POV Торин
Я мерил комнату шагами, пытаясь успокоиться. Прошло всего несколько часов, как я вернулся домой, держа на руках Анариэль, которая так и не пришла в себя. Не успел я зайти, как нас заметил Араторн. Он забрал её и умчался наверх, а я остался внизу, абсолютно растерянный и напуганный. Придя в себя, я поднялся следом. Дверь в покои Анариэль была открыта, и я услышал взволнованные голоса Лиэн и Хильды. Араторн хмуро проводил меня взглядом. Ещё никогда в жизни мне не было страшно за чужую жизнь. Отчаянье захватило меня и не отпускало с той минуты, как Анариэль начала бредить. Я не знал, что с ней происходило, лишь мог держать её в своих руках и пытаться привести в чувства. Каково же было моё облегчение, когда её взгляд прояснился, и она пришла в себя. — Войдите, — произнёс я, когда в дверь постучали. В комнату вошёл Араторн, учтиво склонив голову. — Что произошло? — спросил он. — Я хочу знать всё, начиная от того, почему она оказалась с вами, и заканчивая тем, что моя дочь говорила? — Может, вы для начала скажите в порядке ли она? — хмуро спросил я, впервые оказавшись наедине с этим угрюмым и молчаливым человеком. — Анариэль сейчас отдыхает. Утром она будет в полном порядке. — Что это было? — не выдержал я. — Она чем-то больна? — Это не болезнь, а древний дар моего народа, — спокойно ответил Араторн. — Теперь ответьте на мои вопросы. — Мы гуляли, и я решил ей показать одно место, откуда открывается вид на Дейл и Одинокую гору. Всё было хорошо, но внезапно Анариэль… Я… я не знаю, что с ней произошло. Потом она очнулась и начала что-то говорить про Эребор, что мне не стоит туда возвращаться, и про дракона. — Дракон, — повторил Араторн. Он задумчиво стал расхаживать по комнате, сцепив руки за спиной. На его лице отразились озабоченность и переживание. Я думал, его мало, что волновало в жизни дочери, но очевидно это было не так. — Вы расскажите, что с ней произошло? — спросил я. — Боюсь, это не моя тайна. Если Анариэль сочтёт, что вам можно доверять, то она сама всё расскажет. Я же не в праве это делать, дав клятву защищать её секрет. Он резко остановился, почтенно кивнул и вышел из комнаты. Я задумчиво опустился в кресло, раздумывая над его словами. О какой такой клятве он говорил? Меня снова отвлёк стук в дверь. В этот раз мой посетитель оказался куда приятнее. — Привет, — произнесла Хильда, прикрывая за собой дверь. Выглядела она такой же потерянной, как и я. — Как Анариэль? — спросил я. — Хорошо, — улыбнулась она и села в соседнее кресло. — Я пыталась расспросить Лиэн и Араторна в чём дело, но они так загадочно молчат. Я так полагаю, и ты не знаешь, что с ней? — Я покачал головой. — Такого раньше не случалось, — задумчиво протянула Хильда. — По крайней мере, не при мне. Может быть, они скрывают это? Знаешь, Ана бывает иногда странной, — тихо произнесла она. Потом, словно опомнившись, добавила: — Сегодня принесли письмо из Эребора, держи. Я с благодарностью принял его и положил на прикроватный столик, предпочтя прочесть его наедине. Хильда в нерешительности мяла руки, что свидетельствовало о том, что её что-то волновало. Мы были знакомы уже давно, и я прекрасно знал её повадки. Ещё шесть лет назад она также мяла руки, но так и не решилась сказать всё, что думала обо мне. Тогда она была юна, а сейчас она повзрослела и научилась быть храброй. — Что происходит между тобой и Анариэль? — твёрдо спросила она, и я словно услышал отголосок того же вопроса, что я задал шесть лет назад ей. Только люди были другими. — Не отрицай, я же вижу, что что-то происходит, и это отнюдь не детские игры. В этом доме есть глаза и уши. Я знаю о ваших встречах. — В её голосе сквозила сталь. Сейчас передо мной сидела совсем другая Хильда, которую лучше слушать и помалкивать. — Ты пришла читать нотации или же как друг, чтобы что-нибудь посоветовать? — Я друг, но и от нотации не откажусь. Почувствуй на своей шкуре, какого это быть на моём месте, — жёстко произнесла Хильда. — Я хочу напомнить тебе, что ваши отношения опасны. Я надеюсь, вы понимаете, какой может разразиться скандал? — Мы всё прекрасно понимаем. — Позволь напомнить твои слова. Любовь делает нас глупцами. Вы можете расслабиться и потерять бдительность, и тогда уже поздно будет что-то изменить. Пока, знаю только я, но долго ли это будет тайной для всех остальных? — Ты предлагаешь, чтобы я оставил её? Поступил также, как это сделали вы? — Хильда вздёрнула подбородок и сверкнула глазами. Я не собирался бередить её старые раны, но всё равно ткнул в самое больное место. — С твоей подачи! — бросила она, но сразу же успокоилась. — Я не буду вам мешать. Пока она счастлива, я и слова не скажу против, но если ты сделаешь ей больно… — Хильда многозначительно посмотрела на меня. — Анариэль не такая, как я. Она очень доверчивая и до сих пор видит мир в ярких красках. Я рада, что власть и деньги не испортили её. Ты же можешь вовлечь её в интриги, с которыми она не справится. Я боюсь думать о том, что будет с ней, если всё выйдет из-под вашего контроля. Рано или поздно Ана останется одна с разбитым сердцем, а ты, как истинный наследник трона, должен будешь жениться на достойной гномке и подарить своему народу наследника. — Хильда говорила жёстко и твёрдо, озвучивая все мои мысли. Переведя дыхание, она продолжила: — Ана человек. Сейчас она красива и юна, но что будет через сорок или пятьдесят лет? Красота начнёт увядать. Она состарится. Ты должен это понимать. Или ты хочешь дождаться, когда она умрёт, а потом отдать долг своему народу? Это, конечно, похвально, но будет ли это нужно Ане? Это будет терзать её. Ты этого хочешь для неё? — Нет, — прошептал я, потирая лоб. — Я не говорю, что ты должен оставить её, хотя это был бы лучший вариант для вас. Я прошу тебя быть осторожным с ней. Эти отношения могут сломать её! — Хильда встала. — Прости, если была груба, но ты сам должен понимать, что в такой ситуации я не могу оставаться в стороне. Я никому не расскажу. Это ваша тайна. Я поддержу Ану в любом случае, и сделаю всё, чтобы она была счастлива. Надеюсь, и ты будешь стараться. Хильда тихо вышла из комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями. Она во всём была права! Лучше всего — оставить Анариэль. Дать ей возможно забыть меня и начать жизнь с мужчиной из её народа. Но я не хотел её отпускать! Она… она была нужна мне. Что же это такое? Любовь? Нет! Я резко встал и заметался по комнате. Любовь? Я не мог влюбиться в девушку не из моего народа! Или смог? Где-то в глубине души я знал, что это просто неприемлемо! Но факт оставался фактом: что-то же я всё-таки чувствовал к ней… Но это не могла быть любовь. Дружба? Нет, друзья так не целуются, не срывают с друг друга одежду и не переступают границу дозволенного. Что ж, это определённо не дружба… Возможно, симпатия и немного влюблённости? Но не пора ли остановиться? Если я позволю себе полюбить её, то место в моём сердце навсегда будет принадлежать только ей. Но что, если она уже там? Я приложил руку к груди, где сердце билось неестественно быстро. Нет, это всё от волнения! И всё же, я не хотел её отпускать. Взгляд упал на конверт, лежащий на столе. Дорогой Торин, Я надеюсь, что письмо попало именно в твои руки. За мной пристально следят, поэтому довольствуйся только письмом. Спешу тебе сообщить, что двадцать седьмого сентября созывается совет. Отец склонил на твою сторону ещё троих старейшин, плюс голос и самого отца. У тебя большие шансы остаться дома, братец. Волноваться не о чем. К другим новостям! В Эребор прибыла Далла. Знаешь, мне кажется, она ни о чём не подозревает. Она наивно полагает, что ты в отъезде, и по твоему возвращению вы объявите о помолвке. Чем только думает Трор? Она симпатичная, смею заметить, но мне не нравится как поглядывает на нас король. Такое чувство, что как только он разберётся с тобой, он хочет сосватать её мне. Вот здесь я зол на тебя. Мне ни твой трон, ни твои невесты не нужны! Будь добр, больше не скидывай на меня свои полномочия. В Эребор также приехал Фрар. Новоиспечённый женишок нашей сестры. Знаешь, смешно наблюдать за Дис. Она так краснеет, когда видит его. Я пообщался с ним. Парень вроде неплохой, но что за его блондинистой кудрявой шевелюрой скрывается, Махал его разбери. Он учтив с Дис, задаривает подарками, делает комплименты. Но если он хоть как-то обидит мою сестрёнку, я ему ноги и руки поотрываю, рот зашью, и скальп сниму! Сестра у меня одна, и я не собираюсь давать её в обиду. До скорой встречи братец. Надеюсь, что к концу этого месяца ты вернёшься домой. Сложив письмо обратно в конверт, я прикрыл глаза. Надо было привести мысли в порядок. Совет, Анариэль, Далла, Фрар. Всё именно в таком порядке!❃ ❃ ❃
POV Анариэль
— Торин? — удивлённо спросила я, заметив его в отражении. Я резко встала. Что он делает в моей спальне, и как так тихо вошел? Ночной ветер ворвался в комнату, всколыхнув занавески и погасив пламя свечей. Я стояла посреди комнаты в одной лишь тонкой сорочке. По телу прошлась предательская дрожь от осознания того, что он так откровенно разглядывал моё тело. Он никогда ещё так не смотрел на меня. Взгляд был наполнен страстью и желанием. Я накинула на плечи халат и запахнула его, но подошедший ко мне Торин мягко взял меня за руки и опустил их вниз. Взявшись за полы халата, он отвёл их в стороны и стянул халат с моих плеч. — Что ты делаешь? — шёпотом спросила я. — Я хочу тебя, — произнёс он и приник к моим губам. Торин по-хозяйски прижал меня к себе, лишая возможности сбежать. Руки, путешествовавшие по моей спине, спускались всё ниже и ниже. Что он творил? А что делала я? Наслаждалась! Одна моя рука зарылась у него в волосах, а другая пробралась под рубашку, оглаживая его подтянутый торс. Он подхватил меня и осторожно опустил на белоснежные простыни, нависая надо мной. Его волосы каскадом спадали вниз, скрывая наши лица за тёмной завесой. Торин наклонился и поцеловал мою ключицу, шею. Он слегка прикусил мочку моего уха и потом, словно извиняясь, поцеловал её. Было всё равно, что мы находились в моей спальне и, что сюда могли войти и увидеть нас. Мне хотелось только одного: чтобы он не останавливался. Торин прокладывал цепочку поцелуев спускаясь обратно к моей ключице. Его горячее дыхание и мягкие губы вызывали в моем теле неистовый трепет и желание. С губ сорвался тихий стон, который я не в силах была остановить. Он поднял голову и посмотрел на меня затуманенным взором. Приподнявшись, Торин снял рубашку и вновь навис надо мной. Руки сразу же потянулись к его телу, словно для меня было жизненно важно касаться его. — Моя, — хрипло произнёс он. — Только моя! Я не спорила. Я хотела быть его. Только его и ничьей больше. Он целовал меня так жадно, со всей страстью, а я отвечала, отдаваясь его воле. Я услышала треск рвущейся ткани, а затем почувствовала горячее прикосновение его рук к моей груди. На мгновение сознание вернулось, с удивлением осознав, что только что сотворил с моей сорочкой Торин. Он оторвался от моих губ и снова спустился вниз. Его горячие губы все ближе и ближе подбирались к моей груди. Дыхание замерло, когда он остановился, и вырвалось с громким стоном, когда он наклонился и обхватил мой правый сосок губами. Что же он делал? Нам стоило остановиться, но тело наполнилось такой сладкой истомой, что я была не в силах ей сопротивляться. Хотелось большего. Пальцы зарылись в его волосы, прижимая его голову к себе. Обласкав мою грудь, он начал спускаться ниже, целуя живот. А мне оставалось только прикусывать костяшки пальцев и не засмеяться от щекотки из-за его бороды. Дюйм за дюймом он спускался всё ниже и ниже. Торин почти достиг самого сокровенного места, когда я оторвала его голову от себя, хоть всячески этому противилась, и потянула обратно к себе, жадно целуя. Я закрыла глаза, тая от его прикосновений. Его руки путешествовали по моему телу, скользя вдоль бёдер, талии и замирая на груди. Внезапно, его руки исчезли, а потом и его горячее тело. Я неосознанно потянулась за ним ища тепло. Куда он? Открыв глаза, я мутным взором обвела комнату. Балкон был закрыт, на столе горела свеча, в камине догорало пламя, а я сидела на постели и недоуменно смотрела по сторонам. Тело горело от прикосновений. Как бы сложно это не было осознать, но это был всего лишь сон. Сон, который был настолько реалистичен, что тело до сих пор сотрясалось мелкой дрожью. Возбуждение не отпускало ни на секунду. Хотелось сорваться и броситься к нему в комнату, но вместо этого, я потянулась к стакану с водой. Я до сих пор чувствовала его губы, исследовавшие мое тело, его руки на моей груди. Я снова легла и закрыла глаза. Напряжение постепенно отпускало, но образы до сих пор ярко горели перед глазами. Его руки, губы, тела, соприкасающиеся друг с другом. Я вздохнула и перевернулась на другой бок. Ночь обещала быть долгой.❃ ❃ ❃
Голова нещадно болела. Конечно, я ведь почти не спала! Вертелась всю ночь, в надежде прогнать сон, но куда там… Я закрывала глаза, а мысли неслись вскачь, предлагая различные варианты продолжения. Лицо пылало от того, насколько подробное развитие предлагала моя фантазия. Уснуть я смогла ближе к рассвету. Открыв глаза, я встретилась с обеспокоенным взглядом мамы. — Как ты, дорогая? — обеспокоенно спросила она. — Всё хорошо. Я чувствую себя прекрасно, — соврала я. Из моей головы уже совершенно выветрились воспоминания о вчерашнем дне. Сон затмил видение, но вспомнив о нём, я добавила: — Хочу поговорить с отцом. — Хорошо, — ответила мама, и прежде чем покинуть комнату, подала мне стакан воды. Вернулась она почти сразу, словно и не выходила вовсе. — Ты хотела со мной поговорить? — серьёзно спросил отец. — Да, насчёт моих видений. — Я внимательно слушаю, — кивнул он, придвинув стул к моей кровати. — Как только мы прибыли сюда, видения стали приходить чаще. За последние три с половиной месяца их было три. — Три? — воскликнула мама. — Ана, почему ты не говорила, что было ещё одно? — Он не был, как все. Я даже не уверена видением ли это было, — произнесла я, задумавшись. А не был ли сегодняшний сон видением? Впрочем, не стоило всё грести под одну гребёнку. Вряд ли мы с Торином зайдём когда-нибудь так далеко. Или всё-таки зайдём? — Когда это случилось? — Помнишь, когда я поранила ногу? — Он кивнул. — До этого мне приснился сон, но он был как видение. Такой реалистичный. Правда, всё было не так, как всегда. Всё менялось, но смысл был один и тот же. Там был дракон, и он уничтожал всё на своём пути. — Вполне возможно, что это было видение, — задумчиво произнёс отец, помассировав виски. — Возможно, тот факт, что ты всё чаще и чаще видишь будущее, может говорить нам о том, что оно скоро наступит. — Но как скоро? — испуганно спросила я. — В ближайшее десятилетие? — предположил отец. — А если раньше? — спросила мама. — Может через пять лет? Или даже через год? Ответить ей никто не успел, потому что постучали в дверь. Мама раздражённо вздохнула, но пошла открывать. Пока она о чём-то говорила со служанкой, я снова обратилась к отцу. — Что нам делать? В последнее время, я много думала об этом. Может, попробовать предупредить всех? — Никто не поверит, Анариэль. Драконов давно не видели. Они стали сказками, которыми пугают детей на ночь. — Как можно перестать их всерьёз воспринимать? Ведь Северная пустошь недалеко отсюда. — Отсутствие угрозы расслабляет людей. Мы забываем страх и всё, что с ним связанно, а что касается Северной пустоши, то я там был. — Так вот куда ты ездил. Тебя не было почти всё лето. Отец не успел ответить, так как вернулась мама с большим букетом цветов. — Это тебе, Ана. — Мне? — удивленно спросила я, но приняла протянутый букет. В нём пестрили самые разные цветы, от которых шёл благоухающий аромат. Я зарылась носом в букет и вдохнула свежий запах цветов. Мне никогда не дарили цветы. От кого же они? Маленькая бумажечка была еле видна, но всё же я её нашла. Надеюсь, что с тобой всё в порядке. Хочу увидеться и поговорить. Твой Т. «Твой Т. Мой Т!» Т — могло означать только его имя. Торин. Губы расплылись в счастливой улыбке. — Ты знаешь от кого они? — спросила мама. Я заметила на её губах улыбку, тогда как отец нахмурился. Как бы не напороться на серьёзный разговор… — Я не знаю, — соврала я, скомкав записку. — Тогда я попрошу, чтобы принесли ещё одну вазу. — Мама забрала букет и положила его на стол. — Твоё видение, когда мы прибыли в Дейл, сильно обеспокоило меня, — произнёс отец, как только мама покинула комнату. — Я пересёк Серые горы и долго блуждал по пустоши, но ничего, а точнее никого, не обнаружил. — Это ведь хороший знак? — Не думаю. То, что драконов нет на пустоши, не значит, что они не прячутся где-нибудь ещё. Надо быть настороже. Я попробую поговорить с Гирионом. Может, получится убедить его, что маловероятно. — А гномы? — Боюсь, гномам что-то объяснять и доказывать бесполезно. Они не поверят. К тому же, они упрямы и горделивы. Они ни за что на свете не поверят в дракона. Они верят в свою силу и могущество. Им проще принять бой, чем бежать прочь. — Тогда мы беспомощны. Нам остаётся только смириться с неизбежным, но ведь это неправильно! — Мы можем уйти, — предложил отец, но я видела, как коробила его это предложение. — Я не уйду! Не смогу. Я не брошу дорогих мне людей здесь на произвол судьбы. Надо попытаться что-нибудь сделать. Я лучше погибну со всеми, чем буду жить с трусостью и знать, что не попыталась их спасти. Я заметила, как потеплел взгляд отца, и промелькнувшую гордость, адресованную ни кому-то, а именно мне. Неужели он и правда гордился мной? Не думала, что такой день когда-нибудь настанет! — Мы не уйдём, — произнёс он и встал, но возле двери обернулся и посмотрел на цветы. — Не начинать ли мне затачивать меч, чтобы отгонять прочь поклонников от тебя? — Что? — Я не ожидала от него такого, но чего не ожидала ещё больше, так это улыбки на его лице. — Я шучу, — ответил он. Я поперхнулась воздухом. Мой отец шутил? — Будь осторожна, Анариэль. Мы дали тебе слишком много свободы. Не злоупотребляй ею. Но я рад, что у тебя кто-то появился и с нетерпением жду знакомства с ним. Он ждал знакомства? Я нервно сглотнула. Мне не хотелось ему врать, но придётся. Ложь должна стать моей второй натурой, чтобы быть с Торином.