Nothing like us

      Решиться, Сокджин решился, но подходящего момента для этого решения никак не находил. Чонгук после того утра в квартире Юнги (когда проснулся с хёном в обнимку в одной постели) начал себя странно вести: не смотрел в глаза, часто уходил в себя и чуть что отворачивался. Джин думал, что "можешь потерять", о котором говорил психолог Мин, уже начинает проявляться. Они встречались все вместе ещё пару раз, и каждый раз Юнги смотрел на него, как на самого последнего неудачника на этой планете, и качал головой. Джин старался не встречаться с ним взглядом и чувствовал себя младше этого напыщенного гнома-психиатра. Ему становилось не по себе. Он ведь пытался успеть, пытался догнать "время" Чонгука, но всё буквально валилось из рук. Ким проклинал работу, которая не оставляла свободного времени, Чимина, который так не вовремя звонил, погоду, которая портила все планы и себя, который просто не мог выдавить изнутри нормальные слова. Бесчисленные попытки, бесчисленные провалы и бесчисленные надежды марта не оправдались. Он смотрел на своего солнечного мальчика с многочисленными плеядами звёзд в глазах, который о чём-то весело рассказывал, излучая свой яркий свет, и боялся потерять. Банальный страх повтора, того самого нежеланного очередного раза душил, не давая Киму вздохнуть полной грудью. Но Сокджин обещал, а Чонгук ждал, поэтому сдаваться было нельзя и совсем не хотелось.       В один из последних дней первого месяца весны, они решили пойти вместе в кафе. Младший прятал от него свой альбом в рюкзаке, не обращая внимания на обиженный бубнёж и косые взгляды. Сокджин знал, что тот всё равно не покажет, пока сам этого не захочет, но продолжал свои попытки. Рисунки Чонгука казались ему ключом в таинственный мир, где их автор жил в одиночестве, где всё служило волшебным отражением сущего мира, но изображенном более насыщенными жизнью красками. Он безумно хотел их увидеть и узнать ещё больше о Чоне, ведь любая мелочь связанная с ним интересовала Джина, а рисунки были вовсе не мелочью. - Что закажем? - спросил Ким, листая меню. - Кофе, - спокойно ответил Чонгук, сосредоточено складывая полосатую салфетку на столе в причудливый кораблик. Он не отвлёкся от своего занятия, но чувствовал довольную улыбку хёна, поэтому незаметно растянул и свои губы в смущенной полуулыбке.       Когда они вместе, оба пьют только кофе. Зелёный чай Чон может позволить себе дома, а Сокджин пьёт кока-колу по перерывам на работе. Это немного странно, но темная жидкость с приятным дурманящим ароматом и легким дымком в красивых белых чашечках кажется им доказательством слов "сейчас мы вместе, а не по одиночке". Поэтому это стоит назвать причиной, которую смешно даже отвергать. - Официант! - зовёт старший и к ним подходит молодой парень в черном фартуке с блокнотом и ручкой в руках. Джин тычет пальцем в меню, называя заказ /пирожные "Miss right" и две чашки кофе/, а когда поднимает голову ловит на себе удивленный взгляд знакомых карих глаз. - О, Сокджин? - парень озвучивает его имя и Ким замирает, пока изо рта вырывается неловкое: - Привет, Хосока. - Давно не виделись, - улыбается Хо, уже ставя на стол перед посетителями заказ. - Да... Я не знал, что ты тут работаешь. - Ну последнее время ты не особо интересовался жизнью вокруг себя, - цокнул официант, и Джину показалось, что он слышит обиду в его голосе. - Я тут почти полгода. Мы с Сыльги помогаем моей бабушке. - Вы решили пожениться? - Ага. Вот только накопим немного деньжат и сыграем свадьбу. А у тебя что нового? - Хосок переводит взгляд на Чонгука, который всё это время молча следил за развернувшейся перед ним картиной. - А, познакомься. Это Чон Чонгук. Мой... Мой... Он мой... - Сокджин запинается и не знает что сказать, ведь ему ещё ни разу не доводилось представлять Гука кому-то из своих знакомых. - Просто Чонгук, - заканчивает вместо него младший, протягивая Хосоку ладонь для рукопожатья. Тот смотрит на них потерянно, немного с подозрением, но с широкой улыбкой пожимает его ладонь. - Я Чон Хосок.       Официанта окликает высокая девушка в таком же чёрном фартуке с забавным хвостиком на голове, и он поспешно кивает им, возвращаясь на рабочее место. Джину хочется взвыть, сбежать или разнести тут всё к чертовой матери, ведь Чонгук не просто. Чонгук абсолютно точно не просто. А он не смог это сказать. Ты такой трус, Ким Сокджин!

***

- Кто это был? - спрашивает Чон, когда они сидят в машине перед его домом. - Хосок... Что-то вроде друга. Мы работали вместе. Потом он решил уйти, потому что понял, что не хочет быть офисным планктоном со скучными буднями и кучей работы. - говорит Джин, сцепляя руки и припадая грудью на руль. А ещё это человек, который знает его прошлое. Давно он не встречал таких.       На стекло падает одинокая капля. Сначала одна, потом другая, третья и уже через секунду по машине начинает барабанить дождь. Хмурое небо затянутое серыми тучами, за стеклом машины, когда вокруг возвышаются такие же серые многоэтажки, кажется отвратительно грязным и печальным. Сокджину хочется плакать, но он не может. Он не плачет уже два года с того самого зимнего дня. Тогда его время заморозили, и он начал покрываться невидимой коркой льда, больше похожей на завязь, пожирающей его сущность, обрекая на совершенное исчезновение. Он застывал, чувствуя мороз по всему телу, который с дьявольским смехом пытался уколоть его сердце. Слёзы застыли именно в тот момент, когда безумно одиноко и холодно... - Может кофе? У меня дома есть немного. Согреешься. - говорит Чонгук, и Джин понимает, что последнее слово сказал вслух. Он смотрит на такое умиротворённое лицо младшего, по которому иногда можно прочитать буквально всё, а иногда совершенно ничего. Сейчас он видит заботу и что-то ещё тихо-бунтующее. Лучики этого солнца вновь пробираются в сознание и освещают его жизнь. Как он может отказать себе погреться в их сиянии ещё немного? - Пошли.       В квартире младшего тесно, но очень уютно. Джин с порога вдыхает здешний запах, который будоражит и успокаивает одновременно. Буквально всё тут пропитано Чонгуком. Любимым запахом Сокджина. Ему внезапно кажется, что это нечто интимное, очень-очень личное, и оно застаёт врасплох. - Эта квартира моего старшего брата. Он в армии сейчас. Вернётся только осенью. - между прочим замечает Чон, следуя на кухню. Джин кивает и молча идёт за ним. Всё же это ничего не меняет, ведь сейчас тут пахнет именно младшим братом. Он садится на стул сбоку от стола, пока Чонгук суетится у плиты и стучит посудой, чтобы заварить хёну кофе. На протяжении всего времени они оба молчат, и никто не решается разрушить тишину. Сокджин буравит взглядом паркет на полу: треугольные узоры, по четыре в разные стороны и в длину. В окно глухо барабанит дождь, умоляя пустить его внутрь. Каждый звук напоминает азбуку морзе. Возможно дождь хочет ему что-то сказать, но Джин не разбирает его слов... "- Подожди! Что значит больше не звонить тебе? - Сокджин, я не вернусь. Не жди меня. Мы больше никогда не будем вместе. Тебе уже давно стоило это понять. Ты мне не нужен!"       Из короткого воспоминания Кима выводит стук голубой чашки перед ним. Он поднимает голову и неловко улыбается Чонгуку, выдавливая: "Спасибо". Но младшему нужны вовсе не благодарности. Он заводит руки за спину, облокачиваясь на кухонный уголок, и внимательно смотрит на Джина. Глаза Чонгука в такие пасмурные дни становятся ещё темнее. Темнее, чем черная дыра, и опаснее настолько же. Ким не может оторвать свой взгляд, словно его прицепили. Он понимает, что от него ждут слов, объяснений, правды... В глазах младшего начинает плескаться беспокойство, когда Сокджин глубоко и протяжно выдыхает, зарывая свои пальцы в густые волосы. Нет повода молчать. По сути говоря его никогда и не было. Всё, что сейчас может Джин, так это просто быть искренним. - Когда я учился в школе, был настоящим раздолбаем. Прогуливал уроки, не делал домашнее задание и часто ссорился с учителями и другими ребятами. Всё было назло моим зажиточным родителям, которые пытались сделать из меня марионетку с заранее распланированной жизнью. От меня всегда все отворачивались, и я утопал в пелене бесконечного одиночества, пока... Пока однажды не влюбился. Она была очень красивая, умная, добрая, весёлая... Она была единственной, кто повернулся ко мне лицом и улыбнулся. Казалось, что у меня выросли крылья и передо мной расстелился весь мир. Каждый день мне была необходима её улыбка. Я был готов отдать за это всё. В итоге школа была закончена мной на отлично, и я поступил в университет. Мы были вместе два года. Всё это время я думал, что мои чувства взаимны и это - раз и навсегда... Но однажды она просто улетела в Нью-Йорк, толком ничего мне не объяснив. Я знал, что это были мечты моей девочки. Я верил и ждал. Ждал ещё два года того момента, когда она вернётся и обнимет меня, улыбнётся мне. Хотя "абонент вне зоне действия" в трубке телефона стало слишком частым, я не терял надежды. Только она всё-таки отняла её у меня. Очень легко и так глупо... Одним зимним вечером взяла трубку и сказала больше не звонить, я ей не нужен... Самое смешное, что я вообще никогда не был ей нужен, потому что после этих слов я сломался и впал в глубочайшую алкогольную депрессию, а однажды похмельным утром тайком подслушал разговор родителей... Эти люди наказали ей влюбить меня в себя, так сказать направить на истинный путь. Взамен она получит кучу денег и свалит в любую точку мира, а меня должны были дальше приручить и сделать "послушного пай-мальчика", но не получилось, вот и бесились... Боже, мне даже сейчас смешно, - на лице Джина расползается горькая усмешка. - Это была зима. Мне было двадцать три. Моё время просто-напросто остановилось. Я попался в лапы того, от чего бегал почти всю свою жизнь. И кажется я до сих пор бегаю, но уже не от страха стать марионеткой, а от самого себя.       Джин прикрывает глаза и дрожит. Чёрт, ему опять холодно. Внутри всё застывает. Похоже морозу всё-таки удалось уколоть его сердце весной. Теперь придется превратиться в снежного Кая и служить королеве по имени Одиночество. Но... он чувствует теплые ладони на щеках и равномерное дыхание на своём лице. Перед старшим стоит Чонгук. И улыбается так, как умеет только он, рассеивая свои лучи и сокрушая громадные льдины. Ким видит в его глазах своё жалкое отражение и тянет Чона на себя за талию. Не хочется видеть. Младший обхватывает руками его плечи, крепко-крепко сжимая в своих объятиях. - Я с тобой, хён. Я всегда буду с тобой. Обещаю. - он сопит эти слова ему в шею, вызывая разряды тока по всему телу, и прижимается ещё плотнее. Так, что хрустят косточки, словно хочет слиться в одно целое. - Чонгука, я люблю тебя. - говорит Джин, этими словами вынуждая младшего нервно дернуться, но сжимает его в объятиях, оставляя без выхода: - Ты моё солнце. Самое чудесное, самое яркое и теплое. Я не смогу больше существовать без тебя. Поэтому это я обещаю всегда быть с тобой, слышишь? Мы всегда будем вместе.       Джин осторожно отстраняется от Чонгука и заглядывает в любимые глаза, в которых кажется расцветает счастье. Не задумываясь долго, он осторожно накрывает губы младшего своими, и ему сразу отвечают. Они сливаются в долгом чувственном поцелуе, который спустя несколько минут превращается в безумно пылкий и влажный. Чонгук перебирается старшему на колени и тихо стонет, окончательно срывая Сокджину крышу. Ким вскидывает его на руках, придерживая за бедра, пока тот сцепляет свои ноги на его талии. Джин инстинктивно находит спальню младшего и кидает его на небольшую двухспальную кровать, мгновенно нависая сверху. - Уверен? - Да.       Старший первым делом мажет губами по родинке на шее Чонгука, ведь всегда тайно мечтал об этом. После полностью покрывает эту бледную в призрачном свете шею поцелуями, добираясь до острых ключиц и получая в награду свою порцию порывистых поцелуев в нос, щёку, подбородок, а когда не остается места, на пол летит одежда обоих и открывается новый безграничный горизонт нежностей. Джин исследует тело младшего, расцеловывая и обжигая горячими прикосновениями каждый миллиметр. Он оставляет красную метку чуть выше тазобедренной косточки в знак принадлежности, ведь теперь Гукки только его и ничей больше.       При каждом толчке их комета со свистом срывается с Земли и взрывается грандиозным фейерверком в галактике глаз Чонгука. Там северным сиянием поблёскивает каждый вздох и волнами музыки отражается в нотках высоких стонов. В порыве одного из них старший слышит "Я люблю тебя, Сокджин-а!" из сладких уст своего мальчика, и окончательно утопает в океане чувственного сумасшествия. На целую ночь они выпадают из реальности, создавая дуэт двух возбужденных тел, которыми управляют безумно влюбленные сердца. Но утром Сокджин чувствует тяжесть на своей груди и любимый запах прямо под носом, и понимает, что теперь это есть их реальность. Реальность на двоих.