Ночь сожалений

      Возбуждение почти что достигло своего пика. Поглаживая по голове Эйса, Марко, закусив нижнюю губу, внимательно следил за его движениями. Меланхоличные, глубоко посаженные глаза так и говорили: «Недостаточно, так ты не сможешь довести меня до оргазма».       Эйс усмехнулся. Это так заводило. Такой Марко был необычен, почти что не знаком, почти что роднее всего.       Глаза в глаза. Между ними расстояние — всего ничего, и это не учитывая…       Так волнующе. Игра между ними была странна: о чувствах не говорят — слишком горды, но зато телом… Телом доказывалось всё.       Эйс обвёл языком головку члена, нежно пожёвывая губами крайнюю плоть. Затем вобрал член в рот по самое основание. Рвотный рефлекс удаётся подавить, и это того стоит — Марко впивается пальцами в его волосы, переставая поглаживать их. Ощущая солоноватый привкус, чувствуя, что любовник на грани, Эйс, как бы шаля, неспешно, дразня, отстраняется. Рука поглаживает влажный, стоящий колом член, а собственный готов пробить ширинку шорт.       — Твою мать…       Эйс с удовольствием проглатывает вязкое семя и облизывает губы. Когда ему заламывают руки и, нагнув к столу, стягивают шорты, лишь подаётся назад. Член толкается между упругих ягодиц, пачкая в смазке, и без лишних прелюдий врывается в него. Эйс тихо шипит от, в общем-то, несущественной боли, и сжимает мышцами сфинктера член Марко.       Боль и наслаждение. Толчок, тихий вздох. Только идиоты разговаривают во время секса.       Повалившись на стол, Эйс, спрятав лицо в сгибе локтя, протяжно застонал. Вновь и вновь вколачиваясь в него, Марко чуть нагибается и оставляет целомудренный поцелуй между лопаток.       Эйс надрачивает свой собственный член свободной рукой.       Когда Марко с несвойственным ему рыком кончает, то Эйс помогает и себе разрядиться, изливаясь на пол и себе на шорты.       Два разгорячённых тела валятся на кровать, и Марко подминает под себя Эйса, устраивая его у себя под боком. У них не так уж и много времени. Всего-то немного. Всего-то сон, простое сновидение с обрывками воспоминаний о той ночи.       С восходом солнца Эйс уходит, и половина кровати остаётся пустой, но ещё горячей. Хотя кому от этого легче?       С восходом солнца просыпается и Марко.       Сожалел ли Марко хоть раз о той ночи? Да каждый раз после первой статьи с Эйсом на первой странице газеты.       О той ночи сожалеть невозможно. Были десятки способов отговорить Эйса от поисков Тича, но он, Марко, не сделал ничего. Просто смотрел в спину одевающемуся парню, покинувшего его каюту даже не обернувшись. Лишь взмах руки и…

«Пока!»

      Та ночь полна сожалений. Тихие вздохи, жадные поцелуи на шее, прикусывание губ. Это отпечаталось в памяти навечно. Пальцы на спине, жар тела, запах пота. Воспоминания свежи, всё словно происходит сейчас, а не тогда. Глаза, полные желания, россыпь веснушек на лице, голос.

Неужели этот парень и правда мёртв?