Bad medicine

Подъём, завтрак, тренировка, уборка, снова тренировка, пара встреч с Ханджи, тренировка, посиделки с Армином и Микасой, уборка, потому что капрала не устраивает результат, душ и сон. Эрен начал жить по новому распорядку. Вышколенный солдат, образец для сорвиголовы и самоубийцы — первым его наградил Эрвин, отметивший прогресс, вторым небрежно окрестил Леви, впечатлённый обратным результатом. Леви был не согласен со всем, что говорилось о поведении Эрена. На его взгляд, парень заслуживал ежедневного избиения, желательно с отрыванием особо распущенных конечностей, кои всё равно в итоге отрастут. Сам Эрен боялся. Он сидел без единого сна в глазу, ждал, поглядывал за окно, по первым петухам определяя, что наступил момент Х. Кадет не надеялся на передышку, на спокойствие, на отмену эксперимента, доверенного капралу. Тот исполнял приказ с завидной охотой и даже каким-то маниакальным наслаждением. Будь проклята титаническая сущность… В распорядке дня Эрена был пунктик, о котором он никогда не говорил и вообще предпочитал забыть на весь день до самых пяти утра. Ровно в тот момент, когда под окнами начинал играть на флейте старый попрошайка, дверь в комнату открывалась с тихим скрипом. Эрену не нужно было смотреть на вошедшего, да он и не хотел. Йегер молча поднимался с постели, набрасывал на плечи кожаную коричневую куртку, которая ему вообще-то и не была необходима: в лаборатории всегда холодно, и мороз сковывал всю кровеносную систему, замораживая горячую, буйную молодую кровь. Просто форма стала родной за это время, несколько прозаично ненавистной, но понятной, как вторая кожа. Капрал коротко сгибал указательный палец, маня к себе. В его льдисто-серых глазах не было ни намёка на жалость, на сочувствие, на желание не делать того, что необходимо, ради Эрена. В них было какое-то усталое спокойствие. Не раз Йегер ловил себя на мысли, что Леви, наверное, немного лунатик и просто ходит во сне в эти часы. Ведь и он ни разу за день не обмолвился о том, что творит со своим покорным солдатом ранним, а теперь ещё и осенним тёмным утром. Так или иначе, они молча выходили в коридор и шли какое-то время по коридорам замка, похожего на стылую гробницу безызвестно почившего короля с маленькой свитой и горсткой медяков в казне. Гобелены на стенах были заботливо выстираны, но от них тянуло горьковато-сладким запахом пыли, от которого нещадно чесалось в носу. Эрен знал дорогу наизусть. В первую ночь он не знал, что с ним будет делать капрал: никто ничего не объяснил. Во второй раз он пытался сбежать, но почти сразу был пойман знающим замок Леви в одном из тёмных узких коридоров. Потом было стыдно за своё поведение, ведь за снисхождение к своей истинной сущности Эрен должен быть благодарен Легиону и команде Леви в частности. Каменный кишкообразный лабиринт петлял, постоянно заканчиваясь аппендиксами в виде маленьких залов, лестниц и дверей, но капрал даже не оборачивался на них. Он хотел закончить поскорее с неприятной, местами даже мерзкой процедурой. Спиной он чувствовал жгучий взгляд юного Эрена и надеялся, что тот прекратит пытаться повлиять на исход событий силой мысли. — Сэр, — в один из таких выходов рискнул заговорить Эрен, — я понимаю, почему это необходимо, и я готов сотрудничать, но… — Мне не доставляет это удовольствие, но эксперимент доверили мне, потому что я могу тебя удержать в крайнем случае, — перебил капрал, и Йегер умолк. Он и не надеялся на снисхождения от человека, который без предупреждения выбил ему зуб ударом с ноги. Они спустились к лаборатории Ханджи, и Эрен прошёл к столу, молча присаживаясь и закатывая рукав на куртке. От запястья до локтя его кожа была покрыта белёсой вязью шрамов от игл шприцов. Его тело регенерировало, это так, но шрамы оставались всегда. Некогда оторванные руки и ноги в разных местах словно белые жгуты опоясывали, грудь и спина были исполосованы капралом и его методами воспитания, а на руки после «экспериментов» вообще смотреть было больно. — Расслабь руку, — велит холодный голос, и Эрен невольно бросает раздражённый, даже обиженный взгляд на капрала: как же, расслабишься тут, когда тебя вот-вот начнут ради интереса накачивать разной дрянью. В этом и крылась суть эксперимента Ханджи: Эрену кололи разные препараты, которые обычного человека уложили в гроб за секунды, а потом брали его кровь для изучения. Когда Леви, вколов самую первую сыворотку, сообщил о замысле, Йегер хотел было просто сорваться с места, по возможности швырнуть какую-нибудь из пробирок в своего надзирателя и спешно скрыться. Но едва в его голове мелькнула такая мысль, в глазах вдруг потемнело, все мышцы расслабились, Эрен со стоном соскользнул со стула на пол и мутным лихорадочным взглядом уставился на капрала. — Почему?.. Почему Вы согласились на это?.. Вы ведь...обещали мне тогда, что поможете...защитите... — язык был вялый, в горле стоял противный ком от обиды и желания позорно разрыдаться. — Мы поможем, — негромко, даже как-то неуверенно ответил Леви, беря в руки стерильный шприц и наклоняясь над тяжело дышащим мальчишкой, закатывая его рукав так, что он пережал руку, и прокалывая кожу на сгибе локтя, медленно оттягивая поршень. Колбу наполнила венозная кровь. В этот раз Эрен был готов к мучениям. Ханджи обещала, что это долго не продлится. Список медикаментов для эксперимента быстро убывал, оставалось около пятнадцати препаратов. Но всё равно кадет не мог скрыть своего волнения, наблюдая за капралом, стоящим у стола с пробирками и что-то задумчиво бормочущему себе под нос: разные препараты — разные свойства. От одних ему было ни холодно ни жарко, от других бросало в дрожь и колотило как при лихорадке, а от третьих скручивало такой болью в теле, что Эрен был готов молить Леви просто убить его. — Готов? — отстранённо поинтересовался капрал, Йегер не ответил: смысла не было, Леви по большей части было плевать, готов ли он на самом деле. Едва кончик иглы приблизился к бледной коже, Эрен инстинктивно зажмурился: невозможно было просто смотреть на это. От жидкости, перетёкшей в кровь, немела рука. Кадет задумчиво пошевелил пальцами, глядя, как они, словно заледеневшие, едва-едва дёргаются даже при максимальных усилиях. — Что чувствуешь? — капрал постучал пером по пергаментному блокноту, искоса следя за Эреном. — Как будто рука замёрзла, — вяло пожал плечами тот. — В самом деле, больше ничего. — Но двигать ею ты способен, — констатировал факт Леви, что-то фиксируя на листе. — Значит, есть вероятность, что при больших дозах или распространении лекарства по всему телу, тебя можно обездвижить. Эрен поднял мутный злой взгляд на мужчину. — Как ты можешь быть так спокоен? — от нескрываемого удивления он совершенно забыл о субординации и разнице в возрасте. Хотя последнее, пожалуй, не было так уж важно. — А что я должен делать? — не отвлекаясь от записей, поинтересовался капрал. Вопрос поставил Эрена в тупик, и он мысленно прокрутил его в голове ещё раз. «А действительно...что?». Вроде бы Леви ни разу не намекнул своими действиями, что привязался к мальчишке, что испытывает к нему тёплые дружеские чувства. Все его риски собственной жизни ради спасения Йегера из титанической формы — всего лишь часть приказа Эрвина и высшего суда. Обмен на жизнь, да? Холодная такая себе непроницаемость. — Ничего, — кивнул сам себе Эрен, снова пробуя пошевелить пальцами. На сгибе локтя затянулся жгут, холодные, не по-мужски тонкие пальцы сжали его запястье. — Тебе доставляет удовольствие смотреть на мою кровь, да? Это было лишним, но, кажется, вместе со способностью ощущать конечности ушло и уважение к сильнейшему солдату человечества, и страх перед собственной судьбой, и нежелание втягиваться в драку с человеком, который в едва ли не первую их встречу просто избил его до потери сознания. — Ошибаешься, идиот, — спокойно пожал плечами капрал, набирая в шприц кровь и с каким-то отрешённым видом рассматривая колбу. — Мне доставляет удовольствие тот факт, что мы скоро покончим с этими экспериментами и ты отправишься к себе, а я к себе. Вот и всё. Следом за первым лекарством пошло ещё одно, и ещё, и ещё. Привычно начинала болеть голова, пальцы чуть подрагивали, как будто в шприцах были вовсе не мудрёные смеси Ханджи, а какой-то забористый наркотик. Эрен осоловело следил за перемещениями капрала по лаборатории и периодически задавал странные и ненужные вопросы. Леви отвечал сдержано, иногда просто молчал в ответ, изредка пускался в длинные монологи, полные ругательств, на тему отсутствия мозгов у его подопечного. — Сколько тебе лет? — в очередной раз спросил Йегер, подпирая рукой голову. Из носа на губу стекала струйка крови, голова начинала кружиться, язык заплетался. По общему своему состоянию Эрен понимал, что вот-вот потеряет сознание, но относился к этому с философским спокойствием. — Тридцать один, — ответил мужчина, разглядывая вереницу хрустальных колб на столе. Они стремительно убывали, оставалось всего две. И это очень-очень радовало. Самому мальчику капрал бы не признался, но внутри его уже грызло настоящее беспокойство насчёт его состояния: Эрен выглядел так, будто был при смерти. И, кажется, он готов был провалиться в забытье, а этого допускать нельзя. Иначе эксперимент придётся провести заново. — Старый ты, — констатировал Эрен, а потом тихо усмехнулся себе, добавляя: — А мне пятнадцать, ты знал? — Не интересовался как-то, — Леви набрал очередную жидкость в шприц. — Ну и зря, — Йегер вдруг оттолкнулся руками от стола и, покачнувшись на стуле, с грохотом рухнул на холодный каменный пол, но даже не поморщился от этого: наоборот, рассмеялся жутковатым надломленным смехом. — Всё плохо у нас, да?.. Капрал наклонился над мальчишкой, неожиданно мягким жестом убирая с его мокрого лба чёлку. Эрен безотчётно дёрнул головой, подставляясь под ласку, но Леви уже убрал руку и готовился ввести новый препарат. — Нет, всё хорошо. Всё будет хорошо, — на всякий случай уточнил он и пронзил иглой кожу. Эрен слабо дёрнулся, но с тихим вздохом расслабил руку, чуть пошевелив ею, чтобы быстрее разогнать смесь по кровеносной системе. Отчего-то мужчине было тяжело смотреть на такого Йегера, и он скорее из соображений гигиены, чем от жалости, помог ему подняться с пола и вновь сесть за стол. Эрен чуть качнулся, глядя в одну точку. Несколько долгих десятков секунд ничего не происходило, и капрал даже забеспокоился, что мальчик просто отрубился и теперь спал с открытыми глазами, как он нередко делал. Но едва он тронул Эрена за руку, тот с громким болезненным стоном отшатнулся. — Не трогайте!.. — хриплым умоляющим голосом прошептал он. — Больно... — Я понял, — поспешно кивнул Леви, больше не пытаясь прикоснуться, но и без этого дела лучше не стали. Теперь Эрен дёргался, крутился на стуле, потирая собственные плечи и с шипением отдёргивая пальцы, начинал царапать ногтями внутренние стороны ладоней и едва не всхлипывал от боли. — Меня будто всего избили, живого места нет, — признался он, — даже от одежды больно... Йегер поспешным движением сбросил куртку, оставаясь в одной тонкой рубахе. Его нещадно ломало, казалось, что болела сама кожа, истерзанная кем-то невидимым. Кажется, в какое-то мгновение всё стало ещё хуже: на его глазах кожа на запястье с сухим треском лопнула, образовывая рубец, из которого по руке заструилась кровь, распускаясь на руке алым шипастым цветком. — Что это...это как же... — зашептал Эрен, пытаясь прикрыть рукой рану. Наблюдавший за этим Леви хмурился и от напряжения сжимал губы: он не видел того, что видел парень, а значит препарат вызвал не самое худшее, но однозначно плохое последствие: галлюцинации. — Эрен, успокойся, этого нет, тебе всё мерещится, — вкрадчиво шептал он, приблизившись к Йегеру, нарочно нарушая личное пространство, чтобы тот мог почувствовать присутствие чужого тепла. — Капрал… — Эрен замотал головой, сильно зажмуриваясь, а затем приоткрывая глаза и издавая болезненный стон: трещина на руке не ушла, и теперь из неё вместе с кровью, словно щупальца, начинали тянуться капилляры, вены и сосуды, красными нитками соскальзывая из руки на стол, а потом и на пол. Леви не мог не признать: волнение и даже беспокойство поселились в его сердце. Эрен видел страшные образы судя по тому, как он готовился кричать, едва удерживая себя от этого. Но долг и работа были превыше, такой эффект на организм с мутацией титана мог позже пригодится, а значит кровь Эрена должна быть изучена. Схватившись за шприц, Леви шёпотом приказал Эрену не дёргаться и ввёл иглу в кожу. Конечно, он не видел того, что делал, но на глазах у Йегера тонкая иголка раздулась до диаметра перьевой ручки и кончиком вонзилась в самый центр раны, пробивая собой все трубки кровеносной системы и касаясь кости. С губ Эрена сорвался долгий, полный боли и шока крик, эхом отскочивший от стен лаборатории и затерявшийся под потолком. Ногтями неповреждённой руки парень вцепился в стол, с нажимом проводя по нему. Шероховатая поверхность покрылась длинными углублениями, а в пальцы Эрена воткнулось множество заноз, но он даже не обратил внимания, вновь и вновь цепляясь за столешницу и надрывно, со всхлипами крича от боли. В какую секунду всё закончилось, он не понял. Просто буквально только что он был готов разбить одну из многочисленных пробирок и стеклом перерезать себе шею, чтобы эта страшная пытка прекратилась, а потом вдруг всё резко исчезло: и боль, и лужа крови вперемешку с мешаниной из сосудов на полу, и игла-ручка в руке. Вместо всего этого Эрен увидел у себя под ногтями пульсирующие алым ошмётки кожи, четыре бурых от крови полосы на столе и собственное почти белое запястье, нежно поддерживаемое длинными тонкими пальцами. Тяжело прерывисто вздохнув, Йегер покачнулся от резко навалившегося облегчения и тут же плечом упёрся в грудь капрала, который опустил ладонь ему на плечо, не позволяя упасть. — Как ты? — тихий, непривычно полный эмоций голос раздался у самого уха, и тёплый поток воздуха коснулся мокрых от пота волос. — Как будто прошёл через полную регенерацию, — сипло от сорванного криком голоса отозвался Эрен, чуть шевеля пальцами сжатой мужчиной руки и касаясь ими его кожи. — Спасибо. Леви чуть кивнул, не уточняя причину благодарности. Они пробыли в этой позе ещё минут пять, пока капрал не ощутил, что тело Эрена вдруг потяжелело. Его голова соскользнула вниз, упираясь в грудь мужчины, а руки безвольно обмякли. Ставшее медленным и ровным дыханием означало, что мальчишка уснул. В любой другой день экспериментов он бы вряд ли рискнул позволить себе такое: слишком велик был шанс быть наказанным за нарушение личного пространства капрала и субординации в целом. Но кажется в этот раз в Леви взыграло что-то среднее между желанием защитить и жалостью к перенёсшему едва ли не пытку парню. Он мягко поднял весившего отнюдь не как пушинка Эрена и направился к выходу из лаборатории, где почти сразу столкнулся с Ханджи. — Леви! — воскликнула она и тут же зажала себе обеими ладонями рот, увидев ношу капрала и его укоризненный взгляд. – Ой, прости… Как он? — Живой, но не здоровый, — уклончиво отозвался Леви, бросая взгляд на Йегера. Спящим он выглядел ещё более юным и нежным, как ребёнок, который хоть и обладал удивительной силой и духом победителя, всё равно нуждался в заботе и защите. Война уже оставила на нём неизгладимые следы, но не исказила черты красивого лица до безобразия. Скорее, придала ему жесткой мужественности. — Я могу его осмотреть утром, — предложила Зоэ, но Леви покачал головой. — До тех пор, пока сам не проснётся, не буди его. И предупреди Эрвина, что Эрен должен отдохнуть. — Акт доброй воли, а? — улыбнулась вдруг майор, и капрал чуть повёл плечами. — Он хорошо влияет на тебя, Леви. — Ханджи, — перебил он её, — насчёт твоих экспериментов. Там на столе осталась одна пробирка… — Да, об этом, — учёная покачала головой. — Всё не так просто, кажется, наше доблестное правительство собирается предоставить новый список препаратов для исследований. Леви был готов поклясться, что на этих словах женщины тело в его руках вдруг сжалось, словно пытаясь спрятаться. — Нет, Зоэ, — отрезал мужчина. — Я поймаю для тебя лично гигантов любого размера, хоть колосса сюда приведу и проведу на нём нужные опыты, но Эрен больше не участвует в этих экспериментах. Он хоть и титан, но человеческого в нём больше. Он едва взрослее ребёнка, и сегодня из-за одного лекарства он потерял сознание на несколько минут от боли. Для него это слишком. Либо Эрен так чутко спал и поэтому уловил смысл сказанного, либо просто видел во сне что-то хорошее, но он вдруг заворочался в руках капрала, утыкаясь носом в белоснежный платок на шее, глубоко вздыхая и слабо улыбаясь. — Я поняла тебя, — глаза Ханджи тепло сверкнули. — Встретимся завтра и обсудим детали, Леви. Доброй вам ночи. Майор удалилась в лабораторию, закрывая за собой дверь, а мужчина осторожно понёс Эрена в сторону его спальни, на секунду задумываясь о множественном числе в последней реплике Ханджи. Уложив Йегера на его постель и с долей лёгкой брезгливости избавив его от сапог и штанов, капрал укрыл парня одеялом. Кажется, в то мгновение, когда он, поддавшись странному щемящему чувству, сжал на миг пальцы Эрена в своих, он вдруг понял, что будет защищать его не только потому, что так было велено, но и от собственного желания уберечь. В конце концов, мальчик не заслуживал таких экспериментов только потому, что он титан. В глазах капрала он медленно, но верно становился частью его, Леви, маленькой семьи.