Control

«Ты думаешь, что знаешь все о жизни, но, милая, это не так» Пряча истерзанные, грубые руки в темноте, ты стараешься не вспоминать, как был получен каждый из шрамов, который уже никогда не заживет. Ты считала свой груз самым тяжким, но он лишь загадочно и печально улыбался, читая в глазах каждую мысль. Радуясь, что он не заставляет тебя произносить их вслух, где-то в глубине подсознания ты понимала – он видит тебя насквозь. Понимала, верно? Ты считала, что с болью приходит опыт, и оттого ты превозносила себя над ним. Человек, не знавший любви, счастья и радости, не может их потерять. Когда тебе не о чем жалеть, ты – это подобие чертового Бога. У вас не было ничего. Так думала ты. Кожа горит от воспоминаний, которые ты ненавидела совсем недавно, а теперь… Теперь они делают больнее в тысячу раз. Теперь ты впервые задумываешься о других исходах, казавшихся невозможными раньше. Правда в том, что рука дрогнула, и он чувствовал это, глядя в глаза удивительно спокойно и понимающе. Доли секунды – и ты потеряла контроль, глупенькая Джессика. Ты его потеряла, и если бы это случилось чуть раньше, ты могла бы все исправить. Самая большая победа или самая большая глупость? Твоя гребаная гордость никогда не позволила бы тебе оставить его в живых. Представляешь? Он опять оказался на шаг впереди. Теперь, когда от него остался лишь призрак, которого ты повсюду видишь рядом, он уже никогда не уйдет из твоей головы. Его оковы никогда не спадут. Возможно, он действительно был прав. Возможно, единственный, кто подходит тебе по-настоящему – это он. Гребаный ублюдок Киллгрейв, которого ты ненавидишь сильнее всего, и от которого зависишь так же сильно. Теперь вся его боль отдается тебе сполна, и ты не понимаешь, когда все пошло не так, но ты вспоминаешь, вспоминаешь, вспоминаешь, и снова не можешь спать. Закрывая глаза, ты видишь его глаза, и осознаешь спустя столько времени – он никогда не держал тебя в клетке. Готовый убить весь мир ради тебя, готовый совершать добро, готовый никогда больше не касаться твоей руки, счастливый просто видеть тебя изо дня в день. Большой ребенок, чьи чувства ты разбивала снова и снова. Теперь ты не знаешь, чего ты хочешь на самом деле и не знаешь, действительно ли хотела этого тогда. Он говорил, что любит тебя до смерти, и любил тебя в момент своей смерти так же нежно, так же трепетно и робко, как не любил никто, и как никогда не полюбишь ты. Теперь ты понимаешь – это ты сделала его таким. Это твоя вина. Он знал, что ты никогда не будешь ему принадлежать, и все-таки продолжал быть с тобой, разрушая себя каждый день. Ты позволяла себя любить, но знала ли ты, насколько это больно? Погибший ради любви, во имя любви, он так и не смог получить маленькую часть того, что искренне желал. Ты чувствуешь себя полным дерьмом, и да, милая, это действительно ты. Гордая, самолюбивая, фальшивая. Одержимая погоней за мнимым героизмом, чужим мнением, самообманом – это все ты, ты, ты. Ты чувствуешь себя живой, по-настоящему живой, но больше никогда не свободной. «Ты поймешь это позже. Ну же, милая, где твоя улыбка?» Улыбайся.