Red roses

      Каждый день, просыпаясь по утрам, мы ждем, что произойдет некое чудо, или же что кто-то совершит его для нас, ради нас, чтобы мы порадовались. Однако когда с утра мы открываем глаза, то понимаем, что никакого чуда нет, а нас ждут обычные будни.       Всю свою жизнь Джерард был самым обыкновенным художником. Он был беден и жил в небольшом домике на окраине города. Все, что он зарабатывал, добывалось честным трудом. Джерард стоял в парке, рисуя портреты, пейзажи, а после продавал свои картины, но таким образом много не заработаешь, а соответствующего образования, чтобы работать кем-то повыше, у него не было.       Джерард Уэй был сиротой. Он вырос в детском доме, привык к бедности, привык делить последнее с ближним, привык даже к тому, что он никогда не сможет подняться и быть выше уже поставленной им палки, вот только к тому, что он никогда не будет любим, парень привыкнуть не смог.       В самом центре города жил другой парень. Они, по сути, были полной противоположностью друг другу. Фрэнк был богат, образован, Фрэнк был звездой, до масштаба которой Джерарду было очень и очень далеко. Айеро хорошо пел, хорошо играл, его знало столько человек, и любило столько человек, что среди них бедный художник легко мог затеряться и остаться простым и неизвестный мальчишкой.       А Джерарду ничего не оставалось, кроме как опускать голову и тихо уходить, снова и снова оставаясь ни с чем. Он был ненужным. Уэй чувствовал себя как старая испортившаяся кисточка, которую уже нельзя восстановить, или сама дешевая и некачественная, та, которую никто никогда не купит, но она все равно будет одиноко лежать на витрине среди множества других, более дорогих, красивых и качественных.       И Джерарду очень не хотелось быть для такого человека, как Фрэнк Айеро, простой дешевой кистью, на которую никогда не обратит внимания такой великолепный человек, как Фрэнк. Он был влюблен. Совершенно безответно, по уши, до чертиков влюблен в свою прекрасную звезду. Он так хотел, чтобы его заметили, чтобы на него обратили внимание, чтобы хоть раз, хоть на сотую долю секунды взгляд такого прекрасного и невероятного Фрэнка коснулся его. И Джерарду было бы достаточно, он всю жизнь прожил, лелея в памяти это маленький взгляд, цеплялся бы за него и продолжал так же совершенно безоглядно и сумасшедше любить его, того единственного Фрэнка.       Совершенно отчаявшись, он продал все, свой небольшой дом, все картины, кисти и холсты, все краски. Он продал все, что у него было, остался ни с чем, нашел самый большой цветочный магазин и на все вырученные деньги купил алые розы.       Каждое утро Фрэнк просыпался с надеждой, что однажды все изменится, что вот сейчас он подойдет к окну, распахнет шторы, и произойдет чудо. Но чуда не было, и, похоже, оно и не собиралось появляться в его жизни.       Каждое утро он мог видеть под окнами толпу фанатов, которые не уставали приходить сюда, но проснувшись и открыв шторы сегодня, Айеро первым делом подумал, что рехнулся или все еще спит, а потому даже ущипнул себя за руку, однако видение так и не исчезло. Огромная площадь, расстилающаяся перед его домом, вся, совершенно вся была заполнена алыми розами. Было такое ощущение, словно они росли прямо из асфальта, образуя огромное невероятное море алого, точно кровь, цвета.       На площади не было толпы людей, возможно просто потому, что никто не смог бы пройти сюда сквозь шипастых охранников, и Айеро подумал, что это выходка какого-то богача, но вдали, почти у самого начала этого кровавого моря стоял один единственный человек. Он выглядел очень скудно, одежда была явно дешевая, где-то рваная, а в некоторых местах просто с заплатками. На шее был повязан тонкий полосатый шарфик, а в руках парень держал точно такую же, как и миллион других, покрывавших площадь, алую розу.       Фрэнк не помнил, как натягивал штаны, надевал майку и куртку, как обувался. Он так стремительно выбежал на улицу, что даже сам не понял, как это произошло, а Джерард стоял, не шевелясь, и, казалось, даже не дышал.       Парень шагал среди роз, не замечая, как они царапают ему ноги, легко касался кончиками пальцев нежных алых лепестков, точно так же затаив дыхания. А Джерард продолжал стоять и смотреть на то, как его звезда, самая заветная и самая яркая на свете, шла к нему и смотрела ему, Джерарду в глаза. Бедный художник и мечтать о таком не мог, а когда его заветная мечта, наконец, пересекла площадь, полную роз, подняла тонкую ладонь с длинными пальцами и осторожно взяла у него из рук последнюю розу, то и вовсе подумал, что все это дикий безумный сон.       А потом произошло то, чего Джерард ожидал меньше всего на свете. Фрэнк вдруг просто улыбнулся и понюхал розу.       — Привет, — тихо сказал он, выдыхая, и поднял чуть-чуть голову, потому что незнакомый парень был его выше.       Первые пару секунд Джерард просто стоял, не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть. А когда понял, что не может просто так терять такой хрупкий шанс, то прошептал так, словно признал, что верит в фей и вампиров.       — Привет..       Их встреча была короткой. Парни говорили, говорили и говорили. Фрэнк легко и спокойно, а Джерард тихо и с придыханием, словно разговаривал с неким древним божеством, чей покой потревожил, однако оба могли бы с легкостью сказать, что это был лучший день в жизни обоих.       А потом бедный художник просто уехал. Сидя в темном вагоне полупустого поезда он думал, правильно ли поступил, оставив своего Фрэнка, того единственного, ради которого стоило жить, но не мог найти ответ на свой вопрос.       Он прожил свою жизнь в другом городе, в совершенно незнакомом месте, начав все с чистого листа, но воспоминание, то самое сокровенное, которое грело его душу всю оставшуюся жизнь, парень берег нежно и бережно слева под кофтой. А Фрэнк… Фрэнк всю свою жизнь, просыпаясь по утрам, бежал к окну, надеясь распахнуть однажды свое окно и вновь увидеть площадь полную миллионами алых роз.