Друг мой!

      Друг мой! Я тебя люблю. Так сильно, что хочется кричать. Я пишу стихи, пишу истории, где в конце влюблённые друг в друга люди проходят через все преграды и остаются вместе. Я мечтаю, потому что знаю, что ты меня не полюбишь. Ты воспринимаешь меня, как подругу, которой можно доверить все тайны. Даже сердечные! И, знаешь, мне от этого ещё больнее. Больно слышать, когда ты рассказываешь, что влюбился в очередную девчонку. Больно, когда говоришь, что свободен. Почему? Потому что я знаю, что скоро ты влюбишься снова, но не в меня…       Иногда мне хочется подойти к тебе и сказать: «Я так тебя люблю! Знаешь, как моё сердце колотится, когда я вижу твой силуэт? Знаешь, как мне хорошо, когда ты садишься рядом со мной и шутишь? Я счастлива, что слышу твой смех. Счастлива, что могу так свободно говорить с тобой. Но пойми и ты меня! Пойми, прими, полюби! Полюби меня, заклинаю! Доставай, своди с ума, ревнуй — я всё вытерплю, обещаю. Только позволь открыть тебе душу без страха. Не причини мне ещё больших мучений». И каждый раз я молчу, скрываю чувства за улыбкой. А глаза? Они всё говорят. Глаза лгать не умеют. Наши с тобой прозорливые друзья часто шутят, что, мол, я терплю тебя только потому, что люблю. Я отмахиваюсь и смеюсь. Но каждый раз сердце мучительно замирает… вдруг догадаешься? Но нет. Ты просто не обращаешь внимания, ты занят собой. Нет, я не злюсь. На что мне злиться? На себя, за то, что полюбила? Виноватых нет. Так в моей жизни сложились звёзды.       Я плачу? Что ты! Нет. Мне просто стало вдруг тоскливо. Тоскливо только от того, что я должна прятать свою истерзанную душу. Я сама её истерзала! От страха, что ты разобьёшь мне сердце. Но ведь с каждым ударом сдерживаемой любви, оно само сыплется маленькими осколками. А ты ведь даже не думаешь о моих чувствах, да? Но я в порядке. Я не буду плакать и кричать, я буду сильной. Друг мой! Я прошу лишь об одном… — Эй, что ты пишешь? — ты подошёл так резко, отчего я даже подскочила. Быстро закрыла руками исписанный листок и подняла на тебя глаза. — Да так, ерунда, — отвечаю. — Ты что, уже освободился? — Ага! Ты идёшь? — Да, секунду… … позволь мне оставаться твоим другом.