Ледяная танцовщица любит бабуинов

      — Коснитесь меня. Мой защитник теперь ваш защитник, раз вы приняли амулет. Вы его увидите и узрите всю истину. Узнаете правдивую историю войны между двумя весьма могущественными существами. И тогда у вас не останется иллюзий на счёт того, стоило ли мне оставлять ту женщину и её зверя в живых или нет.       Рукия почувствовала приступ тошноты. Она попятилась назад, в ужасе взирая на мужчину, который только что признался, что убил её подругу. Девушку, которая стала ей очень близка — Орихиме.       — Ненормальный, — прошептала она. Шинумачи её услышал, отчего на лице его отразилась скорбь.       — Моя леди, почему вы от меня убегаете?       Он сделал шаг навстречу. От этого Рукия попятилась только быстрее, пока не упёрлась в стену. У неё не было с собой занпакто, в отличие от Иккаку и Юмичики, ведь она не была одной из офицеров Кенпачи, которые вопреки строгим правилам всегда с собой носили оружие, да и она тренировала Орихиме кидо, а не зандзютцу.       — Ты ненормальный, — сглотнув, повторила Рукия.       Она сосредоточилась. Максимально, как могла, чтобы почувствовать реяцу Орихиме… Ничего. Пусто. Как будто её и не было в Сейретее. Рукия на пару мгновений зажмурилась, до цветных фейерверков перед глазами. Где-то, не совсем далеко, но и не близко, был Иккаку. Чуточку ближе был Юмичика, но… Сложно было сказать, что с ним происходило — он как будто был одновременно и здесь, и не здесь — его реяцу то таяла, то становилась даже на расстоянии ощутимой, пусть и слегка. Но Орихиме не было.       — Ублюдок, — Рукия открыла глаза. Шинумачи стоял от неё в нескольких шагах, по каким-то причинам не подходя ближе. — Я её не чувствую. Не чувствую Орихиме, — сердце её забилось чаще, а голос незаметно стал повышаться. — Зачем, зачем ты это сделал? За что ты тронул беззащитную девушку? — Она закричала, — что тебе Орихиме сделала?!       Лицо Шинумачи, выражавшее грусть и скорбь, не дрогнуло.       — Мой Хранитель, мой защитник — великое божество падшего столетия, а то и тысячелетия назад пантеона. Та рыжеволосая девушка, которой больше нет, владела мечом, в котором был спрятан дух существа так же божественного происхождения, которое предало великую Мать пантеона. Она не была Прародительницей, но она — Матисера, так же исчезла, после его вероломного предательства. Это очень долгая история, уходящая корнями в глубокую древность, когда в мире люди ещё не изобрели письменность и не освоили общую словесную речь.       — Что за… Что за бред? — помотала головой Рукия. — Не заговаривай меня своими байками про старых богов, пусть они десять раз настоящие. Сам сказал, что пантеона больше нет этого. Но Орихиме была! — она сжала руки в кулаки. От вида мужчины её начало подташнивать. — Она столько жизней спасла! Столько раз она меня лечила, защищала! Когда мы боролись с предателем Айзеном, она добровольно решила пожертвовать собой, уйдя с его прихвостнями в мир Пустых — Уэко Мундо. Она свято верила, что этим как-то нам поможет. Она плакала над убитыми врагами, лишь только потому, что они были пешками в руках главаря и не были виновны в том, что их отправили на смертный бой. И ты… Ты!.. — у Рукии перехватило дыхание.       Даже если предположить, что у неё что-то внутри сбилось и она не почувствовала Орихиме сразу, то сейчас её ощущения подтвердились — по-прежнему ощущались реяцу других шинигами вокруг, но Орихиме отсутствовала.       На лицо Шинумачи будто легла тень — по нему было видно, насколько сильно он расстроен. Только непонятно чем — тем, что Рукия ему не верит, что не хочет слушать или же тем, что он осознал вес своей ошибки? Нет… Вины в его глазах не было. Он не сожалел об убийстве Орихиме.       — Моя леди…       — И я никакая не твоя, понял?! — перебила его резко Рукия. — Путь связывания: Сай!       Из её рук вырвалась яркая цепь и обездвижила Шинумачи. Что удивительно, вместе с этим вокруг тела его тела взвился небольшой всполох снежинок, который, впрочем, быстро растаял — остаточный эффект от овладения банкаем Соде но Шираюки. Тот ничего не сказал, но и подвижность полностью не потерял, продолжая стоять на ногах. Он был силён — она это как-то забыла. А зря, так как одним движением он разорвал цепь. Брови его нахмурились.       — Леди Рукия, — удивительно, но он перестал говорить «моя», — возьмите меня за руку.       — Да что же ты так прицепился к этому касанию-то? — раздражалась всё больше Рукия. Выждав момент, она неожиданно дёрнулась в одну сторону, намереваясь сбежать. Когда мужчина уклонился в ту же сторону, намереваясь её остановить, она резко сменила направление.       — Вы обманули меня? — похоже, Шинумачи всерьёз не ожидал подобного.       — Нет, придурок, я тебя как ребёнка сделала. Это же такой элементарный трюк!       Отбежав подальше, Рукия оттолкнулась и запрыгнула на невысокую разделительную стену, намереваясь сбежать от него в бани одиннадцатого отряда — надо было убедиться в том, что конкретно случилось с Орихиме.       Шинумачи не стал ждать, когда она от него скроется и бросился следом.       Рукия воспользовалась шюнпо и стала от него убегать, стараясь петлять похлеще Чаппи.       Долго, правда, ей не удалось бегать от мужчины. Что и говорить — у неё совсем вылетело из головы, что клан Микагеру собирался занять место Шихоин. Они уступали последним в силе и скорости, иначе бы Йоруичи не была бы многие годы принцессой одного из четырёх Домов, но разница, судя по всему, была не велика — Рукия стала бежать на пределе сил, а Шинумачи не отставал от неё ни на шаг!       Наконец, Рукия потеряла бдительность и не заметила, как с помощью шюнпо Шинумачи смог воспроизвести трюк, на который был способен не каждый ассасин второго отряда — создать иллюзорного клона, используя лишь скорость. Клон сделал ей подножку и она стала падать спиной вперёд с крыши какого-то здания, на которое умудрилась взобраться. Сердце её ёкнуло, однако боли от столкновения не произошло — мужчина её поймал на руки.       Рукия от лёгкого испуга распахнула широко глаза. Невольно, она подняла голову и встретилась с сочно-зелёными глазами Микагеру — до неё доходили слухи, что по достижению определённого возраста все члены этой семьи приобретали такой цвет радужной каймы. И не важно, какие глаза были у человека при рождении. Если бы она сейчас не считала, что Шинумачи убил Орихиме и от него надо бежать подальше, то она вполне могла бы засмотреться на эту притягивающую взгляд зелень.       Шинумачи смотрел на неё спокойно. Возможно, она бы посчитала, что даже равнодушно, однако внимание и некое участие открыто читалось в его взгляде.       — Я прошу прощения за столь бесчестный приём, — сказал вдруг он, глядя прямо её в глаза. Или он был искренен, или был мастером лжи. И почему-то Рукия не была уверенна на сто процентов ни в одном предположении. — Пожалуйста, не вырывайтесь сейчас. Я не хочу, чтобы вы упали и поранились.       Шинумачи нагнулся и осторожно поставил Рукию на ноги — он был очень высоким и если бы Рукия взбрыкнула, пытаясь высвободиться из его объятий, то наверняка бы больно ударилась о землю. Как минимум задом.       Рукия хотела тотчас же бежать, как только ноги её коснулись земли, но мужчина положил ей руки на плечи, надёжно удерживая на месте.       — Леди Рукия, я всё же настаиваю на том, чтобы вы взяли в руки амулет моего Хранителя.       — Опять ты за своё, — только было усомнившаяся в отвратительности Шинумачи, Рукия снова завелась. — Я терпеть не могу змей, в любом виде. И я тем более не собираюсь больше находиться рядом с тем, кто навредил моему другу! Пусти меня! — она вырывалась, но всё было тщетно.       — Вам не обязательно держать его в руках, хотя прямой контакт с амулетом ускорил бы процесс. Я могу просто прикрепить к вашей одежде его и посмотреть, действительно ли вы — моя избранница.       Хотела Рукия того или нет, но она услышала Шинумачи. И опешила немного от того, что он сказал.       — Что это значит? — невольно спросила она.       — В обмен на покровительство Хранителя моя семья чем-то жертвует. Наш век — всех нас — в Обществе Душ гораздо длиннее земного человеческого. Но мы можем пожертвовать годами жизни в обмен на покровительство Хранителя и какую-то способность, которую он нам даёт на выбор. Их немного, но они весьма полезны. Если не хотите жить так же долго, как и смертный человек, то можете пожертвовать чем-то другим. — Видя, как Рукия перестала сопротивляться, с подозрением, но всё-таки уже спокойно слушая, Шинумачи ослабил хватку на её плечах. — Моя жертва — «избранная любовь».       — В смысле?       — Я не получу ничего от Хранителя кроме его покровительства, которое меняет цвет моих глаз на зелёный, пока не найду свою избранницу сердца и жизни — свою вторую половинку, любовь всей жизни, которая связана со мной узами, сплетёнными богинями Судеб. Каждый раз, когда я чувствовал что-то напоминающее любовь к какой-либо женщине, я преподносил ей в дар амулет в виде змеи. Он мой личный. Если женщина та самая, «избранная», то мой амулет делится пополам — одна часть мне, одна моей будущей супруге. Леди… — Шинумачи склонился к Рукие, заглядывая ей в глаза. — Леди, я впервые так одержим женщиной. Одержим вами. Это ли не знак?       — Знак, не знак, но я к тебе, змей гадкий, ничего не чувствую, кроме злости за то, что ты посмел сделать с Орихиме. Чёрт… Да я даже не знаю, что именно ты сделал! И вообще, я касалась этого твоего амулета, и ничего не происходило.       — Иногда нужно время для того, чтобы амулет впитал вашу духовную силу. Вы со мной виделись очень редко и не касались меня ни разу, — он с лёгкой грустью, мелькнувшей в глазах, посмотрел на свою руку, лежащую на её плече, — до этого момента. Поэтому определение амулета такое медленное. Если бы вы позволили мне быть чаще с вами, всё бы произошло за считанные мгновения.       — Это всё бред какой-то, — покачала головой Рукия, отказываясь принимать адекватную и в то же время не совсем понятную сторону этого мужчины.       — Это не бред. Это моя жизнь. Жизнь каждого моего предка, каждого моего родственника, который тесно связан с Хранителем. Леди, не бегите от меня. Хотя бы минуту, — на удивление Рукии, он отпустил её. В его руке оказался амулет. За секунду на нём появилась цепочка. — Наденьте. Если в течение минуты амулет не изменится, тогда вы меня больше не увидите. Я уйду и больше не буду попадаться вам на глаза. Даже если нашим кланам придётся видеться по каким-либо причинам.       — Нет, — Рукия отшагнула от него назад. Шинумачи глубоко вздохнул.       — Я не прошу большего, — вопреки её желанию, цепочка закрутилась вокруг её шеи чудесным образом и на груди повис сверкающий сапфирами змей.       — Что?.. Как ты это сделал? — она попыталась сдёрнуть амулет, но тонкая с виду цепочка на деле оказалась крепче стали. Она ухватилась двумя руками за змею, не обращая внимания, что заострённые концы рогов и крыльев змея на украшении царапали ей кожу.       — Посмотрите, моя леди, — Рукия невольно бросила гневный взгляд на Шинумачи и увидела, как в его ладони стал появляться змей. Под своими пальцами она почувствовала, как амулет на ней стал исчезать. — Видите? Вы — моя любовь. Моё условие было таково — при взаимных чувствах, избранница становится моей невестой и женой. — Он пристально смотрел в её глаза, от чего Рукия почувствовала какую-то беспомощность, — наверное, я буду скучать по вашим удивительным глазам, цвета самой глубокой и прекрасной ночи.       Страх пробрал Рукию.       — Я тебя не люблю! Никогда не полюблю, никогда, слышишь? Никогда! — она попятилась.       — Это вам только так кажется. Богини Судеб никогда не врут, соединяя двоих, предназначенных друг другу.       — Нет. Этому не бывать, — голос Рукии лишь на мгновение дрогнул. — Богини какие-то там или нет, но я не собираюсь идти на поводу воли какой-то железяки! Я сама выбираю свой путь и свою судьбу. Моё сердце уже сделало свой выбор: я люблю Ренджи! Всегда любила и буду любить, пока не помру!       Глаза Шинумачи раскрылись от удивления, когда он увидел, что амулет начал таять в его руке, а на шее Рукии появляться обратно в целом виде. Мгновение спустя амулет полностью вернулся в изначальный вид. Вместе с этим глаза Рукии потухли, а сама она, закачавшись, стала падать, теряя сознание.       — Как такое могло произойти? — Шинумачи было сделал шаг, чтобы не дать Рукие упасть и удариться, но не успел.       — Отойди от неё!       Шинумачи пришлось отскочить от Рукии, в противоположную от неё сторону. Рядом буквально взорвалась от гнева чья-то дикая реяцу и следом за выкриком на то место, где он только что стоял, врезалась голова огромной костяной змеи, поднимая пыль с щепками в воздух. Мужчина был вынужден прикрыть глаза.       Когда облако пыли чуть осело, он увидел, как бессознательное тело маленькой шинигами прижимал к себе высокий, татуированный, красноволосый и неимоверно злой…       — Лейтенант? — невольно вырвалось из уст Шинумачи.       — Тварь, — процедил сквозь зубы Ренджи и взглянул в лицо Рукии. — Она только что была в сознании. А теперь я не чувствую её. Что ты сделал с ней?!       — Ничего, — к удивлению Ренджи, спокойно ответил Шинумачи и выпрямился. — Я проверял, подошла ли леди ко мне как будущая супруга, но…       Не дослушав до конца, Ренджи вскинул Забимару, готовясь нанести Шинумачи ещё один удар. Тот уклонился. Потом ещё раз и ещё. Но змей Забимару был быстрее. Что интересно, Ренджи активировал свою начальную версию банкая — огромного костяного змея с алой гривой, Хихио Забимару, совсем забыв про всё на свете, лишь увидев Рукию в руках другого.       Загнав в угол Шинумачи, Ренджи почти взревел, вместе со своим змеем:       — Хикоцу Тайхо!       — Цвети, Сенбонзакура!       Выстрел алой реяцу Хихио Забимару был блокирован атакой Кучики Бьякуи, что, скорее всего, спасло Шинумачи если не жизнь, то здоровье точно.       — Капитан! — ошарашенно уставился Ренджи на своего начальника, вставшего у него на пути. Когда дым от взрыва окончательно рассеялся, Бьякуя нахмурился, посмотрев на Рукию в его руках. Он медленно пошёл к ним.       — Ренджи, отпусти Рукию.       Наверное, Бьякуя ожидал безропотного повиновения, как всегда. Ведь он был старшим братом Рукии и ещё главой одного из самых влиятельных семей Сейретея, в то время как сам Ренджи был его подчинённым.       Но Ренджи, лишь обхватив Рукию покрепче, выпрямился и сместился немного, готовясь к защите и возможно даже нападению. На своего капитана. Мужчина был без того рассерженный и хмурый, однако следующее он сказал твёрдо, чётко и спокойно:       — Нет.       — Что? — Бьякуя совсем не ожидал неподчинения. Это было видно по его удивлённому лицу.       — Я отказываюсь отдавать кому бы то ни было Рукию. Ни какому-то аристократическому мудаку, из-за которого она сейчас без сознания и даже дышит еле-еле, ни… даже вам. Поймите правильно, кап… — Ренджи сильнее нахмурился. Его взгляд прояснился, глаза сверкнули, будто что-то понял. — Нет, Кучики Бьякуя. Вы не получите Рукию. Хватит с неё душевных страданий. Она не хотела, чтобы её выдали замуж за незнакомца. Она страдала, переживала и даже плакала. А вам всё одно — лишь бы эти чёртовы правила клана соблюдались.       Ренджи сжал рукоять своего Хихио Забимару крепче.       — Ты понимаешь, что сейчас говоришь? — холодно спросил Бьякуя, прожигая взглядом в голове своего лейтенанта воображаемую дыру. — И кому ты это говоришь, лейтенант Абарай?       — Безопасность и счастье Рукии для меня важнее званий или собственного здоровья, если вы на что-то подобное намекаете этим своим взглядом «я-сейчас-тебя-прикончу» и таким же тоном, капитан. Её желания для меня превыше ваших приказов. Уж простите.       На лице главы клана Кучики снова вернулось непроницаемое выражение.       — Сенбонзакура Кагеёши. Сенкей.       Слова, звучавшие первыми аккордами к прелюдии казни худших врагов капитана шестого отряда.       Ренджи поверить не мог, что Бьякуя, который поклялся защищать сестру после того, что произошло на горе Сокиоку, сейчас собирается прикончить его вместе с Рукией, заключив в смертельную тюрьму из тысяч сверкающих лезвий. И он точно не шутил.       — Последнее слово, бывший лейтенант Абарай? — прозвучал его голос холодно, словно он был сделан из векового льда.       — Соо Забимару, — костяной отголосок ненадёжного этюда прошлого превратился в крещендо мощной арии настоящего. — Не хотел кому-то показывать, но… Костяная броня Короля Бабуинов. (Hihi-ō no hone no yoroi)       Меч Змеи в правой руке и рука Бабуина в левой исчезли. Вместо них вокруг Ренджи и Рукии стал появляться сферической формы барьер из частей, похожих на чешую змеи, вопреки названию приёма. В то же время, стали видны острые шипы, вылезающие из сцепления ячеек-чешуек друг с другом.       — Ты не собираешься сдаться? Это ведь и Рукию убьёт, — Бьякуя сохранял спокойствие.       — Она будет жить, — и глазом не моргнул Ренджи в ответ. — Даже если это убьёт меня.       Сенбонзакура Кагеёши Сенкей рассыпалась.       Ренджи немного напрягся — броню Короля Бабуинов он освоил лишь недавно и из-за этого она возводилась медленнее, чем хотелось. Поэтому, он переместил Рукию в своих руках, обнимая и закрывая по максимуму своим телом. Он уже не смотрел на Бьякую. Только склонил голову к Рукие и тихо поцеловал её в макушку, мысленно произнося клятву верности и любви ей снова и снова… Тысячу раз за одно мгновение.       Но вместо того, чтобы лезвия, подобные лепесткам сакуры, стремительно полетели в него и Рукию, она вернулись в руки Бьякуи, формируя вновь цельный меч.       — Полагаю, больше никаких доказательств, что Абарай Ренджи лучший жених для моей сестры из всех возможных, вам не требуется.       И это был не вопрос, а чёткое, железное и не терпящее оспаривания утверждение.       Ренджи от удивления поднял голову и посмотрел на своего капитана. А тот, в свою очередь, смотрел куда-то в сторону, но только не на него. Ренджи проследил за направлением его взгляда — тот обращался к пяти старейшинам. Шестерёнки в его голове заработали и он вернул свой меч в обычную невысвобождённую форму.       Троих из новоприбывших зрителей Ренджи знал — они выглядели старше остальных и были из клана Кучики, один был представителем клана Исе от имени командира Кьёраку и ещё один был от клана Шиба в лице представителя, приглашённого капитаном Укитаке.       Трое от Кучики были явно недовольны тем, что сейчас им выдал Бьякуя, в то время как оставшиеся двое представителей от командира и капитана тринадцатого отряда, особо не скрывали своего интереса, разглядывая Ренджи с Рукией в обнимку, и откровенного веселья, незаметно поглядывая на первую недовольную троицу.       — Лейтенант… — закряхтел с еле скрываемым отвращением один из стариков Кучики. — Он не капитанского ранга и не имеет дворянского рода.       — Он по своим силам не уступает любому из нынешних капитанов, — легко парировал Бьякуя. — И если почтенные капитаны и главы своих уважаемых семей не против, то я бы попросил об ускоренной процедуре образования нового дворянского клана Абарай. Со всеми привилегиями, возможностями и, конечно же, ответственностью и обязанностями.       Сказать, что Ренджи лишился дара речи от шока, значит, не сказать ничего вовсе. С отвисшей челюстью он смотрел, как к его капитану присоединился юный глава клана Шихоин — Юширо, а вместе с ним капитан Укитаке, командир Кьёраку с Нанао и ещё один седовласый мужчина, невероятно высокого роста, наверное, немногим ниже самого Кенпачи, в зелёных одеждах.       — Клан Микагеру не имеет ничего против вашего решения, господин глава Дома Кучики, — громогласно, с лёгкой хрипотцой объявил он.       Шинумачи, находившийся всё это время за Бьякуей, обошёл его и стал приближаться к Ренджи. Тот машинально шагнул назад.       — Леди Рукие необходимо избавиться от подвески на её шее, — спокойно сказал Шинумачи, поднимая руки, показывая тем самым, что ничего не собирается делать неожиданного. — Это подвеска — фамильное украшение и оно обладает особыми свойствами, которые действуют на всех подобным образом, кого оно не принимает.       — Что за?.. — Ренджи ничего не понял из последнего.       Зато понял Бьякуя, который случайно столкнулся с Шинумачи и Рукией, как раз собираясь обсудить со старейшинами судьбу сестры и подчинённого лейтенанта. Наблюдая за развернувшейся сценой между ними, до появления рассерженного до чёртиков Ренджи, он скрыл свою реяцу, дабы показать, что самый перспективный вариант для Рукии — Шинумачи, не такой замечательный вариант, на самом деле. В итоге, всё вышло как нельзя лучше: во-первых, Шинумачи даже понравился Бьякуе, когда выяснилось, что он не собирается ничего делать плохого Рукие, но его кандидатура померкла, когда девушка открыто призналась в своих чувствах к другому и потом ей стало плохо; во-вторых — это поступок Ренджи, который не побоялся пойти против своего же капитана, закрыв своим телом любимую Рукию, пусть это бы её и не спасло от смертоносной лавины лезвий Сенбонзакуры. С одной стороны это конечно было что-то из ряда вон — солдат отказывается напрямую выполнять приказ старшего по званию, тем более показывая готовность дать отпор со всей силой, с другой повышало его своеобразный рейтинг в глазах всех свидетелей.       Шинумачи так же не был исключением. Он понял, что ошибся. Увидел, на что способны Рукия и Ренджи ради друг друга. После всего этого он снял с шеи Рукии цепочку с амулетом, не испытывая больше сожалений. Хотя лёгкая горечь отравляла его немного изнутри, словно щедрая ложка дёгтя, старательно вмешенная в бочку мёда.       Но, в любом случае объяснять Ренджи, который всё равно ничего так и недопонял с амулетом, ни Бьякуя, ни старейшина Микагеру не собирались. Зато Шинумачи всё-таки объяснил, пока распутывал цепочку:       — Этот амулет не обычный и связан с покровителем нашего клана. Если амулет раздвоится в руках предполагаемого суженого или суженой кого-то из нашего клана — значит он или она станет тому женой или мужем, соответственно, и получит защиту не только всей семьи, но и нашего Хранителя. Если же нет, тогда амулет подействует своего рода снотворным, усыпив… Не могу сказать «недостойного», но по крайней мере того человека, который не предназначается одному из нас.       — Почему усыпление? — не понял Ренджи.       — А вдруг человек захотел нанести вред семье и просто втирается в доверие, играя роль милого и невинного существа? — всё-таки подал голос старейшина Микагеру. — Это своего рода страховка. Если бы госпожа Рукия получила амулет, находясь в нашем доме, мы бы просто её отнесли к ней домой и только потом забрали бы украшение, когда опасность никому из нашей семьи не угрожала.       — Рукия не… — нахмурился Ренджи, но Шинумачи его мягко прервал.       — Не имелось в виду, что леди Рукия собиралась что-то сделать нам плохое. Это просто теория, почему амулет действует именно так.       Шинумачи положил амулет за пазуху. Через мгновение Рукия вздохнула и открыла глаза.       — Ренджи! — воскликнула она и без всяких предупреждений прижалась к его губам в крепком, быстром и невинном поцелуе, после чего обвила руками шею и прижалась к нему так, будто от это прямо сейчас зависела её жизнь.       Сам Ренджи, лицом по цвету не отличающийся от своей огненной шевелюры, стоял и продолжал чисто по инерции обнимать любимую, смотря на Бьякую старым-добрым взглядом «только не убивайте меня!», отчего некоторые из присутствующих тихо посмеялись.       Оба Микагеру же поспешили откланяться и вернуться в свою обитель:       — Нам здесь больше делать нечего, господин Кучики, — они оба склонили учтиво головы перед Бьякуей, выказывая своё уважение. — Как только вся бумажная волокита закончится и понадобится наше участие в становлении новой жизни господина Абарая, вы можете прислать нам соответствующее письмо с приглашением.       — Мы рады будем содействовать счастью вашей уважаемой сестры, — добавил от себя Шинумачи. Его лицо было непроницаемо, а интонация безупречна, но от опытного взгляда присутствующих капитанов не укрылась тень грусти в его глазах. — С вашего позволения, — и оба Микагеру исчезли.       — Наверное, Абарай-кун, ты уже можешь опустить Рукию-чан, — улыбнувшись, напомнил кое-о-чём важном Укитаке. Ренджи встрепенулся и аккуратно опустил Рукию на землю, предварительно расцепив железное кольцо её рук вокруг своей шеи.       — А… — Ренджи понял, что зря заговорил, когда на него обратили внимание все присутствующие, разом. — Эм, простите…       — Что такое, Абарай-кун? — участливо продолжил пытаться поддержать бедного ошарашенного лейтенанта Укитаке.       — А… Простите, я просто немного удивлён, что здесь Шихоин Юширо-доно.       — Мы отказались официально реабилитироваться как один из Четырёх Великих Домов аристократии Общества Душ, — весело пояснил Юширо, наимилейшим образом улыбаясь, — потому как сестрёнка решила «дать дорогу новой крови», если дословно её цитировать. По её мнению, клан Микагеру займёт достойное место Шихоин.       — Но это всё не умаляет всех заслуг клана перед Обществом душ, — подметил Укитаке, — и Готеем-13 в том числе. Так что, мы решили, что в решении некоторых вопросов действующего главу Шихоин не стоит лишать права голоса и приуменьшать его вес.       — Рукия, идём, — позвал сестру Бьякуя.       Девушка, удивлённая, ошарашенная и сбитая с толку всем произошедшим, не меньше своего любимого, теперь уже точно жениха и мужа Абарая Ренджи, поначалу зашагала следом за братом.       Не тратя время попусту, Бьякуя перешёл в шюнпо. Рукия последовала за ним. Но, вдруг, в её голове щёлкнуло: «Орихиме!»       — Нии-сама! — она резко прыгнула вперёд и перегородила ему дорогу. — Нам срочно нужно…       — Вам ничего не нужно, — перебил её хриплый голос сбоку. Рукия от неожиданности чуть не подпрыгнула.       — К-капитан Куротсучи?       — В чём дело, Маюри… капитан? — сдержанно спросил Бьякуя, всё же нахмурившись.       — К нам едет-едет… Кто же к нам едет? — считалочкой спросил Маюри. — Кучики, — тон его голоса стал более раздражённым, — куда подевалось всё ваше чутьё?       — О чём вы, капитан Куротсучи? — не поняла Рукия. В этот момент Бьякуя сосредоточился.       Они находились неподалёку от центральных врат Сенкаймона.       — Ясно. Рукия, — он посмотрел на сестру, — извини, но отдых отменяется. Отправляйся с капитаном Куротсучи к Сенкаймону.       — Э-э-э нет! — протянул учёный, скривив недовольно губы. — У меня полно других дел, — сказал и исчез.       — Нии-сама? Вы просите меня как сестру или как лейтенанта Готея? — Рукия сама напряглась и уловила-таки реяцу того, кто вот-вот должен был появиться в Обществе Душ.       — Как друга Иноуэ Орихиме.       Бьякуя исчез, а Рукия поспешила к Сенкаймону, встречать Куросаки Ичиго, который наконец соизволил прийти в Сейретей, спустя почти три дня после смерти лучшей подруги и названной третьей сестры — Орихиме.       — Ну, держись, кретин… — тихо проговорила сама себе под нос Рукия, прежде чем шагнуть в шюнпо к Вратам.