Я буду помнить.

Просыпаясь утром, я вижу идеально выбеленный потолок, кремовые стены. Интерьер в бело-бежевых тонах очень мил, но мне он наскучил. Мне наскучила эта больничная палата. Я здесь уже два с половиной года, и врачи до сих пор не могут ничего сделать. Ненавижу этих бездарей. Каждый Божий день приходит толпа этих старых и молодых очкариков и осматривают, расспрашивают меня. Зачем? Если и так понятно, что меня уже не спасти. И вот, как только я пришла с завтрака, ко мне зашёл мой лечащий врач: — Мисс Маслоу, как вы себя чувствуете? — одно и то же каждый день. — Всё нормально, что с результатами? — одни и те же реплики изо дня в день. — Знаете... — а вот это уже настораживает. И, судя по его лицу, он не радостную новость сообщить пришёл. — У вас всё очень плачевно. Ко мне в душу закралась паника. — Как это понять? — мой голос дрогнул. Тот помолчал с минуту и, наконец, осмелился: — У вас остался последний день. Я с ужасом в глазах посмотрела на него. Из них тут же брызнули слёзы и я начала всхлипывать. Тот произнёс тихое «Мне очень жаль» и удалился, а я забилась в истерике. Последний день. НЕЕТ!! За что я так наказана Богом? Мне всего лишь 19, а меня уже завтра не будет. Почему жизнь ко мне так несправедлива? Через какое-то время, когда плакать уже не было сил, я встала с кровати и вытерла мокрое от слёз лицо руками. Глубоко вздохнув, надела халат и тапки и вышла за дверь палаты. Все вокруг были заняты своим делом: врачи бегали из кабинета в кабинет, из палаты в палату, другие подростки, такие же, как я, неизлечимо больные, сидели в центре холла и оживлённо беседовали. Хоть кому-то ещё суждено жить. Когда я вышла и дверь хлопнула за мной, сидящие на креслах обернулись на меня и тут же о чём-то зашептались. Ну и пусть. Мне всё равно, что я делаю и как я выгляжу. Мне остался последний день, отстаньте. Подойдя к окну, я взглянула на просыпающийся город. Солнце уже поднималось, начиная согревать город своим теплом. Каждую минуту всё больше и больше людей становилось на улицах. У них так много проблем, забот. Каждый куда-то спешит. Как я хочу нормальной жизни. Но нет. Господь не хочет этого. — Мама, мама! У меня очень сильно болит голова, что это? — прибежала я на кухню к ней, когда та готовила обед. — Выпей таблетку, ты же знаешь, где они. Ты что, маленькая? — знала бы она, что в моём организме их уже как минимум три. Но никакой помощи. — Они не помогают, я пила. — Ложись спать! Не мешай мне! — накричала на меня та так, что её голос колокольным звоном стал у меня в ушах. Я пошатнулась, чуть не упав, но удержалась за столешницу. — Мама, мне плохо! — боль уже доводила меня до слёз. Я не знала, откуда она. Что делать? — Вызови скорую! Ты понимаешь, что я занята? Мать называется... Я поплелась в гостиную и взяла в руки телефон. — Алло... Скорая? Здравствуйте, мне очень плохо... Острая головная боль... она не утихает... Да, пила я таблетки. Нет, всё также, даже хуже. Приезжайте, пожалуйста. — я назвала адрес и, кинув трубку на диван и захныкав от досады, плюхнулась на колени. Так я узнала, что у меня рак. — Эй? — кто-то дотронулся до моего плеча сзади. Я обернулась и увидела очень красивого внешне парня. Да и не только внешне. В его глазах я не видела ни насмешки, ни высокомерия, ни ехидства. Он просто излучал добро и тепло. Словно Ангел. — Что-то случилось? — спросил он тихо. — К сожалению, да... — начала я и опустила голову. — Мне остался один день. Зачем скрывать? Тот сжал губы в тонкую линию и закрыл глаза. — Мне жаль... — начал он. — Не надо меня жалеть, пожалуйста. — просила я. Меня никто никогда не жалел, мне отвратно это чувство. — Почему? — невинно спросил тот. — Даже Бог не сделал этого. — А как же мама? — всё ещё неуверенно и тихо спрашивал тот. — А она бросила меня. — холодно отчеканила я. — Сразу, как узнала, что у меня рак. У него, возможно, сердце пропустило удар. Сбилось дыхание. Потому что он посмотрел на меня, кажется, со всем состраданием, которое только может быть на Земле. Он неуверенно вытянул руку и положил на предплечье. Она была тёплой, по сравнению с моей. — Давай сходим куда-нибудь? — неожиданно для меня, уже уверенней произнёс парень. — Но мы ведь даже не знакомы... — Я — Джастин. — он протянул мне дружелюбно руку. — Кара, очень приятно. — я чуть заметно улыбнулась. — У тебя красивая улыбка. — смущённо буркнул тот. Я покраснела. — Так ты согласна? Я замешкалась, но согласилась. Всё равно терять нечего. — Иди, оденься. Я направилась в палату, а он остался у окна. Зайдя в палату, я оглянула её глазами. Господи, каким жутким кошмаром я живу вот уже два с лишним года! И вот, завтра я уже буду на небесах. Смотреть на мир с высоты облаков и ни о чём не унывать. Переодевшись и приведя в порядок лицо и волосы, я вышла из палаты и подошла к Джастину. Я хоть и не заметила, в чём он был до этого, но сейчас на нём были светлые джинсы, белая майка и чёрная кофта. Его блондинистые волосы, которые я заметила тогда, скрывала серо-чёрная кепка. Очень мило. — Ну что, идём? — спросил он, вежливо протянув мне руку. — Конечно. — я вложила его руку в свою и мы пошли к лифту. Возможно, те, кто видел нас, подумали, что мы пара, но это далеко не так. Я сегодня позволяла себе многое. Мы провели время просто потрясно. Рядом с Джастином я забыла о своей болезни и обо всём, что с ней связано. Мы сначала сходили в кафе и до отвала наелись мороженым, затем сходили в кино на какую-то комедию, название которой я тут же забыла, как только вышли из кинотеатра, были даже в боулинге, в котором я никогда не была и не умею, собственно, играть. Джастин пытался меня научить и от нашей близости у меня немного покруживалась голова. Я впервые почувствовала такое. Не знаю, что это. Но было здорово, хотя играть я так и не научилась. В конце концов, вечером мы просто гуляли по постепенно засыпающему городу, взявшись за руки. Идя по парку, мы сели на скамью у маленького пруда. — Красиво... — мечтательно произнесла я. — Как жаль, что завтра ничего этого я уже не увижу... — Это точно... — на выдохе сказал тот и придвинулся ближе ко мне, обняв за талию. Почему этот человек не встретился мне хотя бы на годик пораньше? Мы бы, может быть, встречались. Эх, о чём это я... *от лица Джастина* Познакомившись с Карой, я забыл обо всём. Мне в тот же миг захотелось сделать её хоть чуточку счастливее. Как жаль, что её дни сочтены. Я бы, может, встречался даже с ней, если бы не её болезнь. Мы весь день провели вдвоём и я даже позволил себе держать её за руку. Она не была против. Да ей, наверное, было всё равно. Она уже, скорее всего, смирилась со всем этим. Хотя в боулинге, пока я учил её играть, по её прерывистому дыханию понял, что ей не так уж и всё равно. Я тогда улыбался, словно идиот. Теперь же, когда мы сидели на скамье в парке, я понял, что за один грёбаный день привязался к ней. — Тебе не холодно? — обеспокоенно спросил я, когда почувствовал, что девушка начала холодеть. — Совсем нет. — ответила она, подняв голову с моего плеча. Я посмотрел на неё и мне стало не по себе. Она стала совсем бледной, как будто в её теле течёт молоко, а не кровь. — Что такое? — спросила она, заинтересованно склонив голову на бок. Это выглядело забавно, но сейчас не та ситуация, чтобы восхищаться этим. — Ты очень бледна, с тобой точно всё хорошо? — Да, со мной такое бывает, всё нормально. — спокойно сказала мне та. Мне тоже следовало бы успокоиться, но я не могу. Я глубоко вздохнул. Вроде не паникую. — Иди сюда. — я распахнул объятия, чтобы согреть её, потому что она всё равно была холодной. Она придвинулась и я смог обнять её. Она посмотрела на меня с полминуты и тут же произнесла: — Спасибо тебе за всё. И поцеловала меня в уголок губ. Мурашки от её холодных губ прошлись по моей спине. Это было с такой невинной благодарностью, что я положил свою руку на её плечо и мягко коснулся губами её губ, не углубляя поцелуй, а тут же отстранился. Она мимолётно улыбнулась уголками губ и положила голову на моё плечо. — Расскажи мне что-нибудь. — услышал я едва уловимый шёпот. Пока я рассказывал ей о своём детстве, она меня внимательно слушала, даже не задавая вопросов. Когда я спросил, интересно ли ей, никакой реакции не последовало. Я насторожился. — Кара? — вполголоса позвал её я. Тишина. Я взял голову девушки в свои руки, надеясь разбудить её, но нет. НЕТ! Она мертва... — Кара! — закричал я от досады, тут же прижав хрупкое девичье тельце к себе. Оно было мертвенно холодным. Я судорожно набрал номер «скорой». Они через примерно три минуты были уже здесь. Они забрали её. Забрали. Кара уснула. Но уже навсегда.