MURDERER

В какой-то момент мне кажется, что это просто дурной сон. Что на самом деле я выпила и заснула, увидев во сне Бэна, с которым так давно хотела познакомиться. Но это был вовсе не сон. Не сон, потому что, открыв глаза, я не видела привычно больших окон в своей спальне. Не сон, потому что рядом со мной не было обеспокоенной матери, потому что я не отвечала на звонки. Не сон, потому что я смотрю в чисто белый потолок и отчетливо чувствую запах химикатов, схожий на аммиак. Я поворачиваю голову вправо с большим трудом и замечаю, что лежу не на своей кровати. Этой кровати больше двадцати лет и кажется, что она из прошлого века, прямиком из психиатрической больницы. Немного ржавая и ободранная. Поскрипывающая под натиском моего тела. Я пытаюсь встать с нее, но мои попытки тщетны, и я падаю на пол ощущая всем своим телом его холод и шероховатость. Вытягиваю руку к мобильнику, который лежит чуть дальше меня, на полу, но не могу дотянуться, потому что что-то останавливает меня. С трудом поворачиваю голову в другую сторону и замечаю, что моя левая рука прикована наручниками к батарее. Руки начитают трястись, с губ не срывается ни слова. Я осматриваю своего тело, немного исцарапанные ноги и руки, платье, в котором одета и которое вовсе не мое. Поднимаю чуть выше голову и смотрю на свои же волосы. Остриженными клочьями они лежат на полосатом матрасе кровати. Тянусь рукой к голове и понимаю, что длина волос стала выше лопаток, а не ниже, как было раньше. Но это не все. Они теперь другого цвета. Чисто блондинистые, а не русые. Какого черта? Я судорожно пытаюсь дотянуться до телефона, но чувствую лишь боль в левой руке, где железное кольцо впивается мне в кожу с дикой силой. Сажусь на пол иначе и вытягиваю ногу, но вместо того, чтобы притянуть его к себе, отталкиваю еще дальше и тихо всхлипываю болью, которая мучает мою левую руку. Лажусь боком, вытянувшись еще больше, и, сдерживая болезненные всхлипы, снова пытаюсь подтолкнуть его к себе. Телефон оказывается у подножья кровати, как только я снова пытаюсь подтолкнуть его к себе, и чувствую боль уже в локте. Выпрямляюсь и поднимаю его с пола переворачивая экраном к лицу, как понимаю, что я в полном дерьме. Экран его пробит, а сим-карта изъята вовсе. Откидываю его на пол и поднимаю голову вверх, пытаясь унять свою панику. Недолго думая забираюсь на кровать и разглядываю наручники. Тяну руку, пытаюсь её вытащить из железного кольца. Не выходит. Мочу её слюной и пытаюсь снова, но из этого всего получаю только режущую боль по коже. Замечаю, как из-под железа начинает течь кровь и меня кидает в дрожь. Я не переношу чужой крови, но и от вида своей не всегда была в восторге. Тяну снова, но резко дергаюсь, когда сзади меня со скрипом открывается белая дверь. Я оборачиваюсь к ней лицом и буквально вжимаюсь в угол кровати поджав под себя ноги. С ужасом наблюдаю за тем, как виднеется поднос с едой, а затем и тот парень — Бэн. Он улыбается мне беззаботной улыбкой и закрывает дверь. Улыбается так, будто это нормально. Будто нормально проснуться непонятно где, прикованным к батарее и непонятно в чем. — Доброе утро, Алексис, — проговаривает он, поставив поднос с едой на край кровати. Я не могу произнести ни слова, потому что мой голос скорее всего подавляет страх. Он снова улыбается и поправляет очки. Он выглядит как прежде. Как тогда, когда приходил ко мне в кафе. На нем белая майка и темные джинсы. Синяя рубашка в клеточку и челка снова спадает на лоб. Я должна что-то ответить. Говори, Алексис. — Где я, Бэн? — тихо спрашиваю я. — У нас дома, — снова улыбается он. Я хмурюсь. — Это не мой дом, — протестую я. — Верно, — кивает он. — Это НАШ новый дом. Я с опаской смотрю в его карие глаза и пытаюсь проанализировать его поведение. Он смеется или издевается? — Где моя одежда? — снова спрашиваю я и он опускает взгляд на платье, в которое скорее всего он меня и одел. — Я решил, что ты захочешь начать новую жизнь со мной в новом платье. Тебе не нравится? — в его голосе слышится нотка смятения. Он озадаченно рассматривает мой вид, а затем снова смотрит в глаза. — Мне более комфортней в своей, — признаюсь я, пытаясь сделать тон чуть мягче. Он не слышит меня и сразу переводит тему. — Я принес тебе завтрак, — указывает он на поднос. Я опускаю взгляд и разглядываю стакан апельсинового сока, а рядом на тарелке лежат три блинчика, по которым стекает жидкий мед. Я чувствую, как мой желудок урчит, но болезненно сжимается при мысли, что это может быть отравлено. — Ты проголодалась, — утверждает он. — Нет, — качаю я головой, когда он берет в руку тарелку с блинчиками. — Супруги не должны врать друг другу, Алексис, — хмурится он. Супруги? Я кидаю быстрый взгляд на левую руку и замечаю на безымянном пальце обручальное кольцо. Что за чертовщина? Он присаживается ближе ко мне и протягивает руку с блинчиком, пытаясь покормить меня. Я не открываю рот, поэтому он отстраняет руку и чуть сузив глаза смотрит на меня. — Ну же, ты ведь не раз представляла, как я тебя кормлю в постели, каждый раз, когда я был в твоем кафе. Я все видел, — самодовольно улыбается он. В этот момент меня начинает подташнивать. Мысль о том, что я действительно об этом думала, убивает меня. Заставляет вывернуться наизнанку и запротестовать, что это неправда. Но это так. — Я не хочу, — качаю я головой, но его не заботит мое мнение, поэтом он снова пытается впихнуть его мне. Смотрит мне в глаза и замахнувшись со всей силы швыряет тарелку в стену. Я дергаюсь каждый раз, когда он делает какое-либо движение, и даже то безобидное, когда он отпивает «мой» сок, не сводя с меня глаз. Ставит пустой стакан на стол и закатывает рукава рубашки. — Мы же договорились, Алексис, — проговаривает он. Его тон изменился. — Жить долго и счастливо. Чертов идиот, не было такого! Ты чокнутый! — Почему ты все делаешь наоборот? — интересуется он. — Бэн, у меня болит левая рука, ты не мог бы отстегнуть наручники, — прошу я. — Почему ты всегда все делаешь наоборот? — снова спрашивает он. Всегда? Я тебя впервые вижу, парень. — Бэн, пожалуйста, — снова прошу я, кинув взгляд на окровавленную руку. Он не смотрит туда же, а смотрит мне в глаза. — Бэн… — Что ты заладила? Бэн, Бэн! Я не Бэн! — выкрикивает он, подорвавшись с кровати. Поднос со стаканом падают на пол. — Не помнишь меня? — интересуется он, смотря мне в глаза. Я хмурюсь. Что он имеет ввиду? — Конечно, — кивает он. Похоже, будто обиделся. — Какое тебе было дело до меня, когда ты всегда была с Томом. Том там, Том здесь. Том рядом, Том на день рождении. Лучший друг кто? Том! Я с ужасом наблюдаю за его действиями и не могу понять, о чем он. — Конечно, зачем обращать внимание на маленького недосмотренного мальчика. Он ведь сирота! Лучше дружить с Томом, который будет тебе и защитой и тем, кто всегда выслушает. Вот только, долго он тебя слушал? До какого класса? До выпускного? Том Маркинс — мой бывший лучший друг со школы. Том Маркинс, тот, кто всегда был рядом. Том Маркинс тот, кто, по всей видимости, помешал Бэну. Но парня передо мной зовут не Бэн. Парень передо мной сирота из моего класса. — Вспомнила? — интересуется он, чуть приподняв голову, будто смотря на меня с высока. — Вспомнила того, на кого не обращала никакого внимания? Ну же, Алексис, ты помнишь. И я помню. Помню парня, которого не раз ловила за тем, что он смотрел на меня. — Джастин, — тихо произношу я. — Бибер, — добавляет он с полным бесстрашием и снимает очки. Откидывает их в сторону и зачесывает челку назад. Я узнаю его. Того неприметного мальчика, который повсюду таскался как тень за Томом. Того мальчика, который не раз пытался заговорить со мной, но я молча уходила. Теперь мальчик подрос и кажется желает мести.