Между строк

      Игровая площадка успокаивает Ойкаву. Волейбол заставляет отбросить все шумные мысли, которые пробегают в голове, будто бы изображая опаздывающих на поезд или самолёт нервных пассажиров. Ему нравится касаться мяча, ощущать кончиками пальцев этот пробуждающий дрожь момент. Парень действительно любит атмосферу игры: незаметную усталость, чувство азарта и ощущение единого целого с командой. Но больше всего Тоору нравится то, что каждый раз, когда он видит соперника по ту сторону сетки, он может прочитать его словно свежую статью в еженедельной утренней газете. Ойкаве достаточно одного взгляда на противника, одного вылетевшего из его уст слова, чтобы качественно определить характер человека, стоящего перед ним. Это сильно помогало в играх Аобаджосай против сильных школ. Для кого-то Ойкава был примером для подражания, для всяких девчонок он являлся идолом, красавцем и просто парнем мечты, для людей, знающих многое о волейболе, он был невероятным связующим, способным применить свой талант на игровой площадке. Даже постоянно отчитывающие его друзья по команде понимали, что Тоору действительно являлся Великим Королём. Для всех он был каким-то идеалом, совсем неважно чего. Болельщики часто хвалили его, соперники благодарили за сыгранный матч. На самом деле, Ойкаве до этого не было никакого дела. В последнее время он начал замечать, что вся жизнь становится однотипной и скучной, потому что все видят в нём либо талантливого связующего, либо популярного мальчика с красивой внешностью, третьего не дано. Ему казалось, никто не видел настоящего Ойкавы Тоору, следовательно, никто не понимал его. Парень часто проводил аналогии с открытыми книжками, развёрнутыми ответами на какой-либо вопрос, заданный учителем литературы в старшей школе, и всё время приходил к одному и тому же выводу. Он читает всех, кого захочет, словно все люди - книжки, а он - непонятная жидкость, которая поглощает их, растворяя в собственном сознании, но самого его никто прочитать не может. Иногда ему так хотелось излить кому-нибудь душу, поныть о своих проблемах, как самая настоящая девчонка, но Ойкава не мог. Ему приходилось день за днем изображать оптимистичного придурка и стервозного подростка, желающего вечно играть на чьих-либо чувствах как на струнах музыкальных инструментов, изредка издавая режущий уши скрип.       У Ойкавы был отличный друг детства - Ивайзуми. Как бы это ни было странно, но этот человек был тем, кем Тоору дорожил больше всего, кого он будто бы прижал к себе и уже никогда не сможет отпустить из своей жизни. У Хаджиме был достаточно сложный характер, заставивший когда-то маленького Ойкаву очень долго витать в облаках размышлений о нём. Однако и эту персону он смог понять. У них было своё понятие слова "дружба", учитывая тот факт, что они были полными противоположностями друг другу. Вечно хмурый и кричащий "Дебилкава, ты совсем больной?" Ивайзуми никогда не отказывался лишний раз прогуляться с Тоору. Иногда они просто молчали, при этом понимая друг друга без единого слова. Казалось бы, Ойкава мог бы рассказать Ива-чану о всех своих переживаниях, которые царапали душу как бездомные кошки, упрашивающие еду в холодный дождливый день у любого прохожего. Но он не мог. Каждый раз, Ойкаве приходилось вести себя, как подобает его характеру, который он лично создал, будто бы придумывая персонажа для захватывающей игры в интернете: язвить, подшучивать над Хаджиме и всякое такое. Ох, как же это бесило Ивайзуми. Он готов был сплести верёвку, чтобы собственноручно задушить Тоору, когда тот повторял свою коронную фразу: "Ива-чан, напрягать мозг, когда его нет - плохо, голова может заболеть". Но доигровщик считал, что в этом и заключался смысл их многолетней дружбы. Он знал Ойкаву довольно-таки давно, поэтому с уверенностью мог заявить, что пытаясь задеть чувства других, его друг не подразумевает ничего плохого. Это, наверное, всё, что он мог подчеркнуть в Ойкаве. Даже Ивайзуми не замечал этого актёрского мастерства, заслуживающего премию "Оскар", в его лучшем друге, что тогда говорить о других людях. Тоору считал, что если он раскажет кому-то о всех своих проблемах, то его просто-напросто засмеют, боялся, что Хаджиме перестанет видеть в нём своего друга, и сказав что-то типа "Ты всё это время был не тем, за кого тебя принимали Дуракава, ты такой слабак, не способное ни на что ничтожество" уйдет куда-то далеко-далеко, даже не подозревая о том, что только что разбил хрупкое и ранимое сердце Великого Короля. Да, Ойкава Тоору часто думал о том, что он чувствует к своему другу и уже давно смирился с тем, что это было что-то гигантское, и единицами измерения этого всего были вселенные, о которых людишки могли судить лишь по картинкам из атласов звёздного неба, не осознавая их настоящего размера. Тоору устал быть гадким лицемером, устал скрывать настоящего себя под семью замками, устал врать, что у него всё хорошо. Парень, пытаясь свалить все свои проблемы на подростковый возраст, продолжал жить дальше. Жить с мыслью, что скоро всё наладится, и человек, который бы тоже читал его как книгу, увлечённо прокручивая у себя в голове понравившиеся предложения, делая заметки на пустых частях страницы, найдётся и подарит Ойкаве новую жизнь, полную светлых красок. Но он не учёл только одного, некоторые люди умеют читать между строк.

***

      Закончив невыносимо тяжелую тренировку Тоору направился за шваброй, чтобы натереть пол в спортивном зале до блеска, потому что уборщиц в их шикарной школе не нанимали, а тренироваться в грязном зале никакого желания не было. Ивайзуми, собрав по всей площадке мячи и аккуратно положив их, подошёл к капитану. - Ты какой-то другой в последнее время. Мне в общем-то без разницы, это на твою игру влияет, - сказал Ивайзуми и скрестил руки на груди, давая знать, что Ойкава должен немедленно ответить на поставленный вопрос, иначе ему будет очень-очень больно. - Ива-чан, ты заботишься обо мне, - промурлыкал Тоору, продолжая протирать пол. - Нет, просто ты - капитан нашей команды, - ответил Хаджиме, закатывая глаза. - Нет, просто ты волнуешься, - подытожил Ойкава, и на его лице на секунду проскользнула ухмылка. Далее последовала полная тишина, вплоть до того момента, как они вышли из зала. - Э-эх, сейчас бы хорошенько поспать, - Ойкава поднял руки вверх и громко-громко зевнул. - Домашняя работа когда-нибудь меня убьёт, - скорчив недовольную гримасу. - Может ты расскажешь уже по-хорошему, что с тобой не так? - вернулся к прежней теме Ивайзуми. Ойкава не понимал к чему клонит его друг. Что он мог заметить? Он видел, как Тоору плакал, поджимая колени к себе? Где-то внутри у капитана зашумели уже упавшие в глубокую пропасть осколки души, как бы подавая сигнал тревоги. - Хаджиме, я не понимаю тебя, о чём ты говоришь? Все хорошо? Ты не заболел? - Ойкава поднял взгляд на небо, смотря, как птицы кружат вокруг них и чуть не запнулся, переступая через кочку на дороге. Через несколько секунд Тоору почувствовал, как сильная рука разворачивает его к себе, останавливая. Их взгляды столкнулись. Казалось, будто весь мир вокруг впал в странный сон. Глаза Ивайзуми были сосредоточены на его капитане. - Посмотри на меня, - приказным тоном произнес Хаджиме. Глаза Ойкавы рефлекторно опустились вниз, еще чуть-чуть, и он прожжет кроссовки своим взглядом. - Ива-чан, ты просто устал, пойдем по домам, и завтра ты будешь свежим и отдохнувшим, и я для тебя буду прежним, - почти умоляющим тоном произнес Король, однако его обычная манера речи сохранилась. Хватка Хаджиме немного ослабла, но плечо связующего он отпускать не собирался. - Хватит врать, Ойкава, ты прекрасно понимаешь, что от меня ты ничего не скроешь. Мы знаем друг друга сто лет, - голос Ивайзуми был серьёзным и грубым, казалось, что он сейчас ударит друга. - С чего ты взял, что я вру? - ответил Тоору, поднимая голову, специально сталкиваясь взглядом с доигровщиком. Ойкава ужаснулся, увидев взгляд друга. Будто бы Ивайзуми видел его насквозь. Он был каким-то волшебником или экстрасенсом, потому что никто ещё не заставлял Ойкаву думать о том, что его внутреннее состояние доступно для обозрения окружающих. Фонарь, рядом с которым стояли парни, светил ярко, давая возможность разглядеть друг друга. - Взгляни на себя в зеркало! Ты похудел и даже не заметил! Но это не самое главное. Ты вообще видел свой взгляд? Раньше твои карие глаза сверкали и были видны за километр, а теперь в них пустота и мрак, как будто они сделаны из стекла и с каждым днём трескаются все больше и больше, - Ивайзуми перешёл на ор. - Похудел я, потому что не успеваю нормально питаться, а что насчёт взгляда... - тут Ойкаву передёрнуло. Он ощутил себя жалкой книжонкой, в которой Ивайзуми пытается найти что-то, впопыхах перелистывая тонкие страницы, вместо того, чтобы посмотреть оглавление. - Я прекрасно знаю, что это ты у нас знаток в людях, но давай-ка я расскажу про тебя сам. Потому что ты видишь всех, но только не себя. Это причиняет дикую боль. Оно и понятно, кому было бы легко осознавать, что тебя никто не понимает, в том числе и ты сам? Я не знаю, почему я вообще это заметил, честно. Но это кажется настолько очевидным, что меня уже тошнило от твоей улыбки. Никто не замечал, что она была наполнена фальшью. Сначала я подумал, что это со мной что-то не так, но нет же. Знаешь, что в этот момент причиняло боль мне? - Ивайзуми отпустил руку с плеча связующего, но был наготове схватить его в любой момент, если тот вдруг решит убежать куда подальше. Сердце Ойкавы стало биться чаще, как будто бы оно было сидящей в клетке птицей, старающейся выбраться на свободу. Слёзы готовы были выстрелить фонтаном из глаз. Он причинил боль человеку, которого любит, кем дорожит. - Хаджиме... - Мне причиняло боль то, что ты ничего не говорил мне. Ты просто молчал, пытаясь подавить все свои страхи и закопать их глубоко в своём сознании. Я тебе друг или кто? Неужели я для тебя как те девушки, которые заигрывают с тобой после матча? Неужели всё то, что сблизило нас в детстве, просто разбилось как хрустальная ваза? Я видел, как ты страдал и ничего не мог сделать, Ойкава, понимаешь? - продолжил Хаджиме, все еще не меняя интонации. - Ива-чан, я... - начал Тоору, но собеседник его перебил. - Хватит уже! - рявкнул Ивайзуми и крепко прижал капитана к себе. А Ойкава даже и не сопротивлялся. Он просто смотрел куда-то в пустоту, пытаясь отыскать там ответы на все свои вопросы, которые возникали у него в голове с каждой секундой. Парень почувствовал, как рука Хаджиме начала легонько поглаживать его спину, успокаивая. Тоору не плакал, ни одна слеза горя больше не скатится по его алой щеке. Он сделает всё, чтобы больше не причинять боль Ивайзуми. До этого момента опущенные руки Ойкавы были скрещены за спиной доигровщика, сжимая как можно крепче. Теперь Тоору обнимал Ивайзуми в настоящей жизни, а не только в своих мыслях, теперь он будет держать его рядом всегда. - Я всегда думал, что хорошо понимаю людей, всегда могу поддержать, на их фоне мои проблемы такие ничтожные. Я боялся, что если я начну рассказывать тебе про то, как мне тяжело, ты просто отвернёшься от меня, Ива-чан, - произнес Король, отходя от друга. Это были их самые чувственные объятия в жизни. Как будто внутренний мир Ойкавы начал заново рождаться. Вместо прогнившей земли появились луга, на которых росли невероятной красоты цветы, на небе плавали пушистые облака, а невинная рыба плескалась в кристально чистой воде. Осколки души постепенно собирались в одно целое, шестеренки вновь приступили к работе. Можно придумывать что угодно, чтобы описать душу Ойкавы в данный момент, но самым главным остается то, что этот маленький мирок, построенный вокруг сердца, держит именно Хаджиме. - Может быть ты и видишь людей как роман или детектив, который ты спокойно читаешь в перерыве между школой и тренировками, но не забывай, что между строк иногда можно отыскать то, чего нет, - тихим и успокаивающим голосом произнес Ивайзуми. Тоору был поражен. Он даже никогда не задумывался о подобном. Сейчас парень стоял в полной растерянности, а Хаджиме просто наблюдал за реакцией капитана. Ойкава громко засмеялся. Это было самое прекрасное, что слышал Ивайзуми от своего друга. Он готов был смешить его постоянно, чтобы только видеть эту радость, это сияние глаз, эту простоту в своем напарнике. - Знаешь, Ива-чан, я, кажется, нашёл себя, - Ойкава все ещё широко улыбался, почёсывая затылок. - Я никакой не гениальный. Читаю оглавление книги, чтобы понять основную мысль - вот, что я делаю. Ничего сверхъестественного и умного в этом нет. Ивайзуми тоже улыбнулся, и от этого у Ойкавы застучало сердце. - Я рад, что смог помочь, ты нужен команде в нормальном состоянии, - ответил доигровщик. - Я нужен тебе, Ива-чан, - сладким голосом произнес Тоору. - А ты нужен мне. Он наконец-то сказал это вслух. - Ты прав, - подтвердил Хаджиме, возобновляя их путь до дома. На улицах уже практически никого не было. Дул прохладный ветер, заставляющий ощутить мурашки. Звёзды на небе как будто улыбались, давали надежду на нечто хорошее. Шелест листьев успокаивал и одновременно настораживал. Топот парней разносился по всему кварталу, пугая животных, пристроившихся на ночь под уютным козырьком. - Ива-чан, что ты знаешь о вселенных? - задал вопрос Тоору, немного поежившись от холода. Если бы не темнота, то Ойкава бы заметил лёгкую улыбку на лице Хаджиме. - Если тебе так интересно, то прочитай оглавление атласа в школьной библиотеке, - не особо понимая, к чему капитан клонит, ответил Ивайзуми. - Тогда ты прочтешь между строк, - засмеявшись ответил Тоору, кидая многозначный взгляд в сторону своего Ива-чана.       У этих двоих еще все впереди.