Сними доспех!

С недавних пор Мари полюбилось сидеть на кухне, бездумно помешивая ложечкой остывающий в кружке кофе – конечно, когда была такая возможность. Не смотря на то, что она достаточно быстро успокоилась после своего невероятного приключения, мрачные коридоры мира Машины иногда всплывали в памяти, заставляя по-новому ценить каждую, даже самую незначительную, мелочь в окружающем ее мире. А еще Мари практически перестала смотреть любимое видео по «Миллиону Возможностей»* - теперь, когда она знала, как на самом деле всё произошло, рассказанная в клипе история… раздражала, не давая сосредоточиться на магнетическом голосе, а образ Джокера то и дело проглядывал сквозь лицо играющего его вокалиста. Всё, что осталось девушке – слушать альбомы и пересматривать концертные записи, где солист творил на сцене нечто невероятное. Первое время Мари с опаской думала о времени, когда придётся ложиться спать. Она максимально загружала себя работой, хобби, домашними хлопотами, чтобы измученный за день мозг был просто не в состоянии сгенерировать сон, который мог бы остаться в памяти. Девушка боялась – и хотела, чтобы Джокер (или справедливее было бы, вместе с обитателями мира Машины, называть его Вирусом?) хоть мельком заглянул в ее сновидения. «Я ведь так и не смогла сказать ему тогда…» - покусывая нижнюю губу, размышляла Мари одним холодным зимним утром. Несмотря на ветреную погоду, заставлявшую редких прохожих откровенно жалеть, что пришлось выйти на улицу, в небольшой кухоньке было тепло. Уютно шумел закипающий чайник. Перед мысленным взглядом девушки снова встало черно-белое лицо с пронзительным взглядом голубых глаз и плотно сжатыми губами. Девушка отчётливо помнила тот момент, когда очередное прикосновение руки с металлическим пальцем-когтем принесло ей осознание: она хочет этого мужчину. Хочет горячо и иррационально, и ей глубоко плевать на то, что он – не человек. Признаваться в этом ей было некогда – да и незачем. Вирус, несмотря на всё, сквозь что им пришлось пройти вместе, так и остался сплошной загадкой, постоянно меняющимся, иногда пугающим, но от этого – только более притягательным. В стремлениях своего тела девушка разобралась, хотя это осознание и доставило ей несколько не очень приятных минут, когда приходилось вытаскивать саму себя из ступора, одновременно с этим пытаясь не слишком обращать внимание окружающих на своё пришибленное состояние. Джокер (почему-то Мари больше нравилось называть своего необычного знакомого именно так) был невероятно умён и хитёр, отмечал малейшие изменения в поведении окружающих и зачастую блестяще просчитывал варианты вероятного развития событий, но девушка надеялась, что он всё-таки не догадался о том, как именно изменилось ее отношение к бывшему пленнику Машины. Как ни старалась, Мари не могла себе представить реакцию ожившей компьютерной программы в ситуации, если бы она нашла в себе смелость признаться в своих, мягко говоря, необычных желаниях. Что бы он сделал? Рассмеялся? Рассердился? Проигнорировал ее или посчитал бы глупой? Был бы разочарован? Девушка недовольно поморщилась. Мари не слишком любила такие «подвешенные» ситуации, когда в душе боролись два совершенно разных чувства. С одной стороны, девушка была довольна тем, что не проболталась Джокеру, с другой – не могла избавиться от совершенно нелогичной надежды на то, что она как-то выдала себя, и нечеловечески внимательный Вирус прекрасно понял, в чём дело. «Не значит ли это, что мне пора всерьёз заняться устройством собственной личной жизни?» - хмыкнув, подумала девушка, плотнее кутаясь в тёплую накидку и глядя на то, как за окном разыгрывается настоящая зимняя вьюга. Полтора года назад девушка довольно тихо разошлась с парнем после двухлетних отношений. Первых пару месяцев после расставания (произошедшего, кстати, именно по ее инициативе) Мари иногда бывало одиноко, но она довольно быстро привыкла. Правда, девушке не хватало прикосновений, объятий, а особенно сильно – поцелуев. Её бывший, хотя и целовался весьма неплохо, почему-то практически никогда этого не делал. Ни шутливые, ни серьёзные просьбы Мари ситуацию не меняли. Девушка недовольно поморщилась. Дон был неплохим парнем, с ним в большинстве случаев было спокойно и комфортно, но в конце концов Мари не выдержала. Возможно, что-то можно было попытаться сделать – девушка не видела в этом смысла. А отсутствие возражений со стороны парня было еще одним признаком того, что она приняла правильное решение. Фыркнув и решив закончить с бесполезными воспоминаниями, Мари поднялась и включила музыку. Она уже давно планировала перебрать содержимое двух кухонных шкафчиков, а с музыкой даже самое монотонное занятие нельзя было назвать скучным. Зазвучала «Убийственная Любовь»* - песня «Сумеречного Театра», к которой девушка в последнее время была особенно неравнодушна. Встав на табуретку, Мари принялась снимать разномастные баночки с верхних полок. – «… Ты появляешься перед глазами – и я могу целовать землю у твоих ног…» – на этом эмоциональном моменте девушка не удержалась от того, чтобы запеть, пытаясь если не перекричать колонки, то хотя бы звучать на уровне. – Ну, такого безобразия я уж точно не допустил бы, - эта фраза, произнесенная довольно-таки ехидным голосом, была сказана негромко, но с лёгкостью заглушила грохот начавшегося припева. Удивлённая Мари резко развернулась, совершенно забыв, что стоит не на полу, а на не слишком устойчивой табуретке, и, испуганно ойкнув, упала… прямо в надёжные и смутно знакомые объятия. Убедившись, что девушка прочно встала на ноги, обладатель сжимающих её рук чуть ослабил хватку, позволяя повернуться. Мари почти не удивилась, когда упёрлась взглядом в знакомые цепочки и швы чёрной кожаной брони. Радость от встречи на мгновение перекрыла все здравые мысли, и девушка, подпрыгнув, повисла на шее у Джокера, ничуть не разочарованного таким приёмом. Впрочем, через несколько секунд Мари всё-таки осознала, что происходит, и смущённо отстранилась от своего гостя. – Здравствуй, Мари, - в голосе больше-не-машины чувствовалась улыбка. – Джокер… - девушка подняла голову, заглянула в светлые глаза, и, наплевав на собственное смущение, обняла неожиданного гостя за пояс, снова прижавшись щекой к шероховатой поверхности доспехов. – Я так рада тебя видеть! – Взаимно, - сильные руки сжали ее плечи чуть сильнее. Впрочем, скоро Джокер шевельнулся, размыкая объятия, и устроился в углу, облюбованному еще со времени его первого появления на кухне Мари. Один взгляд в сторону музыкального центра – и колонки послушно затихли, не мешая разговору. Девушка присела рядом, не отрывая внимательного взгляда от чёрно-белого лица. Глаза искали изменения, возможно, даже какие-то признаки случившейся беды, но не находили ничего. Джокер был спокоен и, насколько могла судить Мари, доволен. Но девушка все-таки решила убедиться. – Всё в порядке? – Ты имеешь в виду мой мир? – цвет его глаз, казалось, стал ярче, и теперь было ясно видно, что радужка не серая, а голубая. Молнии, к танцу которых Мари успела привыкнуть, всё еще проскакивали в глубине зрачков, но гораздо реже. Девушка кивнула. – Да, всё в порядке. Хочешь узнать, почему я пришёл? Еще один кивок. Джокер якобы недовольно прищурился, но уголки рта подрагивали в хулиганской улыбке. – А что, я не могу просто так заглянуть к тебе в гости? Мари не успела отреагировать на эту реплику, как лицо мужчины стало серьёзным. – На самом деле, у меня действительно появилась причина навестить тебя. Когда-то я пришёл к тебе именно потому, что среди потока эмоций, мыслей и чувств, которые вызвала моя история у людей этого мира, твоё сочувствие было самым ярким. – А сейчас? – с неожиданным волнением выдохнула Мари, сглотнув комок в горле. – Услышал другую твою эмоцию. Ты очень … «громко» чувствуешь, - двигаясь всё с той же нечеловеческой, но уже привычной глазу девушки, гибкостью, Джокер протянул руку и мягко коснулся ее подбородка, заставив Мари поднять голову. – То есть, то, о чем я думала… - ее глаза расширились от понимания, а щёки залил румянец. На лице собеседника мелькнуло непонятное выражение, он кивнул. – Не стало для меня секретом. Но ты была совершенно права – тогда было не время и не место говорить об этом. Более того, по моим расчетам, существовала довольно высокая вероятность, что после всего произошедшего и той информации, которую ты получила о настоящем положении вещей, о том, что я не сказал тебе всей правды... - Джокер ненадолго умолк, а Мари не сразу поняла, что таким необычным образом он пытается извиниться. Во всяком случае, в его голосе прозвучало сожаление. Она никак не отреагировала, и её гость закончил мысль. – С вероятностью 80% по возвращению домой ты могла решить, что эти чувства были вызваны намеренно – для того, чтобы усилить симпатию ко мне и получить еще одну гарантию того, что ты выполнишь назначенную тебе функцию. Я ждал обиды, возмущения, холодности. – Всего 80%? А как же 95%, о которых говорил мне Ланс? Чёрно-белое лицо неуловимо быстро перетекло из одного выражения в другое. Мужчина пожал плечами. – Почему-то в случае с женщинами, особенно в ситуациях, касающихся чувств и эмоций, погрешность получается больше. Мари не удержалась и нервно хихикнула. Несмотря на неоднозначное отношение к Джокеру, она хотела его по-прежнему, и то, что сейчас он снова, как ни в чем не бывало, сидел у нее на кухне – ближе, чем на расстоянии вытянутой руки! – будоражило чувства. – Когда я понял, что после возвращения домой твои чувства ничуть не изменились, то был… удивлён. Решил подождать, хотя уже тогда понимал, что вряд ли что-то изменится. В конце концов, чтобы попасть к тебе и поговорить, оставалось только дождаться очередного эмоционального всплеска – между нами по-прежнему осталась достаточно сильная связь. – Что-то вроде протоптанной тропинки… - понимающе пробормотала Мари себе под нос. Джокер кивнул, после чего взял ее за руку, мягко перевернул кисть ладонью вверх и легко провёл по ней кончиком металлического перстня-когтя. По коже девушки побежали мурашки. – Скажи, Мари… ты действительно хочешь этого? Голос отказался повиноваться девушке, и Джокер, внимательно следивший за выражением ее лица, скорее прочитал по губам, чем услышал короткое «да». В светло-голубых глазах полыхнули молнии – такое привычное зрелище, краем сознания подумала Мари. Джокер взял ее за запястье и мягко потянул, усаживая к себе на колени. Вздохнув, она прижалась к шероховатой поверхности брони. Сердце колотилось часто-часто, голова кружилась, точно после крепкого алкоголя, выпитого на голодный желудок. Ощущения сплелись в запутанный клубок. С каждой секундой волнение, смущение, непонятный страх становились всё сильнее, вызывая желание вскочить и убежать от существа, так сильно будоражащего её чувства. Джокер прижал девушку крепче, заглянул в глаза Мари с немым вопросом. Та не отвела взгляда, и в следующее мгновение черные губы мягко коснулись ее губ. Тело девушки содрогнулось, и Мари не смогла удержать довольный стон. Сам факт того, что сейчас её целовал именно Джокер, вызывал невольную дрожь, волнами прокатывавшуюся по телу Мари. Она поёрзала, пытаясь занять более удобное положение, когда низ живота скрутило мощной вспышкой желания. Мужчина разорвал поцелуй, но не стал отстраняться, прижавшись лбом ко лбу девушки. Чуть отодвинувшись, Мари впилась взглядом в лицо гостя, пытаясь понять, изменилось ли после долгожданного поцелуя то, как она воспринимает Джокера. Ее рука неуверенно скользнула вверх, коснулась щеки и взъерошила короткие волосы, оказавшиеся неожиданно мягкими. Девушка зажмурилась от удовольствия – она так давно хотела сделать это! Желание касаться Джокера было практически всепоглощающим. Ладонь мужчины лежала на пояснице Мари, мягко поддерживая её. От пальцев расходились волны тепла. Довольно вздохнув, когда Джокер прижал её чуть сильнее, девушка вновь потянулась к нему. Мужчина улыбался, целуя мягкие губы, покорно приоткрывшиеся в ответ на ласку. Постепенно убеждаясь в том, что происходящее с ней – реально, Мари чувствовала, как волнение в душе плавно уступает место радости, щекочущей душу, словно пузырьки шампанского. Она соскользнула с коленей Джокера, мягко высвободившись из объятий гостя, взяла его за руку и потянула прочь из кухни.