You Could Be My Unintended

      Прошло несколько месяцев, и я прекрасно справлялся с вытеснением из моей головы той роковой алкогольной ночи. После нее я поклялся больше никогда не пить. И к тому же, думаю, что это было не очень хорошо, когда меня стошнило на мисс Пилсберри...       Не то чтобы у меня было много возможностей вернуться в то состояние. Я ушел из футбольной команды через две недели после того небольшого инцидента и автоматически был исключен из списка приглашенных на вечеринки. Чуть позже я присоединился к черлидерам, но их вечеринки были больше похожи на ночевки средней школы без попкорна или сладких закусок. К тому же некоторые из девчонок опустошали свои желудки и без вмешательства алкоголя, но все делали вид, будто не слышали звуки рвотных позывов из ванной. Указывать на чьи-то проблемы с расстройством пищевого поведения было не очень корректно по этикету вечеринки.       Поэтому представьте мое удивление, когда в первую субботу мая я пошел открывать дверь и увидел там мое «приключение одной ночи».       ─ Эмм... Привет? ─ я хотел сказать это вежливо, но было больше похоже на вопрос. Я не мог поверить, что она была здесь. Я имею в виду, как она вообще нашла мой дом снова? Она была здесь всего раз, и уверен, что ее способности к ориентировке на местности не были в лучшем состоянии.       Я осознал, что пялюсь на нее с открытым ртом и не отхожу от двери. Отступив на пару шагов, я пригласил ее в дом. Она медленно зашла, но я едва обратил на это внимание, так как все еще не оправился от ее присутствия. Не колеблясь в фойе, она прошла прямиком в гостиную и остановилась возле дивана, стоя ко мне спиной.       ─ Могу я тебе предложить что-то? ─ в тот момент я спросил это больше по привычке, чем из вежливости. Она оглянулась через плечо и ухмыльнулась. Она выглядела так же, но немного по-другому. Ее лицо стало круглее, мягче. Хотя это ей шло, она все еще была удивительно красива, и было какое-то даже свечение кожи, которое я не заметил до этого. Конечно все мои воспоминания о ней включают всего часа-полтора, большую часть которых я паниковал.       ─ Ты стал выше, ─ она ответила. Я покраснел, и ее улыбка стала еще больше.       ─ Скачок роста, ─ ответил я пренебрежительно. Ее ухмылка вмиг испарилась, а лицо стало мрачным слишком быстро. Я подошел ближе, но остановился, не уверенный в том, что ее так расстроило. ─ Эй, что случилось?       ─ О Господи, ты же просто ребенок, ─ прошептала она, отворачиваясь и глядя на каминную полку.       Ее замечание задело меня. Моя внутренняя сучка вспылила, и до того, как я смог это остановить, я ответил. ─ Ну спасибо, бабуль.       ─ Ха!       Она начала немного трястись от смеха. Она надо мной смеялась. Это начало меня раздражать еще больше.        ─ Что здесь такого чертовски смешного?       Она перестала смеяться, но еще немного тряслась. «Почти, что не совсем».       ─ Прости? ─ в тот момент я был зол. Неужели она действительно пришла ко мне семь месяцев спустя для того, чтобы посмеяться надо мной? Кто вообще так делает?       Она не ответила. Она просто сняла свое пальто, в которое была одета, когда я открыл дверь. Я не подумал об этом тогда, но оно было слишком теплым, чтобы носить что-то такое тяжелое и темное. Она опустила пальто на пол.       Обычно я ненавижу, когда люди разбрасывают свои вещи. Все должно быть на своих местах. Но я не обратил внимание на пальто, даже не услышал, как оно приземлилось на пол. Все мое внимание было сосредоточено на ней. Если быть точным ─ на ее животе. На ее большом, круглом животе.       Вот. Дерьмо.       ─ Пожалуйста, скажи мне, что ты здесь не для того, чтобы сказать мне то, о чем я думаю, ─ умолял я, надеясь, что мои слова будут для нее хоть с каким-то смыслом.       Ее глаза были очень грустными, и она повторила ту октябрьскую фразу. ─ Я могу. Но в таком случае я бы солгала.       Я хотел что-то сказать, но лишь в растерянности открыл рот и снова его закрыл. Мой мозг дал мне понять, что выгляжу я точно словно рыба, выброшенная на берег из воды.       Я даже не осознавал, что попятился от нее назад, пока моя спина не наткнулась на стену, по которой я съехал вниз, задевая рамку с фото. Не думая, я схватил ее и прижал к груди. Это было последнее семейное фото с моей мамой, которое было сделано за несколько месяцев до ее смерти. Я держался за него так, будто от этого зависела вся моя жизнь.       ─ Мой? ─ в конце концов спросил я.       Она кивнула со слезами, которые катились по ее лицу. Это стало для меня последней каплей. Я плакал как ребенок, сидя на полу, пока она стояла в моей гостиной с доказательством нашей проведенной вместе ночи.       Я сделал пару глубоких вдохов, перед тем как вытереть глаза и встать. Оставив рамку с фото на ковре, я подошел к ней, держа руки перед собой, будто приближался к дикому животному. Она не отмахнулась от моих прикосновений, поэтому я помог сесть ей на диван и сел рядом с ней. Никто из нас не говорил ничего довольно долго, она тихо плакала, пока я пытался все осознать. Было столько вопросов, которые я хотел задать, но я боялся, что она начнет плакать еще больше, и тогда плакать начну я, и мне придется успокаивать нас обоих снова и огосподибожемойотменязабеременеладевушка!       Окей. Глубокий вдох. Окей. Снова. Окей. Еще вдох на всякий случай. Окей.        ─ Итак, я думаю, есть несколько вещей, которые нам надо обсудить, ─ сказал я тихо. Я был прав насчет того, что ее всхлипы стали сильнее, но я старался держать свои эмоции под контролем. Я взял ее ладонь и немного сжал. В ответ она сжала мою руку немного сильнее. Ее всхлипы немного утихли, и она утвердительно промычала.       ─ Я думаю, мой первый вопрос будет: почему ты говоришь мне это только сейчас? ─ я посмотрел на нее, так как ее губы снова задрожали, сдерживая очередной всхлип. ─ Я имею в виду, почему ты ждала так долго?       ─ Я сама узнала об этом только шесть недель назад, ─ промямлила Симона.       Это поставило меня в тупик. Как такое вообще возможно? Должно быть, мое замешательство отразилось на моем лице, потому что она снова ухмыльнулась, но эффект был немного разрушен следами слез на ее лице.       ─ Я думаю, что я одна из тех редких счастливых женщин, у которых идут месячные в первые месяцы беременности. Нечасто, но это случается. Мне было плохо около двух недель в ноябре, но потом все было в порядке. Все-таки сезон простуды и гриппа, ─ она горько засмеялась, но после поморщилась.       Мой пульс удвоился, когда она прижала свободную руку к животу и снова поморщилась.       ОГосподиунеебудетребенокогосподиогосподитвоюматьогосподи!       Но я не ожидал, что она возьмет мою левую руку, которой я держал ее ладонь, и положит ее на свой живот. Мой одурманенный мозг думал, что она хочет сломать мне руку, как в фильме, когда я почувствовал это.       Я никогда не был рядом с беременной женщиной до этого года, когда Куинн была в хоре. Честно говоря, Куинн чертовски пугала меня своими перепадами настроения из-за гормонов. Даже когда она была в одном из своих милых и спокойных состояний, она никогда не предлагала потрогать живот и почувствовать, как пинается ее ребенок. Меня пугало знание того, что там что-то двигается, прямо как какое-то существо в плохих научно-фантастических фильмах.       Но это было совсем не так, как я себе это представлял. Я почувствовал ребенка, нашего ребенка, моего ребенка, который пинался с другой стороны гораздо сильнее, чем я мог себе представить. Я разъединил наши с Симоной руки и теперь сам мог держать руку на ее животе и ждать нового толчка. Я снова это почувствовал. Теперь сильнее. Это было самой потрясающей вещью, которую я испытывал в своей жизни.       ─ Вау, ─ прошептал я. Я не заметил, когда снова начал плакать, но вытирал слезы чисто по инерции.       ─ Да, он тот еще футболист, ─ Симона расслабилась после того, как пинки прекратились.       Я засиял от гордости и сказал не думая.       ─ Это у него от меня.       Она засмеялась и усмехнулась.       ─ Почему ты так думаешь?       ─ Я был футболистом в Титанах в этом году, ─ ответил я с улыбкой. Я не мог перестать улыбаться. ─ Почему, думаешь, я был на футбольной вечеринке прошлой осенью? ─ я остановился, до меня наконец дошло то, как она отозвалась о ребенке. ─ Он? Это мальчик?       Она улыбнулась и утвердительно кивнула, но потом снова погрустнела. Я сразу же придвинулся к ней ближе.       ─ Что случилось?       ─ Я не думала, что ты отреагируешь так эмоционально на все это. Не то, чего я ожидала, ─ она вздохнула. ─ Я не оставлю этого ребенка.       ─ Подожди, что ты сказала? ─ ответил я.       ─ Я нахожусь в США по учебной визе. В августе я возвращаюсь домой в Египет. ─ сказала она в завершении и добавила. ─ Я не планирую возвращаться домой с ребенком в подарок.       У меня не было слов. Это то, что не происходит часто. У меня всегда находился мгновенный и остроумный ответ. Сейчас же в моей голове было пусто.       Но очевидно, что и это не помешало моему рту говорить без моего ведома.       ─ Я его оставлю.       Погодите-ка, что я только что сказал?