they were fucking for ages

Мы трахались целую вечность. Боже, я был поглощен им — настолько он был прекрасен. Его волосы спутались и небрежно спадали на лоб короткими прядями. Капелька пота покатилась по шее, я следил за ней, следил, как она спустилась по выступающей вене, по ярко-синему засосу, который я оставил, когда мы раздевали друг друга, только ступив за порог. Удивительно, каким выносливым он был, продолжая медленно двигаться на мне уже чертов час. Удивительно, как я сам еще держался. Он так сильно сводил меня с ума. Брендон выпустил очередной сладкий стон из приоткрытых губ, опускаясь на мой член до конца. Я не мог поверить, что это происходит так долго, что мы слились воедино и держались так чертовски долго. Я не знал, что можно столько времени не кончать. Его глаза были закрыты, щеки румяными, а губы так очаровательно розовели, когда он покусывал их, держа стоны в себе. — Не сдерживайся, — сказал я, проводя ладонями по его животу и, обняв за шею, притянул к себе так, что наши лбы соприкасались. Он простонал из-за небольшой смены угла, под которым я входил в него. Я чувствовал его жар еще сильнее, его дыхание обжигало. Боже, я умирал, какой же он узкий. — Ты еще держишься? — спросил он, медленно двигая задницей на моем члене. — Это ненадолго, — честно ответил я, сажая его на себе ровно, потому что от того, как его член терся о мой живот, он мог кончить, когда я этого не хотел. Мы еще можем помучить друг друга. Мои руки блуждали по его телу, в очередной раз исследуя каждый его дюйм. Кровь кипела в его венах, и он был горячим во всех смыслах этого слова. Было жарко, как в аду. В аду, в котором я бы провел вечность. И мой ад — это задница Брендона Ури. Парадокс был в том, что это был также и мой рай. Хотя сам он был скорее демоном, чем ангелом. Особенно, когда сосал мой член, и в его глазах был этот дьявольский огонек, означающий, что он высасывает мою душу. Наши стоны наполняли комнату, ударяясь о стены и возвращаясь эхом, отчего в ушах звенело. Оргазм приближался, я чувствовал, и я уже давно хотел кончить, но заканчивать это безумство было бы просто преступлением. Жаль, что это не может длиться вечно. Хотя я изнывал, я мечтал о том, чтобы излиться в эту узкую задницу. Он был таким тугим всегда, его потрясающий круглый зад был создан для того, чтобы трахать его. — Я ускоряюсь, хорошо? — спросил Брендон, прижимая ладони к моей груди. Он открыл глаза, и его зрачки были такими широкими, будто он был под сильнейшей наркотой. Я надеялся, что я и был его наркотиком. Я кивнул ему в ответ, сжимая его упругий зад и толкаясь внутрь. Я никогда не думал, что буду стонать так жалко и чувствовать себя таким слабым. Он возвышался надо мной, контролировал, я был полностью в его власти. Брендон мог залезть рукой в мою грудь и выдернуть сердце, растоптать его и выкинуть, бросив меня с дырой в груди. Я все равно доверял ему. Я люблю это прекрасное создание, так отчаянно ускоряющееся на моем члене, желая кончить. Я тоже сводил его с ума, иначе он не стонал бы так, верно? Мое дыхание учащалось, я чувствовал, как пик наслаждения приближается. Брендон стонал все громче и чаще, сжимая в кулаке свой член. Он запрокинул голову, и его соблазнительная шея блестела от пота и, возможно, моей слюны, оставленной, когда я жадно ласкал его кожу. Я беспорядочно блуждал по его телу и, наконец, мои пальцы добрались до места, где мы соединялись. Я коснулся пальцем влажного растянутого колечка мышц, в котором находился мой член, и Брендон пошло простонал, глубоко насаживаясь на меня. — Боже, Райан… — он шептал это не прекращая уже какое-то время, будто находясь в бреду. Он вот-вот кончит, мой малыш. Я надавил средним пальцем и проник туда, где Брендон был уже наполнен до краев, и мне оставалось лишь спустить в него. Это был всхлип, или стон, или крик, я не смог до конца понять, потому что сам уже был почти на пределе. — Твою мать! — простонал он, опускаясь на меня до упора. Он снова закрыл глаза, его член исчезал в кулаке, он все ускорялся, скакал на мне, все быстрее и быстрее, боже… Его ритм, как он нашел такой ритм, который убивал меня своим совершенством? Четко, ровно, так быстро, так глубоко… — Брен… Боже, кончи для меня, кончи. Я стал толкаться в Брендона, просунув внутрь и палец, начав жестко трахать его, потому что больше не мог контролировать себя. Мы были так близки к концу. Я хотел, чтобы он кончил первым. Чтобы прокричал мое имя, забрызгивая спермой свой живот. Я схватил его за бедра и быстро и глубоко вгонял в него свой член. Стоны срывались с губ, он сжимал простыни, скомканные вокруг нас; я — его бедра и упругий зад так крепко, что, вероятно, останутся следы, которые всегда так украшали его. Он прекрасен, мое совершенство, мой идеальный Брендон. — Рай, я больше не… — он отрывисто стонал в такт шлепкам моих бедер по его заднице. — Я сейчас… боже… — Давай. Господи, давай, Брен, — его имя я прорычал, сам того не ожидая. Рука Брендона на члене ускорилась, я двигал бедрами так быстро, как мог, чтобы скорее довести нас до экстаза. Стенки его входа начали сокращаться, и я знал, что он так близок. Я сам уже готов был взорваться, блять. Его рот раскрылся в немом крике, а затем он протяжно простонал, наполняя всю комнату звуком своего оргазма. Черт, он так сжался вокруг меня, и я наконец отдался наслаждению. Я кончал и кончал в него так долго, чувствуя как он подрагивает на мне, как сжимается его дырочка, как же горячо, как хорошо… Он слез с меня, простонав от болезненного ощущения пустоты, и лег на живот. Его зад был таким красным, все тело было таким горячим. Я провел ладонями по его ягодицам и раздвинул их в стороны, открывая для себя вид его растраханной дырочки, из которой вытекала моя сперма. Брендон промычал, что означало, чтобы я отвалил от его задницы, что я и сделал, ложась на спину рядом. Я так выдохся, теперь я просплю сутки, чтобы прийти в норму после этого сумасшедшего секса. — Я люблю тебя, Рай, — посмотрев на меня затуманенным взглядом, прошептал Брендон, сдувая прядь волос, упавшую на глаза. Я убрал ее и мягко поцеловал его в губы. От него все еще исходил жар, в то время как я начинал остывать, поэтому его губы обожгли мои, и это было таким наслаждением. — Я тоже люблю тебя, — прошептал я в ответ. Мы соприкасались лишь носами, потому что было слишком жарко, чтобы прижаться друг к другу. Все равно мы проснемся в обнимку, так происходит всегда. Дыхание Брендона выравнивалось, он засыпал. Я хотел бы сказать ему, каким потрясающим был наш секс, но сил просто не было. Солнце пробивалось сквозь облака и проникало в комнату. Нужно скорее уснуть, пока окончательно не рассвело. Брендон поморщился, когда луч света попал на его личико, и мне пришлось встать, чтобы опустить жалюзи. Я вернулся в мягкую постель и, практически провалившись в сон, почувствовал, как руки Брендона обвились вокруг моей талии. Я же говорил, мы все равно будем спать в объятиях друг друга.