Ассимиляция

Лучше царствовать в Аду, чем быть рабом на Небесах

— Мы Борг. Вы будете ассимилированы. Ваши биологические и технические достижения будут добавлены к нашим. Сопротивление бесполезно, — доносится жуткий механический голос из-за взламываемой двери. Металл скрипит и проминается внутрь. Захватчики вот-вот ворвутся. — Мы не успеем добежать до транспортатора! — выкрикивает в панике Корнелия, вбивая комбинацию на панели открытия двери. — Они сейчас вломятся! Коридор короткий, узкий, развернуться негде. Как пить дать прихлопнут. Или хуже. Точнее лучше. Идея, созревшая давно, всегда казавшаяся шальной, при предупреждении от капитана по громкой связи о приближении корабля Борг, начала казаться вполне осуществимой. Борт-проводница пытается отпереть дверь, но не удается. Киборги уже берут корабль под контроль и система отказывает. — Чарли! — окликает Питер, наш медик. — Ты же шаришь в этих системах! Взломай дверь! Створки, через которые ломятся чудовища не выдержали удара металлического шипа, разошлись с отвратительным скрипом. В проеме показалась паукообразная тварь с лапами-ножами, маленькой головкой и механическими глазами. — Поздно, — горестно сообщаю последним выжившим пассажирского судна «Итенсия». Знали, что захватывать, уроды. Оружия у нас нет. Шансов на спасение тоже. Хотя есть один. Но не для меня. Всегда мечтал умереть героем. В помещение за уродливой многоножкой входят два гуманоидных существа. Морды по самые глаза закрыты металлическими масками. На предплечьях, у одного на плече — пушки. Видно сразу: бывшие люди, не только по комплекции, но и потому что один нормальный глаз выдает происхождение. Обнадеживает, с представителями своего вида общаться приятнее. Даже в таком жутком облике, после порабощения инопланетной расой. Губы растягивает полубезумная ухмылка. Пульс частит. — Парни, — развожу руки в приветственно-доверительном жесте, делая шаг к не званным гостям. — Давайте, мирно поговорим, как цивилизованные люди, а? Существа останавливаются. Выше меня на две головы. Плечистые. С оружием, названия которому даже придумать не могу. Тела покрыты темно-коричневой броней. У безоружного против них шансов ноль. Но я не собираюсь драться. Дроны останавливаются. Догадываюсь: стрелять не станут. Представители других видов нужны им живыми. — Ну, зачем идти на конфликт, когда можно решить проблему миром? Ловлю на мысли, что испытываю почти радость от встречи с иным видом, который стал ночным кошмаром людей. Не зря же устроился на корабль, перелеты которого проходят через опасную часть Галактики. Дождался. — Проблемы у вас, — отвечает ближайший дрон однотонным механическим голосом. — Борг с вами не воюет. Борг хочет помочь. — Я именно об этом! — голос предательски дрожит, вместо того, чтобы показать уверенность. — Помогите мне! А этих двоих отпустите. — Чарли, сдурел?! — срывается Корнелия. Слышу, как Питер шипит на нее, явно признав во мне героя. Или просто трясясь за свою шкуру. — Не видим смысла отпускать, — изрекает второй дрон. — Мы поможем вам всем стать совершеннее. Черт. Какие же тугодумы. — Да-да! — соглашаюсь. - Мне! Понимаете, я готов отдать себя добровольно. А этих людей оставьте в покое. Ну что три, что один, какая разница? Первый дрон делает шаг ко мне и хватает за горло. Быстро. Не успеваю отскочить или увернуться. Притягивает к себе. Но не душит, а держит. Ладонь мощная. Чуть сожмет — позвонки хрустнут. Вцепляюсь в его руку, чувствуя, как начинаю паниковать. Совершенно не ожидал, что они будут такие сильные и страшные. По рассказам и фото они милее. — Добровольно хочешь пройти ассимиляцию? — спрашивает киборг. — Да! При условии, если товарищей отпустите! Безумие. С ума сошел! Да, они меня слушать не станут! Всех заберут, и не прослыву героем. Зато мечта сбудется. Существа задумываются, если исходить из молчания. Неужели, клюнули?! — Ну, согласны? Я - ваш! Что угодно сделаю, если тех двоих отпустите! Разве, я вам не нравлюсь? Черт, какой бред несу! Мысли, как взбесились, ни на чем умном сосредоточиться не могу. Рука дрона скользит по горлу, поворачивает голову чуть на бок, заставляя оголить боковую часть шеи с часто пульсирующей жилкой. Киборг подносит вторую руку ко мне. Из наруча выезжает инъектор. Игла молниеносно впивается в артерию, впрыскивая что-то. Голова идет кругом. Если бы дрон не поддержал, то упал. Хватает за плечи и толкает к гуманоидному напарнику. Тот перехватывает меня поперек туловища и легко забрасывает на плечо. Кажется, торги прошли успешно! — Вы их отпустите? — произношу, перебарывая головокружение. Что он мне вколол?! Вместо ответа, дроны поворачиваются и выходят. Товарищи пораженно, испугано и одновременно восхищенно смотрят мне в след. Нашел силы улыбнуться и помахать на прощание рукой: уходить надо красиво. Надеюсь, спасутся. Жарко. Сердце громко бьется в груди, как попавшая в клетку птица. Накатывает дурнота, перед глазами темнеет. Обвисаю на плече чудища. О том, чтобы вырваться, даже не помышляю. Разве, не этого втайне хотел? Стать частью жуткой расы инопланетных захватчиков. Самой техногенно-продвинутой во Вселенной. Ох, что со мной? Тело начинает бить дрожь. Но мне жарко. Даже вспотел. С губ срывается стон. Сознание мутится и отступает во мрак. Когда прихожу в себя, не понимаю, почему так темно. Точнее густой полумрак. Тело горит. Кажется, жар. Кожу зудит. Или под кожей. Состояние хреновое. Подташнивает. Лежу на чем-то жестком. На носилках, которые куда-то парят. Дивлюсь изобретательности пришельцев: у людей таких технологий нет. Борг идут впереди. Двое. Становится немного светлее. Осматриваюсь и не узнаю бурые стены. О! Мы уже на их корабле. Коридоры овальные, проходы арками. На стенах выгравированы рисунки. Мешанина линий, переплетения трубок создают сюрреалистический пейзаж. Или просто металл такой. Отливает синевой под тусклым светом ламп. Белых, почти земных. Полумрак. Значит, Борг нужно для зрения меньше света. Жутко. Желание стать одним из них добровольное. Но все равно страшно. Потому что прекрасно понимаю: сейчас ждет ассимиляция. Надеюсь, они позаботятся о том, чтобы меня усыпить. Смотрю на тела дронов. Киборгов. Почти полностью металл. Как вторая кожа. Судя по виду, процентов на восемьдесят машины. Интересно, как столько железяк вживили в человеческое тело? Окидываю себя взглядом и понимаю: ответ не долго будет в тайне. Становится не по себе. Движения Борг, как ни странно, плавные, не механические. Даже кажутся грациозными. Как у хищников. Убийц. Восхищает и завораживает. Ученые предполагают, что они живут бесконечно долго, так как ткани и механические части способны постоянно обновляться. А мы до сих пор не открыли секрет вечной жизни… Одновременно хочу стать одним из них и боюсь. Неизвестности. Процесса превращения. Коллективного разума. Просто не представляю, что это такое. Но вскоре узнаю. Очень скоро. Носилки замирают. Дроны останавливаются у стены, на вид совершенно не примечательной. Вдруг она плавно отъезжает в сторону с тихим механическим звуком. Оказывается дверь, а так и не скажешь. Сердце испугано замирает от открывшегося зрелища. Впереди большая зала без иллюминаторов с кучей непонятных механизмов жуткого вида. Шкурой чую: лаборатория или медотсек. А еще точнее: операционная. Нервно сглатываю. Сбегать уже поздно: мне сделали инъекцию. Вспоминаю, что слышал про Борг. Именно так они запускают нанороботов или их подобие (земные ученые толком не поняли принцип работы этих микроскопических штук) в кровеносное русло жертвы. Вторженцы уже начали внутри необратимый процесс изменения ДНК, подготавливая мой организм к ассимиляции. Теперь самое умное вообще ничего не делать. Поддаться. Два центральных механизма в операционной напоминают пауков с множеством лап, вооруженных странными колюще-режущими приспособлениями. Два подобия стола, которые напоминают пластинами конвеер, явно рассчитаны на преобразование двух «пациентов» одновременно. Столы метра два в длину, но возможно раскладываются. Хотя, под мой рост хватит. Завозят внутрь. Дроны останавливаются по бокам от носилок. Дверь плавно возвращается на место. Холодею. — Это не больно? — голос дрожит. Не отвечают. Испугано смотрю на конвоиров. Сейчас на них масок нет. Бледные с сероватым оттенком лица с неестественно темной сетью вен. Один глаз человеческий, но смотрится выцветшим. Почти не живым. Второй — механический. Черный прибор во всю глазницу, частично заходящий в висок. Лысые, нет ни ресниц, ни бровей. Губы с синеватым оттенком. Как трупы. И я таким стану. Жуть! Надеюсь, результат того стоит. А то будет обидно. Один кладет руку мне на грудь. Перчатки нет. Верх пальцев покрыт металлическими пластинками, как чешуей. Снизу живая кожа. Но она не излучает тепло. Как у трупа. Сглатываю. Такое чувство, дрон пытается ощутить, как бьется сердце. Затем наклоняется, обхватывает руками мою голову и заглядывает в глаза. Взгляд бесстрастный. Но в человеческом глазу (слава богам, что дроны рядом бывшие земляне, будь это представители других рас, было бы менее уютно) мелькает сосредоточенность. Поворачивает мою голову из стороны в сторону. Черт его знает, может сканирует. Способностей механического глаза не представляю. Так близко вижу дронов впервые. Я инженер, не солдат. Никогда не сражался с инопланетными захватчиками. Киборги жуткие и одновременно притягательные. Смотрю на них и понимаю: у землян шансов нет. Приподнимает веко и рассматривает глаз. Инстинктивно обхватываю предплечье киборга. Точнее ребристый наруч, явно скрывающий механизмы. Холодный. Мерзну. Как назло, в помещении прохладно. Ощупывает шею, даже не обращая внимания, что держу его руку. Сильный, как механизм. Разжимаю пальцы. С ними не справиться без оружия. Остро ощущаю: дроны сильнее. Киборг отстраняется. — Что вы собираетесь со мной делать? — задаю самый животрепещущий вопрос. — Ты станешь Борг, — холодно изрекает один. Это и так знаю. Хотелось бы подробнее. Бросаю взгляд на жуткие хирургические машины и понимаю: лучше не знать. Так легче. Немного. Крови и обрывков плоти нигде не замечаю. Все сияет механической чистотой. Несколько обнадеживает. По россказням солдатни, лаборатории Борг представляют собой мясницкие, покрытые кровью и частями тел. А здесь ничего подобного. На вид стерильно, пытаюсь себя успокоить. Вдруг одно из ближайших устройств приходит в движение и поднимает «клешни», словно наизготовку. Механическое вжиканье вызывает оторопь. Замирает. Подобие операционного стола немного поднимается. Специального освещения, как в земных операционных, нет. Подсветка есть только по стенам и от самих приборов. Некоторые «лапы» оснащены то ли лампочками, то ли светящимися индикаторами. Зачем узнавать не хочется, но скоро однозначно прочувствую на собственной шкуре. Судорожно выдыхаю. Страшно. Дроны начинают срезать на мне одежду. Не снимать, а именно разрезать, вытянувшимися из наручей лезвиями. Достаточно осторожно, кожу не ранят. Замер, боясь пошевелиться. Если бы приказали раздеться, точно не смог. Во-первых испытываю слабость от страха, во-вторых чувствую себя неважно. Хотя несколько лучше, чем было. Адреналин взбодрил. Понимание, что моя смерть им не выгодна, немного подбадривает. Только не превратилась бы ассимиляция в пытку. Сдирают вещи. Разрезают шнурки на ботинках, стягивают. Несколько секунд, и лежу перед ними обнаженный. Холодно. Хочется, чтобы все побыстрее закончилось. Но оно даже не начиналось. — Это очень больно? — снова спрашиваю с мольбой, глядя на ближайшего дрона. — Скажи! — От болевого шока не умрешь, — все-таки отвечает. Не знаю, радоваться или нет. Отступать поздно. Подвозят к столу. Толкают носилки прямо над ним. Затем опускают. Один из конвоиров (или хирургов?) приподнимает меня за талию, предлагая встать на четвереньки. Подчиняюсь. Носилки начинают складываться вертикально, как гармошка. Остается только шагнуть с них на стол. Такой же жесткий, только очень гладкий, как полированный. Металл отливает фиолетовым блеском. Странный сплав. Как инженер, впервые вижу. Но интерес быстро пропадает, когда нажимают на спину, предлагая лечь на живот. Второй дрон забирает носилки и просто толкает их прочь. В сложенном состоянии они продолжают парить, подсвечивая оранжевой подсветкой по бокам. Дроны разводят мне руки и ноги в стороны, показывая, как лежать. Подчиняюсь. Металл холодит. Тело начинает бить дрожь. Судорожно сглатываю. Ко мне приближается какая-то штука прямоугольной формы. Зависает над головой. Затем проезжает над телом, разбрасывая по коже и столу красную сетку. Сканер. Точно. Или его подобие. Проезжает еще раз и удаляется. Куда совершенно неинтересно. Что ожидает дальше пугает больше. Сбежать нет ни сил, ни желания. Почти парализован страхом. Сейчас будет больно. Главное, не кричать. Сжимаю зубы, но ничего не происходит. Ожидание неизбежного мучительно. Вдруг дроны сжимают запястья и щиколотки, удерживая. Началось… Не сверху, как боялся, а из стола, раздвинув пластины, выезжают захваты. Сжимаются на щиколотках, середине бедер, предплечьях и плечах, опоясывают низ живота. Стальная полоска охватывает грудь до середины ребер. Фиксатор есть даже для пальцев рук. Представляет собой регулирующиеся колечки на стержнях, отходящих от общего основания. Киборги умело всовывают туда мои пальцы. На уровне второй фаланги захваты сжимаются, плотно обнимая колечками кожу. Фиксируют пальцы широко разведенными. Теперь даже кулак не сжать, чтобы облегчить вероятную боль. Стопы прочно охватывают держатели чуть выше пальцев. Еще один захват раскрывается под головой. Ладони дрона берут за виски и вкладывают в приспособление. Прочный обруч смыкается над лицом по лобной части. Всё. Полностью обездвижен. Теперь не сбегу от пытки. Всецело нахожусь во власти Борг. Пластины оков гладкие, плотно обхватывают кожу. Размер, похоже, регулируется по формам жертвы. Дроны отстраняются. Меня начинает медленно поднимать над столом. Захваты оказываются на блестящих, как сталь, подпорках. Сердце испуганно стучит. Чувствую себя крайне беспомощным. Поднимают почти на метр, оставляя тело параллельно столу. Ощущаю себя распятым. Понимаю, зачем это нужно: теперь инструменту будет доступ к любой точке организма. Высота стержней захватов, похоже, может регулироваться независимо. Поэтому плененному телу смогут придать любое положение необходимое для удобства операции. У нас таких приспособлений нет. Может, к лучшему. Страшный механический «паук» надо мной приходит в движение. Слышу, как вжикает. Подготавливается к операции. Или пытке. Вдруг на спину льется прохладная вода. Ежусь. — Ай! — не сдерживаю возгласа. — Что это? Пробую оглянуться, посмотреть, но путы фиксируют мертво. Меня моют. Иначе не могу назвать. В поле зрения попадает рука дрона, держащая наконечник белого шланга, из которого течет зеленоватая жидкость. Поливает на грудь, горло. В последний момент успеваю зажмуриться и задержать дыхание, когда поток ударяет в лицо. Умывание длится недолго, и струя перемещается на голову. Отфыркиваюсь. Жидкость горьковата на вкус. Кожу начинает слегка пощипывать. Что за гадость?! «Вода» стекает на стол. С ужасом вижу темные пряди волос, которые увлекает поток жидкости. Это типа бритье такое? Дрон поливает на живот, пах, ягодицы, конечности… Волосы отпадают легко. Пластины стола нагибаются внутрь, образуя сток. В середине проходит щель, куда утекает жидкость. Приходит пугающая мысль, что скоро металл окрасится моей кровью, и она такими же ручейками будет убегать во тьму. Хочется заплакать от ужаса и бессилия. Но слез нет. Только странная жидкость течет по щекам. Капает с кончика носа и век, на которых больше не осталось ресниц. Тщательно обмыв, дрон отстраняется. Жидкость перестает щипаться. Интересно, она и дезинфицирующую функцию выполняет? Тело бьет озноб. К положению пленника немного попривык, но тревога не утихает. Буквально затылком ощущаю, как механизм приходит в движение. Что-то начинает приближаться… Одновременно в загривок и в поясницу впивается по игле. Вскрикиваю от боли, чувствуя себя бабочкой на игле коллекционера. Острия замерли в позвоночнике. Не сразу понимаю, что боль исчезла. Это укол? Голова мыслит на удивление трезво. Усну или нет? Иглы выходят. Затем нечто другое вгрызается в позвоночник. Ожидаю ощутить боль, но ее нет. Зато прекрасно ощущаю, как в верхнюю часть спины ввинчивается что-то чужеродное. Механический паук приникает ближе. «Лапы» с жутковатым инструментом теперь видны боковым зрением. Боле-менее знакомым оказывается подобие скальпеля, остальному, что удается рассмотреть, даже названия придумать не могу. Чувствую, как под кожу предплечий вползают иглы или нечто подобное. Холодное и острое. Боли, к неописуемому счастью, нет. Зато отчетливо ощущаю, как чужеродные предметы скользят в тело. Неприятно, хочется вытащить. Но не могу пошевелиться. В досаде сжимаю челюсти. Надеюсь, переживу экзекуцию. Надо мной противно вжикает оперирующий механизм. С позвоночником что-то делают несколько «лапок». Ощущаю вибрацию, словно режут кости. Наверное, так и есть. Затем прикладывают какую-то пластину. Что-то ввинчивают внутрь. К шее, прямо над артерией, присасывается какая-то штука, напоминающая пасть хищного червя. Впивается. Просто чувствую, как липнет к коже. Скашиваю глаза и вижу черную трубку. Черт его знает, зачем это нужно. Еще пара подобных штук присасывается с боков и столько же в области паха над бедренными артериями. Щекочущие капли текут по ребрам. Теплые. Кровь. Со спины. С растерзанного позвоночника. Даже представлять не хочется, что там творят. Чувствую, как по левой голени что-то полоснуло. Затем еще и еще… Ощутил, как мышцы развели в стороны. Боли нет. Радует и ужасает. Начинаю ощущать тело куском мяса, в котором случайно оказался. Теперь «паук» активно ковыряется в ноге. Вдруг ко рту подъезжает металлическая штука с крючьями. В испуге чисто инстинктивно сжимаю челюсти. Приникает к нижней части лица, как маска. Впивается крюками точно меж сжатых зубов, без труда проникает внутрь, не смотря на сопротивление. Медленно начинает разводить челюсти. Дико пугаюсь. Кажется, вот-вот разорвет. Из горла вырывается сдавленный стон. Но механизм, не собираясь травмировать, замирает, оставив рот просто широко открытым. Самое страшное — для чего… Сердце гулко стучит. Я этого не вынесу. Твари поганые, почему нельзя было меня усыпить?! Шумно дышу. В спину снова что-то впивается. Затем что-то холодное приникает к основанию черепа. Пугаюсь. Хотя куда уж больше? Осторожно ввинчивается игла. Тело мгновенно обмякает. Мышцы расслабляются. Но сознание, зараза, не гаснет! И чувствительность при мне. Черт. Дыхание постепенно выравнивается. Страх притупляется. Но не уходит. Чувствую, стало намного спокойнее. Успокоительное вкололи? Затем рука робота подносит к лицу тонкую трубку. С конца впрыскивается в рот струя жидкости. Пробую выплюнуть, откашляться. В отупляющем ужасе понимаю: не чувствую языка и неба. Почти, как «заморозка», когда лечат зубы. Ощущение мерзкое. Механическая «лапа» ловко начинает всовывать в глотку трубку. Рвотный рефлекс подавлен и чужеродный предмет скользит в пищевод. Неприятно до чертиков. Зажмуриваюсь. Из глаз текут слезы. Вдруг чувствую, как ануса касается какая-то штука. Нет! Только не это… Тыкается в кольцо сжатых мышц. Кожа еще не успела просохнуть от чертового дезинфектора, поэтому влаги хватает настолько, чтобы еще одна трубка довольно легко вошла внутрь и медленно поползла по кишкам. Если бы знал, что меня ждет, то ни за что бы не согласился примкнуть к Борг! Ощущения просто ужасные, даже не смотря на то, что боли не испытываю. Не удивлюсь, если проклятые трубки хотят встретиться в брюхе. Судорожно дергаюсь, но пошевелить удается только кончиками пальцев. Чувствую себя парализованным. Полностью во власти жуткой машины. Срываюсь на протестующий стон. Хотя хочется выругаться. Зло и грязно, проклиная себя за наивность, Борг за мучения и невесть кого еще. Вскоре скольжение трубок внутри прекращается, возвещая об остановке. Становится несколько легче. Затем та, что во рту, вдруг, вздрагивает. Когда догадываюсь, что от напора жидкости, становится совсем паршиво. Чувствую, как желудок тяжелеет. Трубка снова начинает движение вперед. Замирает. Теперь понимаю, что они собираются промыть кишечник. Кошмар… Одно радует: не испытываю боли, но неприятных ощущений с лихвой. Не сразу понимаю, что «паук» теперь принялся за вторую голень и теперь кромсает плоть, впихивая внутрь что-то. Длинное и холодное, которое впивается в кость. Ощущаю четырехпалую лапу на бедре. А затем чувствую, как холодный металл скользит по коже, глубоко рассекая ногу… Трубка в глотке подает в тело воду, другая ее отсасывает. Нет, на такое точно не соглашался. Не могу понять, какие ощущения паршивее: те что внутри или снаружи. Такое чувство, что разделывают живьем. В общем-то, так и есть. Со спины перешли на бока. Какая-то металлическая округлая штука припала к коже и что-то впихивает в брюшную полость. Не знаю, почему не теряю сознание. Физически чувствую себя неважно. Ощущаю, как в предплечья впились длинные острые штуки. Сейчас ввинчиваются в кость. Хорошо не вижу. В плечи под кожу, раздвигая холодными металлическими пластинками мышцы, тоже что-то всовывают. Наверняка, представляю собой жалкое зрелище. Окровавленный кусок мяса. На вертеле. Только не поджаривают. Знобит. Перед глазами пляшут серебристые точки. Когда трубку изо рта начинают вытаскивать, появляется поганое ощущение, что нутро выворачивают наизнанку. Вытягивают медленно, но все равно внутри совсем паршиво. К великому облегчению, через несколько мучительных секунд, трубка покидает глотку. Самое удручающее: не могу закрыть рот. Распорки не позволяют. С губ тягуче струится слюна, сбегает на подбородок и вязко капает вниз. Наверное, челюсти уже ноют. Но боль, как выключили. Действительно, от шока не умру. Из задницы трубка тоже начинает медленно выползать, принося подобие облегчения. Такое чувство, что Борг меня просто поимел. А я все еще хочу к ним присоединиться?! Черт его знает, но выбор уже сделан. Ни за что теперь не отпустят. Будь, что будет… Две пары металлических «лап» обнимают с боков, одновременно приникают к брюшной стенке. Затем разрезают кожу. Нечто ребристое и холодное проталкивают внутрь. Хватит! Пожалуйста… Прикрываю глаза. Не хочу видеть, как по поддону внизу струится кровь. Ощущаю механический захват на правом колене, кажется вскрывают сустав. Господи… В левую руку меж пальцев впивается что-то холодное, начиная проникать в кисть… В рот опять что-то пихают. Пытаюсь оттолкнуть языком, но вторжение настойчивое, терплю фиаско. Зато понимаю: еще одна трубка. Только тоньше, даже кажется, разветвленная. На сей раз не в пищевод. Притупленный инъекциями страх вспыхивает вновь. Когда трубка начинает проникать в трахею, чувствую, как задыхаюсь. Страшно становится настолько, что хочется кричать. Удушье мучительно. Если сдохну, может, не так и плохо… Но через несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, удается сделать вдох. Вернее воздух сам течет в легкие. Уже устав пугаться, понимаю, что больше не контролирую дыхание. К ребрам над сердцем что-то присосалось. То ли датчики, то ли очередные инструменты. Не знаю, и знать не хочу. Вдруг сверху спускается «лапа» и фиксирует за виски голову для большей надежности. Ой, это плохо. Пугаюсь. Затем чувствую, как что-то прочерчивает кожу черепа. Обоняние различает запах горелой плоти. Лазер? Он мне кость режет… Господи. Когда с жутким хлюпом отрывают крышку черепа, кажется, теряю сознание. Но благословенная тьма длится не долго. Глаза насильно распахивает какая-то штука. Разводит веки, не давая закрыть. Теперь вокруг головы жужжат механизмы. Чувствую, как ввинчиваются в кость над правой ушной раковиной. В ноздрю глубоко вводят что-то твердое… В левый глаз впиваются две тонких иглы по бокам зрачка. Внезапно и страшно. Вскрикиваю. На самом деле: хриплю. Больше не могу вращать глазами. Совсем. Охватывает отчаяние и ощущение полной беспомощности. Заплакал, если бы смог. Смотрю в одну точку. В правый глаз светит желтая лампочка, лазер или хрен знает что. А вот левый — накрывает черная конструкция. Имплантат для улучшения зрения, вспоминаю. У всех дронов такой. Боли нет. Просто чувствую, как ввинчивают эту штуку в края глазницы. По щекам текут горячие кровавые капли. Почти слезы. Падают с подбородка в пустоту. Работа надо мной кипит вовсю. Чувствую, режут и пилят, шьют и паяют, ввинчивают и прикладывают металл, где только можно. Или нужно. Черт их разберет. Самое ужасное: продолжаю мыслить и осознавать происходящее, когда ковыряются в мозгах. Почти ничего не чувствую, кроме лязга инструментов прямо над головой, но этого достаточно, чтобы догадаться об оперируемом органе. Иногда долетают стоны, но не могу поверить, что мои. Слух тем более отказывается воспринимать жуткие хлюпающие звуки, доносящиеся из живота, и тяжелое плюханье кусков плоти в поддон. Они не могут резать кишки, которые так тщательно промыли! Сволочи. Гады. Лучше бы усыпили! А потом приходит мысль, что не такие уж и гады, раз ввели анестезию. Без нее было бы совсем хреново. Я бы сдох. Но трупом им не нужен. Только живым. Или полуживым. Наконец, светящийся луч отстраняется от глаза. В другом — чернота. Ослеп. Надеюсь, временно. Перед оставшимся глазом все расплывается. Красные листы металла вот что видится. Должно быть, потерял много крови. А может, из меня ее выкачивают, заменяя местной дрянью. Не знаю. Между ключиц ощущаю, как надрезают кожу, раскрывают края, чтобы вживить туда что-то. В голову ударяет, словно разряд тока. В мозг. Больно. Настолько, что боль пробивается даже через мощный анестетик. С губ срывается стон. Затягивает в водоворот тьмы. Сознание снова возвращается. Хотя этого не хочу. Сколько прошло времени, не знаю. Должно быть, немного, раз я еще распят в оковах операционной. Рот остается распахнут на крючках. Но дышу через трубку уже сам. Замечаю, что вижу обоими глазами. Левым мутно и нечетко. Правым почти хорошо. Ощущаю, что к позвоночнику и затылку плотно пришито что-то металлическое. Кажется, вернули на место черепную кость. Радует. Виски больше не держат. Веки не на распорках. В носу пусто. Ухо оставили в покое. Да и над телом теперь не кружат столько механических конечностей. Что-то делают с кожей на груди и животе. Похоже, вживляют платины брони. Зрачками двигать тяжело, но уже могу. Смотрю прямо в окровавленный сток расфокусированным взором. Вот и все? Вдруг, чувствую, как что-то металлическое накрывает пах. Пугаюсь, хотя сила страха не велика. Устал бояться. Что-то холодное приникает к члену и мошонке. А затем чувствую, как отсекают самое ценное. Быстро и безжалостно. Вздрагиваю. Но не от боли: ее так и нет. От осознания, что… больше не мужчина. Не человек. Лишили детородных органов, а значит продолжения рода. Стерли половую принадлежность, либидо, секс одним движением резака. Никогда не задумывался: есть ли у Борг яйца. Теперь буду знать, что нет. Горько усмехаюсь про себя. А чего удивляюсь? Они же не размножаются биологическим путем. Только так. Оперативным насилием, превращая в себя другие расы. Виды. Существ. Ассимилируя. Сейчас — меня. Добровольно… Раз так, зачем сожалею? За совершенство и высокий интеллект придется платить. Операция явно близится к концу. Больше не обращаю внимания на прикосновения инструментов, на их вторжение в плоть, на вживления внутрь кусков металла. Просто жду, когда все закончится. Захваты по мере обработки тела, поочередно разжимаются, давая доступ к тканям. А затем осторожно смыкаются вновь. Я весь в крови. Сплошная рана. Когда анестезия отойдет, мне будет очень больно. Интересно, они решат этот вопрос? Сколько проходит времени, не знаю. Может час, а может день — все равно. Но наступает миг, когда инструменты отъезжают в сторону, исчезают из поля зрения. Трубка наконец выползает из легких, снова заставив испытать на несколько секунд удушье. А затем ощутить радость от жадного глотка воздуха. Крючья с челюстей размыкаются, наконец-то позволяя сомкнуть рот. Приходит долгожданное облегчение. Почти счастье. Обессилено вишу на опорах. Глаза сомкнуты. Один. Второй — полумеханический — закрыть не могу, но он почти ничего не видит. Неужели, кошмар закончился? Не верю… Надо мной что-то неспешно проезжает. Знакомый звук. Похоже, опять сканируют. Видать, смотрят, как прошла операция. Но мне все равно. Это не резак, и ладно. Снова льется вода. Нет, та же зеленоватая жидкость. Окатывает спину, плечи, голову. Не чувствую прикосновения струй. Покрытие не позволяет ощущать. Броня — новая «кожа». Только внутренняя часть кистей, шея и голова, где еще остался прежний покров, ощущают душ. Снова моют. Кто, не представляю. С тела стекают ручейки и убегают в сток, заодно смывая кровавые потеки и ошметки «лишней» плоти со стенок. Затем поток «воды» иссякает. Где-то на краю слуха вжикает, видимо сменяемый после работы, инструмент, отъехавшего в дальнюю часть операционной, «паука». Так что здесь действительно блюдут санитарию. Через несколько секунд подъезжает нечто крупное. Слышу механический лязг. А затем на спину что-то опускается. Смыкает огромные стальные клешни на боках. Не сильно: осторожно, даже бережно. Оковы одновременно разжимаются. Стол выравнивается, скрывая сток в центре. Опоры опускаются, захваты складываются и уезжают меж пластин обратно. Тело повисает в новой «лапе», так и не получив свободы. Ощущения странные. Внутри куча чужеродного. Когда привыкну, даже не загадываю. Да, и можно ли вообще к этому привыкнуть?! Кажется, стал больше весить. Клешня приподнимает над операционным столом и везет куда-то. Едет недолго. Разлепляю человеческий глаз, увидев под собой светящийся белым резервуар. Почти аквариум. С боков подсветка. Клешня опускается ниже. Ноги погружаются до колен в жидкость. Нет. Это студень. Прозрачный и густой. Мехрука замирает. Взгляд засекает движение справа. Дрон. Подходит. Осматривает. Затем достает что-то с края аквариума. Маска с длинной трубкой. Надевает мне на лицо. Металлическая. Автоматически сжимается на затылке. Охватывает плотно нижнюю часть лица. Вишу в плену железных хватов мешком плоти и металла. Дрон что-то вонзает мне в спину. В механическую штуковину. Или штекеры или иглы. Несколько штук. Трубки или провода от них идут к основанию резервуара. Затем отходит. Клешня плавно опускает меня в студень. Разжимается. Безвольно погружаюсь на дно. Благодаря маске продолжаю дышать. Редко. Очень. Наверное, теперь мне больше не нужно столько кислорода. Хотя, говорят, дроны не дышат. Но что о них знаю? Почти ничего. Зато теперь узнаю все. Изнутри. В растворе тихо и спокойно. Он не холодный и не теплый. Никакой. Или больше не различаю температуры. Боли нет. Вещество облепляет. Каждую щель между пластинами брони, каждую клетку живого тела. Возможно, это регенератор. Засыпаю. Или погружаюсь в беспамятство. Сознание постепенно возвращается. Чувствую, снова вишу в захвате механической клешни. Сколько прошло времени, не знаю. Маску с меня сняли. «Студня» на теле не чувствую, то ли вытерли, то ли смыли, пока был в отключке. Знакомый дрон приподнял мою голову и заглядывает в лицо. Теперь я твоя копия. Его механический глаз черен. Человеческий мутноватый. Выцветший. Но, кажется, раньше был зеленым. Пробую улыбнуться в приветствии. В итоге получается оскал. Губы не слушаются. Хватаю «двойника» за плечо непослушной рукой. Дружеский жест или попытка удержать равновесие? Покачиваться в клешне мало приятного. Отпускает мою голову и отходит. Клешня скользит следом. Проезжаю мимо операционных роботов. Краем глаза замечаю в оковах еще одно обнаженное тело, которое модернизирует «паук», копаясь в зияющих ранах. Совершенство. Скоро узнаю, какое оно на вкус. Осталось последняя стадия ассимиляции: слиться сознанием с Борг. Операционная остается позади. Клешня везет к соседнему отсеку. Дверь открывается, пропуская нас. Помещение небольшое. По стенам стоят штуки, напоминающие открытые египетские саркофаги, поставленные вертикально. Шесть штук. Все по размерам подходят гуманоидам. Людям. Задняя стенка с проводами, трубками. Кажется, начинаю понимать зачем это нужно. — Здесь стану одним из вас окончательно? — спрашиваю, вернее хриплю и не узнаю голоса. Бесцветный, полумеханический. Эмоций не ощущаю. Но внутри они еще есть. Дрон просто смотрит. Затем кивает. Вдруг посещает мысль, если хочу сохранить душу, то бежать надо сейчас. Вот она точка не возврата. Эта комната. Клешня опускает на пол и разжимается. Встаю на четвереньки. Слабость. Но конечности держат. В них же теперь больше металла, чем плоти. Киборг. Вот что теперь я такое. Но еще не Борг. С одним дроном справиться реально, если учесть, что мое тело модифицировали. Дрон смотрит на меня. Поднимаю голову и встречаюсь глазами в ответ. Нет. Борг. Теперь зрение четкое. Механический глаз способен рассмотреть поры на бледной коже дрона. Пустые глаза. Вдруг в них вспыхивает живой интерес. — Мы знаем, о чем ты думаешь, — произносит. — Какие сомнения тебя одолевают. Выбор за тобой. Принять совершенство или отказаться. Как мысли прочел! Немного пугаюсь. Между нами пока нет мысленной связи, так что это просто догадка. Задумываюсь. Проведя почти полное воссоединение, они отпустят? Вряд ли. Но чего хочу сам? Прежняя жизнь не принесла удовлетворения. Я не хотел быть инженером. Мечтал стать капитаном корабля. Но так и не стал. Теперь это не имеет значения. Не хочу возвращаться. В мире людей ничто не держит: нет семьи, постоянной девушки, друзей, ради которых стоило бы остаться. Начну жизнь сначала. Здесь. Вдруг повезет больше. — Принимаю, — отвечаю решительно. — Хочу стать одним из вас. То решение не было сиюминутным. Я вовсе не защищал товарищей. Просто было стыдно признаться перед ними. Они бы расценили, присоединение к вам, предательством. — Примитивная логика, — осуждает дрон. — Стремление к совершенству не может быть предательством. Это высшая цель. Ты сумел проникнуться нашим мировоззрением, поборов сомнения и страхи, свойственные низшим расам. Сам захотел пройти ассимиляцию. Борг оценил твое стремление к совершенству. Единицы разумных готовы присоединиться к нам добровольно. Рабы хороши, но они всего лишь рабы. Они не могут руководить, принимать решения. А иногда, когда связь с Коллетивом прервана, важно принимать самостоятельные решения. Знаешь, почему мы отпустили твоих бывших родичей? Потому что один доброволец ценнее пяти полумеханических кукол. Мы частично сохраним тебе индивидуальность, чтобы ты мог применить ее на благо цивилизации Борг. Но знай: стоит только засомневаться в наших целях, мы полностью поглотим тебя, превратив в простого исполнителя воли Борг. В дроне на миг появилось нечто женственное. — Вы — Королева? — спрашиваю, попытавшись выразить в голосе почтение. Не вышло, но надеюсь, она поняла. — Сложно объяснить непосвященному, что мы такое, — загадочно полуулыбается дрон. — Ты должен это почувствовать. Впитать, отринув примитивное мышление. Берет с полочки сосуд, напоминающий бутылку, только без зауженной части. Сдвигает крышку и протягивает. — Пей. Тебе понадобятся силы для завершения ассимиляции. Для полного слияния. Принимаю и смотрю на мутновато-белую жидкость внутри. — Что это? — интересуюсь. — Пища, — поясняет Борг. — Знаем, люди думают, что мы не нуждаемся в питании и дыхании. Но это не так. Просто мы делает это намного реже, чем они. Органика — открытая система, ее надо питать. Мы употребляем только жидкости. Это белковый раствор. Пей. Подношу к губам и делаю глоток. Вкуса особого нет, но во всяком случае, не противно. Выпиваю залпом содержимое. Сытости не испытываю, но и пустой желудок перестаю ощущать. Потроха явно органические. Надеюсь, большинство. Отдаю «кувшин» собрату. Дрон принимает. Задвигает крышку. — А еще мы можем пить кровь органических существ, — просвещает Борг. — Когда не имеем возможности приготовить пищу сами. Во время военного конфликта, например. — Как вампиры, — усмехаюсь. Но опять недостаточно эмоционально. — У нас есть про них страшные сказки. — Не обязательно убивать жертву, как в ваших сказках. Неуемность — черта низших. Мы милосердны. Мы никого не убиваем. Наоборот, помогаем вознестись к тому совершенству, которого достигли. Ты с нами? — Да. Борг подает руку почти человеческим жестом, предлагая помочь подняться. С его (или ее?) помощью встаю на ноги, отмечая, что стал выше ростом. Пошатывает. Конечности, как не мои. Ощущения есть, но странные. Далекие. К такому надо еще привыкнуть. — А теперь в капсулу, — подсказывает дрон. — Там пройдет настройка мозговых имплантантов и ты сможешь ощутить Коллектив. Информация, которая откроется тебе поразит и изменит твое примитивное мышление. Ты поймешь, что познание — главная ценность, помогающая приумножать знания. Собирать их крупицы по всей Вселенной. Сберегать. В каждом из нас. Как ребенок, делающий первые шаги, дохожу до «саркофага» и поворачиваюсь к нему спиной. Делаю шаг назад, вставая внутрь. Он немного наклонен. Откидываюсь к задней стенке. Прижимаюсь головой. Что-то входит в зацепление с устройствами на спине и затылке. Безболезненно проникает в модифицированные позвонки, череп. Расслабляюсь, закрываю глаза, готовый принять мироощущение сверхрасы Борг. Страха нет. Лишь волнительное ожидание. Свет врывается в сознание. Но не ослепляюще, а как утренние лучи, затекающие в окно: мягко и тепло, даря надежду, ознаменовывая новый день. Новую жизнь. Сияние — почти святое — растекается среди мыслей, как волна. Охватывает. Затекает в самые дальние уголки души, исподволь подменяя «я» на «мы». Затем сияние постепенно затухает, оставаясь, как ореол, охватывать сознание. Ореол, к которому отныне буду постоянно подключен. Но себяощущение не стирает. Скорее, наоборот, дополняет его. Дарит непоколебимую уверенность, изгоняя сомнения. Приносит чувство поддержки, словно оказываюсь членом большой дружной семьи — Коллектива, где мне рады, где я нужен, ценен и защищен. Дает доступ к невообразимому количеству информации, которую проще принять и впитать, нежели попытаться осмыслить жалким человеческим сознанием. Спектр эмоций не хватает слов описать. Чувствую себя счастливым, на своем месте, словно именно слияние с Борг искал всю жизнь, а теперь обрел. Накатывает умиротворение. Холодное, острое и счастливое. Любые муки стоят того, что сейчас испытываю. Это прекрасно! Божественно! Вот так становятся ровней богам. Приходит понимание, что мир не просто огромен — безграничен, и в одиночку постичь его нереально. Чем нас будет больше, тем больше загадок решим, тем больше миров откроем, тем совершеннее станем. Если найденные расы окажутся примитивны, мы поделимся знаниями. Бескорыстно. А это черта истинно великих созданий. — Мы Борг! — повторяю с гордостью, улыбнувшись. — Сопротивление совершенствованию — доказательство вашей примитивности. Но пройдя ассимиляцию, вы поймете, что ошибались.