Мы строим свою жизнь сами

С наступлением темноты, в деревне наступала ночь и время страха, боли, отчаянья и потерь. Каждую ночь шики находили себе новую жертву, посещали её несколько ночей подряд, в последнюю ночь убивали и дожидались восстания жертвы в новой сущности, сущности ночного убийцы. Теперь они обретали жизнь после смерти, но взамен им приходилось многим заплатить. Они больше не могли дышать как простые люди, не могли переносить солнечного света, распятия и священные вещи вгоняли их в ужас и отчаяние. Кожа их была холодна, как у мертвецов, ведь они и были ходячими мертвецами. Но им оставляли их души и разум. Каждый мог сам избрать свой путь. Кто-то вставал на путь убийцы, увлекая за собой всё больше и больше невинных жертв его голода. Они убивали медленно и мучительно, выпивая каждый раз кровь и оставляя лишь два прокола от острых как иглы клыков. Жертве внушали, что она не должна посещать больницу, должна уволиться с работы и каждый раз, ночью, впускать в свой дом своего убийцу. Чаще всего шики убивали членов своей семьи, желая воссоединиться с ними с другой стороны жизни. Но восстать мог не каждый. Из всей семьи проклятие шики мог получить только один человек, а могло и несколько. От чего это зависело, никто не знал. Шики мог стать и ребёнок и старик. И после смерти все становились равны по силе. *** Той ночью Тору снова принёс цветок под окно комнаты Нацуно. Прошло уже семь дней и на земле лежало семь сорванных цветков. Каждый увядал по мере того, как долго лежал там. Блондин всё время вставал на колени, складывал ладони вместе и молился… Он не знал точно, ради чего он молится. Молил ли он о восстании Нацуно или о том, чтобы его чистая душа покинула этот мир и отправилась на небо. Ему хотелось и того и другого. Он раскаивался за то, что убил своего лучшего друга, но если бы не он, это сделал бы кто-либо другой, либо Мегуми, либо Татсуми. Но в то же время ему так хотелось вновь увидеть своего друга живым, дышащим, смотрящим этими всегда серьёзными глазами… — Прости меня…Нацуно… — На глаза Тору снова накатили слёзы, которых он никогда не мог сдержать. При жизни он очень редко плакал. Чаще смеялся и шутил. За спиной вампира послышался треск веток и шуршание листьев, парень резко обернулся, испугавшись, и увидел перед собой те самые серьёзные глаза Юки. — Нацуно… — Из глаз Тору покатились крупные холодные слёзы, он хотел кинуться и обнять друга, но тот вытащил из-за спины осиновый кол и молот. — Я же просил не называть меня по имени. – Холодно отрезал парень и сделал шаг навстречу вампиру, выставив перед собой кол. Тору испугался и отступил на шаг. Он раскаивался за содеянное, но умирать боялся и не хотел. — Ты пришел, чтобы убить меня? Но ведь ты жив! Ты не умер! Ты восстал, как и я! – Блондин испуганно смотрел на друга и продолжал отступать, пока не почувствовал спиной, что упирается в стену чужого дома. — Такие как мы не должны жить. Мы умерли, наше место в земле. А вместо этого мы убиваем своих друзей и родных. Я покончу с этим. — Но ведь ты теперь такой же, как и мы! — Когда все вы будете убиты, прийдёт и моя очередь. Я не исключение, отправлюсь в пучины ада вместе с вами. — Нет! Нацуно, я не хочу умирать! Прошу! – Тору на свой страх и риск кинулся на друга, но вместо того чтобы укусить как обычно, обнял его и стиснул в объятиях. – Нацуно…не надо…прошу… — Из глаз блондина продолжали течь солёные холодные слёзы. — Пусти меня! Ты мёртв! Ты убийца!...Чёрт, ну почему снова так?! – Оборотень выронил из рук молот и кол и обнял друга, подставив шею. – Я так хотел убежать вместе с тобой из этой деревни в город…зачем ты убил меня? Вампир, увидев гладкую шею друга, не удержался и впился в неё клыками. Каково же было удивление вампира, когда он почувствовал, что тело Нацуно тёплое, сердце всё так же бьётся, и чувствуется, как он дышит. Не понимая, как это возможно, Тору отстранился, но обнимать друга не перестал. — Нацуно…как это возможно? Ты жив? Юки опустил голову и закрыл глаза. Сначала он и сам не мог понять, как такое возможно, но встретив Татсуми, всё понял, тот ему пояснил, кем теперь является. — Я мёртв, так же как и ты. Но я оборотень. Оборотни могут дышать, у них бьётся сердце и тёплая кровь, они почти ничем не отличаются от людей, но так же как и шики вынуждены питаться кровью людей, чтобы увеличивать свои силы и жить дальше. Вероятность, что человек переродится оборотнем, один к сотне. Так ты хочешь убежать со мной? Я смогу кормить тебя… Я могу питаться человеческой едой, мне лишь изредка нужна будет кровь. Тору, пойдём… — Нацуно как-то непривычно ласково погладил друга по спине и мягким пшеничным волосам. — Они убьют меня, если я их предам… Сунако накажет меня… Я не хочу умирать. – Слёзы никак не собирались прекращаться. — Если ты не пойдёшь со мной, тебя убью я. – Оборотень был серьёзен, и вампир знал это наверняка. Тору посмотрел на друга заплаканными глазами и кивнул. — Ты правда будешь кормить меня? Ты ведь знаешь, я не могу побороть этот голод, он сводит меня с ума… — Я буду кормить тебя столько, сколько потребуется, но ты не должен никого убивать, хорошо? – Оборотень ласково гладил вампира по волосам, стараясь успокоить. — Угу… Нацуно… Спасибо… Той же ночью они сбежали из деревни. Нацуно предвидел то, что возможно случится в деревне, и вовремя решил её покинуть, вместе с Тору. Парни украли машину и немного денег у семьи Киришики, и пока те были заняты борьбой с одичавшими людьми из села, которые наконец раскрыли их тайну, скрылись под покровом ночи. Им удалось покинуть деревню незамеченными, и теперь они направлялись в город. — Нацуно, где мы будем жить? — Я забрал наши с тобой документы. В городе никто не знает, что мы умерли. Денег на первое время я тоже взял. Жить будем в моём старом доме. Родители его не продали, там достаточно места и он прямо в центре города. Я смогу работать днём, а ты ночью. Если захочешь есть, сразу говори мне. И да, если появятся люди, которые будут догадываться о том кто мы, кусай их и внушай им, что мы такие же люди, как и они. Но не смей пить у них кровь и тем более убивать. Тору был удивлён и сидел в машине с открытым ртом, слушая парня. Ему не верилось, что теперь всё будет хорошо, что они будут вместе, никто не будет пытаться их убить, и им не придётся никого убивать. Нацуно вздохнул и положил руку Тору на плечо. — Хотя бы кивни мне, если понял. Вампир судорожно закивал, показывая, что всё отлично понял и повторять не нужно. — Хорошо. Хорошо… — Глядя на дорогу, произнёс Юки. Оборотень и сам волновался не меньше блондина. Кто знает, как удачно всё выйдет, пойдёт ли всё по его плану. Хотелось верить, что им повезёт. Через полчаса они уже были в городе и ехали по ночным улицам. Приехав на нужную улицу, они вышли из машины, и подошли к крыльцу старого двухэтажного дома. Достав из кармана старый, покрытый ржавчиной ключ, Нацуно заложил его в скважину и провернул пару раз. Замок щёлкнул и дверь открылась. Парни переглянулись между собой, и зашли внутрь. В доме было темно и пыльно, чувствовалось, что уже давно никто здесь не убирался. Свет оборотню и вампиру был ни к чему, с их-то отличным зрением. Нацуно первым делом пошёл проверить все комнаты, а Тору ходил по первому этажу, разглядывая всё вокруг. Так как большую часть мебели и вещей родители Нацуно забрали с собой в деревню, тут мало что осталось. Но так как это был не сельский дом, на первом этаже располагалась гостиная, кухня и санузел и чулан, на втором, скорее всего, находились спальные комнаты, две или три. Все оставшиеся здесь вещи, были покрыты толстым слоем пыли, в углах комнат была густая паутина, а где-то под полом скреблись мыши. Вскоре со второго этажа спустился Нацуно и включил найденный им фонарь. — Электричество и вода отключены. Нам надо будет привести дом в нормальное состояние и сделать так, чтобы люди поверили, что мы в нём живём. Сегодня же утром, я заплачу за все коммунальные услуги, и мы должны убраться здесь. А так же надо выделить тебе специальную комнату, куда не проникает солнечный свет. Тору заулыбался так, словно ему на день рождения подарили то, о чём он так давно мечтал. Отчасти так оно и было. Он был счастлив, что теперь сможет жить вместе со своим лучшим другом, ему не надо будет прятаться от людей, убивать их. И теперь он будет жить в городе. Он, конечно, любил свою деревню, но и жизнь в городе всегда была ему интересна. — Нацуно, спасибо тебе большое, за всё… — На глаза блондина снова навернулись слёзы. Но на сей раз слёзы радости. — Не называй меня…а, ладно, забей. Называй, как хочешь. Только не реви, ладно? — Угу. – Тору тут же вытер слёзы и улыбнулся другу. До утра они занимались уборкой, убирали паутину со всех углов, пыль, мыли полы и окна, и до рассвета сумели чулан превратить в новую комнату Тору, в которую не проникает солнечный свет. Вампир был не против жить в чулане, тем более его хорошо обустроили. Мягкий матрас на полу, небольшая тумбочка для его личных вещей, на которой так же стоял подсвечник и лежал коробок спичек. Когда начало светать, Тору отправился спать, а Нацуно продолжал убирать дом. Через пару часов, всё сверкало чистотой. Мыши под полом покинули дом, как только догадались, что в нём теперь поселился оборотень. Так же, как только открылась почта, Нацуно заплатил за электричество и воду, а так же за газ, чтобы всё подключили в ближайшее время. Когда открылись киоски с газетами, оборотень купил парочку и принялся искать парням работу, а так же ходил по улицам и рассматривал объявления на столбах, стенах, плакатах и заведениях. Ну, в первый день всего не сделать, и немного устав, он пошёл обратно домой. К тому времени уже близился обед, и купив себе пару кило свежего мяса и приправ, Нацуно вернулся и приготовил себе жареные отбивные с кровью. Наевшись, так, чтобы приглушить голод, он лёг в гостиной на старенький скрипучий диван и уснул, решив продолжить поиски работы чуть позже. Проснулся оборотень, чувствуя ласковые и нежные прикосновения холодной руки к щеке. Он знал, что это может быть никто иной, как Тору. Даже не надо было открывать глаза, чтобы знать это. Наверняка он сейчас улыбался и разглядывал его. Открыв глаза, оборотень посмотрел на улыбающегося вампира, который глаз не мог оторвать от своего друга. — Ты такой красивый, когда спишь… — Неприлично вот так пялиться на людей, когда они спят. — Ну, ты отчасти уже не человек. Почему бы и нет? — Не напоминай мне об этом. – Холодно сказал оборотень и отвернулся. — Прости, я не хотел… — Виновато промямлил вампир и убрал руку от лица парня. — Ничего, забудь. – Нацуно вновь повернулся и посмотрел на Тору. – Ты голоден? Можно было и не спрашивать. Конечно же, первым делом, после сна, вампир хотел крови. Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке и отогнув воротник, Юки подставил блондину шею и прикрыл глаза, дожидаясь, когда его укусят. Муто, видя гладкую и нежную кожу на шее парня, просто залюбовался ею, клыки увеличились и, наклонившись, он провёл языком по тому месту, куда собирался укусить, а после аккуратно, стараясь доставить как можно меньше боли, укусил оборотня, начиная жадно глотать тёплую кровь. Нацуно шумно выдохнул и чуть выгнулся, чувствуя под кожей чужие клыки. Почему-то этот укус приносил ему удовольствие и наслаждение. Но почему? Тихо постанывая, он обнимал вампира за плечи, стараясь сильнее прижаться к нему и насладиться этим укусом. Напившись вдоволь, Тору отстранился и облизал шею друга, а затем и свои губы. Оба тяжело дышали и смотрели в глаза друг другу. — Что это было? – Немного придя в себя, спросил оборотень. — Эндорфины, гормоны счастья. Они выделяются у вампиров вместе со слюной. Так мы подсаживаем свою жертву на укусы, как наркоманов на иглу. — Так я что же, теперь тоже наркоман? А ты, мой наркотик? — Ну, наверное да. – Пожав плечами и глупо улыбаясь, отвечает Муто. — Ты ублюдок! Я же теперь буду просить, чтобы ты укусил меня! Буду ждать этого укуса! — Нацуно, успокойся! – Тору остановил кулак друга. Прямо у своего носа и прижал оборотня к кровати, чтобы тот не нападал на него и не срывал свою злость. – Ты не станешь зависимым! Я просто хочу, чтобы ты получал удовольствие от укуса, а не боль. Парень снизу вроде бы успокоился, но на друга смотрел всё ещё с неким недовольством. Вампир наклонился прямо к лицу своей добровольной жертвы и провёл языком по губам парня. Оборотень ошарашено уставился на парня и попытался оттолкнуть его от себя. — Что ты делаешь? У меня уже ничего не болит. Ты ещё хочешь крови? Кусай и не майся дурью. Муто улыбнулся и погладил Нацуно по щеке, продолжая облизывать его губы и стараясь проникнуть в рот языком. — Тору!— Юки пытается хоть как-то усмирить друга, но тот, похоже, слушать даже не собирается. Шумно выдохнув, он всё же позволил проникнуть в свой рот языком, но после прикусил его, тихо зарычав. Вампир пискнул болезненно и отпрянул, приложив ладонь ко рту. — Я просто хотел поблагодарить тебя за всё! — Простого спасибо было бы вполне достаточно! Оба с минуту молча смотрели друг на друга, а после Тору набросился на Нацуно и вжал всеми силами в диван, заведя его руки над головой и не давая возможности высвободиться. — Пусти меня! Пусти немедленно! Иначе я убью тебя! — Ты не сделаешь этого… — Сдавленным шёпотом проговорил блондин и принялся целовать шею оборотня. Тот рычал и вырывался, пытаясь отпихнуть от себя ненасытного вампира, но тщетно. Разорвав на парне рубашку, Тору принялся осыпать его грудь поцелуями, жадно вылизывать языком и прихватывать губами соски, оттягивая их, чуть прикусывая и отпуская. Нацуно стонал, рычал, выгибался и выворачивался, всячески пытаясь то прижаться сильнее, то отталкивая от себя, пытаясь выбраться из-под массивного тела. Тору, видя реакцию парня, прикусил сосок сильнее, так, что на нём проступили капельки крови, а после стал обильно смачивать слюной, посасывать и зализывать укус. Нацуно тут же выгнулся всем телом и сладко застонал, обнимая вампира и прижимая к груди. — Чёртов…Тору…чёртовы…эндорфины…я тебе…припомню… — Сквозь зубы прошипел Юки и зажмурился, прикусив губу. А блондин продолжал увлечённо домогаться до своего предмета обожания. Кусал шею и грудь, оставляя красные засосы и следы от укусов, медленно опускаясь вниз. Нацуно несдержанно стонал от наслаждения и выгибался, страстно желая получить ещё больше укусов и удовольствия. Стянув с оборотня штаны, вампир развел его ноги и принялся целовать внутреннюю сторону бедра, опускаясь ещё ниже и теперь уже водя языком по чужому члену. — Тору… — Сдавленно простонал Юки и положил руки на затылок блондина. Тот, глянув на любовника, начал дразнить его головку кончиком языка, иногда касаясь зубами, но, не делая больно, а после взял головку в рот, посасывая и проталкивая до щеки. Нацуно продолжал стонать и надавливать на голову вампира, заставляя того взять больше. Тору послушно проталкивал чужой член до самого горла, начиная отсасывать у парня и двигать головой, плотно обхватывая губами чужую плоть и помогая себе языком. Вампиру нравилось, как оборотень двигал бёдрами навстречу, чуть приподнимаясь и стараясь сильнее погрузиться в чужой рот. Блондин был крайне аккуратен, стараясь не задеть зубами нежную кожу чужого члена. Пальцами он тем временем ласкал чужие яички, то сминая их в руке, то чуть оттягивая, то проводя пальцем между ними, затем дразнил мошонку, щекоча её двумя пальцами, и медленно направлялся к заветной дырочке, которая уже судорожно сжималась от нетерпения. Смочив два пальца слюной, Тору начал аккуратно вводить пальцы в горячее тело оборотня. — Ааах! Сволочь! Вытащи их! – Нацуно зарычал, пытаясь слезть с чужих пальцев, но как только они вошли по первую фалангу, оборотень заскулил беспомощно и сам начал насаживаться на них, стараясь сделать так, чтобы они проникли как можно глубже. И вампир, повинуясь желаниям любовника, проталкивал их глубже и разводил в стороны, растягивая узкий проход. Стоны оборотня сводили Тору с ума, он готов был слушать их бесконечно. Он двигал пальцами быстрее, вгоняя их глубже и резче, а после добавил третий палец, от чего Нацуно несдержанно застонал, выгнувшись, и кончил прямо в рот вампиру. Муто проглотил всё до последней капли. Чужая сперма притупляла голод получше крови. Закрыв глаза, оборотень тяжело дышал, отходя от оргазма, и старался прийти в себя и надавать этому самовольному клыкастому существу. Но вампир не медлил, и, переведя дыхание, развёл чужие ноги пошире и резко вошёл, тут же начиная толкаться в горячее возбуждённое тело. Нацуно стонал, выгибался и царапал чужую спину, вздрагивая и корчась от боли, а Тору старался его успокоить и сделать процесс не таким болезненным. Вампир целовал возлюбленного, гладил по бокам и бёдрам, щекам и груди, старался толкаться плавно и размеренно, но не мог сдержаться, и толчки выходили грубыми и резкими, от чего оборотень, то и время вскрикивал и выгибался дугой, разрывая рубашку на блондине в клочья. Старый диван под парнями нещадно скрипел и обещал вот-вот развалиться. Но нет. — Ааах! Тору! — Нацуно… Оба были на пределе от такого бурного секса. Муто продолжал толкаться из последних сил, а Нацуно несдержанно стонал, насаживался на чужой член и вскрикивал, выгибаясь дугой. Толчки становились всё сильнее, несдержанней, грубее, и вскоре оба не выдержали и с громким стоном кончили. Тору упал сверху на оборотня, тяжело дыша и стараясь прийти в себя. А Нацуно в свою очередь пытался отойти от оргазма, чтобы спихнуть с себя тяжёлую тушу вампира. Но этого не случилось. Обняв блондина, оборотень лишь погладил его по волосам и поцеловал в шею. — Выйди из меня…пожалуйста…Тору. – Парень потормошил друга по плечу, но тот, кажется, слишком перенапрягся и вырубился, не выходя из партнёра. – Вот чёрт… Вздохнув, Юки ничего не оставалось, как молча лежать и ждать, пока вампир придёт в себя. Тот очнулся только через полчаса, и, поняв, что всё ещё находится в чужом теле, попытался выйти. Но не тут то было. За это время возбуждение оборотня спало, и он сжался до такой степени, что вампир не мог выйти. — Нацуно…расслабься немного. — Тебе легко сказать…У тебя в заднице не застрял чужой член! — Тебе не понравилось? – Чуть обиженно спросил вампир. — Ну…чёрт…понравилось. Но полчаса с чужим хуем в жопе не прикольно лежать! — Прости… — Тору улыбнулся и всё же медленно и аккуратно вышел, стараясь не навредить обоим. Оба обнялись и пролежали так почти до самого утра, то ругаясь, то оправдываясь, то нежничая. *** Прошёл год. Они жили как семья. Работали. Тору ночью, а Нацуно днём. Тору был ночным охранником. А Нацуно занял должность в большой фирме и постепенно продвигался по карьёрной лестнице. Всё у них ладилось и жили они долго и счастливо. Пока в один прекрасный день не выпили кровь друг друга до последней капли в порыве страсти х) Happy end!