Владыка

      Тварь была мелкой, злобной и крайне шустрой. А ещё мерцала из-под маски до странности расчётливым взглядом. И откровенно говоря, Бьякуя искренне сомневался в её принадлежности к низшей касте пустых, он быстрее поверит в то, что это своеобразный адьюкас.       Крайне своеобразный.       Масконосящий размерами не превышал собаку с уродливо большой маской вместо головы, похожей на полноценный шлем. С длинными, жилистыми ногами – руками, покрытыми пупырчатыми наростами.       Если бы Бьякуя не был учеником Йоуроичи Шихоин, он бы заподозрил пустого в использовании шимпо высокого уровня. Хотя, скорее всего это было сонидо, но ранее этой техникой могли пользоваться лишь арранкары. Интуиция вопила, что что-то явно не так.       Позади негромко матерился Абараи. Его Забимару не поспевал за масконосящим, планомерно уничтожая окружающий пейзаж. Получившаяся картина не удовлетворяла чувство эстетики прекрасного Кучики. Постоянные же мелкие атаки пустого, заключенные в пулянии какой-то склизкой дрянью, не давали сосредоточиться на произнесении формулы кидо. Её попадание гарантировало паралич конечностей, с коим уже вполне успешно валялась группа шинигами, в патруле наткнувшаяся на эту тварь.       Пустой довольно осклабился, снова дал залп и рванул куда-то в лес, скрываясь в листве. Ренджи понёсся было следом, но одного движения бровью хватило, чтобы остудить его пыл. Мимолетного диалога взглядов было достаточно для составления плана.       Суровое: «Здесь».       Нерешительное: «Но, капитан, вам может понадобиться помощь».       Презрительное: «Сомневаешься во мне?».       Виноватое: «Нет-нет, что вы, и в мыслях не было» и сразу следом решительное: «Так точно, за всем присмотрю, не извольте беспокоиться!»       Нечто одобрительное, что для Ренджи ещё не поддавалось расшифровке, то ли: «И хорошо, что не сомневаешься», то ли вообще: «В поместье ждет великолепный зеленый чай, будет прекрасно вкусить его в маленьком саду». Последнее к Ренджи уже не относилось, но иногда вполне можно было бы урвать приглашение, ведь в поместье Кучики и правда хороший сад. А чай? Ну не говорить же и так редко доброжелательному Бьякуе-доно, что на самом деле он больше любит чёрный.       Кучики ушел в шимпо, мгновенно теряясь из виду, и в тот же момент к Абараи подлетела адская бабочка.       Исследовательский отдел сухо сообщал, что отправленный на диагностику яд пустого кратковременного действия, и бригада экстренной помощи от четвертого отряда не нужна. А к капитану Кучики нижайшая просьба сделать слепок рьяцу масконосящего. Ренджи переадресовал бабочку своему тайчо и со спокойной совестью отправился пинать патрульный отряд. Лохи. Вот придут в себя, и он влепит им наряд на кухне шестого вне очереди и мстительно отправит на тренировку в одиннадцатый. Капитану Зараки всё равно, на кого рычать, а эти хоть какого-то страху поднаберутся. Дебилы.       Лейтенант уже не видел, как отправленную за капитаном бабочку на лету цепляет другая, точно такая же, а потом раскрывает непропорционально огромную пасть и тихо, без сопротивления со стороны жертвы, спокойно сжирает её вместе с блестящей пыльцой на крыльях, чуть ли не урча от удовольствия.       Ещё мгновение повисев в воздухе, хищница переварила полученную информацию и упорхнула за рьяцу капитана шестого отряда.       Кучики она нашла не сразу. Пустой злорадно гоготал, а глава благородного дома был сосредоточен на том, чтобы нога ступила на достаточно крепкую ветку.       Призывно зависнув над плечом, «пересмешница» была крайне не тактично зажата в ладони, но это совершенно не помешало ей незаметно коснуться оголенной кожи пальцев брюшком, одновременно отвлекая сознание капитана переданным сообщением. Белая и вязкая субстанция мгновенно впиталась в поры, опустошая черное брюшко. Так как ранее именно она подпитывала свой вынужденный инкубатор, то бабочка, едва вспорхнув с тонких пальцев, мгновенно рассеялась на духовные частицы.       Бьякуя заметил эту странность лишь краем сознания, но, увлеченный погоней, быстро выбросил из головы, не сочтя важной. А пустой, будто почуяв что-то, резко завернул длинный крюк и понесся в обратную сторону, к Ренджи, и бессильному патрулю.       Сочтя это нехорошим знаком, Кучики попытался попасть в тварь кидо. Тварь на столь дешёвые приемы не повелась, злорадно захихикав и увеличив скорость. Хотя куда уж больше? Еще чуть-чуть, и это все таки будет полноценное сонидо!       —Цвети, Сенбонсакура!       Розовый вихрь обогнул драгоценные вековые деревья, окружая масконосящего сразу со всех сторон, но тот извернулся, отрикошетил от ветки метким прыжком и вырвался из смыкающегося капкана. Снова заверещал, прицельно метя своим ядом и в Бьякую, и в лепестки Сенбонсакуры. Несколько десятков лезвий остались пришпиленными к жёсткой коре. Этого твари хватило, чтобы увеличить отрыв и выскользнуть на поляну.       Но Абараи Ренджи не просто так носил лейтенантский шеврон. Беззвучное высвобождение шикая предвещало пустому многочисленные рваные раны.       С удовлетворением услышав пронзительный визг боли, Кучики развеял высвобождение меча и в тот же момент появился на месте битвы. Хотя это было уже скорее избиение.       Пустой прикрывал лапой развороченный бок и щерился на высших офицеров в бессильной злобе. Теперь ему не убежать и не скрыться. Будто понимая это и видя в серых ледяных глазах смертный приговор, он снова подпрыгнул вверх на десяток метров, увернулся от лезвия Забимару, и матерно зарычал. Не визгливо, как это было раньше, а хрипло и вибрирующе. А потом стремительно раздулся до размеров огромного шара!       — Ренджи!       Абараи грязно выматерился, поспешно возвращая клинок в ножны и не сбавляя скорости взваливая себе на плечи двух ближайших шинигами. Третьего из пяти пришлось тащить за шкирку, оставшихся взял на себя капитан. Но уйти из зоны взрыва с подобным грузом с помощью шимпо они все равно не успели.       Пустой, как и ожидалось, мощно взорвался, покрывая огромную площадь плотным облаком серо-зеленой пыли.       Как бы ни хотелось, но шимпо — не тот способ передвижения, который можно использовать, задержав дыхание. Ни капитан, ни лейтенант не избежали сомнительной чести вдохнуть вязкую и влажную пыль. Она мгновенно сгустилась в легких и прошлась по телу агонизирующей дрожью. Ренджи подавил позорный стон, но как только они вырвались за границу пелены, скатился на землю и захрипел, еле сдерживая себя от мучительного желания содрать с тела кожу, чтобы добраться до скручивающихся нервов.       Бьякуя опустил свою ношу и лишь мощным усилием воли не упал следом за своим лейтенантом. В горле мучительно свербило и не было сил произнести даже слабенькое лечебное кидо.       Бесславный конец.       Но минуты шли, а боль постепенно отступала, заменяясь мучительно ноющими мышцами и гуляющими по кровотоку волнами удушающего жара. Бьякуя смог встать прямо и произнести кидо-формулу. К собственному стыду, ему пришлось драть горло полноценной формулировкой, потому что на большее взбешенная болью хозяина рьяцу не была способна.       Грудь Ренджи окутало зеленое сияние, с усилением концентрации Кучики оно распространялось на живот и конечности, но самому ему становилось всё хуже, а сознание бесстыдно мутило. Находясь уже на грани реальности и забвения Бьякуя ощутил, как уже его грудь окутывается приятной прохладой.       — Капитан? — Ренджи смотрел обеспокоенно и пытливо, но боли в карих глазах уже не было, лишь её отголосок и остаточная дрожь в пальцах. Сил на полноценный ответ у Бьякуи не нашлось, поэтому он лишь одобрительно опустил веки. Лейтенант тут же улыбнулся, облегченно выдыхая и оседая на примятую траву.       Они лежали так больше часа, попеременно леча друг друга. Вернее, Ренджи лежал, вяло переругиваясь с приходящими в себя членами патруля (благо, что находясь в отключке и парализации они прощального подарка глотнуть не успели), а Кучики прислонился к прохладному стволу дерева, купаясь в умиротворяющих волнах лечебного кидо. Состояние медленно стабилизировалось, но странная, неконтролируемая дрожь в пальцах никак не хотела проходить. По истечении этого часа до шинигами добралась группа четвертого отряда и переместила их всех в госпиталь.       Их осматривала лично Унохана–тайчо (это было одной из её прямых обязанностей, оказывать помощь высшему офицерскому составу), но кроме ослабления организма и пережитого стресса никаких отклонений не нашла. Но на её утверждение, что все в порядке, Ренджи не повёлся.       — Та тварь взорвала сама себя, и явно с пониманием, что это должно было кончиться для нас летально!       — Возможно, для действительно непоправимого ущерба вы должны были пробыть в облаке яда куда дольше тех нескольких секунд. Я прогнозирую полное выздоровление в течении двух-трех дней. Если вы не согласны, лейтенант Абараи, то можете обратиться за консультацией и более подробным обследованием к Куротсучи-тайчо.       Ренджи явственно передернуло.       — Н-нет, спасибо, я в вас уверен. — но губы скривила невеселая улыбка.       — Не сомневаюсь. Отдыхайте. Вас, Кучики-сан, это тоже касается.       Бьякуя ничего не ответил, продолжая отстранённо смотреть в окно и массировать собственные запястья. Дрожь не возвращалась, но необъяснимое ощущение, что она просто затаилась, что готова свести нервы с ума в любой момент, никак не проходила. И это выводило из равновесия.       Унохану он слушал лишь краем уха, больше беспокоясь о ненаписанных отчетах и всё больше уменьшающемуся поголовью карпов в саду. Он прекрасно понимал всю бессмысленность этих мыслей, но это хоть как-то отвлекало от неудачного задания.       Бьякуя не должен был позволить этому случиться. Своим непрофессионализмом он подверг опасности шесть человек, включая себя самого. Глупо и по-детски. Он слишком расслабился, привыкнув к ненормально сильным арранкарам, к сражениям на грани жизни и смерти, к чудовищной рьяцу, гудящей во дворце Лас Ночес и сгущающей воздух до состояния желе. Сейчас в Сейретее тихо и спокойно, царит непривычный мир и порядок. Даже с Генсея уже больше года не приходило никаких известий. Куросаки Ичиго уже должен был перейти в выпускной класс, надо будет поинтересоваться у Рукии… или Ренджи. Но это всё позже.       Капитан шестого отряда повернул голову к своему мрачному лейтенанту. По чей-то непонятной прихоти их поместили в одну, но большую палату. Ренджи мрачно буравил взглядом потолок и нервно дергал свесившейся с кровати ногой. Ему уже скучно. Кипучую энергию юности некуда выплескивать, хоть он давно уже не юн.       Ситуацию спас офицер четвертого отряда, вездесущий и надоедливый. После фееричного падения на пол с подносом еды, который Бьякуя успел перехватить лишь чудом одной рукой чуть ли не у самого пола, и слезливых извинений, они наконец-то смогли поесть. Ренджи предвкушающее потер руки, садясь на кровати, а глава благородного клана Кучики с нескрываемым интересом рассматривал содержимое доставшегося ему трофея.       Мисо-суп, онигири, пудинг и чай. Чёрный. Абараи может радоваться, ведь зеленый он на дух не переносит.       Конечно, Бьякуя об этом знает. И да, он специально поит своего лейтенанта лишь зеленым. Это его маленькая месть за всё то же спасение Рукии. Нет, он не уменьшает его заслуг в том деле, это просто небольшое потакание бурной юности Кучики, столь плотно придавленной взрослением. У него ведь тоже есть свои слабости, и, в отличие от остальных, он не боится их признавать.       Они с Ренджи разделили трапезу, мирно поинтересовались у офицера о состоянии патруля, также мирно выпнули Ханаторо из палаты в обнимку с пустым подносом, а потом Абараи, залихватски свистнув, нагло и беспардонно сбежал из госпиталя через окно.       Бьякуя усмехнулся ему вслед, чуть поджав губы, но ни слова не возразил, лишь жалея, что не может поступить так же.       Общение с Куросаки Ичиго очень плохо на него повлияло.

***

      Из госпиталя четвёртого отряда капитан шестого выбрался лишь через два дня после побега Ренджи. За это время лейтенант уже успел снова подраться и при этом разобраться с той частью документации, которую не приносили в палату Бьякуе. А также сделать выволочку небезызвестному патрулю (они были благодарны до слез и падения на колени, что он не отправил их в одиннадцатый, хотя искушение было) и попасть в поле зрения крайне заинтересованного тем пустым Куротсучи.       Не получив образцы рьяцу, тот логично предположил, что их можно заменить и необычным ядом, извлеченным из организма. Ренджи фишку просёк, и это был первый раз, когда аристократ был доволен шимпо своего лейтенанта, потому что тот развил поистине спринтерскую скорость по пересеченной местности.       Где то неделю жизнь шла своим привычным чередом...       Пока ОНО не случилось впервые.       Это была обычная облава в одном из западных районов руконгая. Охамевшая группа пустых, которых в последнее время стало слишком много, спряталась в небольшой пещере, и неуверенно держала оборону. В принципе, капитан и лейтенант там присутствовали лишь в роли экстренной поддержки. Понимающие это рядовые шинигами слегка нервничали, но очень старались, умело уничтожая каждого, кто высовывался из злосчастной пещеры.       Чего они точно не ожидали, так это неожиданно вывалившегося из темного лона перепуганную душу-плюс. Женщина истерично визжала и слезно умоляла не убивать ее. Именно мольбы и удержали шинигами от того, чтобы мгновенно зарубить плюса в капусту.       Замешательством воспользовался один из пустых, с похвальный скоростью выскочивший следом и рванувший прямиком на командование.       Рьяцу пустого, гнилая и прокисшая, окутала животным желаниям крови и необузданного Голода. Волны злобы и флюиды скорой смерти столкнулись со спокойной и немного ленивой рьяцу капитана шестого отряда. Духовная энергия, почувствовав угрозу, мгновенно напряглась, скрутилась в напряженной тугой комок, готовая в любой момент отразить атаку. Кучики вытянул руку для произнесения формулы кидо, концентрируя рьяцу у кончиков ногтей, а потом ощутил как неожиданно задрожали его пальцы.       Дрожь прошлась по руке, прогулялась по позвоночнику быстрым маршем мурашек, внезапно ушла вглубь, в самое сердце, но пальцы продолжали подрагивать. Нехорошее предчувствие вежливо постучалось в сознании, шаркнуло ножкой, будто извиняясь за что-то, и следующее же мгновение взвыло корабельный сиреной! Взвыло одновременно со скрутившей тело болью и незнакомым ранее бешенством дикого зверя! Дрожь рванулась из вен, скрутила горло, мешая дышать. Он чувствовал, как она превращается в нечто совершенно иное, тягучее и холодное, как забивает легкие и ползет сквозь них, перебираясь на кожу, сгущаясь на лице, заволакивая зрение. И когда его собственная глотка издала оглушительный металлический визг, вибрацией пронзивший воздух, сознание померкло окончательно.       И тьма заволокла разум блаженным неведением.

***

      Он очнулся от странно знакомого онемения, сковавшего тело. Одеревеневшие мышцы отказывались двигаться и подчиняться, в горле першило, а в носу свербило от поселившегося там запаха свежей крови. Темная пелена перед глазами постепенно расступалась, уступая место мутному сознанию и фокусируя зрение.       Но картинка, которую он увидел и в первое мгновение осознал, повергло смятённую душу в леденящий ужас.       Окровавленный, со слипшейся и изорванной меховой накидкой банкая, болезненно кривящий губы, на расстоянии всего нескольких дюймов, перед ним стоял его лейтенант с протянутой к его же лицу рукой. Пальцы сжимали нечто белое и бесформенное, оно стремительно рассыпалась на духовные частицы.       — Ка…пи…тан Ку…чики. — Голос Ренджи хрипел, с уголков губ, смешиваясь со слюной, текли ручейки крови. Забимару бесформенной грудой осколков и развороченной гривы валялся на земле вокруг них, а краешком глаза Бьякуя видел сияющие оковы бакудо, столь знакомо сковывающие его тело. Нечто белое рассыпалась окончательно и Абараи, видя осознанность в шокированных серых глазах, мучительно медленно улыбнулся, и тут же, не сходя с места, потерял сознание, заваливаясь на землю.       Бьякуя дёрнулся к нему на одном лишь инстинкте, но оковы держали крепко. Слуха коснулись чьи-то крики и встревоженные возгласы.       — Капитан Кучики? Вы меня слышите? Капитан Кучики?! — тонкий голос пробился в скованное ужасом и непониманием сознание и Бьякуя, превозмогая оцепенение и появившуюся боль, заторможено кивнул. В поле зрения появился Хитсугая.       Капитан 10 отряда пристально всматривался в его лицо, будто пытаясь найти там нечто чужое и лишнее. Не найдя, облегченно выдохнул.       — Снять оковы. — короткий приказ Тоуширо, и Бьякуя, наконец, замечает вокруг себя круг из шинигами, поддерживающих бакудо. Получается, чтобы его скрутить, понадобилось больше двадцати заклинателей? Что же произошло?       Сияющие цепи спали, но устоять на ногах самостоятельно у Кучики не получилось, он пошатнулся и упал на колени, как раз рядом с бессознательным лейтенантом, на теле которого медленно распадался покров банкая.       — Прислать сюда группу из 4 отряда, у нас много раненых. Отчёт командиру я напишу сам.       — Капитан? — откуда-то со спины раздается спокойный голос Мацумото. — Четвертый отряд сообщает, что Унохана-тайчо прибудет лично через пару минут.       — Отлично, встреть её и направь прямо сюда.       — Так точно. — рьяцу Рангику мгновенно отдалилась, а Бьякуя уже чувствовал, что постепенно приходит в себя.       — Капитан Хитсугая, чт… кх-кх… что произошло? — Тоуширо окинул капитана шестого пытливым взглядом.       — Вам лучше узнать это от своего лейтенанта, когда он придёт в себя.       — А он… придёт?       — Ренджи то? — и снова Рангику. Быстро же она обернулась, — Куда наш увалень денется.       — Кучики-сан, вам нужно восстановиться. — Унохана-тайчо появилась неожиданно и совершенно бесшумно, и столь же быстро она вколола безвольному Бьякуе успокоительное. Онемевшее тело наполнилось сонной тяжестью и сознание померкло вновь. Но на этот раз мягко и вполне доброжелательно.

***

      Он воспринимал реальность урывками, сквозь плотную пелену бессмысленного тумана.       Все казалось странным и размытым сном, в котором смешался потолок больничной палаты, окровавленная красная шевелюра, чьи-то крики, беготня и скользящие движения, оставляющие за собой в воздухе следы. Просветы темноты, розовые всполохи, мимолётные уколы в плечи и бедра, руки, профессионально и беззастенчиво его раздевающие. И вместе со всем этим огромные жгуты веток, переплетающиеся в единый полог земли и неба, средь которых расплывались две фигуры, мирно переговаривавшиеся о чём-то странно зыбком. Слова появлялись в сознании и тут же уплывали куда то вглубь, топили сами себя в водовороте образов.       — …Здесь. — голос молодой и серьезный.       — Он нас не воспринимает, слишком ослаблен пробуждением и лекарствами, ухух. — Тенор насмешлив и глух, шипящие звуки странно выделены и расширенны.       — Но может вспомнить.       — Это покажется ему бредом, хо, не обращайте внимания. Кстати, спасибо за помощь. Как вам битва?       — Феерично. Вишневое серо, хм.       — Гран Рей серо! Я сам удивился. И самое главное, никого ведь не убил!       — Забимару на меня обидится.       — И вас оно волнует, Сенбонзакура-доно? Хух, не ожидал.       — Нет, но это и правда было… впечатляюще, хотя серо в бок – жестоко.       —Не помрет, ни один жизненно важный орган не задел. Но его поступок, ху, как героически. Специально ведь подставился, я хотел и промахнуться.       — Наши удары никогда не должны лететь мимо цели.       — Когда на прицеле враг, согласен. Но, хех, для меня эта битва - словно игра.       — Играй аккуратней и помни своё обещание.       — Я помню. И будьте уверены, я заставлю это дерево цвести. Клянусь!... О, а тот удар? Помните?       Странный ухающий голос разглагольствовал об ударах, блоках и выпадах, о кидо, столь удачно отраженном, о количестве поверженных противников. А Бьякуя плавал в звуках этих двух голосов, не способный всё осознать и сосредоточиться, запомнить их, разложить по полочкам. В какой-то момент сознание уплыло глубоко вниз, в туман полноценного забвения, плавно перешедший в крепкий и беспробудный сон.

***

      Бьякуя очнулся от тихого, еле сдерживаемого рычания, которое было столь непривычно слышать от Ренджи. Создавалось ощущение, что лейтенант глухо взрывает практически над самым ухом.       —…казал нет! Ему нужно очнуться!       — Но лейтенант Абараи, это приказ Ямамото-сотайчо…       — А мне плевать! Подойдёшь к нему хоть на шаг, и я покрошу тебя в капусту!       — Н-но…       Дальше терпеть беспредел вполне себе живого Ренджи Кучики не смог. Он чувствовал себя хорошо, боли не было, а в груди клокотала непривычная энергия движений.       — Ренджи, хватит пугать медперсонал. — Голос, хоть и хриплый, скрипучий, все же прекрасно слушался.       — Капитан?! — Абарай радостно взревел, а вот его оппонент испуганно пискнул и полыхнул слабенькой волной рьяцу, источающей ужас. — Вы пришли в себя!       — В комментировании своих действий я не нуждаюсь. — Привычно холодно, сразу настраиваясь на нормальный тон, оповестил его Бьякуя. Несмотря на это, лейтенант лишь сверкнул белозубой улыбкой и столь же белыми бинтами, покрывающими практически все тело. Однако на себе Кучики таковых не обнаружил.       — Как вы себя ч-чувствуете, К-кучики-сан? — Мед брат из четвертого отряда заикался слишком явно. Ренджи снова на него рыкнул.       — Свали в туман! И сообщи Унохане-тайчо, что капитан очнулся, несмотря на все ваши грёбаные уколы.       Шинигами снова пискнул и поспешно скрылся из палаты, стены которой блеснули золотом. Барьер.       — Ты не хотел, чтобы меня лечили, Ренджи?       — Я не хотел, чтобы вас продолжали колоть наркотой, не давая очнуться.- лейтенант был предельно серьезен и убийственно честен.- Они опасаются повторения приступа.       — Кто "они"?       — Командир Ямамото и капитан двенадцатого отряда. Что вы помните, капитан?       — Дрожь и больше ничего.       — Дрожь?       — В кончиках пальцев. А потом я потерял сознание и очнулся уже когда…— Бьякуя похолодел, перед глазами очень четко встало видение золотых цепей и окровавленного тела напротив. И улыбка. Довольная улыбка его лейтенанта. — Что ты сделал? А что… что я сделал? — он смотрел на свои пальцы и тоже ожидал увидеть на них алую киноварь.       Абараи вздохнул.       — Пустофикация. — одно слово подтвердило все худшие опасения главы благородного клана. — На вас неожиданно появилась маска и вы потеряли контроль, высвободили шикай и начали крушить всё подряд, атакуя всех, кто подворачивался под руку. В конце концов на сигнал тревоги откликнулся капитан Хитсугая. Он отвлекал вас, пока бойцы выстраивали структуру связывающего кидо. Но даже под путами, которые вы разрывали. Мне пришлось…- он запнулся, но продолжил всё так же твердо. — Подойти как можно ближе для того, чтобы сорвать маску. С Ичиго это всегда срабатывало.       — Все эти раны нанес я?       — Это царапины. — Ренджи попытался отмахнуться, но стушевался под непреклонным взглядом, - Да, вы и ваша Сенбонзакура.       — Ты не договариваешь, Ренджи. Было что-то еще? Мне лучше узнать об этом сейчас, пока есть возможность. Как тебя вообще допустили сюда?       — Ну как-как, жоп… С применением грубой силы. Унохана-тайчо за меня заступилась, а её поддержал Хитсугая-сан. И да, кое-что всё же было. Вы… то есть пустофикация, активно использовала серо. И непростое серо, а Гран Рей серо вишнёвого цвета. Вишнёвое серо...       …— Вишнёвое серо, хм.       — Гран Рей Серо! Я сам удив…       Слова всплыли в сознании внезапно, пронзили разум яркой вспышкой и тут же погасли, вновь оставляя на языке ощущение недосказанности.       — Это плохо, Ренджи. Что тебе известно о сложившейся ситуации?       — Командование не хотело повторения приступа, поэтому был приказ держать вас в бессознательном состоянии. К счастью, я этому всячески мешал, а организм уже привык. Капитан Куротсучи брал у вас рьяцу и кровь на анализы и порывался забрать в лаборатории. Мы не дали ему распустить лапы.       — Мы?       — Я, Рукия-чан, капитан Хитсугая и капитан Комамура. Естественно, Унохана-тайчо.       — Спасибо. — В горле встал небольшой ком благодарности и трепета. Он не один. — Как отреагировала Рукия?       Ренджи усмехнулся немного жутко.       — Она до сих пор реагирует. Пытается пробиться через барьер. Но так как он самовосстанавливающийся, то с переменным успехом. Хотя если она узнает, что вы очнулись, то…       Договорить ему не дал оглушительный грохот и треск золотистой оболочки, пока ещё без явных трещин. А вот в комнате почему-то ощутимо похолодало.       — Ох, и не нравится мне это…       Вспышка реацу за границей барьера, и пол неожиданно замерцал ровным белоснежным сиянием в форме круга! Ренджи громогласно матернулся, сдавленно охая от так и не до конца затянувшихся ран, и стремительно рванул к своему капитану, оказавшемуся в зоне поражения, так же, как и большая часть комнаты, не считая углов. Но Бьякуя отреагировал первым, перехватил Абараи поперек торса и молниеносно перескочил в самый просторный угол.       Они успели за мгновение до активации первого танца.       Ледяной столб разорвал в клочья барьер вместе с потолком и попавшей в зону поражения комнатной утварью. Остался только ощутимо подмороженный фикус и картина с морем.       Техника завершилась, столб оглушительно треснул, рассыпаясь мелким и не очень ледяным крошевом.       — Мать…Рукия! — Ренджи вызверился пуще прежнего, освобождаясь от рук капитана. — Идиотка! Ты чуть нас не…       БЫДЫЩ!       Удар обеими ногами в полете сделал свое дело быстро и безболезненно. Красноволосый лейтенант выпал в глубокий нокаут, а Бьякуя неспешно поправил сползшую с плеча во время быстрого шага больничную юкату.       — Нии-сан!       Мелкая Кучики, спрыгнув с безвольного тела, бросилась к брату, убирая шикай Соде-но-Шираюки.       — Как ты, нии-сан? Прошла уже целая неделя.       — Неделя? — глава клана недоуменно приподнял бровь, оценивая причиненный ущерб баракам четвертого отряда. - И все это время ты пыталась пробиться сквозь барьер?       — Нет, только последние четыре дня. После того как Ренджи рассказал о лекарствах.       — Это было опасно, Рукия. Опасно и безрассудно.       — Лучше долбить барьер, чем слушать нотации Курава-сана. — девушка сморщила носик, и Бьякуя не стал отчитывать ее за такое поведение. Он её понимал. Один из советников клана, брюзжащий хуже тысячелетнего старика, однако…       — Что он хотел от тебя?       — Ничего, нии-сан, всё как всегда. — но взгляд был слишком твердым. Будто она крайне не хотела, чтобы об этом узнал дорогой брат. — Наверно, нам следует уйти? Здесь слишком… пыльно.       — Скорее, морозно.       — Вставай, кретиноид! — Кучики с оттягом пнула Абараи в бок. Тот согнулся от боли, глухо матернулся, получил дополнительно пяткой в нос и заворчал нечто совсем неразборчивое, но явно нецензурное.       Они вполне себе степенно покинули разрушенную палату и сразу же наткнулись на Рецу Унохану, вместе с лейтенантом Котетсу. Добрая улыбка капитана Кучики не обманула.       — Я уже хорошо себя чувствую, Унохана-сан.       — Мне стоило бы волноваться, если бы вы чувствовали себя плохо, Кучики-тайчо. Но ваше состояние нормализовалось. Как доктор, я бы посоветовала вам отлежаться в поместье за закрытыми воротами, в отдалении от стрессов.       Угроза в голосе, почти не прикрытая, явное предубеждение в улыбающихся уголках глаз и горькая сожалеющая складка между ухоженными бровями. Бьякуя отлично умел читать лица и всё понимал. Ему это показали специально, нарочито грубо, с желанием помочь. А в его состоянии негоже отказываться от настойчивой помощи.       — Я немедленно отправлюсь домой. — брюнет уважительно склонил голову, сжимая ладонь недоумённой Рукии, призывая к молчанию неугомонную сестру и ощущая как приближается к ним мощная волна смешанной реацу. Скоро здесь будут шинигами куда серьезнее мелких гусениц 4 отряда. Уже раскрываются мощные крылья огненного махаона и ядовито-фиолетовой капустницы.       Секунда промедления, чтобы собрать в кулак нужную силу и закинуть на одно плечо Рукию, на другое зацепить полубессознательного Ренджи, и резкий рывок мощного шимпо вперед, в сторону поместья. Ему хватило пяти длинных шагов и небольшой пробежки до распахнувшихся ворот, чтобы оторваться от погони и успокоить Рукию.       Спрыгнув с его плеча, деятельная девушка, после общения с Ичиго заразившаяся непрошибаемой уверенностью в себе и непривычной властностью в движениях, быстро раздала обрадованным слугам приказы и шуганула их во все стороны. Когда они дошли до комнат главы клана, там уже была расстелена и заправлена постель, приготовлена ванна и открыты двери в сад с прудом. На столике исходила нежным паром чашка с заваренным чаем, на ширме висела домашняя юката с синим узором.       Ренджи, увязавшийся за ними, вытащил из за пазухи немного помятые папки с бумагами и тихо положил рядом с чаем.       — Отчеты за время вашего отсутствия, капитан. Если не сложно, ознакомьтесь, когда будете чувствовать себя в приемлемом состоянии.       — Спасибо, Ренджи. Отправляйся в отряд, там ты нужнее. Рукия, ты можешь идти. Я хочу побыть один.       — Да, капитан. — Абараи резко склонился в поклоне, так же быстро выпрямился и исчез в коридорах дома.       — Отдыхай, нии-сан. — Рукия заботливо улыбнулась и тоже и растворилась в полутьме, словно призрак, внезапно решивший передохнуть от через чур тесного общения с живыми.       Тишина. Умиротворяющая, нежная и обволакивающая, она накрыла с головой, снимая напряжение и усталость. И именно она обострила до болезненности восприятие, заставила вслушиваться в собственное тело, попытаться поймать отголосок, остатки ненавистной твари, что поселилась в его душе и теперь не будет давать покоя.       Но он сильный. Не хуже Куросаки. Если у того получилось, то и у главы благородного клана Кучики выйдет.       Нужно лишь немного времени. И сил. А сейчас можно сполна насладиться умиротворяющей тишиной. Бечено.