Пламя и звезды

Если честно, порой Намо очень сильно завидовал своему младшему брату. Ну, подумаешь, комары, ну вечная сырость и вязкое тепло подозрительного тумана, после которого пробивает на смех. Но зато как тихо! И спокойно. Не то, что в Чертогах, с каждым годом превращающихся из юдоли покоя и раздумий в третьесортный вертеп. Вот и сейчас…

Лютиэн тяжелым неверящим взглядом смотрела в противоположную стену, словно та была ей должна по гроб жизни, но артачилась с выплатами. В каком-то смысле так и было, но предмет обстановки совершенно не виновен в выборе отдельно взятых живых. Точнее уже мертвых. И раз Барахирион решился пройти дальше и не возвращаться обратно… то, наверное, стоило поискать причины в себе? Принцесса честно пыталась, но так и не смогла. Сбилась сразу же на описании своего характера, столь покладистого, верного и практически необременительного в материальном отношении. Поэтому эльфийка хлюпнула носом, села на пол и подперла лицо руками. Вот бы сейчас хорошо порыдать над судьбой-злодейкой, громко обвиняя во всем деда Эру, маму Мелиан и папу Тингола – последнего за грандиозное крохоборство и алчность можно было бы обругать дважды. Но синдэ лишь тяжко вздохнула и потянулась ладонью к встопорщенным волосам. Сплелась с кем-то пальцами. Замерла. Медленно повернула голову и с приглушенным – Чтоитыужеумерагдевторой?! – шарахнулась в сторону. Субъект недоуменно хлопнул глазами и на всякий случай переспросил – Дева? – Лютиэн скривилась, памятуя о собственной варварски остриженной шевелюре, и буркнула - Дева-дева. – красноречиво указав при этом взглядом на расшитое и заляпанное кровью платье. В смысле, расшитое цветами … а не суть! - Ну, мало ли – парировал заинтригованный собеседник – все течет, все меняется. - А то прямо за полмесяца разлуки все так сильно изменилось! – окрысилась Тинувиэль – Куруфин, тебя, что опять копьем по голове приложили?! – она вскочила на ноги и осеклась. Любой бы замолчал, осознав такую оплошность. - Копьем? А за что? – живо заинтересовался относительный знакомец, входя в освещенный свечой круг. Свечой? Лютиэн моргнула и поняла, что выстывший коридор, в котором она почти оплакивала свое горе, превратился во вполне себе уютное, хоть и скудно обставленное помещение жилого типа. Стул-стол-кровать-яблоко... В последнее синдэ и вгрызлась зубами, давая себе возможность подумать над дальнейшим течением беседы. Резать правду-матку было бы неосмотрительно, а врать – зазорно. Мертвым, особенно легендарным, не лгут. А мертвым ли? На поверку посмертная сущность Феанора обладала такими же показателями, что и при жизни. Правда, Лютиэн было не с чем сравнивать, но температура тыкнутого плеча впечатляла даже сквозь темную ткань рубахи. - За дело – ответила она наконец. – Он пытался этим же копьем ранить моего… спутника. – раздавшийся смех немного - немало удивил принцессу. - Узнаю Атаринке. Воин из него, что из Турко ученый. – в голосе многодетного отца скрывалась тоска равно смешанная с гордостью за непутевых отпрысков. Феанор явно не знал, как продолжить разговор, чтобы не скатиться на расспросы, а разделавшаяся с яблоком синдэ не представляла, как не начать жаловаться на недовоспитанных детей. Она долго смотрела в лицо напротив и неожиданно ляпнула - А еще мы твой Камень из Морготова венца вырвали! – нолдо странно дернулся и чуть не сел мимо стула. - В-вырвали!? - Ну, вырезали. Твоим клинком. – взбудораженная Лютиэн взмахнула руками и присела на край стола. – А еще! Я сама целую крепость захватила. Ну, пес твоего сына мало-мало помогал! - и возмущенно шикнула на расхохотавшегося эльфа. – Не веришь?! Под негодующим взглядом Феанаро быстро унялся и снова с любопытством посмотрел на гостью. Камень, видите ли. Крепость. Курво по ушам. Даже - вдуматься только! - пришла и покусилась на святое - на последнее яблоко на мастерском столе. Такого себе не позволял никто и никогда. А эта сидит как ни в чем не бывало и грозно так буравит из-под вздыбленной челки. - Почему же. - Хмыкнул наконец Феанаро, подпирая кулаком подборок, и уже серьезно добавил. - Очень даже верю.