Расплавленное сердце

Сэм не знал, что это была за пуля. Может быть, ее отлил еще их отец из тех нескольких серебряных долларов, которые они с Дином выловили в фонтане. Люди бросили монетки на счастье. И Сэм верил, что они и приносят счастье – даже большее, чем если бы остались деньгами. Только с помощью пуль, отлитых из серебра, можно было убить опасных тварей, а значит, спасти кого-то от их клыков и когтей. Может быть, она была из тех нескольких серебряных долларов, которые он выменивал в придорожных кафе. Наверное, его сочли начинающим нумизматом, который не представляет своей коллекции без серебряного доллара. Да, у Сэма была коллекция – но не монет. Коллекция убитых монстров, воспоминания о которых намертво впивались в память, заставляя его просыпаться среди ночи. У Дина тоже была такая коллекция, Сэм знал это. Может быть, ее отлили из серебряной цепочки, оставшейся от их матери. Отец нашел ее в кармане халата, в котором выбежал на улицу во время пожара. Он долго хранил ее. Но она слишком жгла его руки, когда он держал ее. Ее блеск выбивал слезы злости и отчаяния из его глаз. Он расплавил цепочку. Ее маленькие звенья попали в разные пули, которыми он мстил тому сверхъестественному, что отняло у него Мэри. Иногда Сэму тоже хотелось, чтобы у него была серебряная цепочка Джессики. Ее кусочки тоже стали бы оружием. Может быть, эта пуля была отлита из того серебряного сердечка-кулончика, который он нашел однажды на дороге. Девушка, потерявшая его, наверное, долго плакала в подушку, не представляя, как признаться своему любимому, что потеряла его подарок. Ей казалось это самым большим горем в мире. Сэму хотелось, чтобы сейчас была именно эта пуля. Целясь из пистолета в Мэдисон, Сэм не чувствовал, что принесет кому-то счастье. Целясь из пистолета в Мэдисон, Сэм знал, что он не внесет ее в свою страшную коллекцию. Он будет просыпаться по ночам, вспоминая этот жуткий выстрел, не потому что убил монстра, а потому что не нашел другого способа спасти ее. И это страшнее, чем самые дикие ужасы, которые он видел. Целясь из пистолета в Мэдисон, Сэм не чувствовал, что мстит кому-то – чему- то – за смерти матери и Джессики. Девушка, стоящая перед ним, не была виновата. Она стала тем сверхъестественным, которое он ненавидел сильнее, чем демонов. Адских тварей легко убивать, они были злом по натуре. Так же просто было сжечь вендиго, которые не знали другой жизни, кроме пожирания людей. Но вервольфы… Они до конца, до последнего выстрела охотника, не знали, что натворили. Сэм не мог отделаться от мысли, что стреляет в невинного человека. Целясь из пистолета в Мэдисон, Сэм знал, что должен так поступить. Знал, что и Мэдисон это знала. Знала и хотела. Она не убийца. Она не сможет жить со знанием, что вырывает людям сердца, что перегрызает им горло. И, главное, что не помнит об этом. Но и Сэм… Он не убийца. Он тоже не хотел бы помнить! Мэдисон покачала головой, будто отвечая ему: «Ты не убийца. Ты выстрелишь и именно этим спасешь меня. Я не хочу, чтобы ты запомнил меня тварью с когтями и клыками. Запомни меня такой, которой я была той ночью. Ты не убийца. Ты делаешь се верно». Сэм нажал на курок. Серебряная пуля – расплавленное сердце – сделала свое дело.