Till they're sore // ex Bad romance

Бэтмен, Бэтмен (Нолан) (кроссовер)
Гет
R
Заморожен
210
автор
Размер:
174 страницы, 25 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
210 Нравится 261 Отзывы 41 В сборник Скачать

16. О, сколько нам открытий чудных

Настройки текста
Люди редко заглядывают в окна машин, разве что, стоя по соседству в пробке. И, если нацепить на нос «поляроиды» и как следует растрепать волосы, то сквозь бликующее стекло не заметят ни их странного оттенка, ни шрамов, ни того, что их обладатель не всегда может бороться с характерной привычкой поминутно касаться языком уголков губ. Давно можно было бы дать себе труд избавиться от нее. А смысл? За задним стеклом стоящего впереди автомобиля — женщина опустила солнцезащитный козырек и яростно поправляет макияж, который в такой ранний час и без того должен быть в порядке, мужчина вцепился в руль, плечи напряжены. Только что поссорились из-за какой-нибудь ерунды? Ну-ну. Бывает. Семейные ссоры он видел только в кино. Неожиданный легкий укол зависти. Что за чушь? Тронулись. Мимо медленно проплывает «Додж-Караван», у окошка мальчик лет девяти на приподнятом детском сидении, высоко сижу — далеко гляжу, вытаращился, что-то говорит взрослым, тычет в окно пальцем. Большим. Потому что усвоил, что указательным — неприлично, хе, тоже выход. Наморщился уныло и сердито. Наверное, получил отповедь — не болтай глупости. Можно опустить очки и подмигнуть наблюдательному ребенку. По мере приближения к проливу уличное движение приобретает иной характер — машин меньше и, несмотря на это, водители более нервны, пешеходов больше, и вид их несет все меньше и меньше признаков благополучия. Плюс-минус, минус-плюс. Нехитрая математика разных уровней жизни. Мост почти свободен в сторону Нероуз. Хм, откуда в этой дыре белый «Корвет»? Кому-то не повезло прошлой ночью? Откинуть козырек, стянуть перчатки, окуная пальцы в баночки размером с четвертак, почти не глядя размазать по лицу белое, черное и красное. Зачем-то намалевать смайлик на зеркальце и поднять козырек. Бросить чужую машину на той стороне улицы и нырнуть в темный подъезд. Тот, кого он искал, мог позволить себе и лучшее, но отчего-то по-прежнему выбирал временное жилье в Нероуз. Третий этаж. Разумеется, заперто. Ответом на стук — молчание. Посмотрим… дверь не заперта, всего лишь захлопнута; потянуть за ручку, отжать собачку кончиком ножа, и затемненная гостиная-кухня-прихожая как на ладони. Пахнет пивом и потом. Ф-фух, тут никогда не проветривают? В кресле-раскладушке дрыхнет какой-то парень со следами излишне веселого времяпрепровождения на лице. — Где Лукас? Не открывая глаз, парень мотнул головой и промямлил: — Там, с какой-то шмарой. Га-адость. — Мне тебе рот с мылом вымыть, или сам справишься? О, удивился, даже привстал. — А чо? — С дамой, юноша, с да-мой, — менторским тоном, — а теперь, хе, марш выполнять. — Что? — непонимающе. — То, что он сказал, — послышался сонный бас из-за дальней двери, — что бы он ни сказал. Буквально, если тебе жизнь дорога, Мартин, — задевая обоими плечами дверные косяки, в комнату вошел Лукас. — Ма-артин, — повторил Джокер, — точно, не Иден. С небольшим опозданием осознав, кто перед ним стоит, парень проснулся окончательно и бросился вон из комнаты. Выполнять. Буквально. — Этот что тут делает? — Выгнали от Марони, ему пока некуда податься. — С каких пор ты занимаешься благотворительностью и подбираешь всякую дрянь за Марони? — С каких пор тебя это волнует? Да ни с каких. Просто раздражает. — Брось бяку. Лукас только пожал плечами. — Как скажешь. О тебе все говорят. — В этом есть что-нибудь удивительное? Не так просто смотреть свысока на человека, который выше тебя на целую голову. Вообще-то Лукас был настоящим сокровищем. Он не показывал страха, хотя ему было чего бояться, не делал глупостей, не заискивал, всегда был спокоен, как слон, глаза его светились умом, неожиданным для такой горы мускулов, а его навыки в свое время оказались, прямо скажем, неожиданными. То есть абсолютно. Без него, например, он не смог бы так красиво подставиться, чтобы выкрасть Лау из участка. Знанием точного маршрута, по которому повезут Харви Дента и тем, что человек-бомба, один из его маленьких шедевров, был направлен туда, куда нужно, он был обязан именно Лукасу, а не продажным полицейским. — Я надеялся, что ты обо мне забыл. — Не дождешься, Люк, не дож-дешь-ся. Мне нужен твой компьютер, твои мозги в придачу к компьютеру и твои ребята. — Что ж, пойдем. Теперь я тебя узнаю. — И тебя это не радует. — Не радует. — Накинуть тебе балл за честность, или скинуть за глупость, вот в чем вопрос. После того свинарника, который они покинули, спальня, она же кабинет Лукаса, выглядела образцом чистоты и порядка, за исключением неубранной постели, в которой обнаружилась голая девица. Завидев его, она пискнула и с головой накрылась одеялом, обнажив татуированные лодыжки. — Адюльтерчик со страусом, Лукас? Что скажет твоя жена? — Как будто тебе это интересно. Необязательное напоминание о затеянной когда-то игре, будто тот у него на коротком поводке, будто он знает все, и, если что… На самом деле ни черта он не знает, это была всего лишь удачная догадка, позволившая когда-то прибрать к рукам этого оказавшегося бесценным человека. И, если что, ничего он не сделает, потому что хотя и готов на что угодно, на любую мерзость — но только ради результата. И Люку должно было хватить ума, чтобы догадаться. И чтобы не подавать виду — тоже. Хотя бы ради астрономических размеров компенсации, которую он имел от своей способности прятать живой ум за внешностью дуболома. — Мне все интересно. Впрочем, не важно. * Тот диалог состоялся сразу после первого ограбления, когда, собрав команду поавантажнее (скоты-скотами, любо взглянуть) и пустив пробный шар в виде этого самого ограбления (сплошное разочарование, впрочем, сам виноват), он увидел, что это совершенно не годится для того, что он задумал, выпустил в сердцах очередь в сторону всей этой гоп-компании и следом швырнул обе сумки с деньгами (забирайте, кто смелый), обнаружил у себя за спиной вот этого и услышал нормальную грамотную речь и разумные соображения из уст того, кого считал просто еще одним громилой. За время недолгой подготовки он успел присмотреться ко всем, но, вот сюрприз, недостаточно внимательно. Хотя не всегда можно между делом прочитать того, кто все время сидит с каменным лицом и молчит, и кого ты воспринимаешь как расходный материал. Вообще-то, он никого не спрашивал. Вообще-то он сам все видит. Вообще-то, ты нарываешься. Проглотил дурные нервы. Сощурился, упершись дулом в грудь неожиданного умника. Состроил рожу побезумнее, зная, какое впечатление производит и не хуже того зная, что сейчас стреляет из пушки по воробьям. Что-то подсказывало, что не зря. Полюбопытствуем, может быть, ты еще пригодишься. — А ты, собственно, кто? — Лукас, — опасливо переводя взгляд с лица безумца на ствол и обратно. — Ну-у, Лукас, я смотрю, у тебя голова работает, как часы, что ты здесь делаешь? — Ты меня нанял. — Неужели? Не помню, чтобы нанимал специалиста по планированию. — Я не специалист. И понятия не имею, что ты задумал. Но тебе нужны профессионалы, а не этот хлам. — Очевидно. И-и? Ты можешь их мне обеспечить? — Могу. — Отлично. Если ты все это можешь, я повторю вопрос: почему ты здесь, а не где-нибудь еще? — В смысле, почему я оказался у тебя на подхвате, а не делаю что-то подобное сам? — Именно. — Мне… решимости не хватает. Это было смешно. Это было действительно смешно. Вот этот великан, стоящий перед ним, все еще практически пришпиленный к стенке дулом легкого автомата, относительно спокойно рассуждающий об ошибках в подборе персонала и со смущенной миной заявляющий, что ему, дескать, не хватает решимости. Очаровательно. Хохоча от души, он на всякий случай опустил оружие, чтобы случайно не пристрелить это чудо. Чудо продолжало пялиться на него в недоумении. — Ты меня просто-таки убил, Лукас. — Почти эйдетическая память выдала картинку мелькнувшего пару дней назад авиабилета со скидкой за многократные перелеты одним маршрутом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать соответствующие выводы. — Что, большая семья, а в Калифорнии жизнь дороговата? — Откуда… — сначала «не помнить» имени, а потом «знать» такие подробности — это кого угодно собьет с толку. — Это несложно, — с доверительной улыбочкой. Как внушаемы люди — два-три подобных фокуса, и все считают, что ты знаешь все и обо всех. Смешно, ей-богу. — Кто ты для них? Боксер в разъездах? — Программист на бесконечных конференциях. Сказал и, судя по всему, тут же пожалел об этом. А ведь он только что спас себе жизнь. Мысленно подобрал челюсть. Вот этот? Программист? О, сколько нам открытий чудных. — О-бал-деть. Действительно? — Да. — И что ты про-грам-ми-ру-ешь? — Отлаживал защитные системы. Раньше. — И что случилось? — Оставил большую дыру. — Ай, как нехорошо. — Мне были нужны деньги, а тут… — Обойдемся без подробностей. А как насчет взлома этих самых защитных систем и тому подобного? — Теоретически могу. Не пробовал. Погасил заинтересованный блеск в глазах. Когда сам ты в плане компьютеров не более чем то, что вежливо именуется «продвинутым пользователем», а на большее не хватает ни терпения, ни желания, и один случай удачного манипулирования неизвестно кем, неизвестно где находящимся, может и не повториться, было бы неплохо иметь в своем распоряжении кого-то, кто в цифровом мире чувствует себя, как рыба в воде. Особенно, если об этом никто не догадывается. — А ты попробуй. — А что мне за это будет? — Ну, как минимум, не будет сюрпризов на том конце континента. — Я… попробую. — А-атлично. Думаю, мы сработаемся. Люблю универсалов. Снисходительно похлопал великана по плечу. Еле дотянулся. Что его бросило сюда? Стыд и отчаяние, потеря профессиональной… чести? Один раз оступился, и все? Очень сомнительно, но это не мое дело. Ну-с, посмотрим, какой ты мастер увязать в одно благопристойную семейную жизнь и вот это, х-ха. Именно поэтому Лукас, который действительно помог набрать профессионалов, сам не участвовал в том образцово-показательном ограблении. А промолчал бы и… * Он не любил думать о будущем, и все же иногда ставил галочку, на случай, если еще что-то останется от этого мироздания. Его мироздания, которое могло исчезнуть вместе с ним в любое удобное время. И не кривил душой, говоря, что не строит планов. Ну, почти. Когда он начинал действовать, последовательности событий и вероятностные линии выстраивались сами, как трех, четырехмерные схемы, не требуя особых усилий. Иногда это раздражало. Иногда он все же что-то упускал из виду, и тогда неожиданный поворот возвращал хоть какое-то подобие вкуса к жизни. Любая мелочь. Сейчас он знал, что репутация человека, работавшего на Джокера и при этом оставшегося в живых сослужила Лукасу неплохую службу. Время от времени тот набирал людей, что-то такое тихо проворачивал и пропадал. Набрался решимости, х-ха. И все были довольны. И никто не знал, что в оставшееся время тот ведет жизнь примерного семьянина далеко-далеко отсюда. Какое забавное место эта вселенная. Он деликатно отвернулся, чтобы ускорить процесс выпроваживания из спальни девицы-страуса и протянул короткий список. — Найди все, что возможно, вот на этих людей. Лукас взглянул на имена. — Любопытная компания. — Не то слово. — Мне нужно хотя бы несколько часов. — А мне не к спеху. — Желаешь, чтобы я выкинул твои данные из полицейской базы? — Нет, для этого рановато. И еще. Тут одни милые мальчики на днях изгадили мне вечеринку. — И не важно, что в итоге все обернулось куда как веселее. — Потрудись сделать так, чтобы самой последней шпане в этом городе стало ясно, что я не терплю подражателей. Ни в каком виде. Он бы с удовольствием проделал все сам, но, что бы люди ни думали, он не призрак и не может проникать сквозь стены. А проникать сквозь стены окружной тюрьмы как-то малоинтересно. Для этого есть специальные люди. Он уже однажды попадал в подобное заведение, давным-давно и далеко, на другом краю света и, это было весьма познавательно и местами даже забавно. А самым смешным было то, что тогда он был совершенно ни при чем! *** Меня разбудило ощущение, что кто-то стоит над душой, и тут же я уловила аромат горячего кофе. Ради этого стоит открыть глаза. — Мисс Форд? Надо мной стоял уэйновский дворецкий с подносом и смотрел скептически. Или это я мнительна спросонья? Я взяла чашку и сделала большой глоток. Божественно! — Спасибо, Альфред, — он меня по-прежнему смущает, и это слегка бесит. Интересно, а я его смутить смогу? — Вы женитесь на мне? И бровью не повел. — Простите? Надо выкручиваться. Я улыбнулась и отсалютовала чашкой. — За подобный кофе можно продать душу. Англичанин холодно кивнул. — Очень лестно, мисс Форд. Эээ… кажется, меня поставили на место. Так и запишем: шутить с дворецкими — портить себе настроение. Моя одежда висела на каком-то странном гибриде стула и вешалки и была сухой и чистой, а любимый льняной жакет в последний раз выглядел так идеально, когда я увидела его в магазине. Чудеса уэйновского благополучия. Вчера я рассказала ему все что могла. Вернее, все что собиралась позже рассказать в полиции. Мне это даже доставило удовольствие, это была какая-то мелкая детская вредность, то, что я сейчас выдаю сведения, часть которых, наверное, посчитают не подлежащей разглашению, кому попало. Брюс меня приятно удивил, он вел себя не как тот сверхвальяжный дамский угодник и капризная тряпка, каким его выставляют в прессе, я чувствовала себя с ним на удивление свободно. Я даже забыла, во что его милостью упакована, и простила то вынужденное хватание за задницу. Правда, под конец я ему, кажется, снова наговорила гадостей… Когда я прыгала на одной ноге, натягивая севшие от внеплановой стирки джинсы, завопил телефон. Га-га-у-ля-ля-а, тьфу, пора менять звонок, что-то он меня теперь на странные мысли наводит. Ирма Уэсли + Викки(8), это что еще такое? Кто такая Ир… ох, блииин! Я и забыла, что у меня на сегодня назначена съемка. Как будто еще в прошлой жизни. Девочка Викки, восемь лет. «Такой ангелочек, так артистична, вы просто обязаны придумать что-нибудь возвышенное». Две недели назад эта Ирма набросилась на меня у дяди Карла. Я не собиралась проводить детские фотосессии. Я вообще уже ничего не собиралась. Мамаша была так настойчива, что меня просто перекосило, но я находилась в таком амебоподобном состоянии, что даже нахамить как следует не могла, и пришлось согласиться. Мне надо пулей лететь в студию. Придумывать возвышенное. — Мисс Форд? — Да, слушаю. — Как поживаете? Лучше не бывает! — Отлично, спасибо. — Мне несколько неловко, но у нас тут возникли… — замялась, — обстоятельства… я вынуждена отменить съемку. Ага, понятно. Это у меня возникли обстоятельства. Несовместимые с ангелочками. Черт, мне надо на что-то жить. Учитывая то, что я таки собираюсь именно этим и заниматься, по крайней мере, в ближайшее время. А снова садиться на шею к дяде Карлу… увольте. — Я надеюсь… вы меня правильно поймете. Куда уж правильнее. — О, конечно, — говорю с придыханием, — передайте прелестной Викки наш горячий поцелуй! Мамаша швырнула трубку. А фигли — клиент все равно потерян. Я немного перегнула палку… но я зла, черт возьми! Итак, я сижу в одной штанине в пентхаусе принца Готэма, любуясь на панораму города, и имею на счету хорошо, если сотню. Хорошо, если не минус сотню. Прелесть какая. Еще звонок. Мне дадут одеться? Меня ждут в Полицейском Управлении. Прямо сейчас. Подозреваю, кое-кто рвет и мечет, оттого что я вчера не отзвонилась. Ладно, полетела. Попрощаться с Уэйном мне не удалось, поскольку он уже сбежал в свою легендарную твердыню успешного бизнеса. Пришлось раскланиваться с Альфредом, который на прощание осчастливил меня еще одной чашкой своего фантастического кофе. *** Как мало нужно для счастья — хоть на одну ночь попасть домой, увидеть, наконец, жену и сына, и выспаться в собственной постели. Даже если чувствуешь себя мерзавцем по отношению к Барбаре — последний раз он видел ее два дня назад, когда она давала показания. Не нужно ей было идти на ту свадьбу. Он непростительно расслабился. И проспал — в первый раз за много лет. Стук в дверь. Комиссар Гордон подскочил в кресле. Он снова задремал, следы безуспешной попытки привести себя в рабочее состояние красовались на столе батареей пустых пластиковых стаканчиков. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова детектива Лэнса. — Комиссар? — Да? — Там патрульный, он привел вашего сына. — Что значит — привел моего сына? — Говорит, он заметил его у моста. Мальчик немного… не в себе, мы уже вызвали врача. Что-о? Сна как не бывало. Гордон вскочил и вылетел из кабинета. Ребенок стоял, пошатываясь, рядом с незнакомым полицейским и смотрел в одну точку. — Джим? Отсутствующий взгляд. — Джим! Что с тобой? Узнавание, испуг, облегчение. — П-пап? — мальчик обвил руками шею склонившегося над ним отца и уткнулся лицом в расстегнутый пиджак, скрывая проступившие на глазах слезы. Гордон обратился к патрульному: — Что случилось? — Я объезжал свой участок и заметил его. Я подумал, мальчик под кайфом. Еле добился, как его зовут, и вот… Гордон обхватил ладонями голову сына и повернул к себе. Глаза красные, но зрачки не сужены и не расширены. Мысль, конечно, дикая, но… — Джим, ты не принимал… ничего такого? — Мальчик кинул на него оскорбленный взгляд, отрицательно затряс головой и снова спрятал лицо. — И никто тебя ничем не угощал? Джим, понемногу приходящий в себя, снова оскорбился: — Пап. Мне не три года. — Прости, я знаю. Как ты оказался там? — Не знаю… не помню ничего. — Что ты помнишь, последнее, перед тем как… — Мы обедали в школьной столовой. А теперь я вот тут. Па, что со мной происходит? Что с тобой происходит? Что со всеми нами происходит? А вдруг Джим — не единственный? — Не знаю. Но мы это выясним. Если кто-то отравил школьную еду, это будет легко выяснить. Комиссар отдал распоряжения, и снова обратился к сыну: — Сейчас придет врач, наверное, он захочет взять у тебя кровь на анализ. — Из вены? — скривился Джим. — Да. Ну, что за ерунда, ты же мужчина, верно? Ты же поможешь расследованию? — Угу. *** В Управлении меня встретил Харви Баллок. Сто лет не видела. — Привет, Харв. — Для тебя — детектив Баллок, — он указал взглядом на открытый кабинет для допросов. Закрыв дверь поплотнее изнутри, он плюхнулся на стул с противоположной стороны стола и уставился на меня с совершенно непонятным выражением лица. То ли злость, то ли жалость. Эй, я ничего такого не сделала и я не умираю. — Ну что, девка, влипла? Вот угораздило, — он достал из кармана и развернул половинку чизбургера. Ностальгическая картинка. Ну что за человек — вечно ему надо что-то жевать! — У вас есть конкретные вопросы, детектив Баллок? — Да брось, — он пренебрежительно махнул в сторону двери, из чизбургера вылетел кусочек огурца, — я пока не включил запись, так что расслабься. Итальяшка ляпнул какую-то гадость, а ребята уже и подробностей навыдумывали. Я в такие дела не верю. Баллок в роли «доброго копа» выглядел довольно нелепо, учитывая его неизменную грубость и свинство, но я-то знала, что в глубине души он действительно хороший мужик. Все равно мне надо быть очень осторожной. Я немного расслабилась, совсем чуть-чуть. По крайней мере, позволила себе удобно развалиться на стуле. — Ну и что за фигня у тебя творится? — спросил Харви с полным ртом. Да-а уж, такая фигня… прямо-таки всем фигням фигня. — Сам знаешь. Оказалась в неудачном месте в неудачное время. Давай, включай свою запись, и разделаемся с этим поскорее, у меня съемка через полтора часа, — соврала я. — Эх, забуриться бы нам с тобой в какую-нибудь забегаловку и треснуть по стаканчику, как в старые добрые времена. Из девок только с тобой да с Вильсон можно нормально потрепаться, ты сбежала, а она вон в каком состоянии. Он это специально? Я отвела глаза. Вильсон. Вдова одного из тех, кто погиб, наблюдая за мной. Ч-черт. Закурила, чтобы чем-то занять руки. — Харв. Давай к делу. — Здесь не курят, Форд. — Здрасте. — Только задержанные. — Сделай для меня исключение, а? Не задерживая. — Ла-адно. Поехали. Я выложила все, что до того рассказала Уэйну. Пришлось и про него рассказать. — Золотой мальчик решил поиграть в детектива? — презрительно усмехнулся Баллок. — Не знаю. Думаю, ему просто скучно. — Я потушила пятую сигарету. — Вы хоть знали, что там Монтгомери Траут заправляет? — Брось, — отмахнулся Баллок, — это новость даже не позавчерашняя. Прошлогодний снег. — Ну и? — Да зацепиться не за что. — Харви спохватился. — Эй, мы вообще-то о тебе говорим. — А я что, я уже все тебе рассказала. Я пойду? — Угу, валяй… ты там осторожно, ладно? Я обернулась. — Харв. Я не хрустальная, и ты это отлично знаешь. — Да уж, помню. У выхода из Управления меня ждал неприятный сюрприз. Перед моим носом, словно из воздуха, материализовался диктофон. На том конце руки, державшей его, обнаружился какой-то незнакомый тип, а рядом с ним еще один с фотокамерой. Второго я уже где-то видела. Первый тут же налетел с дурацкими вопросами: — Что вы можете сказать о Джокере? Почему вы еще живы? Потому что не хотела жить, когда встретилась с ним. — Без комментариев. — Мисс Форд, вы же журналист, вы же понимаете, ну хоть что-нибудь. — Элисон, ну не будь ты сволочью! — то-то рожа мне показалась смутно знакомой… не, не помню. — Идите в жопу! — рявкнула я, — можете меня процитировать, — вспышка в глаза, — а пыхнуть в морду я и сама вам могу! Ой, блин, кажется, я переобщалась с Харви Баллоком. «Добро пожаловать в клуб»! Эй, кто-нибудь, заберите у меня членский билет!
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.