Как грудь, поблекшую от грязных ласк, грызет В вертепе нищенском иной гуляка праздный, Мы новых сладостей и новой тайны грязной Ища, сжимаем плоть, как перезрелый плод;
Судорожно сжимая кипенно-белую скатерть под столом, Грэм пропускает мимо ушей то, о чем говорит ему Ганнибал. Его голова занята мыслями о молодом человеке на рисунке, таком непохожем на того, кого Уилл видит в зеркале каждый день: бледного, потрепанного и с неизменным выражением лица. Человек, изображенный на рисунке, выглядит неомраченным, смакующим свою жизнь, способным восхищаться ею. Прекрасным. — Форель с белым вином, козьим сыром и грушами под имбирно-лимонным соусом. Ганнибал наклоняется почти к самому его уху, чтобы налить вина, и тень от его фигуры падает Грэму на тарелку. Уиллу становится тяжело дышать. — Пассито ди Пантелерия. Производится на острове Пантелерия, который находится близ Сицилии. Виноград для этого вина собирают в конце августа, а затем высушивают до состояния изюма и делают вино, которое похоже на жидкий янтарь, — Ганнибал склоняется еще ниже над Грэмом и касается губами выступающего шейного позвонка, виднеющегося из ворота великоватой для него рубашки, — Будучи еще подростком я бывал там несколько раз. Уилл с трудом сдерживается, чтобы не вскочить из-за стола и не стащить с него скатерть вместе с сервизом, взбираясь на него всем телом. Поэтому, когда Лектер отходит от него и садится напротив, он наконец может спокойно выдохнуть и контролировать свои эмоции. Ганнибал это, конечно же, замечает. Грэм бездумно ковыряется вилкой в тарелке, и, хотя блюдо выглядит аппетитно, у него абсолютно нет аппетита. Заметив это, Ганнибал на секунду прикрывает глаза, а затем произносит: — Поешь, Уилл, — глоток вина, осуждающий взгляд, — И не думай, что тебе удастся пропустить десерт. Кивнув, Грэм отрезает кусочек рыбы ножом, добавляет сверху небольшое количество соуса и гарнир, идеально-сбалансированное его количество, с помощью ножа. Отправляет в рот и, распробовав, легко улыбается самому себе.***
Десерт, поданный Ганнибалом, приходится Уиллу по душе, и он съедает его быстро, тщательно облизывая ложку и аккуратно высасывая из инжира сок. Лектер непринужденно следит за ним, довольный такой реакцией, и предвкушает продолжение, глядя на поблескивающие слюной ассиметричные губы. Его собственные при этом непроизвольно приоткрываются, повторяя махинации с языком, словно заразившись. — Мне кажется, что я иду на поправку. Голова уже совсем не кружится, — произносит Уилл, в надежде уйти от медицинских процедур, отставляя пустую десертницу и поднимает взгляд на Ганнибала. — Все равно придется осмотреть тебя, — произносит Лектер и встает, собирая пустые тарелки и унося их на кухню. Уилл не идет за ним следом, как делал это раньше, вместо этого он решает дождаться Ганнибала в спальне. В чьей он пока не решил, но обязательно сделает это по пути. Выбравшись из-за стола и вытерев губы салфеткой, он идет в сторону лестницы и поднимается на второй этаж, сворачивая в левое крыло дома. Он подходит к двери в гостевую спальню, но не останавливается и идет дальше, к хозяйской. С самого порога его нос улавливает приятные нотки парфюма, шлейфом сопровождающие Лектера везде, куда бы он не пошел. Уилл проходит вглубь, скользит взглядом по богато обставленному помещению, поблескивающем в неярком свете ламп золотому орнаменту на нефритовых обоях и широкой двухспальной кровати, покрытой дорогим шелком и обрамленной резными основаниями из черного дерева. Уилл садится на край кровати и ждет. Не обнаружив Уилла в гостевой, Ганнибал, недолго думая, сразу же направляется в собственную. Войдя, его взгляд приковывает Уилл, сидящий на кровати и немного смявший простынь. Его это ничуть не злит, наоборот. Он молча закрывает за собой дверь и проходит вглубь. Не обронив ни единого слова, проходит к тумбе и достает оттуда аптечку, присаживаясь перед Уиллом на корточки. Смотрит на него снизу вверх с легкой тенью улыбки и берет стетофонендоскоп, просовывая руку под рубашку Уилла и прикладывая прибор к сердцу. Сердцебиение учащенное, никаких лишних шумов. Кивает самому себе, поднимается и откладывает аптечку на прикроватный столик. Ладонь ложится на теплый лоб, ощупывает шею, пальцы раскрывают веки левого глаза, проверяя зрачки. Расширены. — Вытяни руки и коснись указательными пальцами по очереди кончика носа. Уилл закрывает глаза и следует указаниям. Получается у него весьма неплохо. — Обхвати пальцы губами. Грэм удивленно раскрывает глаза, смотрит на Ганнибала секунду, а затем делает то, о чем он просит. Кладет два пальца - средний и безымянный - в рот и обсасывает их. Ганнибал завороженно смотрит на него, а затем вновь садится перед ним на корточки, глядя на него снизу вверх. С этого ракурса он выглядит как мраморное изваяние: прекрасное и порочное. Ладони Лектера ложатся Уиллу на колени, слегка поглаживая голую кожу. Грэм все это время щеголял по его дому в одной большой ему рубашке, которую он предпочел переодеть к ужину, потому как брюки его не просохли, а явиться на ужин в халате - неуважительно. Освободив тело из объятий рубашки, Ганнибал забирается на кровать и окидывает глазами юношу, задерживаясь на пупке и очаровательной впадинке между ключицами. Ослабляя хватку галстука Ганнибала и высвобождая его из плена строгой жилетки и рубашки, Уилл касается пальцами груди Лектера, запуская их в поросль седых волос и опуская ладонь к животу. У него было хорошее спортивное тело и Грэм позволил себе внимательно рассмотреть его. — Раскинься на кровати, позволь мне взглянуть на тебя, — произносит Ганнибал, отстраняясь от юноши и с упоением разглядывая Уилльяма, который, скользя по шелковой простыни, буквально демонстрировал свое тело. Лектер берет одну ногу Уилла, закидывает ее себе на плечо и гладит по ней, восхищенно подмечая, что Грэм имеет неописуемой красоты ноги: стройные, но в то же время сильные, покрытые светлыми волосами и едва заметными веснушками на острых коленях. Да и весь Уилл был абсолютно нетипичен: девственно-чистая кожа, обрамленное непослушными вьющимися кольцами волос, лишенное определенного гендера лицо. Казалось, он был послан на этот свет для того, чтобы совращать одним своим видом и сводить с ума тысячи душ, боящихся пасть в омут сладострастия. Ганнибал бережно переворачивает его на живот, губами уделяя внимание выпирающим лопаткам и особенно чувствительному месту - затылку. Уилла простреливает дрожью от макушки до поясницы, и он прогибается в спине, сжимая в ладонях простынь. И Ганнибала сводит это с ума - наблюдать, какую реакцию вызывают у Уилла его действия. Он был восхищен им еще тогда, впервые повстречав на станции метро. Кто в наши дни вообще читает Бодлера? Этой ночью Лектер берет его сзади, прижимая тяжелым горячим телом к постели и крепко сжимая запястья ладонями. Бедра, раскачивающиеся сначала в медленном ритме, вскоре выколачивали из юноши громкие грудные стоны, а зубы мягко прикусывали загривок, вызывая бурю приятных ощущений. Уилл просит перевернуться, чтобы видеть его лицо, поэтому как только Ганнибал выполняет просьбу, тот пользуется моментом и скользит горячими ладонями от шеи до бедер, ощущая под пальцами рельефы мышц. И Ганнибал позволяет ему делать это. Уилл срывается первым, до боли сжимая плечо Лектера и заливаясь краской, когда ладонь Ганнибала обхватывает его, доводя до исступления. Луна, прежде чем скрыться за горизонтом, отбрасывает последний свой свет сквозь окно, хороня вместе с собой эту ночь и одну тайну двух горячих сплетенных тел, заснувших этой ночью вместе.***
Утро выдалось теплым, и солнце, проникающее в гостиную теплыми солнечными лучами, освещало помещение неярким светом, отчего можно было увидеть незаметные пылинки, летающие в воздухе. Уилл Грэм сидел в кресле, подтянув ноги к груди, и слушал альбом Пинк Флойд на виниловом проигрывателе Ганнибала, наслаждаясь чистотой звука и улыбаясь самому себе. За спиной послышались негромкие шаги, а в следующую секунду Лектер нависает над ним коршуном, подавая кружку свежесваренного кофе и целомудренно целует в висок. Уилл благодарит, а затем поднимает голову, смотря на Ганнибала "вниз-головой". Тот склоняется к самому его уху, и шепчет: — Мне нравится эта музыка, — тихо, словно тайну, а затем добавляет, — Перебирайся ко мне. Уилл задирает голову, непонимающе глядя на него и пытаясь перекрутить в голове эту фразу вновь, а в следующую секунду вдруг резко поворачивается в кресле, чтобы обнять Ганнибала, и даже не замечает, как грудь резко обожгло. Половина кофе опрокинулась на его грудь, и Лектер быстро перехватывает кружку, отставляя на столик, пока та не осквернила ни единым пятнышком кресло, а затем чувствует на своей шее удушающее объятье. Ганнибал быстро подхватывает на руки Уилла, обхватывая руками и двигаясь в сторону ванной, чтобы успеть стащить рубашку и омыть его холодной водой прежде, чем та успеет прилипнуть и оставит ожог. — А вот и бытовые проблемы начались, — смеясь, говорит Ганнибал и аккуратно целует Уилла, не прижимаясь грудью к мокрой рубашке. Ганнибалу нравилось лечить Уилла Грэма. Особенно сейчас, когда лечить можно было еще и поцелуями.