Я дома

Одолеть героин - это просто игрушки по сравнению с тем, чтобы одолеть комплексы детства. С.Кинг

Гроза посбивала прекрасные цветы. Пусть сакура всегда напоминала о быстротечности жизни своим цветением, лежащие в лужах лепестки, а иногда и целые бутоны, напоминали об этом ещё больше. Генпачи казалось, что он потихонечку сходит с ума. Так вот незаметно, тихо-тихо. Каждый раз, когда он натыкался взглядом на младшего брата и вновь и вновь начинал думать о том, как же он будет разбираться с его соулмейтом. Он говорил ему: всё будет прекрасно. Но именно сейчас в душе самого Генпачи зародилась неуверенность, подкрепляемая этим противоречивым ощущением внутри: пусть он не ходит. «Пусть он никогда вновь с ним не встретится. Тогда мне не нужно будет отдавать тебя кому-либо» Это и значило «открыть глаза»? Под конец осознать, как много значит для тебя человек? Нет, он осознавал. Но не настолько, чтобы показывать это. А теперь может быть немного поздно. «Неужели мне всю жизнь будет так «везти» на любовном фронте? Вечно я буду влюбляться не в тех?» Но осознавать то, что он действительно «влюбился» было ещё труднее. Он даже продолжал искать себе отговорки и оправдания, надеясь, что это всё же просто собственнический инстинкт к тому, кто всегда был рядом. Всегда. «Не хочу отдавать его» Моральные мучения… Он прекрасно знал, что это такое. До смерти Нуи он мучился разве что из-за ссор с родителями или нервничал из-за поступления в военную академию. Смерть матери, а затем и отца была до ужаса печальной. Но она не заставляла его мучиться, как если бы виноват был он. А потеря любимой заставила его упасть в самые глубины отчаяния. Туда, где нет ни единого лучика света. Никого и ничего. Лишь чёрная пустота. И он готов был уйти в неё насовсем. Упасть ещё глубже, если только так можно было выбраться. Но внезапно подул свежий лёгкий ветерок. И он показал, что всё это время Генпачи шёл не в ту сторону. *** Шино за ужином предложил ребятам сходить в храм за метками. И заставил Кобунго их проводить. Генпачи пожал плечами и сообщил, что у него работа с девяти до восьми. Приезжает крупная шишка – бывший начальник главного штаба, и нужно всё время находиться на посту. Ребята, конечно, опечалились, что они будут не полным составом, но ненадолго. Каждый тут же углубился в раздумья. Всё-таки получить марку соулмейта – это практически узнать, кто твоя вторая половинка, предназначенная самой судьбой. И, может быть, вы этого человека уже встречали. Или нет. И кто же может им оказаться? Кобунго как-то странно посмотрел на брата, но ничего не сказал. А Генпачи был только рад. Даже то, что он почти двенадцать часов будет охранять какого-то незнакомого ему дядьку, виделось ему гораздо лучшей перспективой, чем объяснять друзьям, что он уже получил метку. Недавно. Поругавшись с братом. Идти решили после завтрака. *** В десять в Кона-я пришли Шино и Соске. Остальные как раз покончили с едой и были в полной готовности встретить свою судьбу. Кобунго с улыбкой следил за ребятами. Он помнил, как сам нервничал, но в то же время предвкушал. Представлял свою первую встречу с этим человеком. И ведь ему даже в голову не пришло, что это может оказаться кто-то из его окружения! И тем более, что это будет парень. Они дошли до храма, разговаривая о насущных делах, о том, что недавно видели, и ещё обо всякой чепухе. Поднялись по ступеням, всё ещё болтая, но теперь скорее для того, чтобы скрыть волнение. Кобунго удивился, когда заметил, что во дворе храма всё ещё цветёт сакура. Пусть и не так пышно (дождь не мог не повлиять на неё), но она всё ещё цвела. Тихо и спокойно. Ей было всё равно на людей. Но в то же время она словно бы подбадривала всем своим видом, показывая, что есть в мире ещё нечто настолько прекрасное, чтобы жить хотя бы ради этого. Младший демон кивнул священнику, который вышел поприветствовать их. Тот, казалось, уже ничему не удивляется и всех встречает одинаково благожелательно. Но всё же он с некоторым интересом оглядел странную компанию: три взрослых, два ребёнка и два подростка. -Эти ребята хотят получить метки, - объяснил он священнику – тому самому Араю. Мужчина кивнул и сообщил, что сейчас позовёт помощников, а ребята тем временем могут обустраиваться на кушетках за шторами. Так те и поступили. Кобунго облокотился о колонну у входа. Вскоре прибежали ещё пятеро священников помоложе, и каждый разбежался к шторке. «Ровно шестеро на каждого из них» Кобунго удивлённо передёрнул плечами. «Неужели он меня запомнил?» Священник Араи лишь прошествовал мимо к одной из занавесок. «А фиг его знает» Спустя ровно пять минут из-за занавесок одновременно выскочили Шино и Соске и уставились друг на друга. Кобунго усмехнулся. Ну конечно, кто же, как не они. Тут и без меток всё ясно было. Немного небрежные чёрные иероглифы прямо под сердцем – первые слова, которые они сказали друг другу когда-то давно, когда в Оцуке всё ещё играла жизнь. Они просто стояли друг напротив друга. И смотрели. Им, кажется, было наплевать на всё, что происходит вокруг. Священники повыглядывали из своих «кабинок». А Шино просто рванул к самому дорогому человеку на этом свете, который с готовностью раскрыл объятия. Как и всегда. Как и должно быть. И разрыдался. *** Кобунго немного завидовал. Он понимал это. А, может, и не немного. И от этого становилось как-то больно. Когда на люди вышел Кено, всё ещё без рубашки, справа от пупка у него красовалось daijoubuu. А у Шинобу по правому плечу к локтю, не доходя до него: Kimi ni Wakaru. Были ли это вопросы? Будут ли это вопросы? Или утверждения? Они не узнают, пока не встретят. Досецу был внутри как-то подозрительно долго, но когда Дайкаку вышел следующим с надписью на щиколотке левой ноги, Кобунго понял, почему. -Вы шутите, да? По лицу Дайкаку было сложно сказать, о чём он думает. Казалось, ему всё равно. Но ребята-то знали, что ничего подобного. Парень сжимал правую руку в кулак, а левой держался за пояс. Просто нужно было за что-то держаться. Он не был против, совсем наоборот. Просто это очень шокирует – когда человек, предначертанный тебе судьбой уже так долго рядом, а ты и не заметил. Досецу почти что выполз из своего угла. Он медленно пробрался к ребятам и встал за спиной Асакено, пытаясь не глядеть на своего соулмейта. -Дайкаку-сан… давай дома поговорим? «Дома» снова усмехнулся Кобунго. Но при этом был всё-таки приятно удивлён. Это их дом. Их всех. Дайкаку отрывисто кивнул и сделал над собой усилие, чтобы оглядеть остальных. Он как-то понимающе хмыкнул на Шино и Соске (последний всё ещё держал мальчишку на руках), и ничего не сказал о Кено и Шинобу. -Кобунго, а покажи нам свою метку? Кобунго удивился. Он посмотрел на внимательно изучающих его друзей. «И чего им так приспичило?» -Ты наши все видел, да и мы друг друга. А твою не знаем, - словно прочёл его мысли Кено. Кобунго колеблется пару секунд. Они его друзья в конце то концов. Но всё же… И Кобунго решается. Наконец-то решается. Он сказал, что поговорит со своим соулмейтом, только чтобы брат отвязался. Но сейчас он действительно понял – надо. Иначе он уже не знал, как двигаться дальше. Как жить дальше, не будучи прицепленным к прошлому этими иероглифами на коже. Он как-то странно улыбнулся друзьям и взялся за ворот футболки. -Смотрите. *** Генпачи мучился уже третий день. Он просто не мог принять это. А тем более что-то предпринять. Ни вперёд, ни назад. Ох, если бы только Кобунго поскорее поговорил с этим его соулмейтом. Это слово уже не вызывало в его душе ничего, что было прежде: ни интереса, ни нетерпения или тепла. Только пустоту и ощущение, что он откладывает какое-то очень важное дело, хотя прекрасно знает, насколько важно оно, и что последний срок приближается с каждой секундой. И всё равно продолжает оттягивать и мучить себя тем, что его обязательно нужно сделать. Когда-нибудь. Когда будет уже слишком поздно. Если бы Кобунго поговорил только с тем парнем, Генпачи бы понял, что делать. Или отчаянно пытаться забыть и забить все свои чувства. Или просто попытаться. Попытаться стать для него кем-то незаменимым. Тем самым, чего ему сейчас больше всего не хватает. Так сильно не хватает, чтобы он просто был рядом! Чтобы смотрел! Чтобы думал! Чтобы… любил… «Забудь о нём, посмотри на меня!» Что-то должно измениться. Что-то должно произойти, обязательно! Или он просто не выдержит. *** Генпачи снова поздно возвращается домой. Ровно полночь – время, когда он открывает входную дверь. Наклоняется, чтобы снять форменные сапоги. Ночи начали теплеть, показывая, что это всё-таки весна. Деревья шелестели листвой, в которой спали птицы, чтобы солнечным утром вновь завести свою песню. А луна тихо освещала мир. -С возвращением! Генпачи удивлённо вскидывает голову. Младший брат стоит напротив, улыбаясь. Он как раз шёл на кухню. А эту фразу Кобунго говорит ему почти что каждый день, если только не спит в это время или не занят по работе. Но что-то в этой фразе… -Я дома. И Генпачи застывает на месте. Отметина соулмейта словно жжётся. Их первая встреча. Он даже забыл, что она когда-то была, ведь Кобунго всегда рядом, так естественно… Мама разрешила ему сходить в гости к тётушке Инута. Один раз Нуи уже приходила к ним домой вместе с ней, а теперь Генпачи идёт к ним. Как только двери отворяются и Генпачи заходит вовнутрь вместе с подругой его матери, он ощущает приятный запах чего-то вкусненького и интересный запах самого дома и тех, кто живёт в нём. А ещё навстречу ему вдруг вылетает маленький пушистый комочек, так и светящийся счастьем. -С возвращением!!! Генпачи удивлённо смотрит на ребёнка, напоминающего ему солнышко, а выражение лица того постепенно сменяется на смущённое. Он не ожидал, что с мамой будут гости. А Генпачи, словно в какой-то прострации, отвечает: -Я дома. Почему он не вспомнил сразу же? Ведь Кобунго, хоть и младше на три года, сразу же понял, как только увидел. Если только он действительно говорил правду… -Аники, ты чего? – недоумённо смотрит младший брат. - Пошли на кухню. Он уже собирается уходить, как его хватают за плечо и резко разворачивают к себе. Кобунго удивлённо глядит на брата, а тот в свою очередь поражённо уставился на чёрные иероглифы хираганы на светлой коже. Кобунго ослабил защиту. Привык, что брат уже не интересуется его меткой. И даже не заметил, как тот оттянул воротник его футболки, воспользовавшись элементом неожиданности. ただいま。Я дома. Их фразы не просто идеально дополняют друг друга. Они в точности воспроизводят их первую встречу. -Это был ты. Кобунго вздрагивает всем телом и белеет. -Всё это время это был ты… А ведь в этом воспоминании он дал Кобунго вполне неплохое сравнение. Кобунго и Генпачи были словно солнце и луна. Младший брат светлый, яркий, весёлый, делящийся своими эмоциями с окружающими и заботящийся о них. Его нельзя не любить. Старший брат красивый и загадочный, но если узнать его поближе, довольно неуклюжий, домашний, хотя это придавало ему какой-то особый шарм. И словно солнце и луна они бегают друг за другом по кругу, так отчаянно пытаясь догнать, понять, что же вообще здесь происходит, и не понимая, что всего-то нужно оглянуться. -Почему?.. *** Он получил метку в четырнадцать. И понял, сразу же, как только увидел её, с кем его свела судьба. Не то чтобы он всегда помнил их первую встречу или задумывался об этом… Но он сразу же вспомнил. И осознал, что это точно он. И сразу же, даже не показывая матери (хотя, кажется, она и так видела, только не поняла, что в этом такого), он попросил стереть эту метку. Этот знак связи двух людей. Двух их душ. Потому что он не хотел рушить то солнечное счастье, которое витало между его любимыми братом и сестрой. Если они счастливы, даже не будучи соулмейтами, значит, и Кобунго сможет. Просто найдёт себе кого-нибудь, кто полюбит его так же, как они друг друга. Он чистосердечно в это верил. И всё, что он говорил Генпачи, было правдой. Он действительно заставил себя не думать о нём в том самом смысле, какой подразумевают соулмейты. Он внушал себе, что им суждено быть одной семьёй – вот что это всё значит. Он был счастлив, пока счастливы эти двое. Но потом они умерли. И там, в заснеженных землях севера, где они так хотели просто вернуться к тем, кто их любит и ждёт, последней мыслью перед темнотой было: «я ведь так ему и не сказал…». И укол сожаления, которого он никогда от себя не ожидал. А когда выяснилось, что они вовсе не умерли, Кобунго гнал от себя эти мысли. Хотя он итак позабыл о них, когда Генпачи начал пытаться покончить с собой. Это оказалось очень больно. Собственными глазами видеть, как тот, кто связан с тобой невидимыми, но самыми крепкими узами на свете, пытается просто… сбежать от тебя. Сбежать из этого мира. Как он вновь и вновь поливает всё вокруг своей кровью. Ещё где-то полгода после этого Кобунго нервно реагировал на алый цвет. Но пытался никому этого не показывать. Кажется, успешно. Генпачи прекратил истязания себя после того, как однажды Кобунго не выдержал, в очередной раз найдя старшего брата с руками в собственной крови, и порезал своё запястье у него на глазах, которое тут же затянулось. «Ты зря пытаешься, аники» - сказал он ему тогда. «Мы не можем умереть так. А здесь всё ещё есть люди, которым ты нужен». И он ушёл. С навсегда врезавшимся в память выражением его лица: удивлённым, но с такой болью в глазах. Кажется, он правда испугался за Кобунго, когда тот схватил лезвие, стащенное Генпачи. Кобунго хотелось бы верить, что это именно из-за него парень прекратил это безумие. Но он бы никогда не решился спросить. А потом появились Шино и Соске. И всплыла правда о Нуи. Правда, не вся. Она не просто забеременела от другого. Этот другой был её соулмейтом. Он исчез после её смерти, и Кобунго даже не знал, как на это реагировать. Был ли он поддонком или не выдержал смерти своей второй половинки и?.. Парень предпочёл не задумываться об этом. Ведь случившееся уже произошло. Так что толку? Потом началась заварушка с восемью псами, потихоньку собиравшимися в столице. И Кобунго совершенно забыл о том, что у него тут нерешённая трагедия жизни, вообще-то. А потом Канамэ спровадил их к этой гадалке… О, это было ужасно – рассказывать Генпачи о нём же. И ведь он так искренне выслушивал его… И как Кобунго вообще в голову пришла мысль, что может быть, просто может быть, брат и правда даст дельный совет. А тот посоветовал поговорить. Он САМ. Посоветовал. Рассказать. Ему же. Именно поэтому Кобунго оттягивал. Именно поэтому были все эти «я подумаю» и «соберусь с мыслями». Ведь он даже не предполагал, что у них может что-то получиться. А этот придурок начал уделять ему слишком много внимания, чтобы не думать об этом. И тут это двадцати четырёхлетие. Подарок не просто впечатлил его. Он его поразил до глубины души. Он показал, как на самом дели они близки. Заставил вспомнить. Вновь. Ветер и молния. Два демона, связанные прошлым, настоящим и будущим. Если честно, тогда Кобунго был готов расплакаться, как ребёнок. У него всегда было это чувство, что для брата он не значит ничего особенного. Просто брат его сестры, который вкусно его кормит, а то, что было когда-то в детстве, уже ничего и не значит. Но Генпачи в дребезги разбил его неуверенность. Одним простым с виду подарком он показал, как хорошо знает его. И что их связь кое-что для него значит. Ветер и гром. Без них невозможна гроза. А на утро после вечеринки в честь дня рождения Кобунго пялится на себя в зеркало. И спустя десять лет он снова видит их - эти невинные слова, как продолжение ключицы. Так много значащие на самом деле. И как бы парадоксально это ни было, Генпачи каждый день говорил именно их, и Кобунго отвечал тем, что должно было быть вытатуировано на коже старшего брата. И вот, они здесь. Как раз тогда, когда Кобунго наконец-то решил ему рассказать. Завтра. Всего-то день не дождался. И как теперь перед ним объясняться? «Такой ещё и обидеться может…» -Почему?.. Точно. В его сияющих глазах стоит нечто похожее на обиду. А ещё нечто похожее на боль. А затем появляется понимание. Где-то глубоко-глубоко. -Кобунго… - фиалковые глаза словно бы светятся. Как луна. Тихо. Но так величественно. И нежно. – Прости меня… Демон ветра не может отвести глаз. Не может заткнуть уши. Но не может и ответить. Сколько раз твердил себе: не смей влюбиться, пути назад уже не будет. Всё зря. Стоило только услышать эти слова, как пришло осознание. Кого же ты обманывал, Кобунго? Себя. Ты ведь уже давно… Но он наблюдал за ним всю свою жизнь. И если Генпачи понадобился последний месяц, чтобы поближе узнать Кобунго, то у того было гораздо больше времени. Он знал о нём всё. Все его привычки. Плохие и хорошие стороны. Даже когда пытался не обращать внимания, он всё равно всегда находил его взглядом. И видел. И надеялся, что когда-нибудь это пройдёт. Не прошло. И они всё ещё смотрят друг на друга. Генпачи, вцепившись в его футболку, и Кобунго, просто застыв на месте. Вот он, разговор, которого старший брат так хотел. И которого младший так боялся. -Ну… - он неуверенно посмотрел куда-то за плечи брата. – Теперь ты знаешь. Вроде как. Генпачи продолжает внимательно смотреть ему в глаза. -Но мы всё ещё не поговорили. -Ну да… Молчание на несколько секунд. -Пойдём в комнату? -Ага. *** -Почему ты не сказал сразу? -Да как я мог? – так искренне улыбается, но с такой болью в глазах, что Генпачи хочется просто притянуть его к себе и погладить по голове, как маленького. Но сейчас у них взрослый серьёзный разговор и никаких сантиментов. Ну, может, потом. Они молчали. Кобунго смотрел на свои пальцы, как тогда, когда они впервые заговорили об этом после похода к гадалке. А Генпачи понимал его. Умом понимал. Но сердцем принять не мог. Он понял, что на самом деле… хотел бы, чтобы братишка рассказал всё ему ещё тогда, когда они были подростками, ничего в этой жизни не смыслящими. Как он мог так наивно полагать, что не причинил бы ему боли, будучи его соулмейтом, когда всё это долгое время именно он являлся причиной этого печального выражения лица? Именно он заставлял того страдать, переживать и сомневаться. Так долго… «Но я люблю его!» Именно. И больше он его точно никогда не отпустит. Только не его. -Если бы я сказал раньше… Сестра могла бы быть жива. Генпачи вскидывает на него удивлённый взгляд. Подсознательно он думал об этом, но пытался не концентрироваться. Он не хотел никого винить. Поэтому тут же одёрнул Кобунго. -Прекрати. Не ищи повод винить себя, - он смотрел прямо и уверенно. Младший брат не понимал, как в такой ситуации он может оставаться таким. - Я не говорю тебе забыть. Но просто… встряхнись, - Генпачи мягко улыбнулся. - Прошлое на то и прошлое, что оно уже прошло. Его не вернёшь. А я сейчас здесь, с тобой. Поэтому, пожалуйста… только не вини себя. «Со мной?» -И что это значит? – неуверенно откликнулся Кобунго. Лучше всегда спрашивать напрямую. Иначе начнёшь додумывать и придёшь в итоге к тому, чего нет. -Хочешь начать встречаться? Кобунго пошатнулся от удивления. «Так просто?» Столько лет мучений, когда всё могло быть так просто? -Аники… не надо… -Почему? – прямо и искренне. Кобунго хочет что-то сказать, просто по привычке, по этой болезненной привычке отказаться от того, что прямо перед глазами, но его перебивают. -Ведь ты – моя судьба. Кобунго вновь вскидывает на него умоляющие глаза. -Твоей судьбой была сестра! Генпачи хватает его за руки и тянет на себя, заставляя уткнуться носом в плечо. -Моей судьбой с самого начала был ты. И никто другой. Кобунго рвано дышит в тёплую ткань рубашки с таким знакомым запахом. Взращенные в себе страхи и сомнения не так-то просто искоренить. Особенно, когда ты почти всю свою жизнь только этим и занимался. -Просто позволь мне быть с тобой. Близко и тихо, искренне и с толикой надежды, которая на самом деле – целый океан. Грозы. Кобунго закрывает глаза, чтобы просто позволить себе отпустить… чтобы наконец-то позволить себе осознать. «Неужели правда можно?» В полной мере осознать то, о чём так долго подсознательно мечтал, к чему стремился, пытаясь вместе с тем же забить это собственное «хочу» и не думать, не вспоминать, не надеяться. -Ну так что? Он сам не замечает, как улыбается, а Генпачи удивлённо смотрит на него. И в который раз повторяет про себя, как же так могло случиться, что он всё это время был так слеп. И что он никому его больше никогда не отдаст. -Можно попробовать, - со смешинкой выдыхает Кобунго. -Прямо сейчас? Младший демон теряется. Брат всегда сбивает его с толку своей прямолинейностью. И пока Кобунго пытается собраться с мыслями, Генпачи просто притягивает его к себе за плечи и нежно целует. И всё остальное отходит на задний план. *** Утром они сидят друг напротив друга и разглядывают эти своеобразные «татуировки». Парные, такие подходящие им. Генпачи проводит пальцами по тёплой коже, уже в который раз. Ночью у них было много времени. Но теперь, при свете дня, просто хотелось убедиться, что эта связь никуда не исчезла. И не исчезнет. Больше никогда. Двери резко распахиваются. Кобунго уже привык к постоянным вторжениям. Генпачи – нет. Но всё равно оба вздрагивают и поворачивают головы к хозяйке, с недовольным лицом ищущей своё чадо, которое вновь отлынивало от работы. -Кобунго, ты… - её громкий голос резко обрывается, когда она видит это. Она никогда не забывала того, что было написано на плече её сына. В своё время даже строила догадки. И вот, самая сумасшедшая их них оказалась правдой. Но им об этом знать не обязательно. -Вы двое. Парни сглатывают и не шевелятся, глядя на хозяйку Кона-я. Они оба без футболок, надписи видны на коже, словно они всегда там были, но при этом приковывая к себе внимание. -Я скажу отцу. А вы подготовьте мне объяснительную, какого чёрта так долго. И она выходит так же стремительно, как появилась, захлопнув перед носом двери. Генпачи и Кобунго всё ещё неподвижно сидят и смотрят туда, где только что была хозяйка. Затем друг на друга. И валятся со смеху. Они хохочут так по-детски, так счастливо, что даже слёзы появляются на ресницах, и парни думают, что так здорово они не ощущали себя уже давно. А потом Кобунго подбирается поближе к брату и крепко стискивает того в объятиях. Генпачи совсем не против, он довольно трётся о его кожу, вдыхая родной запах. И вновь целует. *** -Ладно, я в душ. -Ага, тебе же через час выходить? -Угу. Кобунго довольно потягивается, когда брат выходит, и плюхается обратно на мятый футон. Ещё на чуть-чуть, пусть даже в ресторане его ожидает мать и работа. Ещё на чуть-чуть, чтобы до конца впитать в себя все новые сладостные ощущения. Это счастье просыпаться с любимым человеком и знать, что это – навсегда. *** Наскоро приняв душ, Генпачи хотел ещё разок увидеть Кобунго перед тем, как отправиться на работу. Он даже не одевает рубашки и с полотенцем, всё ещё висящем на одном плече, заходит в домашнюю кухню. Псы в своей обычной манере попивают утренний чаёк. И Шино с Соске здесь, рядышком, как истинные соулмейты. И Досецу с Дайкаку сидят напротив друг друга: первый старательно отводит взгляд и краснеет, пока второй внимательно разглядывает его лицо. Говорят, Дайкаку дали зелёный свет. Генпачи ухмыльнулся и уже собирался уходить, не найдя того, кого искал, когда Шино наткнулся на него взглядом и, округлив глаза, выплюнул чай, который только что намеревался выпить. -Генпачи!!! Парень обернулся. -Чего? -А… Это… - парень выглядел словно бы встревоженным, растрёпанным и в то же время смущённым. Все остальные тоже удивлённо глянули сначала на Шино, затем на старшего демона. - Твой соулмейт!.. Генпачи удивлённо улыбнулся. «Опять он откуда-то уже всё знает» -Угу, - он лишь сменил удивлённую улыбку на счастливую и плавно выскользнул в коридор - ушёл переодеваться. А псы остались поражённо смотреть ему вслед и переглядываться между собой, тут же начав строить догадки. *** -Родители уже знают. А когда ребятам расскажем? Кобунго провожал брата… своего соулмейта на работу, стоя рядышком у выхода. Ну не мог он заставить его после всего, что случилось, уходить в одиночку. Или не мог заставить себя. -Они тоже уже знают. -Откуда?! – округлил глаза теперь Кобунго. Генпачи мягко рассмеялся. -Ни малейшего понятия. Кобунго лишь провёл по нему недоверчивым взглядом и вздохнул. Затем улыбнулся и потянулся чмокнуть свою вторую половинку в щёку. -Счастливого пути. Генпачи ошарашено посмотрел на него. На свое сияющее счастливой улыбкой солнце. И улыбнулся в ответ. И притянул за шею. И поцеловал. Кобунго широко распахнул глаза, а Генпачи уже оторвался от любимых губ и хитро подмигнул. -Я пошёл. Кобунго неуверенно кивнул, всё ещё осознавая, что же произошло. А старший демон уже скрылся за дверьми и в приподнятом настроении вышагивал по улицам старого города, размышляя, как же он сегодня проведёт целый день, не видя родного лица, пусть даже уже столько лет ходит на работу. Но не сегодня - когда так хочется остаться рядом. Кобунго поморгал и с долгим выдохом облокотился о стену. «И так будет теперь каждый день?» Он покраснел и опустил голову. «Ну что ж…» «Я, кажется, не против» Сакура давно отцвела. Но разве ж теперь это важно, когда вокруг во всей своей красе наконец-то разлилась весна?