Мы теперь одной крови

      Вечерний мегаполис, обычно освещённый тысячами фонарей и неоновыми вывесками, сейчас дождливый и тусклый. Капли падали с неба настолько часто, что казались сплошной стеной. Неким водопадом, под струёй которого возвели город.       Люди кутались в июне в демисезонные куртки, натягивали капюшоны пониже — лишь бы не промокнуть, не попасть под власть водной стихии. Все спешат с работы, чтобы быстрее прийти домой и попить горячий чай, повалятся в ванной или просто посмотреть телевизор.       А некоторым нравится дождь, они бегут к нему навстречу, понимая, что это не великий потоп, а просто вода с неба, которому, возможно, уже надоели мелкие людишки, шныряющие под ним, и оно решило их чуть-чуть припугнуть.       Возможно, завтра, лишь выглянет солнце, многие посмотрят на небо и увидят радугу, она исчезнет, когда в воздухе закончатся капельки воды, в которых преломляется свет. Они будут смотреть на неё и улыбаться, но даже не вспомнят о том, как злились на вчерашний дождь, благодаря которому эта радуга появилась.       Но сейчас никто не видит радуги, как никто не видит и слёз девушки, думая, что это капли воды на щеках. Она возвращалась с почты, где только что получила письмо от бабушки, в котором та писала, что родители, от которых девушка сбежала ещё в неполные восемнадцать лет, разбились в автокатастрофе. Девушка не общалась с ними уже больше шести лет, но боль была такая, будто она видела их каждый день, будто мать каждое утро готовила ей завтрак, будто отец трепал её по голове за успехи в учёбе и будто их семья каждый день собиралась за ужином, обсуждая, как все провели день. Боль не думала стать небольшой от того, что привязанность родителей тоже была ничтожной.       Старшая сестра девушки в шестнадцать пристрастилась к наркотикам и сбежала, когда её младшей сестре было шесть. С тех пор родители, которые всегда не слишком много времени уделяли семье, ещё больше ушли в работу. Они хотели не допустить, чтобы младшая дочь пошла по «кривой дорожке» поэтому, они сделали всё, чтобы жизнь девочки была под контролем.       Гувернантка выдавала план на каждый день, расписав всё по часам. Девушка никогда не имела друзей из-за домашнего обучения, углублённого изучения математики, которую она ненавидела, репетиторов по русскому, английскому, французскому и итальянскому языкам. Вечная учёба, знания, которые ненавистны. Но девушка терпела, училась и очень старалась, чтобы хоть как-то получить расположение родителей, которые приезжали раз в неделю — вручали денежную купюру, и всё. А так как девочка не знала на что тратить деньги, ведь у неё и без того было всё, она просто складывала их в коробку из-под обуви, стоящую под кроватью. Но последней каплей стало то, что её родители, после довольно продолжительной командировки заявили, что они выдадут её замуж, когда ей исполнится восемнадцать ради процветания фирмы отца. А так как восемнадцать исполнялось в следующем месяце, то девушка решила, что медлить нельзя.       К семнадцати годам денег скопилось четыре коробки, и, забрав из родительского дома только чемодан с самым необходимым, папку с документами и эти самые коробки, черкнув записку, девушка исчезла из жизни родителей, которым не нужна как дочь, навсегда.       Она уехала в город своих грёз, в котором была пару раз. Он восхищал её, завораживал. Ей нравилась переменчивость, непостоянность погоды. Эти туманные рассветы она была готова встречать вечно, а алые закаты и того больше. В мегаполисе кипела жизнь, которой девушке так не хватало…       Первую неделю она обитала в гостинице, номер в которой забронировала ещё у себя дома. Первой же проблемой стало то, что у неё совершенно не было навыков общения с обычными людьми. Она говорила «мисс» и «сэр», при обращении, потому что так её научила няня, ведь только так можно было обращаться к гостям отца. Она почти не общалась со сверстниками, поэтому завести знакомства тоже было трудно.       Сразу как она приехала, она обналичила счёт, к которому имела непосредственный доступ, т.к. рассчитан он был на дальнейшую учёбу в Гарварде. Но в планы беглянки не входило поступать туда, поэтому она решила потратить эти деньги на кое-что другое. Она создала новый счёт и перевела всё туда, добавив ещё четыре коробки.       На четвёртый день с момента побега девушке пришло письмо, в котором говорится, что они отпускают её, лишая наследства и доступов к банковским счетам. Это в очередной раз доказало, что родителям плевать на свою дочь.       На следующий день после прихода письма девушка поняла, что хочет сменить имя. Длинная, муторная, кажущаяся бесконечной цепочка кабинетов, но цель была поставлена. Девушка понимала, что имя, которое дали родители ей не подходит, оно никогда ей не нравилось и не описывало её. Имя — последняя ниточка к семье, должна была быть разрушена. Оно сдерживало её, ведь у него даже значение «благочестивая». Ей оно не подходит, слишком приторное, правильное, такое поверхностное для неё. Имя — это как последний прут решётки, что закрывает клетку. А о фамилии и говорить нечего. Уж очень веет налётом богатства и роскоши. От отчества она отказалась, так как имя отца не должно вечно напоминать о прежней жизни, с ее правильностью и ограниченностью.       Теперь она другая. Она просто «живущая у океана». Она Мари Сапфирова.       Девушка специально выбрала именно это имя, ведь его обладательниц очень много. Ей просто хотелось быть как все. Фамилию она выбрала, по аналогии с прежней, драгоценной, прозрачно-холодной и безупречной. Только вот новая была живая, прекрасно сочеталась по значению с именем и цветом глаз, да и звучала в целом неплохо.       Потом перемены наступили во внешности. Мари просто взяла ножницы и стала ровно резать свои длинные волосы. Они падали на паркет и уносили с собой последние сомнения в правильности этого поступка. Всё, начиная от нового имени и новой причёски, казалось очень правильным и гармоничным с внутренним состоянием девушки.       Мари понимала, что долго в гостинице жить не может. Она не хотела просто растранжирить те деньги, что фактически украла у своей семьи. Сапфирова с самого начала знала, куда они пойдут, поэтому сразу стала искать сдающиеся в аренду помещения.       Она нашла подходящий зал спустя неделю поисков. Спустя десятки встреч с другими арендаторами и ничего ей не подходило. Но тут объявилось помещение, которое сдавалось за приемлемую сумму и подходило по размерам и высоте потолков, что было одним из главных пунктов.       После полугода ремонтных работ, общения с дизайнерами интерьеров, поисками шеф-повара и хорошего персонала, небольшого кредита и невероятных усилий, Мари открыла свой ресторан. В типографии она распечатала флаеры и целую неделю сама ходила по центру города и раздавала листовки. Так же в одной из групп социальных сетей опубликовала запись, что ресторан «Рафити» будет рад видеть на своём открытии всех желающих.       Почему «Рафити», спросите вы? Всё просто. Многим известен персонаж из мультфильма Disney «Король лев». Странная обезьяна со странной философией и не менее странными замашками: бить львов палкой. Но ведь именно после удара палкой многие, наконец-то, понимают, что рядом всегда была мудрая обезьяна, слова которой не были услышаны тобой до этого удара.       Ресторан полюбился людям. Здесь всё было уютно и стильно: от свисающих с потолка винтажных лампочек без абажуров с извилистыми нитями накаливания до пледов на креслах. Здесь можно было собираться огромными компаниями и сидеть несколько часов, а можно было закутаться в плед и читать, взяв книгу из стопок, стоящих вдоль стен. Меню на любой вкус, а если вам не пришлось ничего по душе, то попросите повара сделать что-то, что хотите именно вы.       Но был один нюанс: уют пропадал, если исчезали люди. Обычно в наших комнатах нам некомфортно, когда присутствуют посторонние. А тут все в точности до наоборот. Чем больше жизни кипит в этом месте, тем атмосферней здесь выпить чашечку пряного чая или горячего шоколада с корицей. В этом среднем по размеру месте ты чувствовал себя частью общества в его хороших аспектах, не просто серая масса, а люди объединённые чем-то небольшим и уютным.       Спустя два года Мари выкупила двухкомнатную квартирку над ресторанчиком, которую раньше снимала.       За эти два года девушка более ли менее социализировалась. Ведь она искала на работу душевных и творческих людей и она их нашла. Ребята помогали ей и объясняли принципы обычной жизни, пару раз даже напоили ее (без злого умысла), показав, как расслабляются обычные студенты. Мари поняла, что такое жизнь, жизнь без строгих гувернанток и подъёма ровно в семь, без уроков безразличных репетиторов и шелка скользких простыней. Так ей нравилось в сто раз больше, ведь она была, наконец, свободна…       Она много читала и старалась разобраться в человеческой психологии. Старалась смотреть сериалы с нестандартными персонажами, и по странному философствовала, руководствуясь цитатами из книг. Мари поклялась не стать карьеристкой и сохранить в себе тот ветер, который бушует сейчас в ее душе.       Сапфирова так же стала работать бариста в своем ресторане, после прохождения нескольких курсов. И, как любой бариста из фильмов, старалась помогать нуждающимся в психологическом совете людям.       Но спустя шесть лет, после того, как она сбежала, родители опять долбанули ее палкой. Палкой этой была их смерть. В мыслях сейчас было лишь только: «Как они вообще могли умереть? Как они разрешили судьбе убить их? Ведь у них всегда всё под контролем… Да, всё… кроме пьяного водителя по встречке…»       На подсознательном уровне Мари понимает, что дошла до той части пути, где обычно перебегала дорожные полосы в неположенном месте, чтобы сократить путь до квартиры. Но заворачивая на дорогу, отмахивается от некого тумана и решает пройти лишних пять минут до пешеходного перехода. По пути она заходит в аптеку и покупает успокоительное и снотворное, понимая, что сама не заснет в ближайшие дни.       Девушка чувствует слабость и сильную головную боль, надо быстрее дойти до квартиры и позвонить бабушке. Наступая на зебру пешеходного перехода, она видит машину в метрах 200 от неё, идёт дальше на ватных ногах, мышцы которых не выдерживают тяжести тела Мари и она падает, слышит громкий хруст и боль разливается в теле. Голоса нет, чтобы кричать и поэтому вырывается лишь дерущий горло стон… и желтый свет фар ослепляет глаза, перед тем как они закрывается и наступает тьма