***
— Ну кто мог знать, что этого нельзя было говорить! — возмутился Эрнест, отряхиваясь от всякого мусора и убирая со своего плеча шкурку от банана… или, может, не от банана. — Я лишь пытался объяснить этому… — он на секунду замолчал, стараясь даже в такой момент подобрать нужное слово, — этому человеку, что я прав! — Он с отвращением сбросил с кучерявой рыжей головы подозрительный фантик, содержащий жёваную конфету или жвачку. Сделав несколько глубоких вздохов, принюхиваясь к самому себе, он удручённо покачал головой. — Ну вот, от меня пахнет так же, как и на прошлой неделе. — Потому что тебе стоило промолчать, Эрнест. Блейз любит в ответ слышать смех, а не заумные и логичные фразы. — В этом не было даже ничего смешного. Это всё равно, что спросить: «Участвовал ли полковник Сандерс в гражданской войне между Югом и Севером?» — А он может. Даже всерьёз. — Парень устало простонал, закрывая глаза и наклоняясь телом немного вперёд. — Ну, а что насчёт тебя? Ты подходишь под критерий человека, у которого напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. — Неужели? — саркастически подметил Эрнест, осматриваясь вокруг. Это было абсолютно отвратительно. Зная, что вообще могут бросать в контейнер для мусора, он передёрнул плечами, чувствуя надвигающуюся тошноту. — Помоги мне лучше. — Он протянул свою худую правую руку. Девушка осмотрела его с головы до пояса, взглянула куда-то позади себя и, отрицательно покачав головой, сделала шаг назад. — Ну же! В прошлый раз ты не брезговала… — Готов к новому раунду? — послышался громкий восторженный голос, обладатель которого уверенным шагом направлялся к ним. Эрнест, ойкнув, с головой нырнул в мусорный бак, быстро закрывая за собой крышку, прячась от надвигающейся проблемы. «Проблема» же, подойдя ближе, пару раз ударила кулаком по закрытой поверхности, открыла её и подняла за одежду упирающегося Эрнеста. — Ну что, как время проводишь? — Блейз встряхнул его, пока Эрнест пытался нормально встать на ноги поверх забитых мусорных пакетов и отдельного мусора. Принюхавшись к нему, парень толкнул его назад, отчего тот вновь оказался всем телом внутри бака. — Пахнешь-то ты не очень. — Он громко закрыл крышку бака, садясь на неё, ударив боковую сторону ногой несколько раз. Послышались приглушённые возмущения и ответные удары изнутри. — Выпусти меня! — Зачем? Это же твоя естественная среда. Не ощущаешь безопасность? — Блейз снова громко ударил пяткой по железу. Без сомнения, каждый удар неприятно отдавался в ушах Эрнеста. Мало было запаха, так ещё и это. — Что-то нужно? — как ни в чём не бывало спросил он, смотря на девушку поодаль от него. Крышка под ним на пару миллиметров поднималась, выпуская более членораздельные звуки на долю секунду. Блейз широко улыбнулся, махнув рукой кому-то позади неё. Ей не нужно было знать, кого он приветствует. Их уже было отчётливо слышно. Группа поддержки. По-другому не называть. Один из них прошёлся совсем рядом с ней, едва коснувшись её плечом, присоединяясь к Блейзу. Он не был таким уж и преступником, лишь противным задирой, который нуждался в том же методе, что использовал сам. Просить отпустить объект их насмешек не имел смысла, поскольку отправиться вслед к отходам с Эрнестом и останься там пока им не наскучит — глупо. Определённо, оставлять человека, грубо говоря, им на «растерзание» довольно низко, отчего всегда в душе оставался неприятный остаток, но она не позволяла ему долго нагнетать себя, чувствовать себя каким-то предателем. В конце концов, подставлять себя под удар при отсутствии смертельной опасности для Эрнеста было необязательно. Запах помоев был слишком тошнотворным. Группа парней смеялась, повторяя движения за Блейзом. Ей определённо не хотелось оказаться в смердящем баке и отмываться весь оставшийся день. Но и просто так уходить так же не хотелось. Решением данной неопределённости оказался подошедший Майк, схвативший девушку за плечи, уводя подальше и заворачивая за угол. Девушка мельком бросила на стену беглый взгляд, на которой красовались навешанные подряд плакаты Ричарда Нобеля, одного из многих кандидатов в мэры Готэма. В последнее время Элисон не покидало ощущение, что гонка с выборами приближается к своей финишной черте. Не только из-за приближающего числа самих выборов, но и громкостью обещаний и бесконечных агитации на улице, телевидению и билбордах. Это уже должно скоро закончиться. «Не стоит зацикливать на этом внимание. Они же его не убьют», — повторял Майкл изо дня в день, спокойно наблюдая за страданиями Эрнеста. «Пока что», — отвечала она в унисон, продолжая поворачивать голову назад, пока те окончательно не исчезали в поле её зрения. Майк хлопнул её по плечу, молча заставляя взбодриться. Майк всегда наплевательски относился ко всему, к чему не был привязан. Эрнест не был ему другом, даже знакомым того было трудно назвать. Конечно, если при нём кого-нибудь бы убили, это шокировало бы его, напугало до ужаса, но пока этого не случалось, он не мог волноваться ни о ком другом, кроме себя. По крайней мере, в первую очередь. Среднестатистического жителя Готэма волновал лишь он сам и родные ему люди, оставляя героические поступки какому-либо глупцу или Бэтмену. И это губило город. Люди ждали чуда от кого угодно, кроме себя. И, похоже, многие к этому уже привыкли. Но что мог обычный человек в отличие от готового физически и как следует экипированного Бэтмена? Лишь сообщить полиции, которая так же нуждалась в помощи Бэтмена. Всё лежало на нём, а окружение нисколько не менялось, если не ухудшалось. — Ну же, взбодрись! — воскликнул Майк, заставив её вздрогнуть и вырваться из своих мыслей. — В Готэме появилась прекрасная возможность заработать нам, простым дурачкам, не прилагая никаких усилий! — Ограбление пожилых — низко, — бросила девушка, поправляя сумку на плече и застёгивая до конца молнию на верхней одежде. Майка никогда не покидала мысль об обогащении и хорошем доме где-нибудь в центре, а не за задворками конуры, как он называл свой район. Стремление к лучшей жизни делало из него того ещё урода, но пока он держался за гранью приличного. — Боже, Эл! — устало ответил Майк, закатывая глаза. — Я бы не пошёл даже на ограбление полного жизненных сил мужчину, имея при себе пистолет. Я же не настолько ужасен, правда! Да и их буклеты практически повсюду. Даже в общественных туалетах! — парень хихикнул. — Про политически буклеты я вообще молчу! — И оттуда ты и узнал. — Не-е-ет, — протянул Майк, стараясь перешагивать линии на тротуаре, словно ребёнок. — От одного знакомого. К тому же. — Он немного приблизился к ней, не останавливаясь, понижая голос. — Пятьсот зелёных на дороге не валяются, если, конечно, у тебя нет богатых родственников или высокая должность. Хотя откуда мне знать. — Могло быть и хуже. Ты мог жить в Ист-Энде. — Именно. Хотя у меня были бы деньги от продажи наркотиков торчкам, знаешь. И я всё равно был бы богаче, чем сейчас. — И потом оказался в тюрьме. Или убитым. — Тоже верно. — Парень поджал губы на справедливое замечание. — Поэтому нынешний шанс подзаработать самый правильный из всех. — Ага. — Она почти не слушала его, по крайней мере, серьёзно. Но и деньги сейчас ей тоже бы не помешали. Они никому бы не помешали. — И поэтому, как другу. — Майк засунул в карман руку, передавая сложенный буклет девушке. — Я сообщаю тебе о лёгком заработке. Довольно странно, что ты вообще ни один из них не видела. — Ты же знаешь, как я отношусь к подобному роду информации. Одна вода и никакой конкретики. — Буклет был выполнен ничем не примечательном цвете и обычным шрифтом, лишь заголовок на первой странице уже давал знать, о чём пойдёт речь: «Хотите быстро заработать денег?» — Да, но в этот раз информация проверена. И я вновь проверю её сегодня. Что и тебе советую. — Не сомневаюсь. Она на ходу положила буклет в сумку, едва не задев идущего навстречу пешехода, резко увернувшись и прижавшись ближе к парню. Поток пешеходов порой мог сравниться с потоком машин на дорогах. Вечно бурлящий город, вечно находящийся в самом эпицентре событий. — Ты же знаешь, меня вновь выпнули, — немного раздосадовано напомнил он, пожав плечами. — У меня слишком сильные амбиции для мелкой работы. — Нет, у тебя просто отвратительный характер и отсутствие способности найти в коллективе общий язык. — Но я же с тобой общаюсь. — И поэтому у меня тоже нет постоянной работы. — Майк усмехнулся, нацепив улыбку и кивнув головой. Если бы у него была сестра-близнец, то это была бы Элисон. В каком-то смысле лучшая копия его самого, но и не полная противоположность. Относительно здравая часть определённо принадлежала ей, более азартная и привлекающая неприятности — ему. Он по-детски толкнул её плечом, заставляя Элисон нарушить движении по прямой линии. В ответ она так же толкнула его, не всерьёз нахмурив брови. Майк, в свою очередь, вновь ответил, почти толкнув девушку в очередного прохожего, но быстро схватил её за одежду, притягивая к себе и приобнимая за плечи, строя нейтральное лицо, отходя подальше от возмущённого позади них мужчины.***
После окончания занятий в университете у Элисон осталось достаточно времени взвесить все «за» и «против» насчёт странного заработка. Сидя в самом конце автобуса, она закрыла своё лицо руками, объясняя собственное состояние простой усталостью. За окном мелькали жилые дома, небольшие магазины и, конечно же, граждане города, живущие в быстром ритме Готэма. Здесь совершенно не было времени стоять на месте и скучать. Здесь всегда что-то да и происходило, хоть это «что-то» чаще было не очень-то и хорошим. Элисон наблюдала, как один квартал сменялся другим, приближая её к собственному району, где она жила. Стоит ли говорить, что отдалённые районы от центра были полны неожиданных неприятностей для тех, кто жил там, хоть они и не являлись Ист-Эндом. Далеко не Ист-Энд, но различий между ними было не так уж и много. За окном стал появляться знакомый вид, и автобус должен был начать притормаживать возле остановки. Элисон схватилась одной рукой за спинку сиденья перед собой. Со скрипом транспортное средство остановилось, и девушка соскочила со своего места и вышла через открывшиеся двери. До своего дома ей нужно пройти всего два квартала. Обычный будний путь: каждый дом, каждую соринку на тротуаре можно было запомнить. Каждый день одни и те же прохожие, идущие навстречу. Больше запомнился тот мальчуган, который кормит голубей на детской площадки каждый день, хоть в жару и в мороз, если голуби прилетали туда. А они прилетали, эти птицы хоть и глупые, но запоминают те места, где их кормят, заполучая почти идеальную для себя кормушку. Другие прохожие ничем не отличались друг от друга и поэтому, найти в этой толпе кого-то нового, кого-то случайно заблудившегося гражданина не стоило и труда. Последний раз завернув за угол, Элисон замедлила шаг. Из открытого окна доносились крики и непонятные удары, будто кто-то бьёт битой по мебели. «Опять…» — устало протянула она, роясь в своей сумке в поиске ключей от квартиры. Уже поднимаясь по лестнице в квартиру, она услышала, что звуки ударов прекратились, но вместо них были слышны лишь тихие и отчётливые всхлипы. Хлопнула дверь, сопровождая за собой быстрые шаги. Не останавливаясь и держа наготове ключ, Элисон переступила последнюю ступеньку третьего этажа. Быстро открыв дверь, она так же быстро закрыла её за собой. Поскольку у двери не было глазка, то увидеть, кто спускался, было нельзя. Если ты впервые находишься в этом доме. Но жильцы знают и немного боятся агрессивного Джо Освальда, особенно когда тот выпьет. Рассказать обо всём полиции? И что дальше? Его жена отказывается писать на него заявление, либо же забирает его из участка самолично. Надо же настолько быть запуганной. Лучше потерпеть, пока всё кончится, чем иметь с ним дело в будущем, как, вероятно, считает она. Смотреть на него было не менее страшно. Не то чтобы он был некрасивым, нет. Постоянное недовольное и опухшее лицо, тяжёлый взгляд и не перебиваемый запах дешёвого табака и алкоголя — не очень-то приятный букет. Особенно его красная грязная клетчатая рубашка, которую он никогда не снимал. Пару секунд спустя в подъезде воцарилась тишина. Элисон отошла от двери. Сняв свои кеды и, бросив на пол сумку, она прошла на кухню. Маленькая, но уютная кухонка была светлой, несмотря на небольшое окно, прикрытое занавеской. Квадратный столик находился в углу. И иногда казалось, что его вовсе нет. Стулья без спинок были задвинуты, их было всего два. Гостей в доме было мало и довольно редко, но если они и были, то все они сидели на диване и, а кресле в гостиной. Элисон, открыв холодильник и взяв яблоко, пару раз откусила от него. Матери пока не было; её смена заканчивалась в восьмом часу вечера, если снова не задержат подольше, что происходило не так уж редко, но чаще, чем ночные смены после которых появлялся один свободный день. Сейчас же часы показывали ровно шесть. Оперевшись о кухонную тумбочку, она задумчиво грызла яблоко, размышляя о сегодняшнем деле. Всё же что-то её терзало, что-то было не так. Взгляд её пал на свою сумку. Помедлив немного, она взяла её и аккуратно положила на стол, будто в ней была какая-то хрупкая ценность. Расстегнув замок сумки и пошарившись в ней, она достала из неё тот буклет.«Хотите быстро заработать денег? Хотите, но по каким-то причинам Вам это не удаётся? Вы можете заработать 500 долларов за пятнадцать минут. Приходите по адресу: Эринктон 48, офис 36. Работаем с 9 до 10 вечера».
«Коротко и о деле, да? — риторически спросила Элисон саму себя, доедая фрукт. После главных фраз, которые так и бросались в глаза сразу, шли объяснения тому, о чём говорилось в кричащем заголовке. Пара слов о том, пара слов о другом. О, даже слабый намёк на то, что время не будет потрачено впустую, имея в виду оплату. — Меня всё равно не покидает чувство, что это может плохо кончится». И перед тем как пойти к себе в комнату, она бросила огрызок в корзину.***
Часы показывали полдевятого, и решение было принято фразой: «А почему бы и нет?» Её мать задерживалась на работе, что совершенно неудивительно, а значит, не будет никаких расспросов, куда это она ночью собралась. Набросив лёгкую ветровку, девушка вышла из квартиры. Закрывая за собой дверь, она на секунду замерла, прислушиваясь. Была полная тишина. Убрав ключ в карман, Элисон быстро спустилась по лестнице на первый этаж. Выйдя на улицу, ей сразу в лицо ударил прохладный вечерний воздух. Замок ветровки тут же был застёгнут до конца. Вышагивая по тротуару в сторону автобусной остановки, она вдалеке подметила небольшую группу мужчин, которая, судя по тому, как некоторые из них вальяжно сидели на ступенях крыльца дома, а один из стоящих играл с ножом-бабочкой, заставило её перейти на другую сторону улицы. Поравнявшись с ними на расстоянии, тот, что держал нож, сначала слабо повернул свою голову в её сторону, после чего повернулся всем телом, провожая её взглядом ни на минуту не переставая играть с лезвием в руке. Она заметила это и лишь ускорила шаг. Вероятно, что они кого-то ждут, и эта встреча для него или её может оказаться плачевной. Дойдя до автобусной остановки, на которой снова никого не было, из-за чего она спокойно выдохнула, Элисон присела на краешек лавочки. Но долго ждать не пришлось, автобус уже выехал из-за угла, притормаживая перед девушкой. По её подсчётам на дорогу должно хватить как минимум минут двадцать, если на дорогах нет серьёзных пробок.***
Как только автобус остановился, Элисон тут же вышла из него. На улице было мало освещения, но этого было достаточно. Пройдя вперёд и повернув налево, она увидела ярко освещенное здание, в котором почти во всех окнах горел свет. Люди, все до единого, заходили в широко распахнутые двери, над которыми было написано: «Добро пожаловать». У всей толпы были две одинаковые черты: хищный взгляд наживы и совершенно наплевательское отношение к таким же людям, как они сами. И вместе с этими алчными людьми Элисон зашла внутрь. По спине пробежали мурашки. Если им вместо обещанного фильма дадут оружие, то определённо начнётся кровавая бойня. И она погибнет первой. «Мероприятие» проходило на третьем этаже. Уже на лестнице толпились люди, бурча себе под нос и возмущаясь про это безобразие. Пару минут спустя людей начали делить на группы и запускать в огромные комнаты, что располагались на третьем и четвёртом этажах. Посередине в несколько рядов были поставлены стулья на небольшой дистанции друг от друга, позади которых находился проектор. Элисон села на почти последний ряд, самое крайнее место. Рядом с ней сидела полноватого телосложения женщина, чей взгляд осматривал всех присутствующих свысока, как потенциальных жертв. Плечи девушки на секунду дрогнули, но она взяла себя в руки, уставившись вперёд и чувствуя себя некомфортно. Когда все уселись, аккуратно одетый мужчина лет, наверное, сорока заставил жестом всех замолчать, потому что в помещении стоял ужасный гул. — Итак, спасибо за то, что пришли, — начал он, но тут же его перебил лысый мужчина, высокомерно выкрикнув: «Когда отдадут мои деньги?» — О, не волнуйтесь, сэр, всё в своё время. Просто небольшой инструктаж. Если после фильма Вы почувствуете себя нехорошо, срочно обратитесь к моим помощникам. — Он показал в сторону двери, но не из которой все они зашли сюда. Возле неё стояли два человека, точно так же одетые с иголочки. — Надеюсь, вам понравится. Мужчина махнул одному из помощников, чтобы тот включил фильм и погасил свет, и вместе со своими коллегами вышел. На экране появилось чёткое изображение девушки, которая разговаривала со своей матерью о брате. Долгий и скучный диалог, никакой мимики от актёров. Многие сидящие уже начали зевать, а некоторые даже закрыли глаза, развалившись, насколько это возможно сидя на стуле. Непонятно от чего, но Элисон начала кашлять, а после этого резко началась лёгкая мигрень, заставляя её схватиться за голову и зажмуриться изо всех. От боли она задрала голову, сжимая ладонью лоб, и, хотя в помещении было темно, девушка заметила, что здесь очень много вентиляционных решёток и над всеми, кто присутствовал здесь, нависал один большой вентилятор, который включился на оставшихся пяти минутах. Это время было потрачено на рассмотрение всего того, что можно было увидеть в темноте. Фильм определённо оказался худшим в истории кинематографа не только Америки, но и всего мира. По окончанию всего этого свет снова включили, а затем снова зашёл тот самый человек, широко улыбаясь ровными и не слишком белыми зубами. — Это просто бред! За такое нужно платить больше, чем жалкие пятьсот! — снова крикнул лысый человек. — Я мог заснуть навсегда от этой ерунды! — Поверьте, сэр, Вам этого будет достаточно. — Он сложил руки на груди, обращаясь теперь ко всем: — Итак, деньги вы можете получить у мисс Стенсон. Она сейчас на первом этаже. Прошу не толпиться. Все, конечно, пропустили мимо ушей просьбу мужчины, толкая друг друга, направляясь к выходу. В проёме образовалась небольшая давка. Для Элисон же осталось загадкой: для чего именно их зазывали сюда и включали этот «фильм». Просто чтобы его кто-то посмотрел? Конечно, он был плох, но стоило ли платить за то, чтобы его посмотреть? Проходя мимо главного оратора этой скучной «вечеринки», она пару раз тяжело кашлянула, не ощущая першения в горле, на что мужчина обратил своё внимание. Придержав её за локоть и уводя в сторону от двигающейся к выходу толпы, он вкрадчиво поинтересовался: — Вам нехорошо? Как вы себя чувствуете? — То, как он это спросил, заставило предположить, что мужчина вспоминал нужные слова, которые должны быть произнесены в данный момент. Но он не запинался. — Не беспокойтесь… у меня просто обычный кашель. Он продолжается уже четыре дня, — соврала Элисон. — А так я чувствую себя отлично. Честно. Мужчина внимательно следил за выражением её лица, за каждым словом, которое она говорила, пытаясь найти какой-то подвох. Когда она закончила, он вытащил из своего кармана визитку и протянул ей. — Если почувствуете какие-то изменения, позвоните. — Изменения? — не скрывая удивления, спросила она. — Какие изменения? — После фильма… некоторым становится… не по себе. — Мужчина на секунду замолчал, смотря на Элисон, не прерывая зрительного контакта. — Кашель, головные боли, звон в ушах… — Что? — неуверенно спросила она, смотря на человека перед собой в недоумении. Головные боли и звон в ушах могли быть логичны, если звук был слишком громкий на протяжении всего времени, чего, естественно, не было. Ну, ещё боль в глазах у тех, кому неприятно смотреть на экран в темноте. Но кашель? Она сглотнула, едва кашлянув через закрытый рот, сдерживая его. — Всё же. — Он сунул в её руку визитку. — Позвоните, если что-то будет не так. Элисон, нахмурившись, кивнула и, нервно улыбнувшись, прошла через уже пустые двери и спустилась по лестнице на первый этаж, разглядывая вручённую ей визитку.«Майкл Энтони Уоррен
Консультация и помощь вашему здоровью».
Ниже приведён адрес и номер телефона. Элисон нахмурилась ещё сильней. Во что в этот раз вляпался Майкл, радостно затянув и её следом? Это не было похоже ни на первую бесплатную дозу наркотического препарата, ни на секту, ни на призывы к террористическим действиям. Но слова мужчины точно эхом отдались в её голове. Всё это было слишком странно даже для Готэма.***
Обратный путь длился словно вечность. Голова просто начала раскалываться, руки немного дрожали, и она чувствовала, что у неё поднимается температура. Автобус был практически, а водитель смотрел только на дорогу и никуда больше. Элисон, закрыв глаза, прильнула головой к окну. И в ту же секунду откуда-то мелькнула яркая вспышка, и девушка распахнула широко глаза, оглядываясь вокруг себя. Она решила, что свет исходил от фар встречной машины, но через окно был виден лишь тротуар, по которому автомобиль точно бы не ехал. Если бы это было правдой, то за ним оставались следы погромов, чего и не было замечено. Элисон сжала зубы и сильнее схватилась за поручень сиденья впереди, настолько сильно, что костяшки на пальцах приобрели белый цвет. Салон автобуса поплыл, и девушка тряхнула головой, но это совершенно не помогло. Вместе с окружением Элисон начало клонить то вправо, то влево, хотя водитель ехал чётко по прямой дороге. Ей было до ужаса жарко, несмотря на рядом открытое окно автобуса. Дыхание было горячим, она выдыхала тепло сквозь сжатые зубы. Подняв голову вверх, Элисон бесцельно смотрела на грязно-бежевый потолок, вытягивая шею и садясь прямо. Было только хуже. Вернув голову в прежнее положение, взгляд пал на водителя. Откуда-то появилось непреодолимое желание схватить его за голову и ударить по приборной панели, и даже, может, бросить мужчину через лобовое стекло. Само его существование раздражало, требуя, чтобы его не было здесь. Чтобы его окровавленное и бездыханное тело лежало где-то снаружи автобуса. Элисон повела плечами, резко выдохнув пару раз. Впереди сидящая пожилая женщина хмуро поглядывала на неё, недовольно качая головой и прижимая к себе сильнее сумку, затем пересаживаясь на другое сиденье ближе к двери. Боль во всём её теле доминировала над остальными чувствами, но ясность ума продолжала контролировать всю данную ситуацию. Спустя некоторое время транспорт остановился на нужной остановке, и Элисон, дрожа всем телом, вылезла из него. Оставалось совсем немного.***
— Ты где была? Элисон резко повернулась на источник звука и, прежде чем опереться рукой о стену, закрыла входную дверь на замок. Женщина, лет сорока пяти, с волнением смотрела на неё. Её пепельно-рыжие волосы, которые большую часть времени находятся в аккуратном пучке на затылке с помощью заколки, теперь собраны в простой ослабленный низкий конский хвост, в отличие от её дочери, чьи светлые волосы всегда были распущены, будучи немного волнистыми и едва опускаясь ниже плеч. Женщина, взявшая привычку с работы всегда забирать волосы так, чтобы они не мешали, часто предлагала то же самое сделать и дочери, что, естественно, было проигнорировано. Её карие глаза внимательно разглядывали лицо девушки. Порой хватало лишь одного взгляда, чтобы узнать правду. — Не сейчас, всё завтра. Чувствую… не очень хорошо, — отрывисто пояснила Элисон, пройдя мимо своей матери в сторону собственной комнаты, держась за голову, стараясь не повышать голос из-за боли. Единственное, на что хватило сил, так это снять обувь, чтобы хоть не пачкать пол. — Лучше лягу. — Не стоит списывать со счетов недомогание. — Она прекрасно знала, о чём говорила. Работа старшей медсестрой заставляла её отрабатывать ещё одну «смену» дома, когда кто-то заболевал. Даже если это будет она сама. Слишком большой уровень нагрузки и ответственности сказывалась во многих аспектах жизни. За пределами работы особенно. — Всё… в порядке. — Яркая вспышка возникла вновь, сопровождающаяся противным звоном в ушах. Она резко закрыла глаза, прижимая свои руки очень плотно к ушам, при этом сильно морщась и сжимая челюсть, едва покачнувшись на месте и немного сгорбившись. — Это только кажется. И всё же… Элисон резко развернулась к ней, в этот раз повторив всё то же самое, но отрывисто и в довольно грубой форме. Постояв в звенящей тишине коридора ещё секунды три, девушка вошла в свою комнату, хлопнув за собой дверьми. Мать продолжала смотреть на закрытую дверь, не понимая её резкости. Подобные перепады были замечены в подростковом возрасте, но и то проявлялись довольно редко, за что женщина была благодарна. Подростковый период равен к неугомонным, взрывным, бунтующим чувствам, готовым также и к всеобщей любви и ненависти. За всё время заметных перепадов настроения, включая и те, что были при различных болезнях, никогда не выражались столь ярко, как сейчас. От неё даже за все годы ни разу не было замечено повышения голоса в её сторону. Конечно, были и громкие возмущения, но никогда не доходило до криков. Женщина положила руку себя на сердце. Стоя возле закрытой двери и прислушиваясь к звукам за ней, она немного успокоила саму себя. Внешний вид дочери не говорил о чём-то ужасном, одежда не была порвана, не была грязной или отсутствовала вообще. На лице не было замечено синяков, ран или царапин. Докапываться до самой сути проблемы напрямую никогда не было правильным решением. Стоило начать издалека, приближаясь к главному постепенно. Женщина вернулась в гостиную, категорически решив зайти в её комнату позже, проверить её, когда та будет спать. Оставить так дело до следующего дня — выше её сил.***
Оказавшись у себя, Элисон тут же прижалась спиной к двери. Тяжело дыша через рот, она наклонилась вперёд, сжимая руками голову. Не уходящая, а только возрастающая в геометрической прогрессии боль теперь не давала мыслить ясно. Не снимая верхней одежды, Элисон побрела к кровати и просто упала на неё, устало выдохнув в подушку. Кое-как укутавшись одеялом, она закрыла глаза, что мгновенно наградило её одной яркой вспышкой за другой. Звуки, которых не должно было быть, странные и резкие, а иногда напоминающие то ли чей-то шёпот, то ли отдалённые разговоры. Дыхание участилось, пульс зашкаливал, казалось, началась тахикардия. «Это уже не простое недомогание», — подытожила Элисон довольно очевидную вещь, оставляя бесполезную попытку заснуть. Пульс был такой, словно она пробежала сотни километров разом, не делая перерывов даже на минуту. Стало катастрофически не хватать воздуха. Приподнявшись на локтях, держа голову вниз, она сжимала ладонями простыню; изо рта стали вырываться хрипы. Тело содрогалось после каждой попытки вдоха и выдоха. Отодвинув одеяло и, двигая своё тело к краю кровати, девушка села и рывком встала с неё, но сделать хоть один шаг к двери она не смогла. Комната сильно кружилась, её глаза начали закатываться, по телу прошло странное онемение. Ноги перестали её держать, подкосились, возвращая её обратно на мягкую кровать.