Missing Laughter

Его привлек смех. Чачамару не слышал его уже много-много лет и поначалу даже не поверил собственным ушам. Тем более он и не подозревал, что этот человек будет здесь. Не здесь, не сейчас. Гакт так же заметил людей у входа в ТВ-студию, в которой они должны были сниматься в новой музыкальной программе, называние которой вылетело у Чачи из головы. Гакт улыбался как ребенок рождественским утром, когда быстрым шагом преодолел расстояние до противоположенной стены, и тут же оказался в объятьях любовника. - Йошики, ты не говорил мне, что будешь здесь, - в голове Гакта проскользнули осуждающие нотки прежде, чем позволил поцеловать себя снова. - Я решил сделать тебе сюрприз, - Йошики светился, как лампочка, обнимая любовника за талию и целуя. Снова и снова. Они были хорошей парой, и Чача был рад тому, что Йошики оказался именно тем человеком, который смог сделать Гакта счастливым. Это радовало. Однако внимание Чачи привлекли отнюдь не голубки, а вокалист группы, Тоши. Его первые и единственные полусерьезные отношения, ха. Но все развалилось прежде, чем переросло в нечто большее, и Чача всегда винил в этом Масайю. Его и его глупый культ, который полностью поглотил Тоши в определенный момент. После той роковой встречи Тоши стал странным, тихим и серьезным. Улыбался редко, но никогда не смеялся, и именно потому заливистый громкий, знакомый смех привлек Чачу. Пожалуй, он просто не мог поверить. В попытке найти себя, Тоши потерял его. В попытке найти себя, Тоши потерял ту искру, пламя, горевшую внутри него, и делавшую его живим человеком. Он стал холодным и далеким, а особенно с собственным любовником, к которому и прикасаться перестал. Опасаясь худшего, Чача с криком и обвинениями разорвал отношения. Все было кончено. С тех пор они виделись пару раз мельком, кивали друг другу приветственно, но было неловко и неудобно. Тоши наблюдал за ним, Чача прекрасно чувствовал его взгляд, хотя и не мог знать наверняка - глаза были скрыты непроницаемыми черными солнцезащитными очками. Усмехнувшись про себя, тот отвернулся и занялся гитарой. Ему нужно было подготовиться. - Мы можем поговорить? Наедине, - внутри что-то оборвалось, но Чача не подал виду. Даже руки не дрогнули. - Хорошо. *** В пустой гримерке Х было тихо. Тоши молча снял очки, которые, казалось, в последнее время просто приросли к его лицу, потер переносицу и опустил их на столик. - Я должен извиниться, - просто сказал он. - Ты был прав. - О, в чем же? В том, что ты обманывал меня? - Относительно Масайи. И не было у меня никого, клянусь! Это больно, то, что ты считаешь меня предателем. - А что я должен был подумать? Ты не прикасался ко мне, был холодным и далеким как чертов айсберг. Ты даже не улыбался. - Тогда я был одержим. Масайей. Это не секта, нет, но тогда... Я был не в себе, да и много чего произошло. - А сейчас ты в себе? - Чача спросил спокойно, но он уже знал ответ. Перед ним стоял Тоши. Просто Тоши, которого он полюбил когда-то. - Ну, может быть, тебе стоит в этом убедиться? - Посмотрим, - Чача отвел взгляд. Он не хотел прощать Тоши так легко. Слишком уж много времени он потратил на то, чтобы прийти в себя после жесткого разрыва и действительно не хотел пройти через что-то подобное снова. - Я хочу, чтобы ты вернулся. - Ты разбил мне сердце. - Ты встречаешься с кем-нибудь? Если так, то я оставлю тебя в покое. - Нет. Я сейчас один. - Позволь мне завоевать тебя снова. То, что я потерял себя тогда, было одной из самых больших ошибок. А я много натворил, ты знаешь. - Можешь попробовать. - Да, у Чачи никогда не было серьезных отношений. Потому что часть его сердца всегда принадлежала Тоши. - Спасибо, - голос был настолько счастливым, что Чача не удержался и улыбнулся сам. Подавшись неожиданному порыву, он легко поцеловал Тоши в щеку. - Я скучал по тебе. По живому человеку, а не той оболочке, с которой я попрощался. По человеку, который любил меня в первую очередь, а не какой-то культ. По человеку, который приносил горячий суп, когда я болел. Но больше всего я скучал по твоему смеху. Ты всегда мог улыбаться, смеяться в тех ситуациях, когда хотелось с крыши шагнуть. - Я смеялся до того, как ты вошел, - почему-то отметил, будто это имело значение. И он не представлял, насколько был прав.