Imagine Dragons – Release
Мирта не боится острия. Она лежит на кровати, абсолютно расслабленная в легком полумраке, и подкидывает любимый кинжал над головой. Оружие подлетает почти под потолок, а потом со смертельным свистом рассекает воздух при падении. Мирта ловит кинжал у самого лица, когда сталь буквально щекочет нос. Она ловит сталь с невероятным спокойствием, подушечками пальцев сжимая до щекочущей боли колкую грань, и продолжает свою игру (начатую еще в столице). Грэйн точно уверена, что не промахнется. Поэтому и не боится испытывать судьбу. Дом победителя славится невероятной роскошью. Бархатные обои, дорогое дерево и резьба, покрытая золотом. Дом, в котором победитель должен каждую секунду помнить о своей славе. Как говорит Энобария, беспрекословная ссылка в добровольный плен. Дом победителя должен быть роскошным настолько, насколько триумфальным была его победа. Мирта едва склоняет голову вбок, наблюдая за полетом кинжала, — ее триумф обернулся скандалом. Вероятно, для нее это пристанище станет не фигуральной ссылкой, а вполне настоящей. В целом, Мирта довольна своим положением. Теперь, по крайней мере, ей необязательно видеть лица родителей по утрам, слышать нравоучения матери и созерцать нахмуренную физиономию отца. В родительский дом она попадает теперь исключительно по приглашению. Карточки из самой лучшей бумаги, на которых мать каллиграфическим почерком выводить ровные буквы приходят с исключительной вежливостью. Мирту приглашают на прогулку или на ужин. Даже забавно. Грэйн откладывает кинжал на подушку и переворачивается на живот, пропитываясь скукой. Часы на прикроватной тумбочке показывают половину четвертого вечера, а значит, солнце должно скоро зайти. Из-за проклятой весны вскоре вновь будет поздно темнеть. Мирта недолго наблюдает за цифровым переключением счета часов и выдыхает, когда устает от такого пристального сосредоточения. Знать бы еще, чем себя занять. Мирта победила в Играх, прошла все испытания приемами, получила настоящий венец и ославленная вернулась в родной Дистрикт. Второй за эти короткие недели совсем не изменился. Дистрикт будто бы застыл в петле времени, зацикленный на безукоризненное воспроизведение одинаковых дней. Только теперь Мирту приглашают на каждую вечеринку или званый ужин у мэра. Каждое громкое событие — Мирта обязана на нем быть. Блестящая победительница, несравненная валькирия. Но вот только одна проблема. Он тоже там. Он везде. Противно отказывается исчезать из жизни Мирты. Катон Ван дер Гри, сын мэра, самоуверенный нахал, амбал с мечом. Мирте нравится вспоминать его прежним. Нравится тешиться теми воспоминаниями, в которых Катон Мирте еще нравится — в прошлом он всегда беспощаден к врагам и идет к цели до конца. В прошлом он всегда такой же победитель, как и Мирта. И их пальцы переплетены в победном жесте — неподдельном, искреннем. Железным кулаком они обращаются против господ. Тот, в кого превратился Катон, Мирта не знает. Теперь он — очередной переродок с Арены. Совсем не ее напарник. Абсолютно незнакомый человек. И этот Катон появился так неожиданно, что Мирта даже не успела уловить этих перемен. Еще в ночи Катон был полон сил, он яростно рвался к трибунам, желая разорвать жилы капитолийцев, словно тонкие нити. А следующим утром он променял свою злость на отрешенный взгляд и дешевую философию. Слабак. Но Мирта не такая, она не сдастся. Она, Мирта, никому не позволит себя уничтожить и никогда не будет думать о том, что Игры были действительно играми, чтобы стравить между собой жертв и хищников. Пускай даже так. Мирта с детства привыкла к такой роли. И она не изменится до своего последнего часа, когда бы тот не настал. Мирта снова перекатывается на кровати и оказывается на спине. Волосы растекаются смолью по всей постели, путаясь около ее лица, и мысли отрезать их к черту появляются все чаще и чаще. Взять бы ножницы, пройтись по всей длине и срезать их, словно ненужные воспоминания. Показать миру свой очередной порыв (на грани истеричного срыва). Часы показывают тридцать пять минут четвертого, время бежит слишком медленно. Мирта, конечно, думала о том, что пора бы чем-то заняться, а не просто призрачно разгуливать по своему же дому на протяжении каждого из дней. Академия профи не против получить к себе в тренера еще одну победительницу, но Грэйн не спешит возвращаться на прежнее поприще. Мышцы часто ноют, просят физической нагрузки, но запирать себя в этих четырех стенах она не спешит. Тем более, что во дворе есть прекрасно дерево, в которое интересно метать кинжалы. Куда лучше, чем тренировать будущих трибутов, которые однажды либо сдохнут, либо сломаются так же, как сломался на ее глазах Катон. Чертов Ван дер Гри, он отравил ей всяческое удовольствие к жизни. Именно он все испортил, он разнес общую победу в щепки, оставив Мирте трупное послевкусие на языке. Во всем виноват лишь Катон. Мирта поднимается с кровати, заслышав шум на улице, и подходит к окну. Ее поселили как назло прямо напротив Ван дер Гри. Чтобы двойные победители никогда не смели забывать о своем главнейшем достижении. Будто бы это вообще возможно. При всем нежелании сталкиваться с Катоном, Мирта видит его почти ежедневно. Еженощно — тоже. Когда он приходит ранним утром с тренировок, когда выходит в очередной раз от Брута или заходит в собственный дом с одной из прежних подруг, которые раньше увивались вокруг него в свободное время. Катон, кажется, по-прежнему в центре внимания. Даже Мирта пользуется меньшим спросом, потому что ее зовут, подчиняясь обязательствам. Катон же действительно желанный гость, которому всегда рады. И каждая из будущих трибуток смотрит на него с невообразимым восторгом. Нелепые девушки образуют вокруг Катона плотное кольцо обожания, а по центру сидит он сам, будто король. Только вот Мирта знает, что весь его облик — подделка, а самомнение теперь напускное. Катон нашел свою душу и уже не может жить как раньше. Пусть он обманывает окружающих, свою напарницу ему не обхитрить. Гиблое дело. Мирта слишком хорошо его знает. Мирта слишком глубоко засела внутри Катона, чтобы он мог ее провести. Во второй раз у него это не получится.///
По соседству с Миртой живет грозный Арес. Он победил еще до Брута, затем был его ментором, а теперь ушел на покой. Все, кто любил его, уже давно мертвы, и Арес предоставлен сам себе. Наверно, он бы точно одичал от одиночества, но не менее внушительный доберман по кличке Цербер спасает который год своего хозяина от моральных крушений. Мирта познакомилась с Аресом не сразу, спустя пару месяцев после своего возвращения из Капитолия. Поначалу они смотрели друг на друга искоса, не приглашали в дом и не делились раздутыми переживаниями. Раньше Арес Дескалион был настоящей легендой: о его ярости в столице ходили слухи, именитые режиссеры старались снять фильм про зверя из Дистрикта Два, а детей в Капитолии страшали его загубленным взглядом. Но Арес все равно пользовался бешеной славой. Чем хуже был образ победителя, тем больше он был востребован. Арес мог с легкостью занять пост управленца в Дистрикте или даже замахнуться на главенствование над миротворцами, но он выбрал гнилостный покой, скрываясь от людей. Теперь он изредка появляется на уроках в Академии, Мирта даже присутствовала несколько раз на его лекциях. И она хорошо помнит, как восхищалась его хладнокровием и мрачным видом. Арес напоминал ей черную дыру — в нем совсем не было место радости. Оказалось, он тоже помнит Мирту.— Ушел твой женишок, не бойся. Можешь не высматривать его. — Мне нет никакого дела. — Ага, только ты и носа не покажешь из своего дома,
если он будет сидеть на крыльце.
Конечно, Арес ошибается в своих наблюдениях. Мирта много раз проходила мимо Катона; в особенно светлые дни она натягивала солнцезащитные очки, скрывая от него свой взгляд. Иногда она делала вид, что попросту не замечает его, в иные дни действительно закрывала глаза на существование Ван дер Гри. Ничего не в силах изменить ее отношения к Катону. Он заслужил то безразличие, о котором ему без устали напоминает Мирта. Будто бы они и не побеждали вместе. Будто бы каждый по одиночке вышел с Арены в свой год. Хотя нет, тогда бы у них все равно было больше шансов на общение. Сейчас уже все давно кончено. Арес никогда не запирает двери. Он считает, что тот, кто заходит к нему домой либо друг, либо бесстрашный (но не бессмертный) человек. Поэтому редкие гости почти не беспокоят мрачного хозяина, что его крайне устраивает. Лишь наглая пигалица, которой не хватает общения, изредка нарушает его аскетичное уединение. — Была уже у родителей? — Арес кричит с кухни, где, по всей видимости, заканчивает готовить обед. Он даже не сомневается в том, кто пришел. — На следующей неделе, — отвечает Мирта, проходя в комнату. За кухонный стол она усаживается без лишних церемоний — падает на стул и тут же складывает руки перед собой. Даже до победительских привилегий Мирта никогда не готовила себе еду, всегда были специальные люди, обученные этому мастерству. Поэтому ей до сих пор претит такая мелкая суетливая моторика. Больше трудностей, чем пользы. Дескалион же любит себя, поэтому исправно выписывает лучшие морепродукты из Четвертого, покупает у местных только самые свежие овощи и наслаждается плодами Панема в полной мере. Неудивительно, что Мирта так ловко прибивается к его обедам. — На тебя не готовил, можешь даже не рассчитывать, — отрезает Арес, раскладывая еду по тарелкам. Сразу по двум. — Ты уже выходил сегодня в город? — как бы невзначай спрашивает Мирта и помогает Аресу раскладывать приборы. — Да, — он даже не поворачивается; безмятежно возвращается к столешнице и разливает лимонад по высоким стаканам. — На обратном пути встретил Брута. Он переживает за тебя, все время спрашивает, как твои дела. Ты бы чаще ему мозг полоскала, чем ко мне приходила. Мирта усмехается и откидывается на стуле, наблюдая за Цербером в гостиной, который, в свою очередь, наблюдает за девушкой, дружелюбно навострив уши. — Или боишься встретить Катона? — усмехается Арес, оборачиваясь через плечо. — Боялась бы — не ходила на приемы его папаши, — Мирта реагирует слишком резко, сразу же обнажаясь в стальную защиту. — Я часто вижусь с Энобарией, пускай Брут занимается воспитанием Ван дер Гри. Арес редко интересуется обозленными чувствами Грэйн. Дело, скорее всего, в том, что у них двоих эти нервные окончания давно притупились, оставляя после себя выжженную аллею ярости. В Академии учат быть беспристрастным, но в то же время подпитывать жизненные силы и энергию за счет мощных эмоций — злости, страсти, самоуверенности. Каждый ученик славится определенным пороком и легко убивает, не задумываясь о сопутствующих вопросах. Вероятно, долгое время Дескалиону тоже не хватало компании, и неуравновешенная Мирта Грэйн подходит ему как нельзя лучше. Она не открывает смиренно рот в избитых фразах, не дерзит на пустом месте и умеет угрожать. Из Мирты вышла изумительная профи; без изъяна. Образцовый материал для будущих учеников Академии. Она как Энобария, но без клыков. Арес уверен в том, что через пару лет и Мирта найдет свою фишку: будь то когти или другая вживленная мутация. При желании Мирта выйдет из апатичного состояния и произведет фурор. А учитывая пристрастия Капитолия, любые искушенные министры будут у ног карьеристки из Второго. Мирте лишь останется делать то, что она умеет лучше всего, — убивать и побеждать. — Он сломается, — Арес заглядывается на гостиную, когда возвращается за стол с тарелками в руках. Мирта недоуменно прослеживает его взгляд, но не понимает. — Кто? — удивленно спрашивает она, в гостиной обнаруживая лишь собаку. — Церб, вроде бы, крепкий парень, еще тебя переживет. — Да я не про собаку, — Арес протягивает Мирте стакан. — Ван дер Гри. Непонятно, что действует на Грэйн сильнее: неожиданно крепкий вкус алкоголя в стакане с лимонадом или упоминание Катона в легкой дружеской беседе. Но напитком она давится и на Ареса поднимает возмущенный взгляд. Видимо, через окна гостиной он высматривал дом Катона. — С чего ты взял? — нехотя продолжает беседу Мирта, когда Арес не торопится выдавать все детали сразу. Она действительно не хочет разговаривать про Катона, но это один из тех немногих случаев, когда Арес добровольно говорит про ее Игры. И про Катона в частности. Он — персона нон-грата в любом обсуждении. И Мирта привыкает избегать его не только при встрече, но и в дискуссиях. — В Академии перестали давать необходимые знания. Когда учился я, нам вбивали в головы, что Игры — это не вся жизнь. Нам напоминали, что государство не ценит нас, мы — бесплатный репрессивно-карательный аппарат. Мы ничего не значим за рамками Голодных Игр. Похоже, твоего дружка воспитывали иначе. Его сделали слабым и подверженным иллюзиями. А когда он увидел суровый мир и познал горькую правду, то не смог с этим смириться. В нем по-прежнему живут выточенный профи, но теперь в его сердце поселился мятежный дух, который кричит во всю глотку о том, что такого идеального и замечательного его посмели использовать, обвести вокруг пальца. То, что мы принимаем как данность, Катону пришло откровением. Ты же другая. Ты не задумываешься над какой-то там правдой, за которую в Панеме не дадут и цента. И это правильно, это единственно верный путь. Дальше нужно развивать, что имеете. В Капитолии есть потрясающий университет с военной подготовкой. Есть прекрасное заведение для госслужащих. Остается лишь выбрать сферу — поверь мне, победительнице Игр не откажут. А дочке главы миротворцев — тем более. Мирта давит короткий смешок, когда Арес упоминает ее отца. Нашел чем гордиться. Нашел что вспоминать. — Не забывай, что выиграла не я одна. Мы разделили лавры победы на двоих, и каждый из нас не может полноправно претендовать на звание победителя. Вряд ли после моего выступления в финале меня вообще к чему-нибудь теперь подпустят. — А я бы попробовал, — настаивает Арес, пожимая плечами. — Кто знает, что может выйти. Сноу нужны верные сторонники, которые бы убивали и не задавали вопросов. Рабы в специальный отряд. Кто, как не профи, лучше всего подойдет для такой профессии? Нас учат этому с ранних лет. Если другие трибуты боятся и тени своего врага, то ты в первые секунды метким ударом отправила какого-то парнишку на тот свет. Не спрашивая советов и даже не сомневаясь. Задумалась ты потом об этом? Спрашивала ли ты себя, правильно ли поступаешь? — Нет, — Мирта признается в этом крайне легко. Потому что она про себя все знает. — Думаешь, Катона тревожат убитые им дети? Ничего подобного. Он был профи и им остался. Его волнует только он сам. Как же так, он долго готовился к Играм, а в итоге получил угольно-черное признание из Двенадцатого и правду на жестяном подносе, что напрочь испортило ему вкус победы. Если бы Китнисс Эвердин не натолкнула его на подобные мысли, то твой напарник был бы сейчас таким, как на Жатве. Но, увы, теперь он знает обратную сторону. Это правда, что победителей не бывает; остаются лишь выжившие. Но некоторые закрывают на это глаза, другие — предпочитают думать о другом, остальные — продаются алкоголю, никотину или помешательству. — Арес делает глоток из своего стакана. — Катону нужно вернуть голову на место; объяснить ему что к чему и напомнить, кто он такой. Но сделать этого не смогут ни ваши менторы, ни я, ни его родители. И мы с тобой знаем, что под силу это только тебе. Если бы не Китнисс Эвердин, то распорядители и не подумали бы вводить новое правило. Тогда бы победил кто-нибудь один, и явно не Мирта. Ведь в таком случае Катон остался бы прежним и пошел бы ради своей мечты до конца. Под конец он бы безжалостно скрутил Мирте шею и вышел с Арены, никогда не вспоминая о напарнице. Но Эвердин своей проклятой вездесущестью умудрилась отравить и Ван дер Гри, и Мелларка, и Сенеку Крейна. Поэтому случилось все так, как никто не могу предугадать. По крайней мере, домой Мирта поехала не в гробу, а вполне живой и полной сил. Но Катона так и не смогла вразумить. Того, настоящего, Катона она утратила в Капитолии и не смогла вернуть его обратно. — Погоди, — Арес серьезно смотрит на Мирту и отвлекается от еды. — Ты же не должна была вообще в этом году участвовать в Играх? Мирта непроницаемо выдерживает напористый взгляд Ареса и даже не думает отводить глаза. За этот поступок ей совсем не стыдно. — Да, детка, наломала ты дров, — усмехается Арес и вновь отпивает мутную жидкость с кислым вкусом лимона. И он прав на самом-то деле. В Академии ежегодно выбирают пару, которая будет представлять Дистрикт на Играх. Затем они вызываются добровольцами на Жатве, а более удачливый союзник возвращается домой победителем. В редких случаях обоих погребают в землю и забывают навсегда. Мирта была первой в свой год, кто высказал желание участвовать в Семьдесят Четвертых Играх. На это ей посмели ответить, что она что не готова, ведь ее «талант» берегут до Квартальной Бойни. В следующий год слава победителя должна быть оглушительной, поэтому Мирта должна подождать и делать то, что ей говорят. Беспрекословно. Когда бы она так поступала. — Кто должен был участвовать из девочек в этом году? — Алия Стоукрафт. — С пепельными волосами которая? Выглядит еще старше своих лет? — Да. Руководство Академии, конечно же, отдает себе отчет в том, что обычно побеждает в Играх лишь один трибут. Поэтому даже в выбранной паре они заранее делают ставку на одного участника. И практически никогда не ошибаются. — Ее оружием была цепь с шипами? — Главный предмет гордости, — фыркает Мирта, прокручивая стакан в руках. — Катон бы убил ее без раздумий. — Он убил бы без раздумий и меня, если бы ему пришлось. Но мы не должны были встретиться на одной Арене. Кто же знал, что фаворитом Академии в этом году был именно парень-трибут. Я думала, они хотят сделать из Алии вторую Энобарию. — И в этоге второй Энобарией стала ты. Вот не лезла бы, выиграла Квартальную Бойню. — Возможно, — туманно отвечает Мирта и переводит взгляд в окно. — Но кто знает, что уготовано бы на следующие Игры. Вдруг тогда бы отбирали только мальчиков. Мне пришлось бы вновь ждать. Так и всю хватку можно растерять. — А сейчас ты явно не этим занимаешься. — Зато с короной победителя на полке. Цербер медленно поднимается с ковра в гостиной и царственно заходит на кухню, усаживаясь рядом с Миртой. Она тут же опускает руку, чтобы погладить собаку, но сама несвоевременно задумывается о своих поступках. Может, не стоило так громогласно кричать на всю страну про обещания ее лидеров? И угрожать неповиновением целого Дистрикта, если распорядители не выпустят с Арены обоих трибутов из Второго? Может, лучше было бы дать Катону то, что он хотел, и не усложнять себе жизнь? Или, вообще, победить в следующих Играх, чтобы сразу превзойти славу предшественников? Бесполезные вопросы лишь портят Мирте настроение. Ответов на них у нее все еще нет. Все равно уже ничего не исправишь.///
По статистике, трибуты из Второго побеждают раз в три года. Они открывают сезон, потом выигрывает Первый, а следом — любой из оставшихся десяти Дистриктов. Такова своеобразная классика жанра. Поэтому в Деревне Победителей достаточно жителей. Кому-то недавно исполнилось девятнадцать, кто-то — буквально вчера отметил шестой десяток. Именно Второй может похвастаться первым победителем Голодных Игр. И именно этот победитель открыл Академию, чтобы другие дети могли с рождения подготовиться к победе. Поначалу туда принимали почти всех, затем круг сузили, установив плату для богатых, а бедных решили принимать по квоте. Но обычные работники горных шахт редко приводят своих детей в Академию: даже если вытащат имя их дражайшего ребенка, всегда найдется профи, желающий стать добровольцем. Все выигрывают. Так или иначе, каждый в их Дистрикте триумфатор. Сегодня в Деревне живут примерно пятнадцать человек: Брут, Энобария, Катон, Мирта, Арес, Доминик Бланшер (который выиграл после Брута, но не смог взвалить на свои раздолбайские плечи ответственность ментора), Кванта (женщина-наставник Энобарии; она несколько лет работала с Аресом) и прочие-прочие, которые принесли славу Второму в свое время. Кто-то из них по-прежнему ездит в Капитолий на частные мероприятия, некоторые — работают тренерами в Академии, пару человек выбрали после победы военную стезю (сейчас они работают в Орешке и редко появляются в Деревне), остальные же — так или иначе поддерживают жизненный фон. Мирта выходит от Ареса, когда сумерки захватывают Дистрикт в свой плен. Звезды ледяным светом сверкают на небосклоне, а величественные горы пробуждают даже в Мирте, привыкшей к такому виду, чувство защищенности и восхищения. Деревня Победителей находится у самого подножия гор, и по сравнению с остальным Дистриктом она располагается на определенном возвышении. Второй обрел себя в плотном кольце гор, располагаясь в самом сердце массива: многие живут именно в Дистрикте, а простые рабочие горнодобывающей промышленности нашли свое пристанище в небольших рабочих поселках в горах. Так удобнее добираться до рабочих мест, и шахтеры могут в любой момент приступить к делу (особенно полезно такое размещение в чрезвычайных случаях). Бедные люди Второго отличаются от нищеты дальних Дистриктов: то, что имеют бедняки во Втором, считается роскошью в отдаленных уголках страны. Во Втором каждому работнику предоставляется страховка, крепкое жилье, бесплатная медицина, заработная плата, необходимая для поддержания сносного уровня жизнь, а также небольшие проценты от сверхурочного труда и перевыполнения плана. В целом, даже бедные жители не жалуются на условия, пускай они и не могут позволить себе качественную одежду индивидуального пошива. Но с ними обращаются, в общем-то, достойно и не указывают на грязь. По крайней мере, не делают это вслух. Элита и сотрудники иных сфер также живут в самом Дистрикте. Там можно найти районы совсем невиданной красоты, исполненные в строгом, но помпезном стиле. Есть и улицы поскромнее, которые продолжают достраивать. Хватает и магазинов, и продуктов, и даже развлекательных мест — Капитолий все-таки не так далеко, чтобы забывать о его благах. Кино, индустрия моды и стиля, музыка — выбирай на свой вкус, разница лишь в цене. Также не редкость в Дистрикте и машины с водителями. Только это, скорее, служит признаком роскоши, а не необходимостью. Мэр Ван дер Гри перемещается по дистрикт исключительно с водителем и на самых новых машинах. Но все равно в каждой черточке Второго присутствуют жесткость и строгость, так характерные для его жителей. Тут нет столичного лоска и ярких цветов. Люди из Второго любят темные оттенки, дорогие машины с черной лакировкой, ясность в делах и холодное оружие в руках. Этим и отличается Дистрикт от всех остальных. Первый — ряженное подобие Капитолия, Третий уже ближе трущобы, а Четвертый напрасно гордится своей свободой и морскими просторами. Дальше же нет ничего особенного, лишь Седьмой мог в чем-то сравниться со Вторым: люди там непокорные и выносливые, но это их и погубило в Темные Времена. Седьмому стоило соглашаться с властью, а не идти против нее. Глупыми как были, так и остались. В Одиннадцатом — вкусные яблоки, а Двенадцатый же — самая мрачная дыра из существующих. И именно поэтому жители Второго считают свой Дистрикт самым благоприятным для жизни. Нет ничего лучше Родины. Деревня Победителей оформлена не менее величественно: здесь всего четыре улицы с восьмью домами на каждой (четыре напротив других четырех). Надо отдать должное — Деревня находилась у самых гор, поэтому воздух здесь всегда невероятно свеж и приятен. Также по всей территории посажены крепкие деревья, а дорожки отделаны дорогим камнем и витиеватыми узорами. В Деревне есть своя лавка с продуктами, а также магазин с вещами первой необходимости. От ворот Деревни до Главной площади Дистрикта при спокойном шаге можно было дойти за двадцать минут. Если идти обратно, то придется подниматься в гору, но привыкшие к нагрузкам профи даже не обращают на это внимания. Деревня пестрит фонтанами, где-то цветами и статуями, в противоположном от входа конце можно найти небольшую площадь с доска из черного мрамора по центру — а на ней золотыми буквами были выбиты имена и Игры. Именно здесь собраны все победители Второго. По правилам в Деревне может жить только победитель со своей семьей; если триумфатор умирал — то близкие возвращались в Дистрикт. И законы никогда не нарушаются. В горах Второго спрятано несметное количество военных баз, шахт и рудников. Орешек же, несомненно, остается главным достоянием. Все объекты тщательно охраняются, и если военным неугодно твое присутствие на объекте — в горы ни за что не подняться. Может произойти обвал камней, зимой — сойти лавина, случится артобстрел, или же природная маскировка надежно спрячет все тайны вместе с искусственными ловушками, которые пока держатся отключенными. Но стоит привести механизм в действие — и горы Второго начнут убивать. Недовольных такими порядками сложно найти. Все работают на благо Дистрикта и даже умеют наслаждаться таким укладом. В этом мораль Второго. Она с кулаками и обнаженным мечом — в Дистрикте каждый может дать отпор. Грэйн выходит на полукруг у входа в Деревню, откуда расходятся ветви улиц в разные стороны. Мирное журчание центрального фонтана должно успокаивать, но Мирта лишь хмуро оглядывает те брызги, которые остаются на ее рубашке. Дистрикт перед ее взглядом мирно успокаивается после нового дня. Дома впереди пылают, словно суетливые огни, а мягкий ветер проходится по кронам деревьев под песнь горной воды. Именно о такой жизни Мирта и мечтала все те годы, что проводила в Академии. Когда она буквально зарывала себя в тренировочных залах, совершенствуя навыки, и не обращала внимания на очередные синяки после рукопашной борьбы. Низкий рост и маленький вес не мешали Мирте побеждать даже самых крепких учеников. Со временем, конечно, она научились укладывать их всех похоронными пластами. Но она все еще помнит, как поначалу лишь перебинтовывала руки и трепетно ждала следующего дня. Урок повиновения ей преподали еще в самом начале; и он все еще шрамом на лопатке жжет спину, напоминая главные заповеди профи каждый день. Думать только о себе. Не отступать. Идти до конца. Идеально владеть оружием. Слушать наставников. Быть безжалостным к врагам. Не оглядываться назад. Профи нельзя родиться, но им можно стать. И получая это звание, Дьявол кровавыми буквами отмечает тебя, дарит свой огонь очередном пропащему сердце. С этого момента ученику дается только одна дорога — убийцы и смертника. Черного палача. Поэтому все свои сожаления надо еще в начале оставлять позади; у профи не бывает души. У них одна задача — подчиняться и уничтожать. И только в этом их наивысшее благо. Мирта разворачивается и неспешным шагом идет домой. Жизнь продолжается, что бы не происходило, и Мирта вновь обещает себе, что ни за что не остановится. Арес прав во всем: нельзя растрачивать себя, раз Мирта выбрала бессмертный путь славы. Осталось лишь выбрать способ, чтобы продолжать свой триумф. И стать даже в этом лучшей.