***
За два часа до отбоя национальный герой, удостоверившись, что все в сборе, сообщил своим слизеринцам, сидя, как обычно, во главе их своеобразного круга: — Сегодня я закончу Карту. Дети обрадованно загалдели. Гарри поднял руку, призывая к тишине. — Но прежде, я хочу показать вам одно особое место, — Поттер решился продемонстрировать им помещение, где он проводил свои опыты с зельями и магией, предварительно убрав все, не предназначенное для посторонних глаз. Недолго думая, слизеринцы повскакивали со своих мест, готовые сию же секунду следовать за Гарри. Несколько студентов провожали их заинтересованными взглядами, но никто не подошел поинтересоваться: куда они направились. Лестница за лестницей — Поттер многозначительно молчал на все попытки разведать цель их маршрута. Остановившись возле стены, Гарри поднял палочку и четко произнес серию заклинаний, пока вместо стены не появилась дверь. — Вам нужно будет запомнить последовательности этих чар и попрактиковаться в их применении, иначе не сможете сюда попасть, — прокомментировал он, дергая за ручку. Внутри их ожидало помещение, разделенное на секции. Часть имитировала комнату отдыха Слизерина: кресла, диваны и стол посередине; часть походила на лабораторию зельеварения, а в центре был дуэльный помост. Данная комната являлась результатом освоения Гарри пространственной магии. — Вау! — воскликнула Дафна, не сдержавшись, и взобралась на возвышенность. — Как ты нашел это помещение? — поинтересовался Тео. — Он не нашел, а сотворил, — за Гарри ответил впечатленный Шафик. — Я прав? — Совершенно, — усмехнулся Поттер. — Поразительно! — Роупер подошла к столику, где лежали книги, и провела по нему рукой. — Трансфигурация? — Да, — не стал отрицать Гарри. — Как ты сообразила? — спросил Винсент у Софи. — А где еще можно достать такую мебель в школе? Признаюсь, она похожа на привычную нам, которой мы пользуемся каждый день, но более изящная, — Малфой фыркнул на ее объяснения. — Он мог найти её в классе, — нашел он большой изъян в логике Софи. — Мог, — покладисто согласилась девочка. — Но это еще не все. И если бы ты дослушал меня, Драко, и не перебивал, то услышал бы, что если присмотреться, то на ней есть инициалы Г.Дж.П. — а наш Гарри оставляет их на всех своих работах по преобразованию, если вы заметили, — последняя часть предложения адресовалась другим слизеринцам. Малфой ответил ей злым взглядом. Поттер сразу после экзамена по истории магии пришел сюда и сотворил обсуждаемую мебель. После того, как он показал слизеринцам данное помещение, Гарри не боялся оставлять след, указывающий на него, как на создателя. В уставе Хогвартса не запрещено студентам занимать неиспользуемые классные комнаты для практики. Если кто-либо из профессоров найдет «штаб-квартиру», то ему не грозит наказание. Но детям будет полезно иметь зримое напоминание, кому принадлежит эта комната. А впрочем, у волшебника появилась идея, как сохранить в тайне ее наличие в замке и местоположение. — Здесь красиво, — прокомментировала Паркинсон, оглядываясь по сторонам. Ее взгляд наткнулся на шарики света, парящие над потолком. — Угу, — согласилась Миллисента, присаживаясь на диван. Пьюси прошел комнату вдоль и поперек, не вслушиваясь в разговоры первокурсников, и даже поводил палочкой, что-то шепча под нос. — Пространственная магия? — предположил Эдриан. — Верно, — отозвался Поттер, доставая из рюкзака заготовку для Карты. — Со следующего года, я надеюсь, мы будем проводить здесь много времени, тренируясь и оттачивая свои навыки. А поединки помогут нам в этом, — махнул рукой на помост. Его предложение встретили восторгом. — А теперь рассаживайтесь, и я приступлю к финальному этапу создания Карты. — И он развернул ее на столе. Дети расселись в привычном порядке, как и в своей гостиной. Гарри, под внимательными взглядами слизеринцев, приступил к зачарованию. — Готово, — объявил он, после последнего взмаха палочки. — Стоит произнести пароль Averatsu valdira somani — знаю тарабарщина, но шанс того, что кто-то случайно угадает его, равен нулю — и Карта активируется. Пергамент, после произнесения пароля, исправно показывал всех обитателей Хогвартса. Слизеринцы с восхищением смотрели на первый созданный ими артефакт. Конечно, всю сложную работу проделал Поттер, но они также внесли свой вклад. Гарри им не собирался сообщать, что оставил для себя лазейку — если он захочет, то будет невидим для Карты или находиться для нее в другом месте. Впрочем, это же Поттер может проделать для любого. — Чтобы Карта выглядела, как пустой пергамент, стоит произнести слово «дезактивация», с ним я не стал мудрить, ведь тот, кто ею воспользуется, по праву будет знать пароль. И никто посторонний, не находящийся в этой комнате, не сможет ее использовать. Но для этого нужно держать втайне существование Карты… и этого помещения. — Мы никому не скажем, — торжественно произнес Малфой. — Этого мало, — неожиданно для всех, кроме Гарри, произнес Альфаред. — Не то, что я вам не доверяю. Но есть много способов выманить сведения, без вашего желания. — Нужна магическая клятва, — подхватил Пьюси. — Непреложный Обет? — неуверенно предложила Пэнси. — Нет, — отвергнул идею Гарри, заранее продумав, что хоть он и был более жестким, в плане последствий для нарушителей, но другая клятва просто не даст выболтать то, чего не нужно. — Можно случайно проговориться и умереть. Это слишком. — Тогда что? — спросила Роупер. — Обряд Тайны, — вспомнил Теодор то, о чем думал Поттер. — Может, ограничимся данным друг другу словом? — на удивление, Миллисента колебалась. — Нет, так нельзя! — жестко отрезал Ал. — Я за Обряд. — Я тоже, — разделял его мнение Пьюси. — И я, — твердо произнесла Софи. — Думаю, это лучший вариант, — согласилась Гринграсс. — Есть у кого возражения? — обвел всех взглядом Гарри. И если они у кого и присутствовали, то слизеринцы решили воздержаться, и не высказывать их вслух. Малфой, находясь в немилости, не посмел протестовать, а Миллисента решила не идти против коллектива. — А кто будет ведущим? — подал голос Гойл. — Гарри, — ответил Шафик, и посмотрел на него как на недоумка. — Кто же еще? Гарри написал текст клятвы, заранее придуманный, и, взмахнув палочкой, его размножил на необходимое количество. — Разбирайте и прочитайте, — скомандовал он. Дождавшись, когда они это сделают, поинтересовался: — Всех все устраивает? — Да, — за них ответил Альфарад. — Отлично. Становитесь в круг и берите друг друга за руки, — приказал Поттер. — Ал, возьми меня за плечо с левой стороны. Тео — справа. Дождавшись, когда они выполнят то, что он сказал, Гарри начал Обряд: — Добровольно ли вы даете клятву не разглашать … — и по памяти зачитал весь текст. — Добровольно, — подтвердил каждый из присутствующих по очереди, начиная с Тео и дальше, по часовой стрелке, заканчивая Шафиком. — Клянетесь ли неуклонно придерживаться клятвы? — властно вопрошал Поттер. — Клянусь, — в том же порядке произнесли слизеринцы. — Пусть магия будет свидетелем крепости вашей клятвы! — торжественно завершил Гарри и взмахнул палочкой: красные нити соединили руки всех участников Обряда. От самого Поттера исходило видимое золотистое сияние, которое начало передаваться через Нотта и Шафика другим участникам, разрывая красные нити тем, с кем соприкоснулось. Дождавшись, когда золотистое свечение магии пропадет, и Гарри одобрительно кивнет, они разжали руки, нарушая круг. Дети, находясь под впечатлением от Обряда, расселись вокруг стола. Но не только сам процесс принесения клятвы их поразил, но и сила, исходящая от Поттера. Это был первый раз, когда им довелось ощущать его мощь… нет, отголоски его мощи на себе. Они не заводили разговор о том, чтобы и Гарри дал клятву: забыли, не додумались, а большей части даже в голову такое не пришло. Поттер недооценил свое влияние на них. А после Обряда… Пока слизеринцы приходили в себя, Гарри активировал Карту, и его взгляд зацепило пять имён, находящиеся в относительной близости друг от друга: Трейси Дэвис, Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Квирелл и Лорд Волдеморт. «Что ж, они решились полезть за Камнем, — подумал Поттер, дезактивируя Карту, чтобы никто не увидел того, что и он. — Интересно, что из этого выйдет».***
Волдеморт гневался. Для него подобное состояние за последние десять лет стало привычным. Ярость являлась якорем в этом мире, ненадежным, но желанным. Темный Лорд испытывал затруднения в ощущении чего-то иного, тем желанней было это чувство. Вспышки гнева чередовались с потерей ясности мышления. Путаница в голове, потеря ориентации в пространстве и времени. Прошлое и настоящее переплетается, и непонятно, где он: в приюте, пытается заснуть с ощущением привычного голода, что кажется, будто наесться вволю, как в Хогвартсе, неестественно, чувство сытости странное, непривычное, и не разобраться — приятное ли; или в окружении блистательных джентльменов и очаровательных дам дегустирует вино, старше его самого, за бутылку которого можно полгода кормить досыта ораву беспризорных детей. И часто возникает вопрос: а было ли это на самом деле? Что правда, а что игра подсознания, иллюзия, жестокая и милосердная. А затем приходит осознание себя — я Лорд Волдеморт. И его охватывает гнев, а потом разум теряется в образах. Первый год после развоплощения Темный Лорд даже этого был лишен. Но желание жить… нет, существовать, помноженное на ярость — убить предателей, жалких трусов, уничтожить — не дало окончательно впасть в забвение. Квирелл — жалкий маг, не ведающий о величии — стал соломинкой, спасительным кругом. Волдеморт смог завладеть его телом, насильственно, питаясь как паразит — ему была оказана честь — жизненной силой профессора. Моменты ясности сознания становились продолжительней, а кровь единорога сотворила настоящее чудо — его разум практически перестал путать реальность и вымысел. Но тот мерзкий мальчишка Лонгботтомов нарушил хрупкое подобие здравомыслия, когда Волдеморт попытался завладеть его телом (эйфория от крови волшебного существа оказалась слишком велика) и выкачать из него вместе с кровью жизненную энергию. Жуткая боль, словно его сожгли заживо, отчего-то знакомая, заставила стремительно покинуть временное вместилище. Но стало только хуже. Он не помнил как ушел из леса. И что было дальше. Очнулся Волдеморт уже находясь внутри Квирелла. Лонгботтом пролежал в больничном крыле не одни сутки. Волдеморту, в момент прояснения, хватило смекалки и силы — он величайший маг — сотворить фальшивую книгу, где написано, простым языком, специально, чтобы даже такой тугодум, как этот гриффиндорец, смог понять: философский камень умеет исцелять психические заболевания. Чушь полнейшая, конечно, но мальчишка об этом не знал. Как и многие другие. Алхимия сложная наука, и даже ему, гениальному магу, многое о ней неведомо. Мальчишка написал письмо Фламелю — благо, Квиреллу хватило ума перехватить послание. Зачем завлекать Лонгботтома? Волдеморт не помнил, но у него наверняка был план. Хоть сейчас преобладало желание крушить, и Зеркало, будто в насмешку, показывало его бессмертным, восседающим на троне, в окружении трупов врагов и раболепных чистокровных слуг, так и напрашивалось на уничтожение. Это и впрямь его желание? Быть не может. Или наоборот, по-другому не может быть. Лорд запутался. Ему необходимо вернуть тело, потерянное из-за Поттера. Кто же мог подумать, что грязнокровка окажется настолько талантливой ведьмой и создаст кровную защиту (за нее светит поцелуй дементора), а ее выродок — настолько могущественным, чтобы ее удержать… Или не только она защитила от смертельного заклинания? Стоило бы проверить. Но тогда… равный… пророчество… там, вроде, говорилось, что Лорд отметил его как равного. Когда это произошло? В момент, когда Волдеморт принял решение лично избавиться от мальчишки, посчитав, что он является ему угрозой? Пророчество свершилось или нет? Ведь Волдеморт был побежден ублюдком. Как же сложно было удержаться и не наброситься на Поттера, заставить того испытать агонию, сравнимую с той, что испытал за это десятилетие Лорд. Превратить его смазливое лицо в кровавую кашу… Глядя на слизеринца, Волдеморт терял связь с реальностью: иногда создавалось впечатление нахождения в маггловском фильме… или видео? Он будто видел себя, как в Омуте памяти, но с ощущением запахов и искажений от неумелой работы с воспоминаниями. Равный? Правильно ли понял Волдеморт суть пророчества? Говорилось ведь о магической силе? Вопросы, вопросы и еще раз вопросы. И любой ответ казался ложным. Дамблдор, чертов старик со своей полосой препятствий на пути к философскому камню. Казалось, что до безобразия просто дойти до Зеркала…. С виду легкие ловушки имели не одно двойное дно, а напрямую, пробивая стены, не пройти, проще и быстрее проходить "по правилам". Тут играли не на руку Волдеморту древность замка (сам камень дополнительно напитывал магическую конструкцию) и изначальная защита, встроенная основателями (неспроста был выбран третий этаж, тысячу лет тому назад тут находилась лаборатория Ровены), которую активировал Альбус, еще и от себя добавив заклинаний. Дьявольские силки, растение, изучаемое на первом курсе школы, имело магический панцирь, делая его невосприимчивым к свету и огню, а также заклятие агрессивности, из-за чего неподвижность не спасла бы от зеленых усиков; ключи, соприкасаясь с живой плотью, ее разлагали; шахматы — анимированные големы, подпитываемые от энергии замка — лишь сняв заклятия с них (а было сложно, приходилось уворачиваться от них, разрушение фигур не помогало, они тут же восстанавливались), те превратились в обычные, игровые. Лишь тролль в окружении иллюзий оказался простым испытанием. А колбы с зельями? Отгадать загадку просто, но нужная склянка содержала, кроме состава пропускающего вперед, еще и медленно действующий яд. Если не выпить противоядие (а его необходимо варить больше полугода, и только мастеру это по плечу) в течение первых двух часов, человек засыпает и умирает. Квирелл уже не жилец… Ну, и ладно, он послужит правому делу, вернув тело своему господину. Даже ему, Волдеморту, пришлось повозиться, снимая чары, превосходящие защиту «Гринготтса» и классифицируемые некоторыми, не слишком образованными личностями, как темные. Светлый волшебник Альбус. Очень смешно. Магия не делится на темную и светлую, есть лишь сила… «Темная» магия ничем не отличается от «светлой», кроме последствий и, зачастую, эмоций, необходимых для ее сотворения. Любой волшебник при желании и должном старании способен творить заклинания, причиняющие боль и страдания, наряду с тем же Патронусом и исцелением — если он достаточно могущественный для этого. Но умникам из Министерства необходимо было как-то называть то, что они пытались запретить, и появилось разделение по окрасу, воображаемому, естественно. Хоть придумавшего это министра и сняли с должности через год, но такое деление прижилось и стало пользоваться популярностью. Искусная целительница Моргана на страницах книг превратилась в темную ведьму, ведь в бою она не брезговала заклинаниями, способными причинить значительный вред ее врагам. Раны, нанесенные «темными» заклинаниями, оставляют шрамы, неизлечимые — считают многие, но на самом деле от них можно избавиться, но нужно причинить урон другому существу. Разделение магии — это как пытаться разрезать руку на темную и светлую половину: она же может и приласкать, и ударить, но когда отрезана часть, перестает быть полноценной. И мы получаем калеку. А волшебники не только отрицают свою ущербность, но и кичатся ею, разделяя свой дар из-за навязанных стереотипов. Перед глазами появились картинки прошлого, и волевым усилием маг их отогнал. Не время и место для помутнения сознания. Защита задержала Волдеморта непозволительно долго. Эх, был бы он сейчас на пике своей мощи… Осталось финальное испытание — чертово Зеркало. Пламя вспыхнуло, пропуская две фигуры. На момент Лорда охватил ужас — вдруг директор вернулся раньше положенного, но сразу же исчез. Чертовы дети, мордредовы выродки. Лонгботтом и Уизли, прошедшие полосу препятствий, даже не осознавая, что видимые ловушки были обманками, а настоящие препятствия уже успел уничтожить Темный Лорд до них. Но ничего, они ему помогут.***
Невилла била мелкая дрожь. Профессор Квирелл оказался одержим Волдемортом. И они, два первокурсника, связанные магическими веревками, ничего не могли противопоставить Темному Лорду. «Нужно защитить Камень, — крутилась мысль в голосе Лонгботтома. — Иначе он достанется Волдеморту». — Используй мальчишку, — приказал холодный голос Квиреллу. — Подойди, — профессор снял веревки. Невилл неуверенно приблизился к Зеркалу. — Что ты видишь? — спросил злодей. Мысли Невилла хаотично роились в голове — ему необходимо не дать Волдеморту завладеть Камнем, иначе… Его отражение зашевелилось, протянуло Камень, а затем положило его в карман. — Себя и здоровых родителей, — соврал Лонгботтом. — Иди отсюда! — приказал Квирелл и взмахнул палочкой, освобождая Рона. — Уизли, теперь ты… — Он лжет, — Волдеморт подал голос. — Дай мне с ним поговорить. — Но, повелитель… — попытался отговорить его Квирелл. — Не смей мне перечить! — в голосе ощущалась злость. — Как скажете, повелитель, — с этими словами он развернулся к Невиллу спиной. Лицо, словно змеиная морда, с кроваво-красными глазами, предстало перед гриффиндорцами. — Невилл Лонгботтом, отдай камень, который ты прячешь в своем кармане, и я вас пощажу, — молвил Темный Лорд. — Нет, — твердо ответил мальчик. Рон с ужасом наблюдал за этим диалогом. — Я исцелю твоих родителей, мне не составит труда, ведь я величайший волшебник этой эпохи, — сладко вещал Темный Лорд, и Невилл на секунду испытал соблазн согласиться. — Переходи на мою сторону. Я желаю нашему миру лишь блага… — Величайший волшебник не ты, а Дамблдор! — опрометчиво воскликнул Уизли, набравшись храбрости. — Что? — крикнул Волдеморт. — Дамблдор? Да как ты смеешь! Избавься от этого глупца! — приказал Темный Лорд. И Квирелл, поколебавшись, повернулся к Рону лицом, поднял палочку и произнес два слова: — Авада кедавра! — зеленый луч сорвался с ее конца и настиг удивленного новым поворотом событий Уизли. Пару секунд постояв, будто не понимая, что он уже мертв — гриффиндорец свалился на пол. — НЕТ! Рон! — заорал Невилл, слезы брызнули из глаз. — Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, — равнодушно произнес Волдеморт. — Квирелл… Ярость, до сегодняшнего дня ему неизвестная, обуяла гриффиндорца. Он вытащил из кармана философский камень и с размаху бросил его в стену — красные сверкающие обломки разлетелись в разные стороны. — Вот тебе Камень! — истерично закричал мальчик. — Подавись! — Ты… — у Лорда пропал дар речи. — Да я тебя… — Ты ничего не сделаешь, Том, — послышался ледяной голос, такой знакомый, но непривычный из-за несвойственного ему тона. — Дамблдор! — зло выплюнул фамилию Альбуса Лорд. Невилл обернулся к директору, упуская из вида Волдеморта, за что и поплатился — потерял сознание от заклинания Темного Лорда.