Основное блюдо

Кагами заводится от мелочей. Легко огладить вдоль ребер, коснуться губами шеи, шепнуть глупость на ухо – и вот он задерживает дыхание и ждет большего. Кисе знает его как свои пять пальцев, как и то, что Кагами злится, если приставать к нему во время готовки. Как назло, именно в эти моменты Кисе находит его особенно привлекательным. Неприлично привлекательным. В мятых черных трусах на его кухне их редким совместным утром. Кисе сидит за его спиной, сжимая чашку горячего кофе в руках, чтобы они не потянулись к Кагами портить уютный момент мелкой ненужной ссорой. И все же Кагами будто издевается – ловко орудует ножом, напевая себе под нос и чуть перетаптываясь при этом. То, как при этом двигаются мышцы под загорелой после калифорнийских выходных кожей, не оставляет Кисе выбора. Он отставляет чашку, поднимается и решительно сокращает разделяющий их шаг. Прижимается к спине, обнимает и кладет подбородок ему на плечо, глядя как сильные руки ловко и уверенно шинкуют овощи. Мелочь, но Кисе не может это скопировать – все время режется в процессе. Кагами же неуловимо и ловко перемещает пальцы и движет ножом мерно и четко, так, что слышен лишь тихий хруст разрезаемых овощей. Кагами чуть поворачивается и наугад мажет губами по его щеке. Кисе улыбается и легко целует его в плечо, не отрывая взгляда от ножа в умелых руках. Он задумчиво оглаживает пальцами покрытый черными волосками живот и не замечает, как тот напряженно поджимается. – Рета, я с ножом, вообще-то… Щекотно. – Мм? Кисе не вникает в сказанное – он слишком увлечен. Кажется, еще немного, и он сможет уловить ритм и частоту движений Кагами и провернуть этот фокус с шинковкой. На автомате проводит ладонью по животу и с ужасом понимает, что нож в руке Кагами сбивается с четкого ритма и вместе с очередной порцией перца задевает фалангу большого пальца. С громкой руганью на английском Кагами бросает нож на разделочную доску и, запихнув в рот кончик пострадавшего пальца, отпихивает от себя Кисе. – Вот какого черта?! Разбирает тебя каждый раз!!! – Прости, пожалуйста, – Кисе примирительно поднимает руки. – Я всего лишь смотрел и пытался скопировать. – И обжиматься при этом – главное условие?! – Я не удержался, – признается Кисе, вынимая бинт из аптечки на полке. – Знаешь, чертовски сложно стоять рядом с тобой и не распускать руки. Особенно когда ты такой сосредоточенный на приготовлении. Кагами чуть смущается, но продолжает стоять на своем, глядя как Кисе бинтует ему пораненный палец. – Но я ведь не лезу, когда ты готовишь. – Это говорит лишь о том, что я и вполовину не такой сексуальный, – Кисе со смехом отрезает бинт и убирает аптечку. – Глупости-то не говори… Это значит, что я могу держать себя в руках, а ты даже не пытаешься. – Ну, тогда проверим это в следующий раз! – Кисе целует непонимающего Кагами в нос и принимается дорезать овощи. Еще с улицы Кагами замечает свет в кухонном окне. Это необычно и ново – на его памяти Кисе впервые воспользовался подаренными ключами. Едва он переступает порог, с кухни доносится бодрое: – Не могу встретить, руки заняты! Кагами с предвкушением улыбается и не торопясь снимает куртку. Что бы там ни придумал Кисе, Кагами знает, что они оба охвачены одинаковым нетерпением. Так что нет смысла торопиться, лучше оттянуть удовольствие. То, что Кисе ждет его дома после рабочего дня – уже само по себе сюрприз. Кагами вешает куртку и убирает ботинки, и нарочито медленно проходит на кухню. Чтобы остановиться как вкопанный. Кисе что-то готовит, и это уже неожиданно и приятно. Но сейчас это абсолютно неважно. Кагами тяжело приваливается к стене, не зная, как прокомментировать красующийся на голове Кисе темно-красный поварской колпак, лихо сдвинутый набок, и такого же цвета фартук. Кагами залипает на аппетитные ягодицы, но потом замечает под кокетливым бантом завязок фартука вишневую кружевную полоску. Стринги. Кисе поворачивает к нему голову, сияя улыбкой. – С возвращением, Кагамиччи! Правая щека перемазана мукой, а в руках он мнет кусочек теста. Кагами невольно любуется, как играют при этом мышцы на его руках. – Привет… – Кагами не знает, куда смотреть и как реагировать. Он вообще ждал Кисе не раньше, чем через неделю, а тут такой сюрприз. – Когда ты прилетел? – Три часа назад. Он заканчивает разминать тесто и эффектно вращает его над головой, как заправский пиццайоло. Мука летит во все стороны, пачкая стены и пол, и особенно удачно – левую ягодицу. Кагами тянет руку, но вовремя одергивает себя и сжимает пальцы в кулак. В голове всплывает разговор двухнедельной давности и обещание проверить его выдержку. Кисе тот еще провокатор. Шоу слишком зрелищно, чтобы прерывать его в самом начале. Кагами отлипает наконец от стены и проходит. Садится боком у стола и, облокотившись, подпирает ладонью голову. Кисе тем временем чуть склоняется, положив тесто на противень и раскладывая сверху начинку. Лямки плотнее прилегают к плечам, расчерчивая светлую спину широкими вишневыми полосами. Кагами хочется поддеть одну из них пальцем и провести им между тканью и кожей. Он переводит взгляд ниже. Широкие завязки почти прячут красивую поясницу, зато их концы, будто играючи, задевают ягодицы в такт каждому движению Кисе. Кагами хочется коснуться – огладить или сжать, сильно, чтобы остались розовые пятна от пальцев. Развести в стороны, чтобы увидеть ложбинку, прикрытую кружевом вишневых трусов. Кагами уверен, что они женские. И если у Кисе сейчас стоит, то ему, наверное, должно быть ужасно тесно. Кагами тоже становится тесно, но он продолжает лишь наблюдать. Кисе подозрительно молчалив. Кагами замечает, что его движения становятся менее плавными, чуть дерганными. Наконец Кисе открывает духовку и, прогнувшись в спине и выпятив перед Кагами свой голый подтянутый зад, убирает в нее противень. Едва хлопает крышка закрывшейся духовки, Кагами обхватывает еще не разогнувшегося Кисе за талию и рывком тянет к себе на колени. Тот выдыхает и с улыбкой откидывает голову ему на плечо. – А я уж было подумал, что тебе все равно. Кагами молча усмехается в изгиб его шеи, вдыхая легкую смесь ароматов – дорогого парфюма, геля для душа и чего-то еще. Едва уловимый запах самого Кисе. Целует кожу плеча, все еще крепко удерживая на месте одной рукой. Другой оглаживает колено и ведет по бедру вверх, под жестковатую ткань фартука. Кисе неудобно – он неловко упирается длинными ногами в пол, но не сопротивляется, только вцепляется в удерживающую его руку, чтобы не сползти. Кагами это замечает и отпускает – лишь для того, чтобы усадить на стол. – Потрясно выглядишь, – выдыхает он, глядя в хитрые глаза Кисе. – Выгляжу я лучше, чем готовлю! – Кисе смеется и обхватывает его ногами. – Оу. Тогда можно мне сразу главное блюдо, господин шеф-повар? Кисе хочет что-то ответить, но Кагами не ждет – жмется к нему всем телом и целует в приоткрытые губы. И получает жадный ответ, поэтому развязать фартук получается не сразу – от тех узоров, что выводит Кисе языком у него во рту, подрагивают руки и теряют надежность колени. Наконец завязки поддаются, и Кагами швыряет снятый фартук на стул. Кисе выгибает спину и откидывается на локти, показывая себя во всей красе. На мгновение Кагами замирает – от картинности позы, поварского антуража и томного взгляда у него уже нет уверенности, что он действительно с Кисе, а не коротает одинокие дни в обнимку с одним из его постеров, пока сам Кисе снимается в каком-нибудь Милане. Кагами проводит ладонью по его груди – теплая кожа вместо шелестящего глянца бумаги возвращает его к реальности. Он ведет рукой ниже, оглаживает подтянутый живот и цепляет пальцем верх стрингов, проводит по выпирающему под кружевом члену. – Жмет? – Аж больно, – признается Кисе. Кагами качает головой, наклоняется к нему и закидывает к себе на плечо. Кисе смеется и хлопает его по заднице, но потом спохватывается: – Фартук! – Что?.. Зачем? – Там в карманах смазка и гондоны. – Как предусмотрительно. Кагами делает шаг назад, чтобы Кисе ухватил фартук со стула, и выходит из кухни. Диван в гостиной сложен, но тело на плече слишком тяжелое и Кагами не хочет тащить его в спальню. Он хочет Кисе здесь и сейчас, поэтому бросает его на диван и нависает сверху. Кисе как раз заканчивает копаться в карманах и, швырнув на пол ненужный фартук, не глядя отпихивает флакон и презервативы куда-то в сторону подлокотника. Кагами целует его, но Кисе успевает просунуть между ними руки и расстегивает пуговицы его рубашки, ловко успевая и там, и там. Кагами неохотно отрывается от его губ, чтобы быстро раздеться самому. Он снова окидывает Кисе задумчивым взглядом и стаскивает с него кружевные трусы, а потом и колпак. Ему безумно идет, но это все для журналов. Для Кагами Кисе «без декораций» приятнее и ближе. Во взгляде Кисе мелькает удивление, но он молчит, послушно поставляясь под поцелуи. Кагами прекращает терзать его ягодицы и проводит между ними пальцами. Он любит раскрывать его сам, неторопливо растягивая тугие мышцы, но сейчас, нащупав небольшое основание пробки, чувствует облегчение. После устроенного Кисе шоу на терпение и неторопливость у Кагами уже не хватает выдержки. Кисе подтягивает разведенные колени к груди, и он аккуратно вынимает пробку. Кагами тянется за смазкой, но Кисе со змеиной ловкостью выбирается из под него и садится на пол. Кладет руку на бедро Кагами, удерживая на месте, и обхватывает губами член. Кагами застывает, завороженно наблюдая, как Кисе прикрывает глаза и, облизнув головку, берет так глубоко, что Кагами чувствует, как скользнув по небу, член упирается в дрогнувшую стенку горла. – Прекрати, пожалуйста, – Кагами гладит его по волосам и чуть упирается в плечо. – Я не хочу кончить, не начав. Кисе отстраняется, забирает у Кагами из рук презерватив и сам раскатывает его по чуть влажному от слюны члену. Кагами садится ровнее, глядя, как Кисе встает, перекидывает через него ногу и останавливается, позволяя себя смазать. Выдавив смазку на пальцы, Кагами бережно обводит ими растянутый анус. Кисе сам подается назад и насаживается на пальцы, недовольно бормочет: – Хватит уже нежничать… Давай быстрее. Кагами немного поворачивает смазанные пальцы внутри, вынимает и кладет руки на ягодицы. Кисе заводит руку назад и направляет в себя член, принимая сразу на всю длину. Запрокинув голову и поставляя шею под поцелуи, Кисе начинает двигаться. На Кагами накатывает волнами жар, он понимает, что не продержится и не хочет терпеть, но продолжает из последних сил. Кисе жмурится, вцепляется в его плечи, часто и прерывисто дышит и даже не открывает глаз, когда Кагами заваливается вместе с ним на бок и подминает его под себя. Кисе всегда теряется в ощущениях перед оргазмом – Кагами это знает, но сам любит смотреть до последнего. Он видит, как Кисе, обнимая его одной рукой, бездумно водит второй по своему телу. Кагами чуть не сбивается с ритма, видя как он, дотянувшись до члена, начинает себе дрочить. Еще пара отчаянных движений и Кагами выгибает оргазмом. Он вжимается в Кисе, где-то на периферии сознания понимая, что тот еще не кончил, и секунду спустя ощущает, как на живот падают теплые капли. Когда волна наслаждения отпускает, Кагами обнаруживает себя лежащим на Кисе. Откатиться особо некуда, поэтому приходится подниматься. Кисе выдает ему лишь невнятный стон и начинает подавать признаки жизни, когда Кагами уже заканчивает вытирать его влажным полотенцем. – Я почему-то думал, что ты захочешь экзотики и трахнешь меня на столе, – Кисе едва приоткрывает глаза, но выглядит довольным. – А ты на диван поволок… – А ты бы потом ругался на синяки и ссаженную спину? – Вполне вероятно, – Кисе улыбается и, кажется, снова собирается провалиться в дрему. – Мне тебя и без экзотики вполне достаточно, – Кагами треплет его по волосам и настороженно принюхивается. – Рета? – Ммм? – сонный Кисе недовольно хмурится в ответ на толчки в плечо. – Ты на сколько пиццу поставил? – …какую пиццу? Кагами срывается с места и выключает духовку, из которой уже сочится темный дымок. Открывает окно, включает вытяжку и достает почерневшую пиццу. Остро пахнет горелым, а в кухню с виноватым видом заглядывает Кисе. – Я даже не знаю, во сколько я ее ставил. – Тут же есть таймер на отключение. – Ну… Я не знал. Я же говорил, что выгляжу лучше, чем готовлю! Кагами задумчиво смотрит на несостоявшегося повара и смакует мысль, что все-таки трахнет его на столе, когда закончит отмывать противень.