Отчего так в Биндюге березы шумят?

Первый, кого увидела Цири, выйдя из аптеки, был Эредин, который сидел на крылечке магазина и смотрел на дорогу с тем же выражением, с которым обычно пялился из своего окна на тех, то проходил мимо его дома. — О! Кого я вижу! На ловца и зверь! — обрадовался он, увидев Цири. Девушка же, глядя на радостно улыбающегося ей эльфа, с тоской подумала, что сейчас она вполне смогла бы забыть об их утренней размолвке и помириться с эльфом без особого напряга. Ах, как было бы замечательно, если бы только этой ссорой все и ограничилось. — Чего тебе надо? — тем не менее, постаралась спокойно спросить она, помня наставление Региса, которое гласило, что несмотря ни на что, Эредина следовало выслушать. — А я хотел тебя завтра к нам в гости пригласить. — Что? — А у нас праздник. День рождения дяди Аваллакʼха. Мы с братьями всегда его отмечаем, хоть дяди с нами сейчас и нету. Это у нас традиция такая. Имля пирог испечет. А я вот в магазин пришел за покупками к застолью. — За водкой? — Почему? Надо корицы и мака купить для пирога. Сейчас Эредин снова был прежним, таким, к которому Цири уже успела привыкнуть — веселый, бесшабашный, непредсказуемый, вечно взбудораженный, кипящий какими-то затеями и идеями, умеющий застать ее врасплох и удивить какой-нибудь неожиданной фразочкой. Цири на секунду показалось, что увиденное ею в спальне эльфа было каким-то нелепым мороком, чем-то ненастоящим, тем, чего на самом деле не было. Соблазн закрыть на это глаза, сделать вид, будто ничего не было, и просто принять предложение Эредина, был велик, но Цири решительно подавила в себе это заманчивое желание. — Я к тебе заходила. Разве Имлерих не сказал? — она постаралась сказать это как можно суше. — Нет. Когда? — Ты в этот момент был очень занят. — Так подождала бы, — Эредин как ни в чем не бывало пожал плечами. — Ты издеваешься? Делаешь вид, что не понимаешь? Или, думаешь, я полная идиотка и проглочу любую ложь, которую ты сейчас наспех для меня придумаешь? — Я не буду скрывать и запираться: мы какое-то время встречались с Тамаркой Стенгеровой, но с этого дня между нами все кончено. — И позволь узнать, сколько же времени вы с ней встречались? Думаю, часа два, примерно с четырех до шести. А теперь ты какое-то время планируешь повстречаться со мной, так? Где-то с семи до девяти. Кто у тебя потом на очереди? Эти три старухи-проститутки? — Проституткам была дана отставка еще вчера. — Возможно, ты поспешил, — ядовито заметила Цири. — Ты так считаешь? — поднял бровь Эредин. — Да! Потому что я не намерена больше смотреть, как ты здесь паясничаешь, считая меня полной идиоткой, и слушать твое вранье! Если ты думал, что я сейчас растаю при виде твоей обворожительной улыбки и прощу твою измену, то ты заблуждался. После того, что ты сделал, я видеть тебя не хочу. — Не хочешь, значит, — перестал улыбаться Эредин. — Ну и не надо. А насчет Шеалы и ее подружек ты не беспокойся. Я с ними быстро замирюсь. Они не такие дотошные, как ты. Им, к счастью, все равно, с кем я был с четырех до шести и семи до одиннадцати. — Раз они такие замечательные, так и иди к ним! — выкрикнула Цири. — Ну и пойду, — пожал плечами Эредин. — Только водки у Зоськи прикуплю — и отправлюсь. С этими словами эльф двинулся в магазин. Цири немного подумала, насупилась и отправилась следом. — А ты куда? — обернулся Эредин. — Хочешь мне компанию составить? — Еще чего! — фыркнула Цири. — Я сейчас тоже прикуплю чего покрепче и пойду… — К Кагырке? — усмехнулся Эредин. — К Ярре! — К этому лопоухому хмыренку? Цирь, ты столько не выпьешь. — А вот увидишь! — Цири обогнала Эредина и первой вошла в магазин. — Зося, мне пожалуйста… — Зосенька, не продавай ей спиртное, — вкрадчиво сказал вошедший следом Эредин. — Ей еще восемнадцати нет. — Мне девятнадцать уже! — взметнулась Цири. — А паспорт покажи. — Да, — неожиданно согласилась Зоська, — показы пасьпойть. Цири от возмущения потеряла дар речи. — Зось, продай мне на долг две… нет, давай три бутылки водки, — попросил Эредин. — Я тебе потом или деньги отдам или грузчиком отработаю. — Эединсик, да нивапьёс, — прошепелявила Зоська, улыбаясь эльфу. — Ты з у меня самый лутсый къиент. Ошеломленная и рассерженная Цири в безмолвной ярости пронаблюдала, как Зоська отпустила Эредину водку, а тот, перегнувшись через прилавок, еще и нахально чмокнул продавщицу в пухлую румяную щеку. — Зося, ты просто прелесть! — Всехда позалуста, — расцвела Зоська. Эредин запихал две бутылки в авоську, которой снабдила его опять же заботливая Зоська, третью же открыл и прямо на глазах Цири демонстративно сделал прямо из горла́ огромный глоток. Затем отсалютовал девушке почти уполовиненной бутылкой и торжественно покинул магазин. Цири сердито посмотрела на Зоську, в восторге продолжающую пялиться на закрывшуюся за эльфом дверь, затем подошла к прилавку и уперла руки в боки. — Ты зачем ему водку отпустила? — с осуждением спросила она продавщицу. — Ты что, не видишь, что он в невменяемом состоянии? — Потому сто он такой изюмитейный муссина, сто ему невозмозно отказать, — заявила Зоська. — Осень дазе возмозно! — передразнила Зоську Цири. — Если проявить силу воли. И вообще, если бы вы почаще ему отказывали, может он не был бы таким придурком. В этот момент дверь магазина открылась широко и с характерным грохотом, так что женщины подумали даже, что вернулся что-то здесь забывший Эредин. Но это был всего лишь Имлерих. — Где этот заполошный? — спросил он. — Мне сказали, сюда зашел. — Он как засол, так и высол, — невозмутимо ответствовала Зоська, с ходу сообразив, кем интересуется Имлерих. — Ну, а ты что? — Имлерих посмотрел на Цири, которая стояла перед Зоськой, по-прежнему уперев руки в боки и сурово сдвинув брови. — Репетируешь позу строгой и сердитой примерной жены? — Потому что твой сумасшедший братец не просто так «высол», — снова передразнила Зоську Цири, — а с тремя бутылками водки, которые она, — Цири обличающе указала на Зоську, — ему продала. — И куда его черти понесли? — спросил Имлерих. — Во Флотзам. Он отправился мириться с проститутками, которые вас всю прошлую неделю одолевали. — Понятно, — кивнул Имлерих. — Вот же черт, а сегодня только вторник. Значит, придется мне завтра самому и с Нэннеке за стройматериалами ехать, а потом еще одному и вкалывать до выходных. — Почему? — встревожилась Цири, зачуяв недоброе. — Да потому что Эредин теперь до конца недели точно проколобродит. И это в самом лучшем случае. — Так надо догнать, как-то пресечь… — Попробуй. Я бы не рискнул. — Но… — Цирь, как было хорошо и спокойно, когда тебя здесь не было, — с чувством сказал Имлерих. — Я уже готов тот день проклинать, когда ты домой вернулась и по соседству с нами жить стала. Так у меня в семье было двое придурков: псих безбашенный и плакса, а теперь еще третьей докукой прибавится сноха-истеричка! — Я твоей снохой быть не собираюсь! — Поговоришь об этом с Эредином, когда он выпсихуется и успокоится. С этими словами Имлерих развернулся и покинул магазин, оставив Цири в растрепанных чувствах.

***

 — Детмольд! — возмущенно рявкнула на коллегу Шеала, — ты можешь хотя бы ненадолго отрешиться от грез о сомнительных прелестях этой белобрысой тощей снулой укропины Сореля и сосредоточиться на поиске пропавшего парика нашего мастодонта-маразмата? Думай о чем-нибудь черном! Или о ком-нибудь, если иначе у тебя не получается. — Шеала, кто тебя за язык тянул, — скривилась Филиппа. — Теперь он грезит о полуобнаженном, атлетически сложенном, высоченном красавце — жгучем брюнете с зелеными глазами, который вот-вот постучится в дверь нашего дома. — Об Эредине что ли? — осведомилась Шеала. — Детмольд, я тебе напомню: тридцатиградусный мороз, сизый разбитый нос, фиолетовый подбитый глаз, заиндевевшая задница с петушиными перьями в ней и — как апофеоз твоего триумфа — дружный хор флотзамцев «Какая боль! Какая боль! Зеррикания-Ковир — пять-ноль!»* При упоминании о своем зимнем позоре Детмольд сгрибился и хотел было что-то возразить чародейкам, но не успел, так как в дверь неожиданно позвонили. — Начало девятого, — посмотрела на часы Шеала. — Кого несет? Звонок тем временем не умолкал, его пронзительная трель начинала ввинчиваться чародейкам и Детмольду в мозг, будто маленький надоедливый буравчик. — Пуся! — не выдержала Филиппа, выглядывая в коридор. — Выйди на улицу и прогони этих чертовых детей или отлепи от звонка жвачку, которой они его заклеили. Неужели ты не слышишь этот беспрестанный звон? — Ась? — из соседней комнаты вышел Ортолан. — Пуся, разве ты не слышишь, что в дверь звонят? — Муся, почему бы тебе самой не спуститься и не открыть. — Потому что мы заняты. Мы в поте лица ищем твою пропажу и не можем отвлекаться на всякие посторонние действия. Поэтому, Пусик, не зли Мусика. Иди и открой чертову дверь, старый козел!!! Филиппа с грохотом захлопнула дверь и скрылась в комнате. Ортолан с тяжким вздохом поковылял вниз. Какое-то время он ковырялся с замком, а когда наконец открыл дверь, то натурально обмер. Никаких детей перед домом не оказалось. Вместо них в дверях стоял здоровенный детина, которому невысокий да еще и скрюченный Ортолан макушкой не достал бы даже до груди, одной рукой он опирался о косяк с кнопкой звонка, а в другой держал полупустую бутылку водки. — Вы кто такой? — Ортолан испуганно смотрел на визитера. — Здорово, мусик. Пуськи твои дома? — спросил мужик и, не дожидаясь ответа, отодвинул Ортолана с дороги и прошел в дом. — Вы… Вы кто такой? — оторопело залопотал Ортолан. — А ты меня чё, не помнишь? — спросил Эредин (а в дом к чародейкам явился, конечно, он). — Ну ясно, склероз. На вот, выпей, — он сунул магу свою недопитую бутылку. — Может, в твоей голове хоть что-нибудь прибавится. — Пусик, что там за шум? Я же просила… — из комнаты снова вышла Филиппа и, подойдя к перилам, посмотрела вниз в прихожую. За ней следом появилась Шеала. — Здорово! Ну чё, суки, не ждали? — ухмыльнулся Эредин. — Ну, а я взял — и приперся. Да, вот такой я внезапный ельф. — Эредин? — удивилась Филиппа. — Каким ветром тебя сюда вновь занесло да еще в таком виде и в таком состоянии? — Вид как вид, — пробормотал эльф. — А состояние… Я так, знаешь, по-простому. Шел-шел, гляжу — дом какой-то знакомый, дай, думаю, зайду. А тут вы. Девчонки, у меня водка закончилась. — Здесь тебе не магазин и не кабак! — резко ответила Шеала. — Девки, вы меня сейчас лучше не злите, — предупредил Эредин. — Дайте мне выпить. И тогда… — Эредин задумался, видимо, прикидывая, что же ему стоит делать дальше. — Убирайся вон, пьяная скотина! — выкрикнула Шеала. — Иди к своей этой, как ее там… — Начинается, — набычился Эредин. — И вы, значит, туда же. — Шеала, заткнись, — зашипела на товарку Филиппа. — Ты видишь, он в невменяемом состоянии и злющий, как собака. А если он в драку сейчас полезет, кто нас от него защитит, Ортолан или Детмольд с Сорелем? — Надо полицию вызвать. — Чтобы они нам весь дом разнесли? По-моему, не самое мудрое решение. Предлагаю лучше позвать Сабрину. Может, она его угомонит? — Она сейчас с Сорелем. — Ну, значит, Сорелем придется пожертвовать. Пусть лучше Эредин сломает что-нибудь Сорелю, чем нам, — тихонько сказала она товарке. — Эредин, — обратилась Филиппа к эльфу, который уже как-то нехорошо посматривал на одно из окон, видимо, примериваясь, как бы половчее его разбить, и прикидывая, чем бы в него запустить (причем, в качестве снаряда вполне мог рассматриваться и замерший у двери Ортолан), — а ты не хочешь пойти и поздороваться с Сабриной? Она будет тебе рада. — Ну хоть кто-то мне рад, — воодушевился эльф. — Где она? — Вот, — Филиппа указала на ближайшую дверь справа от себя. — Поднимайся по лестнице и заходи. Устрой ей приятный сюрприз. — Издеваешься? — тихонько спросила Шеала. — Есть немножко. И потом, ты знаешь, я недолюбливаю Сореля. Мне будет приятно, если ему достанется. Эредин поднялся по лестнице, остановился рядом с Филиппой и Шеалой, посмотрел на них в упор. — Присоединиться не хотите? — Почему нет? — неожиданно пожала плечами Филиппа. — Филь? — ахнула скандализованная Шеала. — А я думаю, это будет забавно, — Филиппа поняла руку и игриво погладила Эредина по щеке. — Как ты считаешь, Эрединчик? Ты справишься с нами двумя? — Я бы и с тремя справился, — он красноречиво посмотрел на Шеалу. — Нет уж, спасибо. Я, пожалуй, займусь образцами слизи кейрана. — Ну, была бы честь предложена, — казалось, нисколько не расстроился отказом Эредин. — Если это дохлое чучело нравится тебе больше красивого меня — дело твое. Твоим подружкам больше достанется. Оказывается, слухи, которые ходят о некоторой специфичности твоих вкусов, не лишены оснований. — Что-о? — встрепенулась шокированная этим заявлением Шеала, которая считала себя правильной и положительной до мозга костей и была свято уверена, что она вообще выше всяких слухов и сплетен. — Это кто смеет говорить обо мне подобные гадости? — Да все, — пожал плечами Эредин. — Вот про Филь с Сабриной никто ничего плохого точно не скажет. Верно, Филь? — Одна нимфоманка, другая — лесбиянка, — прошипела Шеала. — Действительно, что ж тут плохого? — Уж лучше так, чем прослыть фригидной некрозоофилкой, — сказал Эредин — Или синим чулком, — тихонько добавила Филиппа, — что, по правде говоря, абсолютно заслуженно. — Та-ак, а ну-ка пошли, — Шеала резко мотнула головой в сторону Сабрининой комнаты, попутно быстро и деловито избавляясь от платья. — Сейчас я всем докажу, что слухи врут, а я — приличная женщина. Пора раз и навсегда положить конец глупым и необоснованным сплетням. Сейчас меня весь Флотзам услышит и поймет, кого я предпочитаю. — Вот это я понимаю — деловой подход, — кивнул Эредин, подхватывая Филиппу и устремляясь за Шеалой, решительным шагом направившейся в Сабринину комнату. — Правда, сначала тебе будет нужно очистить свое рабочее место от лишнего мусора, — бросила через плечо Шеала Эредину. — Комнату вам пропылесосить, что ли? — не понял тот. — Не, это я пас. Я вам тут в уборщики не нанимался. — Шеала имеет в виду сор другого рода, — поспешила успокоить Эредина Филиппа. — Использовать такого шикарного ебаря, как ты, для уборки помещений она себе не позволит. У перфекционистки и педантки Шеалы каждая вещь должна использоваться исключительно по ее прямому назначению, — сказала Филиппа. — Тогда почему бы нам не пойти прямо к ней? — Исключено. Во-первых, ее комната не предназначена для устраивания в ней оргий. Это рабочий кабинет, где царит идеальный порядок. Во-вторых, у нее кровать такая, что на ней действительно можно только спать — это тебе не сексодором, как у меня или Сабрины, ты и один-то на ней не поместишься, не то что мы вчетвером. Ну и наконец, комната Сабрины у нас специально оборудована удобной и функциональной замочной скважиной, из которой открывается замечательный вид на ложе Сабрины, и в которую можно с комфортом и в деталях и подробностях рассмотреть, что на этом самом ложе делается. — На хрена вам скважина-то? Вы друг за дружкой, что ли подглядываете? — Ты забыл, что у меня есть Пусик, а у Пусика есть потребности? Кстати! Шеала, погоди, не начинайте без меня. Пусик, ты что там стоишь внизу, как бедный родственник? У нас сейчас оргия начнется, ты участвуешь или нет? — Чего? Этот пенсионный фонд тоже хочет… — начал Эредин, резко убирая руку от Филиппы. — В качестве зрителя, разумеется. Эредин, не будь таким эгоистом. Пусть Пусик посмотрит. С тебя не убудет, а ему приятно. Много ли ему в его годы надо? — Ну, если только посмотрит, то мне не жалко, — смилостивился Эредин. — Пу-усик! — завопила Филиппа, выворачиваясь из-под руки эльфа и полностью уступая его решившей взять инициативу в свои руки Шеале. — Давай, ковыляй поживее! Эредин не будет тебя всю ночь у дверей ждать! Та-ак, что тут у нас в дежурной аптечке? Угу, вот это если давление подскочит, это от аритмии, это от тахикардии. Пусик, ты меня слушаешь? Значит, если почувствуешь, что начинаешь закидываться, выпьешь финлепсинчик, если будешь задыхаться — вот тебе фунфырик с беродуальчиком. Ну что, Пусь, вроде к оргии ты у меня готов. Ой! — спохватилась Филиппа, — Погоди! Пуся, надень подгузник! Вдруг у тебя непредвиденный и неконтролируемый оргазм случится в мочевом пузыре или кишечнике! Испортишь нам всю малину. — Бля, я не хочу этого слышать, — скривился Эредин. — Я сюда трахаться пришел, а не медбратом работать. Шеала, пошли. С этими словами эльф подхватил на руки цепляющуюся за него магичку и решительно открыл дверь в комнату Сабрины. — Сабрина! Здорово! А это что еще за хмырь? — Эредин с брезгливостью посмотрел на сидящего рядом с Сабриной Сореля. — Собственно… сор, — пожала плечами Шеала. — Сабрина, ты бы привела себя в порядок. У нас тут оргия планируется, а вы сидите и обжимаетесь, как два школьника в киношке на заднем ряду. Стыдно! — Я бы попросил оставить нас в покое, — неожиданно возмутился Сорель. — Идите и заводите свои оргии в другом месте. У нас с Сабриной здесь интимное общение, если вы не заметили. — А-ай, — зашипел Эредин. — Да уберись ты отсюда! Прямо не мешай. Вот уйду — тогда интимничай сколько хочешь. С этими словами он взял Сореля за ворот и за пояс штанов и попросту выкинул в открытое окно. — Ё моё, второй этаж, — покачала головой впечатленная Шеала, услышав глухой удар и сдавленный писк Сореля. — Больно наверное. — Эредин, ты что, Сореля уже выкинул? — в комнату влетела возбужденная и раскрасневшаяся Филиппа. — Я же просила не начинать без меня. Ох, я прямо не знаю… Эредин, ну сходи за ним, притащи его снова сюда и повтори на бис. Для меня, а? — Филиппа, не выдумывай, — попыталась урезонить товарку Шеала. — Эреди-и-ин! — радостно взвизгнула тем временем Сабрина, которую, как оказалось, нисколько не обескуражила и не расстроила отставка Сореля. Затем магичка совершила заслуживающий уважения прыжок с кровати прямо на шею эльфу, заставив тем самым упасть его на кровать. Эредин уткнулся носом прямо в грудь Сабрины, чувствуя, что его накрывает и подхватывает бесшабашной волной безудержного веселья, вседозволенности, похоти и приключений.