Johann Johannsson - A Game of Croquet
Мирта заглядывает в зеркало и впервые за долгое время довольна образом. Феликс, ее стилист, пытливо смотрит на девушку вертикальными зрачками, готовясь к шквалу эмоций. Ведь с этим Дистриктом по-другому не бывает. Но Грэйн молчит. Настороженно ходит по подиуму, оглядывается на зеркало и проводит руками по ткани. Изучающий взгляд проходится по наряду, будто бы победительница не до конца верит в происходящее. И стилист думает, что это хороший знак. - Тебе пора перестать быть девочкой или жестокой убийцей, - произносит он, кривясь на последних словах. – Ты уже переросла эти образы, пора примерить новую маску, дорогая. И на тебе она смотрится бесподобно. Мирта вскидывает на секунду брови вверх, но все еще не произносит ни звука, чем изрядно нервирует Феликса. Мужчина раздраженно складывает руки на груди и едва заметно фыркает. Он ведь так старался, делал образ специально под модель и вложил все усилия в этот костюм. И ждал хоть какой-то реакции на свои труды. - Если бы я хотел получить критику или молчаливое порицание, то пригласил бы сюда Энобарию. Она меня недолюбливает еще со своего показа. Но твоего ментора здесь нет, поэтому, прошу, не томи. Если хочешь разорвать мое бедное сердечко, сделай это сразу. Брюнетка крутится вокруг своей оси и вдруг, совсем неожиданно, улыбается. - Фил, ты – прирожденный гений, - говорит она без ложной лести. – Это наряд – лучший из всего, что ты делал. Настоящий триумф. Мужчина вскидывает руки в победном жесте и просто светится от радости. После Жатвы у него было совсем немного времени, чтобы доработать свои идеи; ведь это произведение должно было отражать личность. И он вплел туда не только частички своей души, но и свой восторг от победительницы. Мирта делает еще пару шагов и внимательнее рассматривает свою маску на сегодня. - В том году вы были римскими воинами из прошлого, - объясняет стилист, присаживаясь на диван, - теперь же пришло время зайти еще дальше. Сегодня ты будешь самой настоящей Богиней. Богиней Войны. И Грэйн это по душе. На ней черный комбинезон без рукавов и с глубоким вырезом на спине; ткань плотно облегала тело, словно вторая кожа, и блестела поверх красными искрами, так похожими на рубиновую россыпь. Не иначе. На левом плече плотно была закреплена застежка в виде золотой ветви лавра – символа победы. Сквозь застежку с двух сторон продета ткань, уходящая на правую сторону и скрывающая руку девушки, образуя своеобразный плащ, который не скрывал спину и опускался практически до щиколоток. Ткань на солнце отливала кровавым, а на правом плече, прямо поверх плаща, был помещен металлический шип (сделанный под змеиную кожу) с острым золотым наконечником. И эта композиция безумно напоминала Мирте ее любимое оружие. На ногах красовались босоножки на шнуровке и высокой шпильке, а волосы были умело собраны в замысловатую прическу на римский манер. И в них поблескивали угольно-серые терновые диадемы, желая впиться в плоть любого смельчака. На предплечье и дальше вниз по свободной руке у девушки мерцали браслеты из кожи и золота, добавляя величия в ее образ. Стилист также решил не отдаляться от привычного макияжа, и сгустил краски на глазах, выделяя губы песчаным оттенком помады. Грэйн смотрела на себя и в отражении действительно видела Богиню. Войны и отмщения. Та, которая снова готова вернутся на Арену и испытать вкус крови.***
- Потрясающе выглядишь, - несколько завороженно бросает Кашмира, встречая свою союзницу у колесницы. Первые были выряжены в бело-золотые одежды, которые не шли ни в какое сравнение с образом Дистрикта Два. Блеск стоял рядом с сестрой и загадочно ухмылялся, поглядывая на Мирту. Девушке было плевать на его мысли; самое главное, чтобы союз продержался до нужного времени. А уж сотрудничать с трибутами ей не впервой. Катона еще не было. Феликс сказал, что его помощница, Грация, уже заканчивает приготовления и скоро вверит второго триумфатора в руки «очаровательной напарницы». Мирта лишь усмехнулась на такое заявления, вспоминая сегодняшнее утро. Она проснулась, когда за окном еще серел рассвет, а Катон забылся таким беспокойным сном, что даже хмурая складка между бровями не спешила разглаживаться. Парень был сосредоточен даже в забытье и явно не собирался сдаваться. Чего не скажешь о Энобарии, которая спустя пару часов обнаружила трибутов в одной кровати. Она лишь зло выдохнула и посоветовала Ван дер Гри поскорее убраться из комнаты Грэйн, если он хочет сохранить все части своего тела до начала бойни. Мирта не стала говорить, что напарник ее и пальцем не тронул, не считая крепких, почти спасительных, объятий на протяжении всей ночи. Но, кажется, Хост это и сама понимала, желая лишь поразвлечься. - Я видела эту Эвердин с утра, - насмешливо тянет Кашмира, поправляя собственное платье. – Жалко смотреть. На девчонке просто лица нет. - Судьба все-таки настигла ее, - смеется Блеск, но при виде Катона мгновенно замолкает. Ван дер Гри бесшумно появляется за спиной у напарницы и пробегается пальцами по ее обнаженному плечу, мягко очерчивая силуэт лаврового венца. Мирта прислоняется к нему спиной, чувствуя защиту и уверенность. Сейчас девушка как никогда готова предстать перед лицом всея Панема. - Мне нравится твой костюм. Выглядишь угрожающе, - шепчет Катон на ухо Грэйн, когда Первые отходят к своей колеснице. – И просто сногсшибательно. Сам парень одет во что-то похожее, разница лишь в том, что его образ еще более воинственный. Стилисты решили добавить ему такой же шип, но на противоположное от Мирты плечо, левое. И у него не было накидки сверху, лишь костюм с багряной пылью поверх. В его светлых волосах также блестят на солнце угольно-терновые ветви, будто бы сулящие погибель каждому. Мирта проходится руками по груди Ван дер Гри, наслаждаясь мягкой на ощупь тканью, а потом быстро пробегается по его открытым руками, в очередной раз про себя отмечая силу блондина. На его лице застыло спокойное выражение, которое сейчас доступно лишь одной особе в целом мире. И эта девушка бесстыже пользуются своим положением. - Ты уже говорил с Финником? – тихо спрашивает она, кивая в сторону Дистрикта Четыре. - Мы договорились встретиться сегодня вечером и все обсудить, - просто отвечает парень, а потом протягивает руку своей напарнице, желая помочь ей забраться в колесницу. – Произведем фурор, Грэйн. И это не вопрос. Мирта понимает, что они вновь, как и в прошлом году, просто замечательно смотрятся во всех этих декорациях. Идеально вписываются в окружающий пейзаж, который так и дышит смертью. В столица пронизана холодными линиями и бездушными ликами, и она умерщвляет любую надежду. Катон становится рядом и, вытягивая правую руку вперед, кладет ее на перекладину. Вся колесница утопает в белых цветах, и Грэйн в них видит напоминание о власти Сноу, о том, что Президенту все доступно и дозволено. Менять жизни. Гасить перевороты. И расправляться с неверными. Мирта накрывает руку Ван дер Гри своей ладонью и крепко ее сжимает. Такой жест говорит красноречивее любых слов, и блондин лишь усмехается, еще раз взглядом пробегаясь по напарнице. Стилисты явно хорошо поработали в этом году; стоит лишь взглянуть на трибутов Второго Дистрикта и легко понимаешь, что они будут бороться до конца, не сдавая позиций. И именно в эту секунду лошади, как по приказу сверху, начинают свое движение. Грэйн знает, что они совсем скоро окажутся снаружи; их Дистрикт всегда в самом начале. Поэтому девушка выдыхает все свои страхи, оставляя место только для злости. Она хотела, чтобы в ее взгляде скользила мрачная тень опасности. И отчаянно желала, чтобы Президент рассмотрел ненависть в ее глазах. Солнце ослепляет лишь на мгновение; уже через секунду Катон привыкает к свету дня и бегло оглядывает трибуны: на них полно капитолийцев, ничего нового. Вдоль их пути стоят люди и торжественно бьют в огромные барабаны, то ли чествуя трибутов, то ли призывая смерть. Тут уже не знаешь, что лучше. Мирта не машет, не кричит и, вообще, никак не показывает свою заинтересованность. В этот раз она и так уже знает, что привлекла внимание. Сейчас же только хочет закрепить результат. Вдоль своеобразного коридора висят красно-золотые знамена Квартальной Бойни, а на больших экранах транслируют Парад. Девушка видит себя и Катона, довольно усмехается и теснее переплетает их пальцы, зная, что такой жест точно не останется без комментариев. Пусть же ведущие прославят их отвагу в очередной раз. Кажется, в этот раз Президент не собирается произносить речей или делать широких жестов. Он блистательно стоит на своем пьедестале и взирает сверху вниз на народ, упиваясь иллюзиями господства и тотального контроля. Мирта растягивает губы в легкой улыбке, когда их колесница приближается к полукругу небольшой площади. Пусть же Сноу видит, что ее не сломить. Пусть он осознает, что эта победительница так просто не сдастся и еще принесет ему проблем. Ведь у брюнетки появилась небольшая идея. Которая, скорее всего, лишь ускорит её гибель на Арене. Но зато результат будет того стоить, раз умирать брюнетке в любом случае. В это даже не понадобится вовлекать Ван дер Гри: у Мирты Грэйн появилась возможность для ее персональной мести. Небольшой, но той, которая при необходимых условиях произведет настоящее бедствие. И девушка будет надеяться, что подобная волна захлестнет их лидера и сместит его с импровизированного трона. Такая мысль греет ей душу. И заглядывать в глаза Сноу уже не так страшно. Колесница уже делает круг по площади, а Президент, кажется, не отрывает взгляда от триумфаторов прошлого года. Чуть позже на эту тему пошутит Клавдий, но, скорее всего, сам Кориолан Сноу этого не оценит. Ведь его главной задачей было и будет уничтожить ту спесь, которая успела расползтись по стране. И её главным источником являются несносные трибуты из верного Дистрикта Два. Что же, везде бывают неудачи. Но они легко устраняются при правильной политике. Или своевременном наказании. Ван дер Гри чувствует взгляд Президента даже в тот момент, когда их колесница начала возвращаться. Солнце палило нещадно, а девушка рядом с ним выглядела настоящей фурией: черные волосы блестели, а в глазах горел чуть ли не праведный огонь. Мирта была прекрасна и не только в этот момент. Только вот сама победительница никогда не тратила время на подобные рассуждения. Она с легкостью затмевала ту же Диадему, когда бросала, словно ножи, краткие и меткие комментарии. Когда насмешливо приподнимала бровь или сосредоточенно шла по следу. Когда в пылу битвы забывала про боль. В секунды ярости, когда все эмоции так явно отражались у Грэйн на лице. Она была великолепна в своей стихии: когда почти что ласково обращалась с любимым оружием или уклонялась от ударов. Даже когда раздражалась от очередных советов Брута. Мирта была соткана из злости, неправильных поступков и упрямства. На первый взгляд в этой девушке ничего не цепляло: у нее было острое лицо, все в едва заметных веснушках, резкие скулы и тонкие губы, вечно искривлённые в неправильной усмешке. Но если рассмотреть Грэйн поближе, заглянуть за ее оболочку, стараясь прочитать душу, то можно найти множество интересных деталей. Мирта Грэйн бесшумно ходит. Этому она научилась еще до Академии, ведь с детства ей прививали никогда не мешать отцу. Ни за работой, ни за ужином, ни в свободное время. Мирта Грэйн любит валяться в кровати до обеда. Ей пришлось научиться вставать на рассвете и втягиваться в новый день за несколько секунд. Но после победы она часто просыпала до полудня, лениво потягиваясь в постели при свете дневного солнца сквозь плотные шторы. Мирта Грэйн не привыкла показывать свои чувства. Кто-то сказал бы, что она боится демонстрировать слабости, но Катон знает, что раньше, кроме гнева и ярости, у этой победительницы не было ничего. И узнавая себя заново, она просто не понимает, как вести себя в некоторых ситуациях. И Мирта Грэйн убьет любого, кто скажет, что она чего-то боится. У нее есть любимый нож. Один из первых. У него ручка из плотной темной кожи, где собственноручно Грэйн вырезала свои инициалы. И блестящая тонкая сталь. С ним Мирта никогда не расстается: ни во сне, ни на тренировках, ни на торжественных ужинах. И именно эта победительница неотразимо смотрится в платьях. Неуместно? Да. Непривычно? Да. Блестяще? Безусловно. Она будто бы примеряет новую маску и настолько легко сживается с ней, что дух захватывает. Но вот лишь характер и поведение остаются прежними. И глаза сверкают все той же знакомой яростью. Мирта не ищет проблем. Точнее, никогда не искала. Вся ее жизнь сводилась к победе на Голодных Играх, а словно потом какая-то неведомая сила заставила ее передумать. Катон до сих пор не знает, что повлияло на ее решение в финале. Ведь он ей сразу сказал, что готов проиграть. Если бы Ван дер Гри попросили описать его напарницу, он бы сказал необычная. Назвал бы такой за все ее колкости, за всю ее невыносимость и всю ту скрежещущую искренность, которая сквозит в каждом ее взгляде, в каждом ее жесте и движении. Мирта никогда не была посредственной или одной из многих. И сейчас Катон это понимает так ясно, как никогда ранее. Он даже пропускает тот момент, когда их колесница вновь въезжает в ангар, позволяя сбросить образы напыщенных победителей. В этот раз на Параде Трибутов не произошло ничего необычного; вниманием к своим персонам они успели насладиться еще год назад. Сегодня же необходимо было показать себя. Показать, насколько победители изменились за год. И доказать, что готовы они ко всему. - Занятные у вас образы, - слишком довольно произносит Одэйр, проходя мимо; все его слова так и пронизаны сладостью. – Рад вас снова видеть. В этом году нам предстоит большая Игра. С Финником у них запланирована встреча после ужина, поэтому Четвертый лишь подмигивает напарнице Катона (от чего Мирта лишь привычно суживает глаза и, наверняка, мысленно разрезает Одэйра на части) и успевает протиснуться в лифт, прежде чем Брут подходит к своим трибутам. - Превосходно. Вы выглядели весьма достойно. – Впервые за долгое время хвалит их ментор. – Некоторые спонсоры очень заинтересованы в вашем тандеме. Поэтому, уверен, нам есть о чем поговорить. Сноу выглядел очень «довольным», - позволяет себе хохотнуть Ройсс и приобнимает оторопевшую Грэйн. – Красавица, больше радости на лице. Сегодня у нас есть для нее поводы. Девушка только что-то недовольно выдыхает себе под нос, но ее никто не слышит, так как довольный уже Брут направляется к лифтам, утягивая брюнетку за собой. Энобария лишь качает головой и жестом приглашает Ван дер Гри сделать то же самое. - И не надейся: обнимать не буду, - сразу предупреждает женщина, когда трибут приближается к ней. Катон корчит вид оскорбленной невинности, а после широко улыбается и в очередной раз думает, как же ему повезло с наставниками.***
Ван дер Гри появляется уже за полночь. Парень едва слышно заходит в комнату напарницы, где застает ее спящей в кровати. У нее теплая, почти что горячая, кожа, и выглядит сейчас Грэйн на удивление спокойной. - Что сказал Одэйр? – бормочет девушка сквозь сон, когда руки Катона крепко обнимают ее и прижимают к себе. - Он отказал нам в союзе, - произносит парень, по привычке зарываясь носом в волосы Мирты. Она создавала несравнимое чувство уюта и дома одним своим присутствием. Брюнетка поразительно все меняла, будто бы нет Голодных Игр, не существует Капитолия, а они сейчас находятся в Дистрикте. И завтра не будет смотра талантов, не будет бойни и крови. Будто бы на улице все также хорошая погода, и единственное, что ожидает профи, - хорошая тренировка с наставниками. - Ты ему сказал, что Мэгз также может к нам присоединиться? – спросила девушка более адекватным голосом. Это решение было принято почти сразу, потому что все понимали, что Финник ни за что не вступит в какой-либо союз, не позаботившись сперва о собственном менторе. Но Ван дер Гри видел лицо морского трибута и очень четко распознал знакомую решимость в его взгляде. Одэйр к ним бы не присоединился, возьми они хоть весь Четвертый Дистрикт в союзники. - Поверь мне, он был непреклонен, - блондин выдыхает и пытается выкинуть все мысли из головы. – Похоже, тут дело в нас, а не в Мэгз. - И что с нами не так? – уже более яростно спрашивает брюнетка, приподнимаясь в кровати на локте. Финнику немного поздно высказывать претензии. Еще пару месяцев назад он был совсем не против составить компанию профи на очередном званом ужине. Если учитывать, что он сам закончил похожую Академию. Катон недовольно кривится, ведь он хотел поскорее заснуть, но надоедливая заноза не позволит ему это сделать, пока не вытянет все подробности до единой. Поэтому парень перекатывается на спину и заносит руки за голову. - Они все слишком человечные, - Ван дер Гри прокатывает непривычное слово на языке. – Помнишь, как ты убила Эвердин в финале? Легко, жестко и без сожалений. Порыдай ты над ее трупом, облепи его цветами и скажи, как ненавидишь Капитолий, - к тебе бы целая очередь выстроилась из потенциальных союзников. Ведь в таком случае ты уже не машина-убийца, а святая мученица, которая уничтожила соперника, потому что не было иного выбора. На все эти слова девушка закатывает глаза и опускается обратно на кровать, укладывая свою голову на груди Катона. Немного подумав, она все же обнимает сына мэра одной рукой. - И пускай, нам никто не нужен, - по-детски произносит брюнетка и поджимает губы. – У нас сформировался традиционный союз профи, а большего и желать нельзя. Остальные победители не представляют такой опасности. Ван дер Гри медленно проводит кончиками пальцев по открытой спине брюнетки, наслаждаясь тем, как она внезапно притихла. Мирта была такой идеальной карьеристкой на Играх, но в обычной жизни она не смыслила почти ничего. Вторые так и лежали около двадцати минут. Парень медленно чертил узоры на спине напарницы, а та тихо дышала и отбивала на его груди легкую дробь кончиками пальцев. Катон уже начал засыпать, как внезапно услышал голос Грэйн. - Я никогда не думала, что так умру, - негромко, почти что себе под нос произносит девушка и прячет лицо у него на груди, будто бы желая скрыть свою слабость. – Мне казалось, что я проживу после победы долгую жизнь. Или погибну где-нибудь в бою от руки достойного соперника. Или шальной пули. Но умереть вновь на Арене, когда ты только год назад оттуда вышел… Не знаю, - она немного молчит, прежде чем продолжить, - это напоминает мне насмешку. Мол, от судьбы не убежишь. Ван дер Гри берет пальцами подбородок Мирты и заставляет ее взглянуть ему в глаза. Во взгляде победительницы сквозит множество эмоций, но ярче всего сверкает разочарование и отрешенность. И это совсем не нравится сыну мэра. - Ты не умрешь, - уверенно произносит он. – Ни сегодня, ни завтра, ни Арене. Я тебе дал обещание и намерен его сдержать. Чего бы это мне ни стоило. - У тебя не получится, Катон, - Грэйн даже не пытается вырваться и выдерживает напор триумфатора. – Сноу уже все решил, ты это прекрасно понимаешь. Он хочет заставить меня страдать. Он хочет проучить меня, Дистрикт Два и других заносчивых победителей, которые почувствовали себя слишком в безопасности. Но у нас точно будет пару дней вместе, ведь моя гибель, наверняка, является десертом этих Игр. Лицо Ван дер Гри приобретает непроницаемое выражение, и становится вдруг ясно, что он и сам думал об этом в последние дни. - Катон, у тебя больше шансов победить, чем у меня. Или чем у Кашмиры с Блеском. Ты сильнее и выносливее. А если будешь еще и умнее, то без труда их всех переживешь, - тихо произносит брюнетка, не обращая внимания на то, что прикосновения блондина становятся все более болезненными. - Замолчи, - цедит он, закрывая глаза. – Не смей мне об этом говорить. - Но.. - Замолчи, Мирта, прошу тебя. Его губы бледнеют, и Грэйн понимает, что сейчас действительно лучше послушаться напарника. Он редко повышал голос, и в последнее время стал более спокойным. Поэтому такая реакция и удивила девушку. Будто бы Ван дер Гри задели за живое. - Ты выйдешь с этой Арены, - через некоторые время говорит Катон. - Это – моя самая важная задача. И я с ней справлюсь. Слышишь? Мирта не сказала ни слова. Этой ночью оба трибута Дистрикта Два долго не могли заснуть. И встретили рассвет мрачными мыслями и гнетущей тишиной.