Свет в её глазах

Nickelback — Never Gonna Be Alone

      Я хотел бы проклясть тот день. Чёртово кафе, в котором я встретил её. Ту, за которую я, по идее, должен был благодарить судьбу. Но я этого не сделал, потому что не любил её. До момента, пока она не остыла ко мне.       И она даже не остыла. Это было бы неверно сказано. Её отношение стало хуже, чем если бы я был вынужден замерзать в вечных ледниках. Почему так произошло — не знаю. Просто в один момент она не выдержала и ушла, оставив только воспоминания.       Я никогда не понимал её. Мне казалось всегда, что она ищет какой-то выгоды. Всё её хорошее отношение я сводил к мнимому ожиданию от меня чего-то приятного. Но я на это был не способен. Скорее даже: никогда не желал. Не хотел её радовать. Мне было всё равно, появится ли на её лице улыбка именно из-за меня. Я не стремился её радовать. Никогда не возвращался домой сразу после работы. Глубокими ночами, открывая дверь, заходил в прихожую и мысленно чертыхался, замечая свет на кухне. Я бы замечал этот свет ещё с улицы, только дома моих друзей были по другую сторону.       Я не нуждался в человеке, который мог бы изменить меня и построенную ранее жизнь, которая меня вполне устраивала. Я окружал себя людьми, отражающими полностью мою гнилую натуру. И если бы кто-то захотел пожаловаться на нестабильность в отношениях, то попросту не смог бы, потому что все мы были такими. Одинаковыми. Теми, кто не мог довериться один другому. Это было нормой. Это осталось бы нормой для меня и по сей день, если бы я не встретил её.       Я не видел ничего плохого в том, чтобы использовать тех, кто мне верил. Они были для меня слишком глупы. Как и она – та, которая почему-то мне доверилась. А я её для чего-то не отпускал. Забавлялся, видя, как она в очередной раз меня прощает. Хотя извинялся искренне, порой удивляясь её всепрощающей натуре. Сожаление длилось совсем недолго, умирая в тот же момент, когда приходила мысль, что я был достоин её прощения, потому что по умолчанию заслуживал его. Ведь она должна была прощать.       Нет, после нашей с ней встречи в моей жизни ничего не перевернулось. Всё покатилось к чёртовой матери, оставив меня в непонимании того, что происходило. Почему меня любил человек, которого я не заслуживал, и почему я его бросал, снова возвращался, и так по замкнутому кругу. Зачем мне это было нужно — я не понимаю до сих пор. Я хотел бы вернуть тот день, когда, наслышавшись от своих друзей мерзкого и порочного мусора, оставил её, зная, как грязно она поступила. Мои друзья не могли мне врать. Но как я мог так думать, если сам был похож на них, обманывая её периодически, не испытывая ни укола совести.       Это не было похоже на наши прежние скандалы и ссоры. Она не кричала. Я не размахивал руками. После обвинения в измене с моим лучшим другом она просто смотрела мне в глаза. Как и я смотрел в её. Мучительные, казалось бы, бесконечные секунды всё же прошли. Она отвела от меня взгляд голубых и полных душевного холода глаз. Это случилось в один миг. Когда-то светящиеся от любви и преданности глаза, полные тепла, стали чужими. Я не заметил ни одной её слезы, хотя знал, что она была настолько сентиментальной, что по каждому пустяку плакала. Иногда я добродушно смеялся, гладя её по голове и успокаивая. Может, тогда таяли ледники в моём сердце. Может, ледников вовсе и не было, а я лишь окаменел внешне. Я не разбирался в этом и чёрта с два захочу разбираться дальше. Мне это больше не нужно.       Тогда я просто смотрел на дверь, захлопнутую за её спиной. И мне резко захотелось пойти за ней, будто если бы она вернулась, я получил бы шанс остаться в потерянном прошлом. Мы шли через парк, направляясь к остановке. Где-то в глубине души тлела глупая надежда, что она передумает и даст мне ещё один шанс. Шанс, как и прежние возможности, которыми я пренебрегал.       Не дойдя до остановки, она свернула, заставив меня застопориться на месте. Мы всё то время шли плечо о плечо, не говоря друг другу ни слова. Хотя слов было предостаточно, и я мог бы бесконечное число раз извиняться. Только стоило ли? Кажется, говорят, что молчание режет больше острия ножа? Наверное, так. Я не находил слов. Жизнь подарила мне то, чего я не смог бы даже на шаг достичь, прожив хоть двести лет. Я это не принял.       Мы виделись в последний раз. Не потому, что больше друг друга никогда не увидим, но потому, что мы стали друг другу чужими. Я не просил разрешения быть рядом с ней. Она желала этого даже больше меня. Долгое время мы были вместе, хотя я не понимал до конца, зачем я вообще рядом с ней нахожусь. Первое время влияло на меня весьма плодотворно: я даже ненадолго позабыл о своих прежних компаниях. Мне, проклятому эгоисту, нравилось видеть, как она меня любит, как заботится. Как вроде бы бескорыстно отдаёт мне свои самые лучшие чувства. Я же в свою очередь просто с ней спал. Как, впрочем, с любой другой, подвернувшейся мне в любой из дней, когда я её бросал. Сначала потому, что надоедало. Потом потому, что рассвирепел, что она меня предала. А это я предал её.       Я принципиально заставлял её страдать. Делал что угодно, чтобы она меня бросила. Оставила в покое. Но нет же, она плакала тихо в комнате ночами, молчала, терпела такую боль, что я бы умер, не вытерпев и половины, но прощала. А на следующее утро, словно ничего и не было, заваривала свой любимый чай, который я терпеть не мог. Но почему-то об этом молчал. Его слащавый запах заставлял просто из кожи вон лезть, а я ещё и умудрялся его пить иногда. Не хотел её обижать. Хотя добивал её по-другому.       Она знала, в каких компаниях я кутил. Понимала, что она — не единственная, и мне плевать, нравится ей это или нет. Но какого чёрта она это терпела, каждый раз не просто выдавливая, а именно озаряя меня самой искренней улыбкой, на которую была только способна? А я не радовался, нет. Я бесился, снова выискивая возможности причинить ей боль.       И я сдался. Мне было до самой глубины души паршиво, когда я находился рядом с ней. Я бежал от неё со всех ног, лишь бы не чувствовать себя уязвимым. Её доброта и искренность меня обезоруживали до того, что я чувствовал себя ужасно незащищённым. Побитым жизнью щенком, которому судьба дала щедрый дар – ту, которая меня по-настоящему любила. А я на неё огрызался и лаял, как дворняга. А она смеялась, согревая своим теплом и прозрачной, кристально чистой любовью. А меня рвало на части от двух стремлений: обрушить на неё всю злость за то, что вмешалась в мою жизнь, или, наоборот, поддаться ей.       В итоге всё закончилось. Она не выдержала, бросив мне одно лишь «прощай». И ничего более. Я не ответил, осознав, что только что разрушил всё самое лучшее, что только мог иметь. Но не сберёг. Не знаю, за что жизнь послала на её путь такого монстра, как я. Возможно, чтобы я осознал, как в ней нуждаюсь. У меня это вышло, но слишком поздно. Я смотрел ей вслед, зная, что она не обернётся. Возможно, даже в глаза мне не посмотрит при встрече.       Я позабочусь о том, чтобы наши пути не пересеклись. Всё, на что я сейчас способен — это не причинять ещё больше боли. А при нашей встрече именно это и произойдёт. Она не заслужила тех страданий, которые терпела больше полугода. Я не заслужил такое счастье. Ничего не могло закончиться хорошо, как я и планировал. Она ушла, но именно тогда, когда я отдал бы всё, чтобы этого не произошло. И я ничего не смог поделать с тем, что разрушил своими руками. «Мне ничего от тебя не надо. Просто оставь меня в покое».       Это самое яркое воспоминание, которое настигло меня, когда я зашёл в квартиру, поняв, что потерял её навсегда. Всё, что мне остаётся — это не дать ей больше страдать. Не позволить ни одному низкому человеку приблизиться к ней. Не дать ни одной мерзкой твари прикоснуться к этому свету, который я потерял. Мрак в моей душе не смог победить это вечное сияние чистоты и искренности. Потому что свету и тьме никогда не быть вместе.       Я бы желал, чтобы она меня ненавидела. Чтобы смотрела на меня взглядом, полным гнева, раздражения и презрения. Чтобы заставила меня страдать так же, как и я пытался заставить её. Но она выше всего этого. Выше ненависти, зависти, порока. Любовь ко мне в её глазах была видна так же, как и ненависть людей, преданных и обманутых мной. Но больше всего обжигал этот холод. Я убил её самые нежные чувства своими руками. И её глаза навсегда перестали ими светиться.       Я бы проклял тот день, когда мы встретились. Перевернул бы всё, лишь бы она не вышла на мой путь. Сделал бы всё, чтобы она встретила того, кто её достоин. Уничтожил бы любого, кто только бы покусился на этот невинный свет. И приложу все усилия, чтобы так оно и было, потому что именно сейчас я понял, что люблю её. Люблю ту, которая ко мне остыла.