Feelings

…Его Королева лёгкая, как пушинка. Юкари способен поднять Нагаре даже одной рукой; поэтому веса на своих коленях он почти не чувствует. Хисуи устроилась между ними — спиной упёршись о правое, свесив ноги с левого, и сидит с Юкари на полу; чтобы она не соскользнула, Мишакуджи немного наклоняет бёдра в разные стороны. Получается что-то вроде кресла. Девушка едва заметно улыбается. Улыбка у неё изломанная, чуточку горькая и совсем немного безумная, — но в полутьме и вкупе с блеском разноцветных глаз это выглядит более жутко, чем есть на деле. А бледная, почти светящаяся кожа только добавляет Хисуи сходства с призраком. Мужчина пристально смотрит на неё, как бы между делом стягивая босоножки с тонких ступней и держа их за ремешки. — Нагаре-чан, — его улыбка совсем не такая: куда более изящная, совсем немного снисходительная. Юкари не может позволить себе быть некрасивым — а усмешка только испортит его лицо. Но всё же в его изломе губ сквозит нечто горькое. — Ни слова больше, Юкари, — Хисуи внимательно смотрит в ответ, глаза в глаза; улыбка давно исчезла, будто и не было, но полупризрачный блеск во взгляде никуда не делся. Тот понимающе склоняет голову. — Как скажете, миледи. Он отпускает босоножки — те с тихим стуком падают на пол — и проводит ладонью по бледной, прохладной коже. Хисуи ровно выдыхает и прикрывает глаза. Губы у Королевы сухие, чуть шершавые, и Юкари не чувствует ровным счётом ничего, когда целует их. Нагаре — тоже. Просто это единственное, чем можно хоть как-то успокоить глухие, медленно грызущие души изнутри чувства. Два зелёных чудовища, которые проводят вечера вместе, пытаясь унять боль где-то в грудной клетке; они оба ни за что не признают, что — болит. Проще сделать вид, что целовать не-любимого — нормально. Они оба слишком хорошо понимают чувства друг друга, и поэтому слова им не нужны. Интересно, было бы им легче, если бы Серебряного клана не существовало?.. Адольф К. Вайсманн. Ятогами Куро. Первый Король и его верная сторожевая собака. Они — их личное маленькое проклятие, их персональная пытка, невыносимый и сладкий яд. Случайность или судьба — но и Королева, и один из её самых преданных и доверенных вассалов тянутся к двум Серебряным, которые никогда на них иначе, чем как на врагов, не глянут. Почти как невзаимная любовь. Но «любовь» — это, возможно, не совсем подходящее слово. Нагаре помешана на Первом Короле, как никто другой. Это напоминало бы самое обычное поведение самой обычной малолетней девочки-фанатки, не будь Хисуи Пятым Королём. Умным, могущественным и расчётливым повелителем Сети. Нагаре жаждет получить Вайсманна настолько сильно, что готова изменить целый мир, чтобы добиться этого. Отнять клансменов, дом, друзей, всё, — лишь бы он продолжал играть с ней как можно дольше. Хисуи умеет ждать; годами она накапливала силу, годами JUNGLE пускали свои корни в общество — и однажды его ветви достанут до небес, где правит Серебряный Король… Юкари же всем своим двуличным сердцем желает, чтобы красота Куро принадлежала только ему и больше никому. И ради этого он готов даже убить её своими собственными руками — лишь бы она оставалась навсегда прекрасной и навсегда — его. Пусть он не дождётся, когда её красота расцветёт полностью, пусть, — опавшие до цветения бутоны всё равно остаются прекрасными. Мечник умеет видеть эстетику в смерти, и только он имеет право видеть выражение лица Куро, когда она готова умереть — и смотрит лишь на него… «Серебряный Король, Адольф К. Вайсманн… Я ваша поклонница». «Ятогами Куро… Твоя жизнь теперь моя!» Больше всего в своём стремлении заполучить желаемое оба они похожи на пауков. Всё, что они могут, — неторопливо расставить сеть, поймать в неё, спеленать, пряча от всего мира, а затем — поглотить, выпить до дна, без остатка. Извращённая с точки зрения всего остального мира, жестокая, неправильная… любовь. Нагаре и Юкари плевать на мнение остальных. К тому же, по-другому они не умеют. *** Холодная сталь почти касается чужого горла; Мишакуджи смотрит на Куро сверху вниз и улыбается. У девушки-мечницы все эмоции — как на ладони, такие яркие и чистые; ненависть в голубых глазах так и лучится, и Юкари упивается ею. Ятогами Куро прекрасна в своём гневе. Мужчина всматривается в острые, но всё же женственные черты лица, и запоминает каждую чёрточку: упрямо сжатые губы и излом бровей, твёрдый взгляд — хоть и неверящий. Через пару мгновений он сорвёт этот бутон — и бросит на землю; и прежде чем он сделает это, он жаждет насладиться его красотой сполна. — Ты готова к смерти? — Юкари улыбается, почти с нежностью смотря прямо в глаза. — Твой взгляд сейчас так прекрасен… Куро упрямо стискивает зубы. Лицо Юкари пересекает почти безумное выражение, которое превращает изящного и элегантного мужчину в монстра. Впрочем, ему сейчас не до собственной красоты — он стремится запечатлеть в своей памяти чужую. Где-то сбоку кричит Неко… нет, Амэно Мияби; она кричит и плачет, умоляя Короля спасти их, и сжимает в руках маленький красный шарик. Юкари становится почти смешно. Глупая стрейн. Неважно, как бы она ни кричала и ни звала, никто не поможет им. Жизнь Куро-чан принадлежит только Юкари — и никому больше; и уж если он решил забрать её, его не остановит ничто… ...кроме Короля. Исана Яширо появляется настолько неожиданно, что Мишакуджи отшатывается, инстинктивно прикрываясь рукой. Алый зонт, как щит, закрывает девушку от взгляда Юкари; Серебряный поднимает и закидывает его на плечо, смотря так уверенно, что сводит челюсть. Юкари отступает на шаг. Куро уже не обращает внимания на бывшего наставника; её взгляд — ошарашенный и неверящий, но счастливый, — прикован к Королю. И в голубых глазах сияет столько любви и радости, что в груди у Юкари что-то болезненно сжимает. Его названная сестра никогда не посмотрит на него таким взглядом. Мишакуджи достаточно пары чуть более глубоких, чем обычно, вдохов, чтобы привести мысли в порядок. После этого он изящно и с достоинством кланяется Вайсманну. … Что ж, по крайней мере — ненависть Ятогами Куро принадлежит ему и только ему. А Куро-чан в своём гневе по-прежнему остаётся прекрасной. *** Нагаре всматривается в светлое лицо, белоснежные волосы, янтарные глаза, — и не может сдержать дрожи в пальцах. Её почти колотит: она так долго ждала, когда Первый Король спустится вниз, что сейчас не способна справиться с волнением. Хисуи абсолютно неважно, в чьём теле находится Серебряный. Разве что этот облик немного непривычен — ведь гораздо чаще она его видела другим. На военного времени фотографиях был запечатлён не юноша, а вполне себе взрослый, хоть и молодой ещё, человек. Он был выше, и глаза у него были голубые — точь-в-точь у самой Хисуи. У него была мечта изменить целый мир, и он почти осуществил её — вот только бросил, стоило ему увидеть последствия. Нагаре никогда не понимала высоких идеалов. Можно сказать, сама Зелёная отчасти навсегда застряла в возрасте в одиннадцать лет — том самом, когда она стала бессердечной в переносном и прямом смысле этого слова. Инцидент Кагуцу лишил её всего, что было хоть немного ей дорого, но взамен дал силу, способную перевернуть мир. Она хочет, чтобы у людей была сила. Будь они сильными, то смогли бы защитить себя в трагедии Кагуцу. Но ещё она хочет играть в мире, полном сильных и интересных игроков. Первый, Серебряный Король, Адольф К. Вайсманн, для Нагаре является очень важной фигурой в её планах. Человек, благодаря которому сила Сланца стала частью этого мира, знающий о нём столько тайн, сколько не знал ни один другой, не имеет права быть просто наблюдателем. Он — главная опасность для Зелёного клана, он сильнее всего непохож на Пятую Королеву… Он — кумир, чьи прежние мечты совпадают с её собственными. По крайней мере, именно желанием узнать о кумире как можно больше Нагаре объясняет самой себе постоянную, почти круглосуточную слежку за Адольфом… нет, за Широ, и будь Пятая каким-нибудь сверхчеловеком, которому сон не требуется, то слежка могла бы, пожалуй, стать таковой. Камеры наблюдения, микрофоны, чужие КПК, глаза её попугая-медиума — о, «глаза» Нагаре всюду, и от них нигде не скрыться (практически нигде, но это несущественная разница). Белые волосы, светлая кожа, янтарные глаза — это вторично и не имеет значения. Хисуи сама, по сути, выбрала новое тело для Первого Короля, и внешняя миловидность оного несущественна. Улыбка, выражение лица, взгляд, интонации — это гораздо важнее. Это заставляет стискивать руки в кулаки и скрипеть зубами от невозможности увидеть вживую, коснуться, быть на одной стороне — а ведь Зелёная знала, что предложение будет отвергнуто, знала о бесполезности своих действий — и всё равно предложила!.. Как нерационально и нетерпеливо. Даже Ива-сан отметил — хотя он и без того понимает всё, что творится с ней. Только качает головой и тяжело вздыхает, уходя с банкой пива на футон. Нагаре до последнего пытается убедить саму себя, что никаких «чувств» к Исане Яширо не испытывает. Но всё рушит сцена, увиденная через попугая — небольшой закуток внутри школы, ни одной камеры там нет. И именно в нём Первый Король целует своего вассала. Пятая смотрит, смотрит, смотрит, не в силах закрыть глаза; внутри что-то переворачивается, и она ощущает странное, противно тянущее чувство в груди. У неё нет сердца — но такое ощущение, будто именно оно сейчас ноет, болит, и его выворачивает наизнанку. И Нагаре думает, что многое отдала бы за то, чтобы быть на месте этой Ятогами — но даже если она откажется от мечты, самого дорогого, что у неё есть, этого не хватит. Больно. Как же больно. Воздух вокруг начинает искрить зелёным. — Нагаре-чан? — раздаётся вопросительно со стороны ванной, но Пятая даже не поворачивает головы. Позади раздаются лёгкие шаги, и Юкари — а это именно он, не спутаешь, — останавливается рядом. Повисает тишина: мужчина тоже смотрит на экран. Долго, пристально и молча. — Это… печально, — наконец негромко произносит Нагаре, разрушая эту самую тишину, и поворачивается к Мишакуджи. — Ты выглядишь слишком нахмуренной, — не сразу отвечает Юкари. — От этого появляются морщинки. — Ты тоже. — Вот как? — тот честно старается изобразить удивление, но выходит откровенно плохо. — Кажется, стоит… — Юкари, — Нагаре смотрит спокойным взглядом, пустым и в то же время требовательным. Вассал понимает всё без лишних слов, пусть до сегодняшнего дня подобного рода приказов… просьб не было. Это нужно им обоим. А потом — пусть оба ещё и не знают — они часто будут прибегать к такому взаимоутешению. Другого способа как-то унять эту боль нет. …Запрокидывая голову в объятьях Юкари, Хисуи отстранённо думает, что сделает всё, лишь бы их с Широ игра была как можно более интересной. Хотя бы так его внимание будет принадлежать ей. *** Зелёные желают изменить этот мир, как никто другой; их цель оправдывает любые средства, даже самые безнравственные. Для Нагаре и Юкари это не только мечта всей их жизни, но единственная надежда заполучить тех, кого они так жаждут. Ведь сила Сланца огромна настолько, что наверняка сможет переписать чужие чувства с чистого листа. Дерево JUNGLE тянется всё выше и выше в небеса, к звёздам… Но Первый Король и его онна-бугейша* скорее погибнут в бою, нежели сдадутся. И правда в том, что, как бы сильно ни тянулось зелёное дерево вверх, серебряная луна в небесах навсегда останется недоступной для его ветвей. Хисуи Нагаре и Мишакуджи Юкари понимают это слишком хорошо… …но разве в их правилах отступать?