Девочка из Омахи - эротика

Пить хотелось ужасно. Эми села на кровати. За окном мансарды горел фонарь: она проснулась посреди ночи. Ну да, если рыдать в подушку до полуночи, как девчонка, начитавшаяся сентиментальных романов, естественно, что проснешься от боли в пересохшем горле. Эми потерла глаза. Вот что за черт, а? Какого хрена Брэндону понадобилось тащиться за ней в переход и все испортить? Что ему стоило оставить ей иллюзию, что она умеет играть? Ладно. Эми тряхнула головой и вскочила с постели. Сейчас она спустится на кухню, выпьет воды, а завтра будет новый день. Брэндон прав: ни жизнь, ни талант нельзя растрачивать зря. Пусть даже сейчас он сам делает нечто прямо противоположное. Эми набросила длинную потертую футболку, едва прикрывавшую верх бедер, и взялась за ручку двери. Босые ноги непривычно громко шлепали вниз по ступенькам в притихшем доме. А ведь это правда ее дом, подумала Эми, скользя рукой по старинным перилам. Резной дуб в спальне, антикварная конторка в приемной, мастерская, знакомая до последнего инструмента на полке, кухня, где она на ощупь знает, где что лежит… Прошло всего несколько месяцев, а кажется, словно она работает у Брэндона всю жизнь. И по-прежнему совсем его не знает. Между вторым и первым этажом Эми приостановилась: ей казалось, что она слышит легкий, как ветер, шелест переворачиваемых страниц. Третий час ночи. Брэндон что, до сих пор сидит в библиотеке? Он был не в библиотеке. Брэндон лежал на диване в холле, укрывшись пледом, и читал ноты при мягком рассеянном свете торшера. Полуодетая Эми замерла у лестницы. Брэндон поднял взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то, чему Эми не могла бы дать названия. – Все в порядке? – Да, я… просто спустилась попить воды. Брэндон кивнул и снова углубился в ноты. Эми оценила его деликатность: взгляд мужчины ни разу не упал на ее голые ноги. Хотя… хотелось бы ей, чтобы упал? Хотела бы она, чтобы… Вместо того, чтобы додумывать эту мысль, Эми опустила голову и молча прошлепала в кухню. Свет она зажигать не стала: открыла бутылку «Эвиан» и на ощупь наполнила кружку. Резким толчком подняла ее, расплескав воду себе на голые руки, и жадно принялась пить в темноте. Снаружи в холле скрипнул диван, раздался щелчок выключателя, и дверной проем тоже погрузился во мрак. Кажется, Брэндон не стал ее смущать и тоже ушел наверх, в свою спальню. Эми неслышно, на цыпочках прошла обратно в холл. Сквозь ветви кленов заглядывала луна, освещая забытую папку с нотами на журнальном столике. Диван, с которого на нее смотрел Брэндон пару минут назад, был погружен во тьму; Эми видела лишь край пледа на полу. Ей вдруг сделалось очень одиноко. Вот так встретиться с Брэндоном посреди ночи, когда он тоже не спит, замкнувшись в собственную боль, как в скорлупу – и даже не поговорить об этом. А ведь ему тоже плохо, и очень. Но как бы то ни было, она все равно одна. И сейчас она поднимется по длинной скрипучей лестнице обратно в холодную спальню, а завтра все начнется сначала. Эми обняла себя руками. Диван в трех шагах от нее вдруг показался куда уютнее собственной кровати. И все еще хранил тепло его тела… Девушка решительно подхватила край пледа, заворачиваясь в него, и с размаху села на диван, приготовившись лечь и вытянуть ноги. Только вместо мягких подушек она упала во что-то твердое. Секунду спустя чья-то рука обхватила ее поперек талии. – Ой… Эй! Брэндон, вы что тут делаете? – Тоже, что и пять минут назад, очевидно, – послышался чуть приглушенный голос Брэндона. – Проигрываю в уме «Годы странствий» Листа и пытаюсь заснуть. У тебя какие-то другие планы на этот диван? – Я думала, вы ушли спать… – И была права, как видишь. Эми кашлянула, прижимая к себе плед. Она замерла в картинно-неудобной позе, поджав под себя ноги и откинувшись на живот Брэндона. Слава богу, тот был одет под одеялом. – Извините. Диван снова скрипнул, и Эми скорее почувствовала, чем увидела, как Брэндон садится на кровать рядом с ней, осторожно придерживая девушку за плечи. – Все хорошо, – негромко сказал он. – Мне кажется, у нас сейчас проблемы покрупнее тех, кто кому сел на колени в темноте. Эми невольно фыркнула. – Думаете, это могли быть вы? – Думаю, что… – начал Брэндон и вдруг замолчал. Эми вдруг осознала, как он близко – поверни она голову, коснется носом его щеки. Или губ. Несколько секунд они сидели, не шевелясь, не дыша. Хрупкое равновесие в темноте, которое качни – разрушишь навсегда. Тонкие пальцы Брэндона касались ее плеча, словно скрипки. Эми, сама того не сознавая, потянулась к этому прикосновению, едва заметно наклоняясь к его руке. Она была абсолютно уверена, что стоит ей обнять его, заговорить, да хотя бы повернуться к нему, как Брэндон тут же встанет, прежним спокойным тоном пожелает ей спокойной ночи и отправится спать. Да, она тоже могла бы подняться с дивана первой, но… Здесь и сейчас он почти обнимал ее. Если она встанет и позволит его рукам соскользнуть с ее плеч… Эми не знала. Но ей очень не хотелось, чтобы это случилось. Она медленно разжала пальцы, и плед, который она удерживала поверх обнаженных рук, полетел на пол. Лунный свет падал теперь на лестницу, оставляя их двоих в полной темноте. Пальцы Брэндона рассеянно чертили паттерны на ее коже, медленно спускаясь от плеча к локтю. Эми чувствовала, как ее кожа откликается на его прикосновения, словно на первые аккорды неведомой симфонии. Она уронила голову ему на плечо. Сквозь тонкую ткань футболки Эми ощущала тепло его кожи, чувствовала ритм его дыхания. – Брэндон… – прошептала она. – Хочешь остаться? Эми приподняла голову. В темноте она не видела его глаз, но знала, что он смотрит прямо на нее. – А ты хочешь, чтобы я осталась? Вместо ответа он нашел губами ее губы. Эми из Небраски, которая целовалась с мальчишками в школе и с подростками на заднем дворе, подумала, что никогда еще ее не целовали так. Очень медленно, бережно и нежно, но так, словно за этими губами вот-вот прорвется плотина, и тогда… о, тогда ей несдобровать. Их губы наконец разомкнулись, и Эми нерешительно коснулась его лица. Рисунок высоких скул, след от очков на переносице – все знакомое и невозможно близкое. – Не могу поверить, что это происходит, – выдохнула она. – Слишком все… нереально. Рука Брэндона коснулась ее запястья. В том самом месте, где он схватил ее на перекрестке, где Эми чуть не попала под машину. Она там чуть не погибла, запоздало поняла Эми. Если бы не его реакция… То она бы сейчас лежала не здесь. Эми запоздало ощутила, что дрожит. И еще – что вряд ли заснет сегодня. Брэндон мягко притянул ее к себе, поднял с пола плед, укрыл им девушку. Лег рядом и обнял сзади: – Я здесь. Ты не одна. Эми подогнула под себя ноги, устраиваясь поудобнее. Прикрыла глаза, ощущая теплые руки вокруг себя. Она дома. С Брэндоном. Здесь ее не достанет никакая машина. Эми вспомнила разодранный бок скрипки Амати в мастерской и снова вздрогнула. Теперь она понимала, что случилось со скрипкой Брэндона. С ним самим. Почему он так испугался на перекрестке. Но что, если это просто момент слабости, и утром Брэндон будет таким же непроницаемым, как всегда? Оттолкнет ее, если она протянет руку? – Как мы будем смотреть друг на друга утром? – сказала она вслух. – Делать вид, что ничего не было? Брэндон хмыкнул. – А разве что-нибудь было? – Вы знаете, о чем я. Она ощутила его дыхание на затылке. – Завтра тебе будет не до этого. Потому что я запру тебя в мастерской, и мы будем играть «Птиц» Сарасате столько, сколько потребуется. Шесть часов, семь. Каждый день. Пока я не пойму, что ты звучишь. В другое время Эми бы испугалась этой недвусмысленной угрозы. Сейчас же она лениво, расслабленно вытянулась во весь рост на диване и чуть качнула бедрами, прижимаясь к Брэндону всем телом, от лодыжек до низа живота. Вслушалась и с удовлетворенной улыбкой отметила, что тот на миг перестал дышать. – Завтра? – прошептала она. – Завтра. А сегодня… Его рука скользнула под плед и коснулась голого бедра девушки. Эми словно обожгло током. Но чуткие пальцы бездумно продолжали ласкать ее кожу, чертя на ней рисунки и словно бы и не помышляя о большем, и девушка расслабилась, проваливаясь в мечтательную дремоту и слабо улыбаясь. Ей было тепло, уютно, и руки Брэндона медленно и задумчиво гладили ее по ногам, исследуя каждую грань стройных бедер и коленей. Если у Эми и было желание, то лишь одно – чтобы он не останавливался до утра. Ей было очень приятно. Хотелось прижаться к нему еще плотнее, раздвинуть ноги, закинув одну поверх его, ткнуться носом в шею. Что Эми и сделала, сонно развернувшись и устроившись у Брэндона на плече. Между тем его ласки делались все смелее. Одна рука поднялась вверх и теперь чертила линии на животе девушки. Другая оставалась на внутренней стороне бедер, и ее ласки все ближе подходили к линии бикини. Тонкие пальцы дразнили, ласкали, замирали… но не торопились. А она, Эми, лежала на диване в блаженной истоме, откинувшись на спину и упираясь боком Брэндону в бедро, и каждая клеточка ее кожи откликалась на его прикосновения. Его рука скользнула чуть выше и на миг задержалась в ложбинке у родинки под левой грудью. Эми словно почувствовала в этом жесте вопрос, и, приподнявшись, одним движением легко освободилась от футболки, сбросив ее на журнальный столик, на папку с нотами. И поняла, что прекрасно все видит. Лунный свет переместился со столика на диван, освещая изгибы ее полуобнаженного тела. Теперь она не угадывала лицо Брэндона, а смотрела на его. Его глаза. Такие же светлые и пронзительные, как и всегда… только на этот раз в них не было ни следа знакомой колючести. – Привет, – тихо сказала она. – Привет. Эми наклонилась к нему, и ее руки скользнули Брэндону под футболку. Как горячо. Словно он горит в лихорадке… словно трескается ледяная статуя. Словно он наконец-то живой. И в эту ночь – только ее. Брэндон обхватил ее за талию, и в этот раз Эми первая нашла его губы. Все скрипичные метафоры вылетели у нее из головы. Эми купалась в лунном свете, чувствовала, как мужчина, который не был еще ни ее любовником, ни даже другом, целует ее, и сходила с ума. Пальцы Брэндона, длинные и чуткие, гладили ее, то слегка задерживаясь на впадинке под коленом, то повторяя очертания ее белья. И ей все сильнее хотелось, чтобы он сорвал его к чертям. Теперь его руки скользили ее по спине, массируя и согревая, а его губы искали самые чувствительные места на ее груди, шее, чуть за ухом, между грудями и… Эми задохнулась. – Брэндон, – хрипло прошептала она. – Прекрати. Я хочу тебя. Мне плевать, как ты этому научился, сколько у тебя было женщин, и что с нами будет потом. Возьми меня. Прямо сейчас. Брэндон замер в ее руках. – Мне важно, что будет потом, – негромко сказал он. – Что? – Это серьезно, Эми. Ты – это серьезно. Светлые глаза пристально смотрели на нее. – И я хочу, чтобы ты это знала. – Я не… – начала Эми. – Брэндон, мы вель… Сейчас ты рад, что я жива, но что завтра? Неловкое молчание? Я не знаю… ты не знаешь! Разве ты можешь мне обещать, что у нас все будет хорошо? – Просто скажи мне. Его голос оставался таким же терпеливым и спокойным, будто он объяснял Эми трудный пассаж у Россини. Но сейчас в нем было и что-то другое. Тепло. Душа. – Да, – выдохнула Эми. – Для меня это тоже серьезно. Ты и я. Брэндон едва слышно выдохнул и притянул девушку к себе так, что они мягко соприкоснулись лбами. Несколько секунд они обнимали друг друга в тишине. А потом мужчина вдруг резко встал и подхватил ее на руки. Эми дернулась, чуть не полетев на пол, но сильные руки не дали ей упасть. – Ты что! – Если ты думаешь, что мы закончим все здесь, ты глубоко ошибаешься. – В сухом тоне Брэндона слышалась привычная насмешка. – Мы идем в спальню. Эми положила голову ему на плечо и счастливо засмеялась. * * * Брэндон нажал на выключатель, и Эми торопливо вскинула ладонь, закрывая глаза. Но в просторной комнате всего-навсего вспыхнул витражный ночник у окна. Эта спальня казалась куда более современной. Кремовые стены, компьютер на письменном столе, полуоткрытая дверь в гардеробную. И еще один стеклянный шкаф с нотами. Брэндон наконец поставил почти обнаженную девушку на пол и на секунду исчез в ванной. Эми подошла к пюпитру, рядом с которым на почетном месте лежала та самая скрипка Амати. Все-таки Брэндон снова начал играть на ней! Взгляд девушки упал на кровать, у которой стояло глубокое антикварное кресло. Постель в черно-белых тонах, подушки уложены по самым строгим канонам геометрии… ну уж нет! Эми с размаху повалилась на матовое черное покрывало и покатилась по кровати, заворачиваясь в него. Вот так. Теперь взбить одеяло, раскидать подушки… – Я вижу, ты даром времени не теряешь, – произнес Брэндон. Он стоял в двух шагах от кровати в легких домашних брюках, босиком, и свет ночника падал прямо на его обнаженную грудь. Эми, закутанная в покрывало, приподнялась ему навстречу. – Сыграй мне что-нибудь, – попросила она. – Твоя скрипка здесь. Брэндон критически оглядел сначала себя, потом девушку. Приподнял бровь: – Может быть, потом? Эми решительно покачала головой, закрывшись покрывалом до самых глаз, словно принцесса из арабских стран. Сейчас, при свете, в спальне Брэндона… интимность между ними ушла, сделалась совсем другой. Перед ней стоял и рассеянно щурился прежний Брэндон, спокойный, безупречно вежливый и всегда замкнутый, и то, что сейчас на нем не было рубашки, ничего не меняло: Эми снова чувствовала дистанцию. И ей необходимо было, как воздух, заставить ее исчезнуть. Меж тем Брэндон взял скрипку и сел в кресло с таким видом, словно собрался начать самую обычную репетицию. Эми нерешительно шагнула вперед и опустилась у его ног, прижавшись подбородком к коленям. Брэндон вскинул скрипку. Бережно подхватил смычок. И начал играть. Он играл, как играл всегда: негромко, уверенно и немного отстраненно. Словно бы его тут не было: была лишь скрипка, только мелодия. Только смычок, сияющий в разноцветных отсветах ночника, только переливы квинт и терций. Эми сидела на мягком ковре, закутавшись в покрывало, и просто слушала. Сначала ее взгляд не отрывался от скрипки, загипнотизированный движениями смычка. Но мелодия звала за собой, вызывая к жизни образы и воспоминания, и взгляд девушки бездумно поплыл по комнате, переходя от гравюры с видами Центрального парка к антикварному письменному прибору, к забытой на столе нотной тетради, исчерченной рукой Брэндона… к профилю музыканта, что отражался в стеклянном шкафу. А потом она набралась смелости и перевела взгляд на самого мужчину. Худощавый, чуть сутулый Брэндон не отличался рельефной мускулатурой, но Эми невольно залюбовалась линией плеч и стройной, почти юношески гибкой фигурой. Даже сейчас, пока он расслабленно сидел в кресле, живот казался плоским, а обнаженные руки с изящными запястьями… Эми хотелось взять его пальцы и перецеловать их все прямо сейчас. Проскользить пальцами по его рукам, дотянуться до усталых плеч, коснуться губами шеи. И еще… Эми покраснела, и, не давая себе ни секунды времени передумать, выпустила покрывало. Плотная ткань мягко упала с плеч, разматываясь, пока девушка приподнималась с пола. Эми глубоко вздохнула. Сейчас. Брэндон все еще играл, не видя ничего вокруг: глаза закрыты, ресницы касаются щек, тонкая морщинка на лбу видна явственно и четко. Ноги расслаблены, колени разведены в стороны. Эми не сводила с него глаз. Помедлив, девушка встала на колени перед креслом Брэндона, положила руки на подлокотники и наклонилась вперед, рассматривая дорожку волос, ведущих вниз от пупка. А потом склонилась и коснулась ее губами. Тонкий кончик языка лизнул пупок и заскользил ниже, пока руки Эми спускались по обнаженной коже мужчины. Одну фальшивую ноту Эми все-таки уловила. Нет, две. Но ее Брэндон, полуголый и полностью беззащитный перед ней, с завидным самообладанием продолжал играть, не отрываясь от скрипки. Эми подалась вперед, исследуя прохладными ладонями его грудь, и снова с дразнящей медлительностью спускаясь ниже, пока ее руки не оказались твердо лежащими на его бедрах. Эми набрала в грудь воздуха и, прикрыв глаза, потерлась щекой о мягкую ткань брюк, ощущая твердый и крепкий член. Повернула голову, нащупала его очертания кончиком носа, губами, ртом, лизнула головку через тонкий хлопок, ощутила дрожь во всем теле мужчины и повторила это еще раз… Она не услышала, как Брэндон перестал играть. Просто в следующую секунду мужчина рывком поднял ее к себе на колени, и Эми не успела даже увидеть, куда делась скрипка: Брэндон целовал ее исступленно, жадно, так, что ее глаза закрылись сами, а руки… Эми не знала, где ее руки. В его волосах? Цепляются за шею Брэндона, чтобы не утонуть, не задохнуться в его поцелуе? Его руки были везде. Два пальца бесстыдно дразнили сосок, так, что между ног Эми вдруг стало горячо, а другая рука, сдвинув в сторону ее трусики, ласкали ее бедро и ягодицу, плавно перемещаясь вперед. Большой палец скользнул над клитором, потом еще раз, и Эми застонала, выгибаясь в поцелуе. Здесь, сюда, да, еще раз… Она коснулась руки Брэндона, направляя ее, но мужчина с неожиданной силой отвел ее кисть и завел обе руки девушки за спину. – Нет. Эми моргнула, открывая глаза. – Что значит – нет? Брэндон, растрепанный и разгоряченный, но по прежнему невозмутимый, смотрел на нее без насмешки, легко удерживая ее запястья одной рукой. – Нет – значит нет. – Но я хочу… – Еще нет, – спокойно сказал он. – Только когда я буду в тебе. Эми не сдержала короткий стон. Его вторая рука по-прежнему лежала на ее лобке, и прикосновение его пальцев сводило с ума, не оставляя в голове ни одной членораздельной мысли, кроме «хочу тебя» и «сейчас» – Но… – Доверься мне. Я не хочу торопиться, Эми, я хочу, чтобы тебе было хорошо. – Он коснулся ее виска губами. – А ты? Эми выдохнула, чувствуя, как напряглись соски. – Да. Хорошо. – Тогда сиди тихо. Его рука выпустила ее запястья, но Эми не чувствовала себя способной ими шевельнуть, словно Брэндон своими словами защелкнул на ней наручники. Так что девушка закрыла глаза и изо всех сил сдерживалась, напоминая себя об этом «тихо», пока палец Брэндона медленно и со вкусом хозяйничал в ее трусиках, дрязня, но не пересекая черту, и Эми чувствовала, как ее заливает краска, всю, от щек до плеч, до груди, до низа живота. Она сидела перед ним, тяжело дыша, умирая от желания, а он делал с ней, что хотел, и она принадлежала ему полностью. – Брэндон, – прошептала она, когда он на миг отвлекся, взяв в ладони ее грудь. – Пожалуйста… я не могу. – Терпение. Его язык коснулся ее соска нежно-нежно, выписывая легкую, ювелирную спираль, и одновременно его палец выскользнул из нее, оставляя за собой ужасную пустоту. Эми шевельнулась на его бедрах, чувствуя, как намокли трусики, и пытаясь заполнить эту пустоту хоть чем-то, и наконец ощутила под собой его член через ткань брюк. Эми прижалась к нему, задыхаясь, изо всех сил пытаясь раздвинуть ноги и впечатать, влить его в себя, снять напряжение, хоть чуть-чуть заполнить пустоту внутри… – Приподнимись. Голос Брэндона оказал на девушку магическое действие: Эми покорно приподнялась. И с нескрываемым облегчением почувствовала, как его руки мягко стягивают с нее трусики, наконец-то оставляя совершенно обнаженной. – Что ты будешь де… – Ш-шш. Ладонь Брэндона скользнула по ее груди вниз к животу, лаская наэлектризованную кожу девушки, и Эми прикрыла глаза, наслаждаясь. Миг спустя другая рука обняла ягодицы, Брэндон подхватил ее и понес. Сквозь сладкий туман Эми заметила, что свет ночника упал до едва различимого блика: все-таки Брэндон заметил, что ей нравится полумрак, успела подумать она. А потом он упала спиной в прохладный шелк, обмирая от истомы и желания, и поняла, что Брэндон принес ее на кровать. Только не на подушки, а ниже: ее бедра еще лежали на постели, но ноги свисали вниз, и ступни упирались в мягкий ковер. Эми приподнялась на локте, чтобы пододвинуться, но Брэндон удержал ее, положив одну руку на бедро: – Подожди. Эми молча смотрела, как он расстегивает брюки, и как те вместе с бельем, шурша, падают к его ногам. Он был хорош. Очень. Эми, наверное, сказала это вслух, потому что Брэндон едва заметно смутился. И выразительно посмотрел на нее. – Ты себя не видела. У мужчины была бледная кожа без малейших следов от загара, но член, твердый и крупный, выделялся ярко и четко. Эми протянула было к нему руку, но Брэндон, поймав ее, лишь поцеловал ее пальцы. – Ложись обратно. – Но… – Ложись, – мягко повторил он, и Эми ничего не осталось, как лечь обратно. Она снова была кроликом – но кроликом, который наслаждался тем, как его поймали. И ей очень хотелось быть пойманной по-настоящему. Сердце девушки забилось сильнее, когда Брэндон плавно развел ее ноги в стороны, полусогнув их в коленях. На миг сдавило дыхание. Что, если она опять не сможет? Если у них не получится, и все будет, как в выпускном классе на заднем сиденье машины, только на шелковых простынях? Потому что если и Брэндон назовет ее ледышкой, тогда Эми просто… А в следующую секунду Брэндон опустился на колени, и она не успела опомниться, как он взял ее ртом. Ее бедра вздрогнули, когда горячий язык проник внутрь, пробуя ее на вкус. А потом он уверенно коснулся ее клитора еще раз, и она глухо застонала. Ее руки разметались по простыне, сжимая тонкий шелк; ее ноги бессильно лежали у него на плечах. Эми не смогла бы встать даже за миллион долларов: она растекалась, как подтаявшее мороженое. Его горячее дыхание, его язык, губы, палец, легко игравший на ней, как на тонко настроенном инструменте; она была мокрая насквозь. Она была его. От кончиков пальцев ног до шеи, он брал ее и делал с ней что хотел. Эми сильнее прикусила губу. Ей казалось, что она сейчас взорвется. – Брэндон… фак… только не останавливайся… о боже! Последнее тонко рассчитанное движение, и она все-таки взорвалась изнутри, взлетела первым настоящим крещендо. Сильные руки Брэндона держал ее, пока ее подбрасывало на волнах оргазма снова и снова, а она шептала и лепетала что-то бессвязное, на миг совершенно потеряв связь с реальностью. Когда Эми открыла глаза, Брэндон наклонился над ней, с задумчивым видом перебирая ее волосы. Его глаза светились. – А как же «только когда я буду в тебе»? – прошептала она. Тот лишь пожал плечами. – Я солгал. Эми, собрав все силы, притянула его к себе. – Тогда ты расплатишься. Своим телом. – Хм? – Угу. Кому еще, кроме меня, нужны старые антиквары? Разве что каждой девушке на свете, – нежно шепнула Эми. – От Нью-Йорка до Одессы. – Я не собираюсь в Одессу, – заметил Брэндон, склоняясь над ней. – Еще бы. Я тебя из спальни не выпущу, пока не надругаешься надо мной по-настоящему. Брэндон поднял бровь: – Прямо сейчас? Как насчет «душ и спать»? – Душ, – с усилием сказала Эми. – Но не спать. Отнесешь меня? Четверть часа спустя Эми выскользнула из душа, посвежевшая и бодрая, завернутая в полотенце. И чуть не рассмеялась: Брэндон спал самым натуральным образом, лежа попрек кровати на животе и укрывшись по пояс простыней. Эми ни разу не видела его спящим. На миг она залюбовалась его обнаженной спиной, очертаниями ягодиц, проглядывающих из-под шелка. Наклонилась и долго смотрела на темные волосы, разметавшиеся по подушке, и спокойное во сне лицо. Кажется, ему снилось что-то хорошее. А потом тихонько прокралась к окну, выключила ночник и легла рядом. * * * Конечно, она проснулась от запаха кофе. Эми мгновенно открыла глаза с сияющей улыбкой, ожидая увидеть поднос с завтраком. Но в спальне было пусто. – Брэндон? – позвала она. – Я внизу. Эми оглядела комнату. Все чисто, аккуратно, прибрано. Рядом на стуле лежит толстый халат, чтобы не ходить голой по дому. Словно и не было прошлой ночи, а в спальне Брэндона она проснулась случайно. Девушка сжала зубы. Ну ладно. Но обедню она ему все равно испортит, раз такая уж у нее судьба. Она торопливо запахнула халат и решительно двинулась вниз. Брэндон заканчивал сервировать стол на кухне. Кофе со сливками, круассаны, яблочный джем, омлет… ничего из ряда вон, но у Эми вдруг потеплело в груди. – А как же завтрак в постель? – поинтересовалась она. – Ты когда-нибудь отстирывала пятна кофе с шелковых простыней? – Ммм… нет? – И не советую, – сухо сказал Брэндон и повернулся к ней. – Доброе утро. Он улыбался. И выглядел очень по-домашнему в домашней футболке и легких хлопковых штанах. Это был ее Брэндон. Эми с облегчением выдохнула. А потом медленно-медленно распахнула халат и сбросила его на пол. – Завтрак остынет, – задумчиво сказал Брэндон. Эми тряхнула головой. – А мы быстро. Брэндон медленно покачал головой. – Эми, мне же не двадцать лет. Я не могу… Эми с грохотом сдвинула стопку сковородок с длинной кухонной стойки и легко вспрыгнула на нее. Дразняще выгнулась, закинув ногу за ногу. Снова качнула бедрами, поменяла позу. И подняла голову, желая проверить, какой она произвела эффект. Брэндона нигде не было. Кухня была пуста. У девушки екнуло сердце. Он ушел? В следующий миг ее бесцеремонно стащили со стойки, и Эми оказалась стоящей на коленях на холодном твердом полу. – Эй! Вместо ответов и объяснений ей на голову накинули мешок, в котором Эми узнала мужскую футболку. Секунду спустя Эми почувствовала, как ее руки, сведенные вместе, вытягивают вперед, и она оказалась на четвереньках. – Завтрак на столе, – очень спокойно сообщил Брэндон ей в ухо. – Одно слово, и мы сядем пить твой любимый капучино со сливками и с сахаром. – А… если я не хочу говорить это слово? Пауза. – Чего же ты хочешь? – Вот этого, – выдохнула Эми, чувствуя, как нарастает возбуждение и азарт. В эту игру играли двое. Молчание было ей ответом. Эми дернула головой, пытаясь разглядеть Брэндона через футболку, но безрезультатно: ткань была слишком плотной. Поэтому она закрыла глаза и ждала в полной тишине, напрягая уши, чтобы расслышать малейшее движение. Наконец она расслабилась. В конце концов, это же Брэндон. Не стоит ожидать от него подвоха. Холод обжег ее сразу в двух местах, и Эми невольно вскрикнула. Два крошечных кусочка льда прижались к ее вмиг затвердевшим соскам, и начали выписывать круги вокруг груди. Один кусочек скользнул вниз к животу и на пару мгновений замер в пупке; второй заскользил по бедрам девушки, рисуя тонкие льдистые узоры. Эми задержала дыхание. Ей было жарко; кожа горела, как в лихорадке, и холодный лед приносил облегчение, одновременно заставляя гадать, что же дальше. Сильные руки развернули ее и подняли в воздух. Эми оказалась прижатой к стене; руки, вмиг стянутые в запястьях, взлетели над головой. Обнаженная, беззащитная, она могла только ждать. И в этот раз был лед, но другой, нежный. Кубики льда путешествовали по ее коже, словно облекая в холодные снежные ленты, в платье, сшитое из искристого льда. Эми запрокинула голову; футболка слетела с ее головы, и ледяные капли ласкали теперь ее горло и ключицы, рисуя треугольник к соскам. А потом она, повинуясь легкому нажатию на подбородок, приоткрыла рот, и на языке у Эми взорвался целый мир незнакомого вкуса, чего-то нежного и фруктового. Эми подцепила кусочек языком и наконец-то распознала его: дорогое и очень редкое в Нью-Йорке французское мороженое. Они ели его только один раз, на день ее рождения; Брэндон обмолвился, что просто проезжал мимо… Ну да, конечно. Эми проглотила остаток; с легким сожалением облизала губы. Вздрогнула от сквозняка: ее кожа, поцелованная льдом, откликалась на каждое дуновение. Холодно… И вот тогда ее рта коснулись горячие губы. Со вкусом ее любимого мороженого. Эми тихо застонала, растворяясь в поцелуе, и почувствовала, как ее обнимают теплые руки. Как горячие бедра переплетаются с ее ногами, теплая кожа живота согревает ее холодную кожу. Брэндон был обнажен, как и она. И по его эрекции, упирающейся ей в бедро, Эми прекрасно знала, что он хочет ее, как и она его. Уже очень давно. Эми прижалась к нему так, будто ее вот-вот должен был унести штормовой ветер. Брэндон оторвался от ее рта, и теперь его губы путешествовали по впадинке ее горла, ложбинке грудей, хрупкому круглому плечу, согревая, успокаивая, возбуждая. Эми почувствовала, как между ее ног, в единственном месте, куда не добрался лед, растет тепло. Она хотела его там. Она хотела, чтобы он согрел ее всю. Эми закинула левую ногу ему на бедро и посмотрела ему в глаза. – Вот сейчас я бы, пожалуй, выпила капучино, – прошептала она. Брэндон рассмеялся. – О, да. Самое время. Не прекращая ее целовать, он взял со стойки презерватив, метнул быстрый взгляд на Эми – та кивнула, и быстро надел его. А потом закинул вторую ногу Эми себе за бедро и шагнул вперед с девушкой на руках, снова прижимая ее к стене. Эми обхватила его за шею, раздвигая бедра перед ним, и почувствовала, как Брэндон входит в нее. Она закрыла глаза, блаженно улыбаясь. Наконец-то. И тут же захотела большего: Брэндон двигался в ней медленно, уверенно, почти скучно. Эми, сдвинув пятки на его спине, попыталась заставить его трахать ее, черт подери, быстрее, но он лишь покачал головой: – И не мечтай. – Завтрак остынет… – попыталась было возмутиться Эми, но он закрыл ей рот поцелуем. Он заполнял ее целиком, откатывался назад, едва входя в нее, и снова входил до самого конца. И снова. И снова. Пару минут спустя Эми начала постанывать, прижав кулак во рту: в его медлительности был метод. Брэндон знал, что делал, и беспощадно, мучительно доводил ее до края. Через минуту переполненная ощущениями Эми больше не могла молчать. – Брэндон… – простонала она. Он лишь улыбнулся. – Скажи еще. – Старый зануда! Брэндон оперся о стену одной рукой, поддерживая девушку другой. По его вискам тек пот, но глаза смотрели насмешливо. – Тебе за мной не угнаться. – Докажи! Он внезапно вышел из нее. Эми охнула от ощущения пустоты там, где только что было горячо и сладко, но Брэндон бесцеремонно повернул ее спиной к нему, нагнул над кухонной стойкой, приподнял рукой ягодицы, и Эми почувствовала, как он легко входит в нее снова. Сейчас все было по-другому, и ей пришлось встать на цыпочки, чтобы угнаться за ним. В этот раз движения Брэндона были быстрыми и резкими. Тут уже не было места нежничанью и занятиям любовью – он трахал ее по-настоящему, так, как ей хотелось, и Эми подалась назад, чтобы лучше попадать в его ритм. Его движения ускорились. Эми из последних сил раздвинула ноги на кухонном полу, чтобы он заполнял ее еще сильнее, еще полнее, и в тот же миг почувствовала, как палец Брэндона входит в нее спереди, уверенно лаская ее там, где это нужно больше всего. Эми вскрикнула. Оргазм заполнил ее целиком, яростно и полно, и она не выдержала: ноги подогнулись, и она рухнула на покрытый плиткой пол. В последний миг Брэндон удержал ее и прижал к себе. Эми протяжно выдохнула и почувствовала, как и Брэндон с коротким стоном последовал за ней через край. Наконец мужчина медленно осел на пол, тяжело дыша ей в плечо, и Эми очутилась у него на коленях. – Ты в порядке? – прошептала она. Брэндон с упреком посмотрел на нее. – А ты уже готова вызвать труповозку? – Ну… были такие мысли, конечно, но… Брэндон фыркнул, помогая ей встать. – Завтрак придется разогревать. На все про все у тебя полчаса. Репетицию мы начинаем в девять. – Репетицию? – Уроки, – напомнил Брэндон. – У нас же все серьезно. А значит, ты будешь заниматься со мной каждый день. Целый день. – А… – Нет. – Но мы же можем… – Только после занятий, и у меня много работы в мастерской. Мир внезапно не перевернулся от того, что я тебя люблю, Эми. Тебе придется как-то с этим смириться. – Он обернулся в дверях. – Я иду в душ. Эми со вздохом натянула халат. – Значит, попробую смириться, что мне достался сухой и сексуальный брюзга, – мрачно пробормотала она. – Ладно. Поступлю в Джуллиард, посмотрим, кто будет смеяться последним! И тут до нее дошло. – Погоди, что значит, «люблю»? Но Брэндона уже не было в кухне.