Рядом с тобой

Кагами проснулся уже довольно поздним утром. Напротив, сидя на столе и глядя на него, чистила зубы Алекс. - Слушай, Тайга. А чего твой одноклассник у тебя делает дома? Ладно бы еще спали в одной кровати, - спросила она по-английски, разбрызгивая зубную пасту. Кагами потер глаза, ответил по-японски: - У него проблемы. Это только на сегодня. - Аааа. Без проблем. Только я его, кажется, сильно шокировала. Но я попыталась объяснить, что холодно, и вообще я привыкла к тебе в кровать забираться, просто там сегодня оказался не ты. Но у него такое лицо, что, кажется, мой японский… - Алекс! – выругался Тайга, вскакивая, отправившись в комнату, чтобы объяснить Куроко такое внезапное соседство утром. Хорошо, если она не голая к нему в кровать залезла, а то Тецуя еще решит, что они встречаются. А уж этого никак не хотелось. Кагами если и думал о любви, то в такие минуты ему казалось, что это нечто заметное, ощутимое. То есть встретить девушку своей мечты на улице – и все, забыть как и тебя-то зовут. Или вдруг кто-то давно знакомый сделает что-то такое, чего с ним раньше не случалось, и внутри щелкнет: «Пиздец, вот и любовь пришла». Но все было не так. Казалось бы столько времени были знакомы, столько вместе прошли, да в конце концов в одной раздевалке переодевались, тренировались вместе, в тренировочном лагере спали на соседних футонах, да даже мылись вместе – и не замечал. Относился к Куроко как к должному, будто он всегда был. И дошло в довольно глупой и совсем обычной ситуации, которую сейчас детально и вспомнить-то не мог. После тренировки у Куроко упала сумка со спортивной формой. Кагами, занятый какими-то своими размышлениями, проходя мимо, поднял ее, протянул Тецуе, взглянул ему в глаза и застыл, в голове отчетливо треснуло: «Боже, да я же люблю его». Ничего не подозревающий Куроко сумку забрал, поблагодарив, и направился к двери. Видимо, о чем-то важном Кагами думал в тот момент, пока не поднял сумку, уж не она же стала причиной и не этот взгляд. И вот ведь гадство, именно после этого осознания стало вроде как тесно – переодеваться с Куроко в одной раздевалке уже казалось постыдным, потому что поглядывал на него, то случайно, а то и специально. Кагами точно знал, что делал это и раньше, и даже отмечал про себя, что у Куроко начинает все-таки появляться мускулатура, но теперь было стыдно настолько, что после даже случайного взгляда приходилось прятаться с головой в свой шкафчик, делая вид, что что-то там ищет. Куроко не был натуралом, за это Тайга мог поручиться. Но это еще не означало, что его обрадует перспектива влюбленного в него шкафа под два метра. Да и если признаваться честно – Кагами не думал, что ему это нужно. Казалось, все будет и дальше так же. Они учатся в одном классе, играют в одной команде, ездят в одни поездки, переодеваются в одной раздевалке. Раньше ведь это не имело большого значения. К тому же, закончат школу и разойдутся, может, созваниваться будут раз в полгода, и то хорошо. Но вскоре Кагами стало ясно, что все не случайно. Это чувство внутри него вдруг заявило: «Эй, мужик! Я тут, я есть, а ты не из тех, кто спустит все на тормозах. Надо переходить к активным действиям». К активным действиям, ну конечно. Аомине вон перешел. Осознание соперничества пришло так же, как осознание собственной любви, еще до той неприятной для них троих истории. Просто Дайки обронил какую-то фразу, Тайга с ним согласился, и вдруг оба уставились друг на друга. Кагами даже не понял, что именно за фраза это была, вполне возможно, что и нечто из разряда: «А неплохо было бы прижать его к сетке» или «какой к чертям из Куроко натурал», но снова – взгляд, только чтобы закрепить результат. «Не уступлю». Позже, осмысливая случившееся, Кагами начинал чувствовать себя виноватым – может, именно поэтому Аомине и заспешил, что почувствовал соперничество и не нашел другого выхода поскорее добиться своего. И вот что странно – раньше никогда не ладили, а теперь словно товарищами по несчастью оказались. Зато Аомине, сам того не зная, подсказал, что переть напролом с Куроко не самый лучший выбор. А впрочем, что вообще с ним делать следует, Кагами даже не представлял. Мысль, что Куроко вряд ли нравятся девушки, сменилась мыслью: «А может, ему вообще никто не нравится». Внутри Кагами бушевала сила, нашептывающая: «Стоит попробовать поступить как Аомине, только не настолько напролом», и иногда Кагами гордился, что спасает Тецую и от себя тоже. Хотя гордость сильно подмачивало то, что никак не мог перестать в вечернем душе дрочить на светлый образ спасенного. Но, кончая на бежевый кафель душевой, успокаивал себя тем, что и это тоже для защиты Куроко от себя же, чтобы как-то снять сексуальное напряжение и желание. И был даже рад изнурительным тренировкам, не оставлявшим сил на что-то лишнее – разогреть поесть, поужинать и спать. После таких дней не снилось ничего, тем более Тецуя. Сны с Куроко были приятными, их хотелось смаковать, вспоминать, лежа в кровати и глядя в потолок, некоторые – досмотреть до конца. Никогда в них не приходилось делать что-то силой или вообще причинять боль. Как-то Кагами снилось, что они вдвоем купаются в его ванной, и Тецуя, сидя напротив, совершенно непринужденный, спокойный, почти невинно задевал ногой бедро Тайги. В другой раз снилось, будто они давно встречаются, и проснуться в одной кровати и собираться в школу вместе – это нормально. На этом приличные сны Кагами о Куроко заканчивались и оставались те, о которых лучше было вспоминать вечером в душе. Что-то будто бы оборвалось, когда увидел Куроко снова разговаривающим с Аомине. Тогда-то до Кагами и дошло, что кто знает, может, и он тоже сорвался бы, будь в другой команде, другой школе и не имея возможности наблюдать хотя бы исподтишка. - Йо! Простите уж, что прерываю, - Кагами остановился за спиной Куроко, положил тому руку на плечо, словно приобняв, но смотрел при этом в глаза Аомине. Тот фыркнул: - Прощаем. Погуляй, мы не договорили. Только тогда Кагами перевел взгляд на Тецую, не убирая руки. Жест должен был быть вроде как ободряющим, вроде того же тихого «Я рядом». - Вас оставить? Договорите? Куроко не выглядел напуганным, только несколько смущенным, однако на Кагами смотрел с благодарностью, этот взгляд просил не уходить далеко. Во всяком случае Кагами хотелось в это верить. - Подождешь меня у школы? – попросил Тецуя так, будто они каждый день вдвоем домой возвращаются, и Кагами кивнул, стараясь держать серьезное выражение лица и не расплываться в довольной улыбке. - Конечно. Потом уже, стоя дальше и наблюдая за разговором, Кагами больше боялся, что у Аомине от такой атмосферы между Тецуей и Тайгой снова поедет крыша, но Дайки продолжал разговаривать спокойно, агрессии не проявлял, да и вообще выглядел как всегда ленивым. И все же, признался себе Кагами, наедине он бы их оставить не смог. Куроко отрицательно помотал головой, ответил что-то. Потом какое-то время только слушал и снова – отрицание. Кагами отвернулся. Не стоило пялиться на них, все равно слов не слышно, да и Аомине не идиот, чтобы пытаться что-то сделать посреди улицы. И снова вздрогнул от неожиданности, когда совсем рядом вскоре раздалось негромкое: - Кагами-кун. - Закончили? - Да. - Боишься его? – Тайга поискал Аомине глазами. Все его попытки не смотреть на Куроко – возможность не выдать себя, напускное безразличие. - Немного. Но это неправильно, ведь Аомине-кун не хотел ничего плохого. Он был уверен, что поступает правильно. Самое время было посмотреть на Куроко, чтобы рассеянное внимание не бросалось в глаза. - О чем он спрашивал? Извинялся снова? – поворачиваясь к своей «тени», спросил Кагами. Теперь Тецуя отвел взгляд, ответил немного смущенно: - Интересовался, не встречаемся ли мы. - Этот гад! Да что он себе позволяет?! – возмутился Тайга совершенно искренне. - Но я ведь ответил… правду, - пожал плечами Тецуя. – Я надеюсь, у него это пройдет. Кагами открыл рот спросить: «А что же, он тебе совсем не нравится?», но понял, что звучать будет подозрительно, вместо этого спросил: - Тебя и правда надо провожать? - Нет, - отказался Куроко, продолжая смотреть под ноги. Видимо, ему было очень неудобно за то, что Кагами должен его защищать и возиться с его чуть не состоявшейся личной жизнью. – Просто хотел… - Чтобы я побыл рядом? – Кагами улыбнулся, хлопнул напарника по плечу, когда Куроко наконец на него посмотрел, поднял большой палец. – На меня можешь положиться. Все будет в порядке. - Да. Спасибо, - Куроко кивнул, но радости никакой не проявил, это показалось даже обидным, но Кагами опять подавил это в себе, как снова поползновения его чувства – желание, чтобы Тецуя обрадовался тому, что рядом такой сильный и большой Кагами, как верный рыцарь будет его защищать. - Это что, черт возьми, за нахрен! – мяч, до этого улетевший в кусты, вылетел обратно, едва не треснув Аомине по затылку, если бы Дайки не увернулся. Плохо, если бы так не задумался – мог бы и поймать, а то и обратно запустить. Через изгородь напролом пер запыхавшийся Кагами. - Разве вы не пошли домой? – засунув руки в карманы, спросил Аомине. Тайга будто и не слышал: - Себя потопил, теперь меня пытаешься раздавить? Ты бы еще прямо спросил: «Куроко, а чувствуешь ли ты, что твоя задница в безопасности, когда ты с ним в одной раздевалке переодеваешься?»! - Я зову его «Тецу», - улыбнувшись, издевательски пропел Аомине. Он и правда был почти счастлив. Потому что эти двое не встречаются. «Почти», потому что и с ним Куроко тоже не встречается и не будет. - Да хоть любимым голубым кроликом! Пока ты сам все не испортил, я тебя не сдавал. - Так и я тебя не сдавал, будь уверен! Он позвал тебя, ты его спас, он провел ночь в твоей кровати. Вполне нормально после этого поинтересоваться, в рамках дружбы это было, или вы утром до чего-то там договорились. Согласись, что стоило ему расплакаться, броситься к тебе на шею, а ты бы его пожалел, уложил бы обратно в кроватку и… - Аомине, неужели ты начал читать мангу для баб? – скорее удивленно, чем зло, спросил Кагами. В мыслях пронеслось: «Вот, что с людьми любовь делает!». Дайки задохнулся от возмущения, отвернулся, отправившись подбирать мяч. - Мог бы у меня спросить, - вслед бросил Кагами. - Делать мне больше нечего, с тобой трепаться, - Аомине, кажется, совершенно автоматически подкинул мяч, поймал, уставился на него. – А может, сыграем в баскетбол? До десяти очков. На Тецую. - Совсем рехнулся? – нахмурился Тайга. - Проиграть боишься? – развеселился тут же Дайки. - Да я бы при всем желании в случае проигрыша от него подальше держаться не смог. Мы учимся в одной школе. Ходим в один класс. Занимаемся в одном кружке. Наши парты рядом. И переодеваемся в одной раздевалке, - улыбка Кагами все росла, хотя уже ко второй фразе он заметил, что каждая из них будто гвоздь в гроб Аомине. Дайки совсем пал духом, но огрызнулся: - Что же, хочешь сказать, у меня совсем никаких шансов? - Хитрый. Я скажу «Никаких», а ты что же? Снова его к себе затащишь? – сложил руки на груди Кагами. – Чем ты вообще думал? Или, хочешь сказать, тебе бы одного раза хватило? Ты вообще уверен в себе? Если один раз переспать, даже если насильно, с тебя довольно? Аомине сделал отсутствующее выражение лица, начал перекатывать мячик по рукам, Тайге показалось, что он не ответит, когда Дайки произнес: - Я ошибся. Знаешь, как говорят – изнасилование или нет зависит от внешности насильника и качества изнасилования. - И сейчас так думаешь? - Нет, - Аомине и в самом деле перекосило, словно от боли. – К Тецу это отношения не имеет. Но мы ведь с тобой не ошиблись, он не натурал. На парней он смотрит с большим интересом, чем на девушек. Если бы про Куроко вообще можно было сказать «интерес». Не знаю, знает ли он сам про свою ориентацию, но ему не девушка нужна. Хоть это радует… Кагами вдруг подумал, как это странно. Из всех, с кем он может это обсудить, кто повторяет половину его мыслей почти дословно – это Аомине, главный соперник, но поэтому и понимающий его лучше всех. - А ты что же? – заговорил Дайки, бросив мяч Тайге, будто передавая эстафету. – Ну учитесь в одном классе. Ну ходите в один душ. И что же? Что-то я не вижу, чтобы ты продвинулся. Кагами помолчал, подкидывая мяч, потом уставившись в глаза сопернику признался: - Мне иногда кажется, что лучше пусть остается так, чем я неверным шагом настрою его против себя. Лучше исподтишка наблюдать и иногда случайно касаться, чем испугать признанием и чтоб потом он старался подальше держаться, не задерживаться в раздевалке и свел общение до делового уровня. На секунду стало страшно, а вдруг Дайки выдаст, но тот смотрел молча, потом засмеялся, хотя и совсем не весело. - Точно-точно. А ведь тянет… И нельзя. А еще, самое паскудное, педофилом себя ощущаешь. Черт возьми, да если на то пошло, он меня на несколько месяцев старше… Да и тебя тоже. Но при этом мы с тобой выглядим старше своих лет, а он – словно ребенок. Маленький. Иногда смотришь и страшно – раздавить, сломать своим чувством. Как хочется сделать его своим… Я бы его защищал. Ему бы со мной нечего было бояться. Думаешь, мне самому приятно от того, что он на меня теперь так смотрит? Кагами ли не знать, какого взгляда хочется от Куроко. И чего-то до глупости нежного, вроде легкого касания губ к костяшкам пальцев, чтобы сам Тецуя – не в фантазиях, а в самом деле вдруг так сделал. Слушать Аомине было приятно и отвратительно одновременно. Этот человек посягал на Куроко, но говорил при этом его словами, словами Кагами. Пару дней назад, еще до случая с Аомине, когда Тайга еще не знал, как поступить, задержался в раздевалке подольше, пока они с Куроко не остались одни. Потом Кагами подошел осторожно, стараясь не шуметь, несколько секунд смотрел за переодевающимся парнем, будто примеряющаяся большая кошка и когда, казалось, уже решился, готовый сделать шаг вперед, вдруг осознал ситуацию, словно увидев со стороны. Ничего не подозревающий, доверяющий ему Куроко, открытый сейчас, слабый перед ним, а за его спиной – он. Черной тенью, как сгусток чего-то мерзкого, обычной похоти, захваченный желаниями своего тела в ловушку. Когда дверь раздевалки за Кагами закрылась, Куроко вздрогнул, обернулся, держась за дверцу своего шкафчика. Аомине казалось, что он никому не расскажет этого, но теперь, когда перед ним был тот, кто точно поймет, даже если без слов – не мог остановиться, загнанный в угол так же, как Кагами, только в еще более безвыходной ситуации. - Если ему не мы нужны, тогда кто?! – вдруг словно разозлился Дайки. – С кем ему еще спать? А трахаться-то наверняка хочется, может, только еще пытается о девушках думать, не понимая, что ему нужно на самом деле. Кагами, он ведь на кого-то уже глаз положил. Иначе стал бы он ломаться, когда я к нему полез! Если бы никого не было, ему было бы просто интересно, что это такое. Хотелось бы попробовать. А он уже решил, с кем хочет это впервые сделать. Вот и не дался. Понимаешь? У Кагами в голове зашумело. Вспомнилось. «Почему ты позвонил именно мне?». «Идиот, - безразлично одернула еще разумная часть его, – тогда почему он и в самом деле тебе сразу на шею не бросился и не лег под тебя? Ситуация благоприятная была, одни дома, только что спас его. Да и стал бы он любимому человеку звонить, чтобы тот с него Аомине снимал. Кому приятно будет? А Кагами – друг, просто друг, который спасет. И Аомине думает так же, иначе не сознавался бы, знал, что, поняв такое, ты сразу к Куроко под окна побежишь орать мартовским котом. Хорош был бы перец: «Куроко-тян! Я знаю, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя первым! Пойдем ко мне, я воплощу в реальность все твои самые смелые желания!». - И? Хочешь, чтобы я попытался? Проверить, не я ли это? – наконец выдохнул Тайга. – Мне достаточно просто спросить, незачем к нему в штаны лезть. - Думаешь? А если это не ты? Так хотя бы переспишь с ним – все равно же это равнозначно признанию, и больше он тебя к себе не подпустит. Так какая уже разница? – Аомине снова подкинул мячик над головой, потом вздохнул тяжело. – Вру, конечно. Если ты так сделаешь, я сам тебе яйца оторву. И будешь ты лучшим игроком в женском баскетбольном клубе. Обидевшись, Кагами, скидывая школьный пиджак, пошел отбирать у Дайки мяч. - А вы с Аомине о чем разговаривали? – на следующий день спросил Куроко уже в раздевалке. Кагами, копавшийся в своем шкафчике, на этот раз именно потому, что что-то там посеял, отмахнулся: - О баскетболе. О чем нам еще говорить. Ты откуда знаешь, что мы разговаривали? - Ты побежал догонять его, как только я домой отправился. Наверняка догнал. Вы подружились? - Да ни за что! – Кагами гневно выпрямился, обернулся. Он был готов к тому, что увидит, поэтому Куроко в одних спортивных шортах его не смутил. – У нас слишком разные взгляды на баскетбол. Тецуя кивнул, соглашаясь, отвернулся надеть спортивную футболку. Кагами свою нашел на ощупь, снял рубашку так же не глядя, переоделся, сверля взглядом спину Куроко. Тайге вдруг отчетливо представился запах этого вспотевшего тела, его жар при внешне такой холодности. А потом передернуло – представился Куроко в чужих руках. Не насильно, напротив, с нежностью гладящие бока Тецуи, мягко снимая с него шорты, и сам Куроко тающий под их прикосновениями, непременно ткнувшийся в сгиб шеи, закрывший глаза, сосредоточившийся на своих ощущениях. Представить дальше себе не дал, захватив полотенце, громко хлопнул шкафчиком, выходя на тренировку. Физические упражнения – лучший способ снять напряжение. Тем более что по игровому плану они с Тецуей достаточно далеко друг от друга, чтобы делать броски – как можно дальше. Давай, Куроко, ты же умница, можешь кинуть с другого конца поля. И все равно полубезумная мысль в момент, когда перехватываешь мяч – что он еще хранит прикосновение Тецуи. Аомине занимался на той же площадке. Видимо, тоже напряжение снимает, подумалось Кагами. Ему уже не казалось, что собственное положение намного лучше. Аомине может просто не видеться с Куроко, остыть, забыть, переключиться наконец, а Тайга вынужден говорить с ним, передавать ластик, натыкаться на него в кафе, и все это время подыхать от желаний, которые нельзя реализовать. - Пришел взять реванш за вчерашнее? – рассмеялся Дайки, кидая ему мяч. Играть еще и после тренировок было лениво, поэтому просто вернул обратно, вместо этого произнес: - Пообещай мне. Если меня тоже переклинит, и я попытаюсь что-то с ним сделать, ты прибежишь остановить меня. - Ты же вроде бы не хотел ему больно делать, - Аомине выглядел довольным, хотя и не настаивал на игре. - Вот и проследи за этим.