Прости

Незнакомца не было. В этом не было ничего удивительного — в шахтах ещё оставались вендиго, которые, к слову, всегда хотели жрать. В пищу сгодится даже этот старик, чьё мясо насквозь провоняло гарью и вкуса почти не имеет. И всё-таки видеть пустой окровавленный крюк с грязными обрывками ткани — наверное, остатки одежды — и бурые пятна на дощатом полу было по меньшей мере жутко. Вулфи беспокойно скулит, жмётся к ноге, и морда его, изуродованная взрывом в лечебнице, исказилась в той странной гримасе, которая может означать почти человеческое страдание. — Тише, приятель, тише, — Майк осторожно, почти невесомо опускает ладонь на голову волка, гладит, пытаясь успокоить. Впрочем, уже заранее легко понять, что это ничего не даст. Безусловно, он отлично понимает, каково это — приходить туда, некогда был труп дорогого тебе… человека. Ведь не только голова Незнакомца подкатилась к его и Сэм ногам. Джессика таки не смогла выбраться из шахт. Майк покрепче сжимает обрез, щурится, пытается разглядеть очертания предметов в почти полной темноте и глубоко дышит, пропуская через лёгкие сырой, спёртый воздух и успокаивая бешено громыхающееся в грудной клетке сердце. В голову вновь и вновь закрадывается предательская мыслишка свалить отсюда подальше, но… Нельзя. Назовите Майка идиотом, но он просто обязан найти Джоша. Или хотя бы тело, если Ханна убила его. Манро ведь не хотел такого исхода — бросать Джоша, который хоть и натворил бед, — было слишком жестоко —, но просто… не выдержал. Когда монстр утащил Вашингтона, он сбежал, испугался, сдали нервы. Потому что адски хотел жить. Аккуратный шажок вперёд. Ещё один, и ещё. Вроде тихо — только странные шорохи на грани слуха, но их источник очень далеко. Но вендиго где-то совсем рядом — это чувствует и Вулфи, морда которого приняла озлобленно-настороженное выражение, и сам Манро, начавший ощущать шахты неожиданно чутко, каждой клеточкой тела. Волк заскулил и сгорбился, склонившись над чем-то… светлым. Рука. Обглоданная до костей рука без единого намека на мясо, кожу и сухожилия. Парень нервно сглотнул — раньше, если память ему не изменяет, её здесь не было до этого. Хруст, влажное хлюпанье и чавканье заставляют Майка потерять ориентацию в пространстве. Слишком, слишком неожиданно. Он вскидывает обрез перед собой так, чтобы было удобно стрелять, и продвигается ещё немного вперёд. — Зачем? Зачем ты это сделал? — хриплый голос Криса прорезает тишину, и Майк замирает. «Какого…» — Ну ты и мр-р-р-а-а-азь! — голос самого Майка звучит из темноты впереди ещё более жутко, с дрожащими нотками и рычанием. Наконец, он видит. Сгорбленная фигура в знакомом синем комбинезоне сидит на грязном полу спиной ко всему телу рядом с… Ну да, охотника недалеко утащили и даже не всего съели. Хотя, судя по весьма неаппетитным звукам, скоро съедят — это всего лишь вопрос времени. — Джош? Это ты? — тихо-тихо спрашивает Манро, на всякий случай готовясь выстрелить. — Майк, — выдаёт существо неожиданно низким глухим голосом, — Майк? Майк, Майк, Майк… Ма-а-айк! И разворачивается. Тварь, которая когда-то была Джошем Вашингтоном, безумно скалилась разорванным кривыми клыками ртом, а по губам, подбородку, скулам медленно скатывались густые чёрные капли. Кровь. — Ма-а-айк! — почти радостно кричит вендиго, склоняется над телом, и в следующую секунду к ногам парня летит порядком объеденная рука, ещё истекающая кровью. Манро тошнит, он хочет отпрыгнуть в сторону, но вовремя вспоминает, что после этого на него могут напасть. Это понимает и Вулфи, поэтому всё что остаётся белому волку — это злобно рычать и бессильно скалиться монстру в его слепые глаза. — Майк, — странно шепчет Джош и встаёт. Несуразно длинные ноги, несуразно длинные руки с длинными когтями — и худощавая, замотанная в висящую мешком одежду фигура неспешно направляется к единственному здесь живому и реальному человеку. Вулфи рычит, пятится в сторону, готовый прыгнуть и перегрызть горло врагу. — Прости меня, Джош, — громко и чётко говорит Манро, когда Вашингтон-младший напарывается грудью на ствол обреза, закрывает глаза и нажимает на курок. В этот раз оружие осечки не дало.