Две Тьмы

      — Ты же понимаешь, что за ситуация сложилась?       — Я не собираюсь слушать, что ты говоришь.       — Идиот! Я спрашиваю, знаешь ли, что значит появление схожих с Коноэ узоров на твоём теле?       — …….       — Я же говорил тебе, не приближаться к Коноэ. Подумай теперь в каком тяжёлом и опасном положении оказался.                     Асато нервно скрёб когтями по дереву, сидя на одной из самых высоких веток, скрывающей листву, дабы, упасите прямоногие, его никто не застал за этим, как ему теперь казалось, не самым хорошим делом. Тонкие полоски коры опадали куда-то вниз, прячась в невысокой траве, а негромкий шум перемешивался с гулом вечернего Рансена, не менее оживлённого в это время суток, чем днём.       В ярких синих глазах вместе с заходящей луной отражалось ещё куча всевозможных эмоций: непонимание, грусть, некая доля обиды, но больше всего в них полыхал огонь негодования.              Вновь и вновь вспоминая тот разговор, приказной, пронзающий душу тон и холодные, строгие глаза, которые видели и знали, казалось бы, всё, в сердце Асато раз за разом порождалось возмущение.              Как же он его раздражал! Этот высокомерный белый кот, совавший свой нос во все дела и делавший наставления, которые, как ему казалось, являлись самыми верными!       Самый сильный, самый правильный, чёртов Тога!              Чёрный кот с силой провёл по стволу дерева когтями, отчего пальцы его пронзила внезапная боль, но именно это и отвлекло от гневных мыслей, заполняя голову прежними тревогами.       Как бы его не раздражала персона Рая, он не до конца мог понять, о чём тот ему сказал. Асато был не самым умным котом. Смышлёным, но из-за тюрьмы под названием Кира он толком не знал ни что такое мир, ни что несли его жители.       Тяжелое положение? Почему его с Коноэ отношения можно было назвать тяжелыми и опасными?!       В глубине души у Асато зародились нехорошие предчувствия насчёт того, что это как-то связанно с приступами, которые с ним иногда случаются. Но откуда о них знать Раю?              В голове мелькнула мысль, что лучше самому узнать об этом. Было бы неплохо пойти и спросить у Коноэ, что он может сказать на этот счёт. Коноэ ведь умный, он показал Асато так много, научил тому, что сам чёрный кот никогда бы не смог! Значит и в этой ситуации у него есть ответы на все вопросы!       Но с другой стороны он приносил ему столько проблем в последнее время, что нагружать Коноэ ещё чем-то было бы настоящим варварством.              Улыбка с лица юноши стала медленно спадать. Эта мысль ему больше не казалась заманчивой.       Тогда оставалось одно.              Скрипнув зубами, Асато всё же спрыгнул со своей ветки на более низкую, а потом и на саму землю. Поднявшись и отряхнув руку от травы, он взобрался на очередное дерево, более низкое, но близкое к домам, ловко перескакивая с ветки на ветку, цепляясь за кору дерева острыми когтями.       Остановившись напротив нужного окна, он на мгновение замялся, задумавшись: «Хорошая эта идея?», но, опустив уши и сощурив глаза, всё же пробрался в комнату. Желание знать было выше всяких принципов.              Твёрдо оперившись ногами о деревянный пол, чёрный кот проскрёб когтями, тем самым затормозив. В глубине души Асато надеялся, что хозяина комнаты, как, впрочем, обычно, здесь не было. Однако тихий смешок со стороны заставил понять об обратном.       Выпрямившись, Асато повернул голову в сторону издаваемого звука и увидел Рая, спокойно восседавшего на кровати и теперь уже смотревшего на него с некой холодной усмешкой. От этого шерсть у юноши встала дыбом, а хвост заметался из стороны в сторону, показывая всем видом своё недовольство.              Он пришёл сюда для того, чтобы спросить; чтобы узнать, что Рай имел в виду. Но, только завидев его взгляд и клыки, ставшими видными из-за широкой усмешки, внутри всё буквально затрещало от неприязни и гнева к этому коту. Даже малейшее желание говорить с ним о чём-то как не бывало, отчего Асато, не удосужившись объясниться, развернулся к окну, чтобы убраться отсюда так же внезапно, как и появился.       Только вот, стоило чёрному коту уцепиться за подоконник, приготовившись к прыжку, как острое лезвие небольшого кинжала вонзилось в раму перед его лицом, самым кончиком задевая нос.              — Ты ведь не просто так окном ошибся? — холодно поинтересовался Рай, толком не сдвинувшись с места. Асато зло сверкнул глазами, но всё же повернулся к хозяину номера лицом.       — У меня есть вопрос, — нехотя выдавил из себя чёрный кот. Возможно, потом он пожалеет о своём любопытстве, но отступать уже было некуда. Первые слова сказаны.              Белый кот ещё пару секунд буквально в упор смотрел на незваного гостя, но, отведя взгляд, всё же поднялся с места. Он обошел кровать и, встав напротив Асато, выдернул кинжал из рамы, убирая его обратно в ножны. Всё это время кот молчал, а бывший пленник Кира ждал, когда тот хотя бы что-то скажет. Ему казалось, что Рай хоть что-то должен сказать, но по выжидающему взгляду, который на него кинул белый кот встав напротив, он понял, что тот ждёт продолжение.              — Те слова, которые ты сказал сегодня утром, — продолжил тогда Асато, строго глядя на Рая, который также пронзал его внимательным взглядом прищуренных глаз, — что ты тогда имел в виду?       — Неужели до тебя до сих пор не дошло, кот-идиот? —вопросом на вопрос ответил белый кот. Собеседник тут же дёрнулся, мгновенно распушив шерсть и зло припустив большие уши, но Рай этого будто бы и не замечал. — Какие у вас с Коноэ отношения? Ты хотя бы это понимаешь?       — У нас с Коноэ? — переспросил Асато, растерявшись.              Конечно он знал ответ на этот вопрос! Наверное…       А может, и нет.              За последние несколько дней всё слишком сильно изменилось. Асато в буквальном смысле боялся находиться рядом с его предметом воздыхания, боялся подвергнуть того опасности, ведь эти кошмарные приступы буквально выбивали его из колеи, заставляя пугаться не только за жизни рядом находящихся, но и за свою.       Несомненно, стремление Коноэ помириться грело душу, хотя молодой кот и отстранялся с каждым таким шагом на два назад.              От тёплых мыслей о возлюбленном Асато невольно покрылся румянцем, который, хвала богам, было плохо видно на тёмной коже. Чёрный кот что-то невнятно пробубнил, опустив голову и начиная разглядывать свои руки, на что Рай тяжело выдохнул, кажется, прошептав себе под нос очередные ругательства.              — Если бы ты послушался меня с самого начала, ничего бы этого не было, — продолжил белый кот, даже не надеясь дождаться нормального ответа от собеседника. — А теперь ты подверг опасности жизни как минимум двоих котов. Если не считать тех, кого заденет тьмой, что снесёт ваши головы.       — Я не понимаю! — испугался чёрный кот. Нет, отчасти он понимал, о чём ему пытаются сообщить, но верить в это как-то не хотелось, именно поэтому он решил уточнить.       — Вы оба находитесь под воздействием проклятья, под воздействием печатей. Вы в руках у Ликса, он может крутить вами, как угодно. Захочет он, чтобы вы стали всадниками апокалипсиса — пожалуйста! Но так или иначе конец смертелен — любо умрёте вы, либо все остальные. Своей… связью ты губишь и себя, и Коноэ.       — Неужели это всё из-за Коноэ? — удивился Асато, взмахнув хвостом.              Сердце его уколола ревность, а брови невольно нахмурились. Если Рай хотел таким образом избавиться от соперника, пытаясь запугать летальным исходом, то бывший пленник Кира так просто не сдастся. Он не верил в проклятья, а верил в то, что они смогут победить Ликса, какими бы не были его планы.       Но, к великому удивлению чёрного кота, Рай отрицательно качнул головой.              — Коноэ — Санга, с такой редкой силой, что потерять его будет великой ошибкой. Эти его способности нужны мне, как воину, как Тога, не более. В мире есть множество других Санг, сила которых больше и равна силе Коноэ, но так просто поманить их пальцем нельзя, понимаешь? Хотя отрицать то, что найти ему замену вполне возможно, я не могу.              Асато потупился. Отчего-то ему стало не по себе, что он так внезапно взъелся не из-за чего.       Даже несмотря на то, что к этому коту можно было придираться и без повода!              Да, Рай в какой-то степени сейчас оскорбил Коноэ, как делал это, в принципе, часто, но даже это не заставило синеглазого оскалиться. Он понурил уши, хмурясь и глядя куда-то себе под ноги. Но тут волна негодования и непонимания накрыли его с головой, отчего он вновь поднял взгляд на белого кота, сердито нахмурив брови.              — Тогда зачем ты всё это время твердил о том, чтобы я и близко к нему не подходил? Даже сейчас, когда уже, по твоим словам, довольно поздно? Какой тебе прок до сих пор пытаться что-то изменить?       — Я стараюсь уберечь, — довольно просто ответил Рай.       — Зачем? Ты ведь сказал, что найти замену Коноэ вполне возможно! Тогда почему? Вы ведь с ним в плохих отношениях, Санга и Тога не смогут так работать!       — А кто сказал, что я имею в виду Коноэ?              Асато уже начал говорить что-то ещё, но осёкся, не успев закончить и первого слова.       Смысл фразы подступал к нему чертовски медленно, и он, прижав уши к голове, нервно махнул хвостом.              Не Каноэ, да? Значит?..              — О чём ты? — негромко спросил Асато, но Рай решил ему не отвечать — показать.              Когда белый кот шагнул к нему навстречу, Асато поневоле распушил хвост, думая, что тот, безумец чистых кровей, вычудит какую-нибудь несуразицу, накинется на него, обманом избавиться в один удар. Оттого-то и отступился, упираясь спиной в стену и, выпустив когти, готовясь, в случае чего, атаковать в ответ.       Однако того не потребовалось, и когда Рай, подойдя к нему, взял лицо чёрного кота в руки, заставляя смотреть прямиком в глаза, Асато замер и опешил, стоило тому наклониться, целуя в губы.              Сухие корки царапали кожу, подобно острым выпирающим клыкам. Рай кусал губы Асато, проводил по ним языком и, не замечая сопротивления, проник глубже, углубляя поцелуй. Упорство и рвение со стороны Тога выбивали из реальности, и чёрному коту не оставалось ничего, как, выгнувшись в спине, вцепиться пальцами в ткань на его тунике.       Слюна переполнила глотку, и Асато широко раскрыл рот, пытаясь словить побольше воздуха. Он, застатый врасплох, почти задыхался, и именно в этот момент, почувствовав цепку когтей, Рай отпрянул и, не переставая удерживать кота за плечи, посмотрел тому в глаза: пристально, внимательно, выжидающе.       И Асато, уже было хотевший возмутиться, внезапно умолк, окончательно понимая, что имел в виду Рай.              Молчанье затянулась, и Рай, не смевший более ждать, склонился к шее Асато, оставляя на ней короткий поцелуй, из-за которого хвост чёрного кота поднялся и заметался в разные стороны с невероятной скоростью.              — Нет, подожди, нет! — залепетал юноша, попытавшись отодвинуть того от себя. — Мы не можем, это ведь неправильно!       — А что правильно? — поинтересовался Рай и, выпрямившись, жарко выдохнул тому в ухо: — Ваши занятия этим с Коноэ — это правильно, да?       — Я же… не об этом… — тот попытался оправдаться, но белый кот с силой вцепился когтями ему в кожу, оставляя на ней раны и заставляя Асато замолчать и болезненно нахмуриться.       — Сколько раз он говорил тебе, что ты ему нужен? Что он дорог тебе? — Рай прикусил кончик прижатого к голова уха и, усмехнувшись, продолжил: — Ты так уверен в искренности этого капризного мальчишки?       — Он не!..              Рай отпрянул и, толкнув Асато, прижал того к стене, нависая сверху. Чёрный кот открыл глаза, глядя на него с тихой паникой: паникой оттого, что говорил тот правду, и, задумываясь об этом, на душе юноши становилось тяжело и больно.       Нужен ли он Коноэ? Искренен ли тот в своих желаниях и словах?       От одной мысли становилось горько.              Сил злиться более не было, и Асато, ссутулившись, отвёл взгляд в сторону. Но, когда его виска коснулись губами, он зажмурил одно веко, покосившись в сторону белого кота, который, упершись лбом в его лоб, заглянув тому в глаза.       А после — голос, тихий и успокаивающий:              — Доверься мне, и я смогу усмирить демона, поселившегося в твоём сердце.              Щёки разгорелись, закололись, и Асато невольно закусил нижнюю губу. В груди защемило, но боль в этот раз была странной, непривычной и лёгкой, кружащей сознание, расслабляющей. Ему хотелось верить, хотелось зацепиться за малую надежду на спасение и…       И поэтому, разжав пальцы, он прикрыл глаза, поднимая голову и неуверенно целуя белого кота.              Крепкая хватка чужих рук на его талии, а после спина встретилась с твёрдой поверхностью кровати. Асато нахмурился, чувствуя неприятные ощущения от внезапного удара, но его вновь завлекли в поцелуй, отвлекая, сосредотачивая только на том, кто, нависнув над ним, проводил широкими ладонями по рукам и груди, избавляя от ненужной на тот момент одежды.       Заставив Асато приподняться, Рай стянул с того рубаху и, скинув её на пол, нетерпеливо спустился губами к шее, оставляя ряд коротких поцелуев-укусов. Временами белый кот задерживался, поддевал смуглую кожу клыками, оставляя на ней почти чёрные метки-синяки, но быстро проходил по ним шершавым языком, успокаивая, вызывая из груди Асато хриплые полустоны. А тот выгибался, отворачивался, открывая шею, и цеплялся когтями в плечи, думая, что это, наверное, единственный способ держать себя в руках.              Бледные пальцы прошлись по сильной груди, по кубикам пресса. Рай любовался телом кота, расположившегося перед ним, упивался каждой клеточкой его существования, трогая, до конца не веря, что это — самая что ни на есть реальность, и Асато не сбежал, не оставил на нём пару отметок: лежал, смиренно и безвластно, отдаваясь его воле, кусая губы и краснея от собственных стонов.       Долгожданный, почти запретный. Белый кот провёл по узором татуировок на сильных руках, чуть нажимая на те когтями, оставляя неглубокие раны. Чёрный кот в ответ же зашипел, оскалил белоснежные клыки, всем видом показывая, что делать так — не стоит. И тогда, склонившись, Рай зализал места собственного негодования, вызывая со стороны Асато тихо утробное урчание, как от малого котёнка, только вышедшего в мир.       Отвлекшись, Рай вернулся к его лицу, проводя пальцами по щеке, отчего Асато, склонив голову навстречу, чуть потёрся о ту. Урчание с его стороны стало громче, стоило мужчине запустить ладонь в тёмные ломкие пряди, почёсывая их, перебирая.              Туманность, заграждающая взор, ясно виделась в тёмно-синих омутах, как виднелась согласность на всё, и тогда Асато, уткнувшись носом в ладонь Рая, внезапно провёл по ней языком. Тот, поначалу, как заворожённый смотрел на подобные действия, но, проведя большим пальцем по нижней губе, раздвинул те и проник двумя пальцами в рот. Возражений, однако, ни коим образом не последовало.       Вместо того, чтобы оттолкнуть от себя руку белого кота, бывший житель Кира желанно принял их, заглатывая и, стараясь не задеть когтей, проходя по ним языком. Вокруг, между, смачивая слюной и неприлично причмокивая, отчего сам Рай, немигающим взглядом наблюдая за этим, невольно сглатывал, чувствуя, что подобными действиями чёрный кот сводил его с ума.              Голубая туника слетела вслед за рубахой на пол, с тогда Рай, упершись одной рукой о подушку рядом с головой Асато, второй рукой соскользнул ниже, оставляя мокрый след по груди и животу, а после ухватываясь за верёвки, сдерживающие штаны на своём месте. В этот самый момент чёрный кот неуверенно заёрзал на месте, возбуждённый, но испуганный, и Тога, наклонившись ближе, спросил:              — Это ведь твой первый раз, не так ли?              Асато залился краской и отвёл взгляд в сторону, но всё же коротко кивнул, соглашаясь с поставленным вопросам.       Однако это не вызвало усмешек или осуждения, напротив, Рай был доволен таким раскладом вещей и, что-то тихо проурчав, зарылся носом у того в волосах, проговаривая:              — Не бойся и предоставь всё мне.              Вновь кивнув, Асато разрешил избавить себя от лишней одежды и тогда, выдохнув от холодка, прошедшего по коже, покосился в сторону белого кота, который продолжал терзать шею того поцелуями и укусами.       Но больше всего чёрного кота поколебало, когда Рай ввёл в него смоченные его же собственной слюной пальцы.              Зашипев, юноша вцепился когтями в простынь на кровати, крепко стискивая зубы, сжимая талию Рая коленями со всей силы. Он растерялся, окончательно потерялся в ситуации и был тем самым напуган, но и Тога не особо пытался его успокоить: разве что сильным прикусыванием в самое плечо, от которого кот под ним зашипел, оскалив острые клыки.       Когда, введя второй палец, Рай несильно задел того когтем, Асато ударил мужчину хвостом и, опустив уши, нахмурился, одарив того недовольным взглядом. На это Рай лишь усмехнулся, будто специально растягивая излишне много, вызывая небольшую боль, дискомфорт, пытаясь проучить чёрного кота за то, что тот оставлял на бледной коже явные бардовые царапины.       То была игра, знали они оба. Небольшая нелепая перепалка с выпуском когтей и оскалом на пастях. Как бывало всегда, но только теперь всё закончилось не громкими криками и обнажением клинков: в этот раз Асато отчего-то громко рассмеялся, закрывая лицо рукой, а Рай, нацепив на себя усмешку, склонил голову, утыкаясь лбом ему в плечо.       Глупо и так нелепо.              Поднявшись, Рай завлёк Асато в очередной поцелуй и, ухватив того за ноги, чуть приподнял, заставляя обхватить его талию. Загремели застёжки, ткань чёрных брюк спала на пол, и белый кот, ухватившись рукой за бёдра чёрного кота, вошёл в него, не торопясь и почти сразу останавливаясь, замирая, ожидая, пока тот привыкнет к новым ощущениям.       Асато выгнулся, откинул голову назад и тихо простонал, попытался отпрянуть, но Рай не позволил ему это сделать: крепко держал и, склонившись, укусил в выступ кадыка. Беглец из Кира приоткрыл глаз и, фыркнув, кивнул, позволяя любовнику продолжить то, что он начал. И тогда Тога, устроив руки так, чтобы ему было удобнее, начал двигаться: вначале медленно, а после ускоряя темп.              Комнату наполнили жаркие вдохи и выдохи, тихие покалывания, пошлые стоны и мокрые хлопки. Тела покрылись испариной, взмокшие от пота руки скользили по смуглой коже, и тогда Рай заставил Асато перевернуться животом вниз, уткнувшись подбородком в подушку. Чёрный кот обнял жёсткую подушку, прикусил её край передними зубами, сдерживая выкрики, способные привлечь внимание извне.       Но, когда рука прошлась по шее, приподнимая лицо, Асато, упершись локтем в кровать, повернулся, ловля чужие губы своими, раскрывая широко рот и после приглушенно мыча, чувствуя, как прозрачная слюна холодной полоской полилась вниз.              Когти оставили царапины на деревянной спинке, когда Рай, ухватив член Асато в ладонь, начал двигать ею в такт своих толчков. Чёрный кот спрятал лицо в отросших прядях, в беззвучном крике раскрывая рот, тихо поскуливая и не сдерживая слёз, сам не зная отчего: ему не было больно, но чувство, заполнившее всё тело, не давало и секундного покоя. И тогда, толкнувшись в кулак, Асато излился, с протяжным рыком расслабляя вмиг напрягшиеся мышцы.       После него, сделав ещё пару резких толчков, кончил и Рай, который, предварительно выйдя из расслабившегося, но подрагивающего от движения внутри тела, излился на его бёдра.       Выдохнув с громким рычанием, Рай завалился набок, зарывая рукой в собственных волоса, а потом замечая на себе пристальный взгляд тёмных любопытных глаз.              Асато, примостившись с ним на одном уровне, лежал и смотрел на белого кота.              Какое-то время они молчали, глядя друг на друга, приходя в себя. Но затем, подумав о чём-то, Асато подложил себе под голову руки, хрипло шепча:              — Можно тебя… кое о чём спросить?       — Смотря, что конкретно ты хочешь знать, — ответил ему Рай.       — Монстр, живущей в сердце… У тебя ведь он тоже есть?              Рай замолчал, прищурил блёкло-голубой глаз. Хвост его, пушистый, белоснежный с редкой россыпью пятен, с глухим стуком ударился о кровать, а маленькие уши дёрнулись, навострились.       По всей видимости, Тога не оценил столь невероятной проницательности со стороны чёрного кота.              Однако, к великому удивлению Асато, тот не стал кричать и огрызаться. Вместо этого, протянув руку, он сжал его ладонь в своей, осмотрев её, проведя шершавым от бесконечных драк мечом пальцем по внешней стороне, и ответил:              — В каждом из нас живёт тьма: в ком-то больше, в ком-то меньше, — он поднял взгляд, посмотрев на Асато. — Нам с тобой просто повезло чуть меньше других.       — Но как же тогда ты… удержишь моего демона, не в силах справиться со своим?              Подобный вопрос заставил Рая замереть, не понимая поначалу конкретики слов. Но затем, усмехнувшись, он коротко отсмеялся, уткнувшись носом в подушку. Асато же нахмурился, недовольно надулся, — он ещё смеётся над ним! — но затем, не успев ничего сказать, был притянут к себе.       Белый кот обнял его, всё так же не выпуская его руку из своей, переплетя меж теми пальцы.              Молчал секунду, десять и, выдохнув, проговорил:              — Значит, могу я попросить тебя об услуге?       — Услуге? — переспросил Асато.       — В замен на мою помощь с твоей «проблемой», ты можешь помочь мне с моей?              Глупо похлопав глазами, чёрный кот уже было хотел переспросить, о чём тот, но, сообразив, что к чему, тихо прыснул, посмеявшись. И, дёрнув ушами, приподнял лицо, коротко лизнув белого кота в шею.              — Хорошо, — сказал Асато, когда Рай, отпрянув, посмотрел ему в глаза, — я согласен на такие условия.              И потянулся за новым поцелуем.