Скелеты в шкафу, мумии на кровати

Джагер поднял голову и в глубокой задумчивости осмотрелся. Что-то его напрягало. Не то, чтобы он не верил Спейду... ну да, он не верил Спейду, но все так делают, туманник даже не обижается. А тут нежелающее упокоиться привидение выдало Джагеру список, который по своей… неординарности заткнул за пояс все его прошлые выходки. А Джагер всего-то лишь размышлял вслух… Вендиче развернул листок в клетку, на котором размашистым и несколько старомодным почерком Деймон написал, что нужно делать, чтобы получить ответ на интересующий вопрос. Он сказал, что ему пришлось переводить этот текст на итальянский, и Джагер подозревал, что в результате перевода иллюзионист что-то перепутал, поскольку обряд включал в себя общение с погодными явлениями, растительным миром и вообще сезонами года. С другой стороны, он всё равно в Японии, так почему бы и нет… – Где моя любимая? Джагер поймал себя на том, что прислушивается, и выругался на древнеегипетском. Что за чепуха! Деревья не разговаривают. Вендиче снял цилиндр и отряхнул с него нежные розовые лепестки. А уж сакура – тем более, сколько у неё ни спрашивай, где любимая. Он сверился с инструкцией: «1. Задать вопрос сакуре. Если не ответит, см. п.2. 2 Задать вопрос кипарисовику горохоплодному. Если не ответит, см. п.3. 3. Спросить осень. Если осень не ответит…» Выведать, с какого языка переводил ушлый призрак, так и не удалось, но мумий имел все основания полагать, что Спейд просто ткнул пальцем наугад в атлас эндемиков Японии. Но с другой стороны, он ведь ничего не теряет, верно? Джагер откашлялся и переформулировал вопрос: – Где мой любимый? Сакура ожидаемо промолчала. Вендиче фыркнул. На самом деле, ответ он и сам примерно представлял, но хотелось убедиться. Поскольку любимый был не менее странный, чем Деймон. «Джагер, смотри! – говорил он, лучезарно улыбаясь и протягивая кепку, полную блестящих плодов. – Каштаны уже созрели, давай испечём?» «Джагер, пойдём в катакомбы у Рима искать разбойников! – восклицал он, бросаясь к пещерам, хотя Вендиче точно знал, что последнего разбойника они там поймали лет сто назад. – И возьми факел!» «Джагер, я опаздываю! – кричал он, падая с кровати и пытаясь выпутаться из бинтов Вендиче, в которых только что мирно спал. – Джи не простит, если я опоздаю на собственное собрание, почему ты меня не разбудил?!» Вендиче всё равно не знал, где искать кипарисовик горохоплодный, да и у осени он ничего спросить не мог ещё несколько месяцев, так что торопиться мумии было некуда. Поразмыслив, он уселся под деревом и прикрыл глаза. Каждый, кто хоть раз видел Джотто, вряд ли бы смог забыть его. Когда сам Джагер познакомился с этим человеком, он месяц не мог выкинуть жизнерадостного блондина из головы. А потом они встретились снова. И вскоре эти встречи стали регулярными. Потому что Джотто никого не оставлял равнодушным. – У нас за углом открылась новая булочная, аромат свежей выпечки витает по всей улице! – Джотто, солнечно улыбаясь – он всегда напоминал летнее солнце своими золотистыми волосами, светло-карими глазами и, конечно, этой лучистой улыбкой, – протянул Джагеру аппетитно пахнущий пакет. – Я подумал, тебе понравится. Вендиче принял подарок и, пошарив там, извлёк соблазнительный круассан. Блондин выхватил оттуда багет. – Обожаю багеты! Ими можно сражаться, защищайся! – он ткнул своим грозным оружием в мумию. Тот невозмутимо отломил горбушку и откусил. – Вкусно? – Вендиче кивнул. – Ну и здорово! Значит, можно и дальше покупать в этом магазинчике булки. – А сколько тебе лет? Джагер промолчал. Он и сам не помнил. Джотто вышагивал рядом, подставив лицо тёплым солнечным лучам, а Вендиче предпочитал держаться в тени стены, мимо которой они шли. – Нет, лучше я сам угадаю! Сто? Двести? Тысяча? Джагер фыркнул. – Я знаю! На самом деле тебе семнадцать, ты трепетный юноша, просто очень стеснительный. Джагер фыркнул снова. – А может, ты вообще девушка? Джагер подавился очередным фырком и уставился на спутника с немым укором. Тот весело засмеялся. На него было невозможно злиться. – Джи считает, что мне идёт, – Джотто неуверенно одёрнул плащ. – А Козарто ржёт, зараза. Джагер был солидарен с Джи. Блондин очень тщательно подобрал костюм, да и роль мафиозного босса ему весьма шла, хотя он, похоже, ещё не понимал, во что ввязался. Но Вендиче не покидала стойкая уверенность, что Джотто своего добьётся. – Мне приятно, когда меня называют боссом, – доверительно сообщил тем временем молодой мафиози. – Но чертовски странно, когда называют боссом мафии. Но приходитс… что? – он обернулся, с недоумением глядя, как Джагер то аккуратно гладит ткань плаща, то дёргает за него. – Ты что-то хочешь? – Снимай. – Мне не идёт? – Идёт. Или помочь? Джотто ухмыльнулся и медленно расстегнул цепочку, которая скрепляла плащ. – Это мои друзья. Вот Джи. А это… Джагер внимательно слушал, как Джотто перечисляет всех присутствующих на фотографии, и привычно запоминал. Память у него была долгая и уже хранила множество весёлых историй о каждом из тех, кого сейчас представлял первый босс новоиспечённой семьи Вонгола. – Они замечательные. Просто не представляю, что бы я без них делал! Я называю их своими ангелами-хранителями, – его палец скользнул по пятерым мужчинам и юноше. – Впрочем, просто на хранителей они тоже отзываются. Вендиче поморщился. Когда-то его тоже называли Хранителем. К счастью, блондин выражения его лица не заметил, продолжая что-то рассказывать. – Прекрати. – Мм? – Прекрати. – Тебе не щекотно? – Нет. – Даже если я делаю так? – Джотто, это кость! Как я могу чувствовать щекотку, если ты царапаешь мою кость?! – Извини. Тебе неприятно? Джагер запнулся, пытаясь определить, что он чувствует от касания к собственному ребру, торчащему сквозь кожу. Каждое прикосновение Джотто к коже было приятным и волнующим, а иные и вовсе горячили давно застывшую кровь. Казалось, что он излучает солнечное тепло, которое согревало даже старую мумию. Вендиче нравилось находиться рядом, даже если блондин просто лежал у него под боком, болтая ногами и зачитывая вслух перлы из отчётов. Он был тёплый и живой. Джагер даже чувствовал, как легонько содрогается молодое тело, а следом и его собственное, от каждого удара горячего сердца. Конечно, реальность куда прозаичнее, но ощущения были именно такими. Мумий собрался с мыслями и перехватил руку Джотто, которая снова потянулась к кости. Рука была тоже тёплая, легко прощупывался отчётливо бьющийся пульс. Джагер посмотрел в ясные глаза собеседника, в которых читался вопрос. – Нет, пожалуй, неприятно. Не трогай кости. – А всё остальное можно трогать? – теперь в глазах плясали озорные искорки. – Можно, – разрешил Вендиче и тут почувствовал, как вторая рука мафиози воспользовалась позволением. – Эмм… а тебе не пора… уходить?.. – Я ненадолго задержусь. – Спасибо, – Джотто вгрызся в яблоко и с аппетитом захрустел. – Сядь нормально. А то попадёт не в то горло, и ты пополнишь наши нестройные ряды. – А что, в Вендиче можно попасть после смерти? – Джотто перестал жевать и с живым интересом посмотрел на перевёрнутую кверху ногами мумию. Точнее, это сам блондин, валяясь на кровати, свешивался с неё и подметал волосами пол. Похоже, это было единственное положение, в котором его причёска делала вид, что подчиняется гравитации. Джагер пожалел, что коснулся этой темы. Несмотря на их отношения, Вендиче не горел желанием рассказывать, кто он такой на самом деле. Молодой Вонгола поначалу сыпал вопросами, а затем перестал упоминать об этом, уважая его решение. Сейчас же он снова загорелся, ошибочно полагая, что ему сейчас поведают правду. – В каком-то смысле. Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь. Блондин смерил его задумчивым взглядом и не стал вдаваться в подробности. Вендиче был ему очень благодарен. – Свадьбу хочу. Джагер подавился печёным каштаном. – Что?.. – Деймон и Елена любят друг друга. Хочу свадьбу, – Джотто упал на кровать и подложил руки под голову. – Свадьбы – это же здорово, как считаешь? Вендиче кивнул, пока опасаясь говорить. Вместо этого он размышлял, лучше ли откашляться или достаточно просто распороть шею и достать застрявший кусочек. – Но у них как-то всё сложно. Или это просто у нас всё легко? Джагер всё-таки закашлялся, но зато предательский кусок лакомства проскочил в горло и моментально преодолел свой положенный путь в желудок. Вендиче обернулся к блондину, чтобы высказать всё, что он думает о его манере изъясняться, но обнаружил, что тот всё это время наблюдал за любовником, плутовато щурясь. – Гад ты, Джотто. – Я же босс мафии, – спокойно парировал тот. – Кто сказал, что я должен быть хорошим? Мумий мстительно запустил в него каштаном. Мафиози поймал его и с удовольствием съел. – У тебя очень красивые волосы. Джагер прикрыл глаза, позволяя Джотто и дальше расчёсывать его и пропускать пряди между пальцами. Сам Вендиче сидел на краю кровати, а мафиози устроился с ногами на покрывале, запуская попеременно руки и гребень в гладкие блестящие волосы. Джотто являлся ярким и живым всполохом в существовании Джагера, таком холодном и безнадёжном, пропитанным только ненавистью и местью, словно подвалы Вендикаре. А от блондина веяло теплом, и каждый раз, когда он наклонялся и почти касался грудью плеч мумии, доносился аромат дикого винограда, который он принёс сегодня, чтобы угостить любимого. Все вкусы, запахи и звуки в присутствии Джотто казались насыщенней. – Твои тоже, – заметил Джагер, но босс Вонголы лишь засмеялся и, покончив со своим увлекательным занятием, водрузил на голову Вендиче его цилиндр. Полюбовавшись на дело рук своих, он рухнул на кровать с чувством выполненного долга. Мужчина развернулся к мафиози, разглядывая его лицо и спокойные глаза. – Правда. – С комплиментами у тебя, как всегда, туго, – блондин безмятежно закрыл глаза. Пока Вендиче размышлял, как отреагировать, до его ушей донеслось тихое сопение. – Ты что, спать собрался? – Джотто не ответил, и мумий обиженно потряс его за плечо. – Немедленно прекрати! – От-стань. Я всю ночь не спал, разбираясь с делами семьи. Никому не жалко бедного босса мафии-и-и… – Тебя будут искать! – И пусть ищут, Деймон прикроет. Некоторые вещи от Спейда было невозможно скрыть, но Хранитель Тумана, как мстительно окрестил его Джотто, справедливо полагал, будто за то, что его затащили в мафию, ему нужен компромат на своего босса. В принципе, компромат был взаимный, и ещё неизвестно, у кого больше и кому нужнее. В конечном итоге почему-то всё равно выходило, что Деймон выгораживал Джотто, а Джотто ему поблажек делал не больше, чем всем остальным. Хранитель ворчал, дулся, угрожал и в конце концов отмахивался от босса. Джагер вздохнул и накрыл изобретательного мафиози пледом. – Спасибо за помощь Вендиче в этом деле, – официальным тоном произнёс Джотто и вежливо кивнул. Когда Пламя Неба горело у него во лбу, глаза его сияли ещё ярче. Джагер ответил столь же корректным кивком. – Вонгола в большом долгу перед вами, и я надеюсь, что мы сможем вернуть этот долг в ближайшее время. Тюремщик снова кивнул, зная, что тот найдёт способ отплатить уже в этом месяце. Джотто терпеть не мог оставаться в долгу, тем более, перед мрачными Мстителями. Создавая новую семью, он старался справиться своими силами, но и использовал связи на полную катушку. К крупным бандитским группировкам он не обращался, не желая быть от них зависимым, зато набирал в собственную удивительно влиятельных людей. О том, как блондину удалось зазвать к себе Спейда, Джагер был уже наслышан, хоть и не от самого босса Вонголы – тот не любил обсуждать с ним работу, как, впрочем, и сам Вендиче. Просто однажды в его рассказах стал появляться некий Деймон Спейд, и мумий навёл справки. А вот о том, чем подкупил мафиози сурового Алауди, Джагер предпочёл даже не задумываться. Джотто использовал все подручные средства с наименьшими для себя потерями и затратами, правда, и платил за это со всей щедростью. Иногда Джагер чувствовал, что это касается и его самого, но рассердиться на очаровывающего всех и каждого мафиози не мог. – Я уверен, Вонгола найдёт способ, – озвучил Джагер свои мысли. – Как и всегда. Джотто задумчиво кивнул и потушил Пламя. – Во всяком случае, я уже знаю, как отблагодарить тебя, – по мере того, как темнели его глаза, в них возникали знакомые задорные искры, так что Вендиче понимал – ещё как знает, ещё как отблагодарит, с процентами и в разных позах. – Давай помогу, – босс Вонголы забрал у Джагера иглу с грубой ниткой и устроился у него за спиной. Вендиче предпочитали штопать себя сами, но дыры в районе лопаток делали это обычно успокаивающее занятие довольно трудным и неудобным. Джотто вручил ему зеркало и принялся за работу, иногда откладывая иглу и берясь за второе зеркало, чтобы мумий мог проверить, как продвигается дело. Но иногда он украдкой ловил отражение самого мафиози, пытаясь понять, как тот относится к выполняемому делу. И хотя Джотто приходилось касаться грубой и шершавой сероватой кожи, придерживая и аккуратно прижимая её, его лицо не покидало спокойное выражение, иногда сменявшееся сосредоточенным, когда он сталкивался с какими-то затруднениями, но без каких-либо следов брезгливости. В какой-то момент Вендиче обнаружил, что Первый Вонгола остановился и что-то внимательно изучает. – Что-то не так? – Ты же весь шитый-перешитый. – Ну да. Только заметил? – А ты ничего не теряешь? Пальцы там… ухо… Джагер фыркнул. Поскольку Джотто не знал, кто такие Вендиче, он полагал, что они что-то среднее между зомби и мумиями. В принципе, в какой-то мере он был прав, но не до такой же степени! – Найду и пришью. – А если не найдёшь? – Новые подберу. – А, – глубокомысленно изрёк Вонгола и запустил пальцы свободной руки в свою густую шевелюру. Поразмыслив, он снова взялся за шитьё, но, когда Джагер уже выбросил разговор из головы, елейно спросил. – А там у тебя всё своё или тоже новое подобрал? Вендиче чуть было не выронил зеркало, а Джотто заливисто рассмеялся. – Где, где… в Японию смылся. Джагер безмолвно смотрел в небесно-голубые глаза Деймона. Тот тоже молчал и стоял, опираясь на трость. Они находились в сени оливковых деревьев, на достаточном расстоянии от резиденции Вонголы. Прошло всего несколько дней после того, как Вендиче записали воспоминания двух семей и заключили сделку с ними, и вот уже Джагер узнаёт, что Джотто спешно покинул Италию, оставив все дела, пост главы семьи и Спейда новому боссу, Рикардо. Правда, радоваться последнему факту или нет, сам туманник, похоже, ещё не решил. Джагер смотрел, как он с равнодушным лицом принялся постукивать тростью по земле. – Что-то ещё? – наконец, не выдержал иллюзионист. – Он ничего не сказал? – Сказал, – неожиданно зло выплюнул Деймон, – что прощает меня. Джагер отрешённо скользнул по нему взглядом, припоминая подробности произошедшего. Все события на Земле Вендиче воспринимали, как историю, то есть, себя видели вне её. Всё рано или поздно уходило в прошлое и либо заносилось в летописи, либо забывалось. А тюремщики мафиозного мира оставались, окружённые своей ненавистью. Вот и сейчас бывший Аркобалено, привычно воскресив в памяти события, случившиеся с Вонголой, безразлично пожал плечами. Дела Хранителей его не волновали. Почему уехал Джотто? Спейд, который внимательно следил за собеседником, примерно понял направление его мыслей и презрительно поджал губы – его-то это как раз очень даже касалось. Они помолчали ещё. – Почему он уехал? Иллюзионист на секунду прикрыл глаза и терпеливо вздохнул. – В Вонголе произошёл переворот. Теперь у власти – Рикардо. Я предал Джотто. – И что? Спейд едва не взвыл. – Обстановку сменить решил! Погода его достала! – Странно. Он же всегда любил солнце. И оливковые деревья. И местный виноград. И выпечку. И… Деймон, растерянно моргая, слушал, как Джагер, не меняясь в лице, перечисляет всё то, что нравилось Джотто. Он и не думал, что Вендиче так хорошо осведомлён о привычках своего любовника. Такой педантичностью не могла похвастаться ни одна девушка, уж аристократ-то знал в этом толк. Его взгляд смягчился. – Ты же путешествуешь по всему миру. Навести его в Японии и сам спроси. Джагер, оборвавшись на полуслове, задумался, оценивая это предложение. И покачал головой. – Почему? Джагер и сам не знал. Спейд не знал тоже и в нерешительности покручивал трость. Он бы сейчас отдал всё, чтобы увидеть Елену. – Ты обижен? Зол? Джагер не знал снова. Точнее, он забыл, что значат эти слова. Джотто рядом не было, а значит, мир был, как всегда, пустым, безжизненным и полным ненависти. Ненависти. Наблюдательный Деймон каким-то чудом уловил эту перемену настроения и торопливо достал из кармана небольшую коробочку. – Забыл, он просил передать. Вендиче принял коробочку и вопросительно взглянул на туманника. Тот пожал плечами. Джагер снова посмотрел на коробочку, которая казалась такой же тёплой, как и Джотто. Внутри оказались печёные каштаны. Пальцы Джагера инстинктивно сжались, но в кулаке оказался не каштан, а упавший туда лепесток сакуры. Вендиче задремал под деревом и теперь, вставая, отряхнул с себя успевший покрыть его розовый ковёр. После того, как Джотто поселился в Японии, Джагер его больше не видел. И хотя Деймон из непонятного сочувствия пытался это скрыть, но Вендиче сам случайно узнал, что бывший босс Вонголы женился и жил в тихом городке вполне счастливо. В мире бывших Аркобалено были известны лишь две эмоции: равнодушие и ненависть. А как всем известно, Джотто никого не оставлял равнодушным. Спейд заключил с мстителями свой контракт. Они приняли его, поскольку ненависть, которую тот излучал, была практически материальна и удерживала его душу в этом мире. Шли годы, десятилетия. Джагер прибыл в Японию, чтобы забрать оттуда Мукуро, и столкнулся там с будущим Десятым боссом Вонголы. И поразился, насколько тот был похож на Джотто. Воспоминания всколыхнулись, грозясь перекочевать из категории «равнодушия», куда они попали за столетия, обратно в «ненависть». Призрак Деймона, который тоже узнал в Цуне бывшее начальство, едва не изгрыз себе все локти и выдвинул Вендиче план мести, который не нарушал их предыдущий договор с Вонголой, но искажал саму его суть. Мстители сомневались, не видя в этом выгоды для себя. Тогда туманник решил воздействовать через Джагера, таким оригинальным способом напомнив тому о прошлом. Бывший Аркобалено, стряхнув последние лепестки, быстрым шагом направился прочь из парка. Не нужно даже спрашивать у кипарисовика и дальше по списку. Спейд своего добился. Месть будет осуществлена. Но нужно подготовиться… Хибари непонимающе посмотрел на часы – четыре утра, до звонка будильника оставалось ещё два часа, но парень обычно просыпался без него. Звяканье раздалось снова, и только тут Кёя понял, что разбудил его ранний непрошеный и пока недогрызенный гость, трезвонивший в дверь. Брюнет, зевая, накинул на плечи пиджак и направился в прихожую. Верные тонфы он уже сжимал в руках. – Травоядное?! Ты что, совсем страх потерял? – открыв дверь, глава ДК так удивился, что забыл с порога огреть наглого посетителя. – Хи…Хибари-сан! – Цуна на всякий случай всё-таки отступил на шаг, потому что хозяин дома продолжал сжимать грозное оружие и прятать его не собирался. – Ты зачем припёрся сюда в четыре утра? – брюнет обратил внимание, что Савада, в отличие от него, полностью одет, хоть и заметно было, что наспех. – Хибари-сан… – будущий гроза преступного мира, дрожа, всё-таки набрался храбрости и выпалил. – А к чему снится сакура? – Чтооо? – брови Кёи сначала взметнулись вверх, а потом хмуро сошлись на переносице. По определённым причинам у него были определённые ассоциации с определённым деревом и определённым человеком, а потому он сделал логичный вывод, что мелкое травоядное попросту издевается. Осознав свою ошибку, Цуна замахал руками и залепетал: – Нет-нет, я вовсе не… просто мне приснилась сакура… и Джотто… и как это всё уже достало!!! Хранитель Облака признал, что Савада достаточно искренен в том, что его всё достало, но останавливать летящую тонфу было уже поздно. Малолетний босс Вонголы сидел в кресле и, прижимая ко лбу пакет со льдом, покорно выслушивал, что Кёя о нём думает. Согласно законам гостеприимства в дом его впустили, но добавили, что в получении шишки он был виноват сам. Цуна не спорил и только сокрушённо кивал. Наконец, Хибари успокоился и вопросительно уставился на своего посетителя. Тот заёрзал. – Вопрос, какого камикороса ты припёрся, остаётся в силе. Только давай нормально, а то я потеряю терпение и загрызу тебя. Правда, мне потом будет стыдно, что я загрыз гостя, а не простого нарушителя, но я как-нибудь договорюсь с совестью. Цуна не сомневался в сговорчивости совести кошмара Намимори и попытался выполнить его пожелание. – Дело в том, что мне уже неделю снится Первое Поколение Вонголы. И я подумал, что Хибари-сан сможет объяснить… – Я похож на толкователя снов? – Кёя скептически приподнял одну бровь. Савада замялся. – Нуу… я видел Хибари-сана в храме, в храмовых одеждах… вы подметали дорожки… – А я тебя – нет, – несколько опешил тот, но отрицать очевидное не стал. В принципе, Цуну вообще редко замечали, а Хибари и вправду в каникулы помогал в том храме, где в будущем спрятал вход на свою базу. Хотя школа и была закрыта, блюститель порядка всё равно регулярно приходил туда и проверял, как там дела, а затем уходил в храм, где было так же тихо и спокойно, как на крыше средней Намимори. Несмотря на своё странное (на взгляд простых травоядных) отношение к дисциплине, Хибари искренне считал, что действует во благо города, а потому в каникулы шёл туда, где, на его взгляд, он был нужнее. — Но я точно не монах. Я даже не знаю заклинания, чтобы прогнать демона из Намимори. Цуна полагал, что Хибари-сан прекрасно справляется и тонфами, а другие заклинания на Мукуро всё равно не подействуют. — Но мне больше не к кому пойти! Ребята решат, что я заболел, а Реборн скажет, что я идиот, или, ещё хуже, что это часть моего становления боссом Вонголы... или, не дай Каннон, что всё это правда! Пальцы Кёи тут же обхватили оружие. — Травоядное! На психолога я похож ещё меньше, ты не находишь?! Савада втянул голову в плечи, ожидая удара, однако Хибари неожиданно успокоился. — Мне даже интересно стало, что тебе такое снится. Рассказывай. Босс подозрительно покосился на своего Хранителя. — Даже не знаю, Хибари-сан... а вдруг вы меня потом шантажировать будете? — Травоядное, как ты мог такое подумать? — искренне возмутился Хибари. — Что значит "вдруг"? Да точно буду! Цуна в очередной раз вздохнул. Если бы его спросили, кто из его Хранителей больше всех подходит на роль мафиози, он бы выбрал не серийного маньяка, не прирождённого киллера и даже не наследников двух мафиозных кланов, один из которых был больше похож на уличного хулигана, а второй прятал в причёске леденцы. Нет, он бы вспомнил именно Хибари-сана, для которого шантаж и вымогательство входили в десятку любимых хобби наряду с избиванием людей и рэкетом. Вот и сейчас он был вовсе не против через Саваду добраться до малыша, то есть, Реборна. — А, была не была. Цуна подробно рассказал, как в первый день ему снилось Первое Поколение, в балетных пачках танцующее танец маленьких лебедей с Джотто в главной роли и Алауди в качестве дирижёра. Потом ему снились доисторические времена, и Первые в шкурах охотились на мамонта, потрясая копьями и угухая. Когда он закончил сон про сакуру, Кёя хохотал. Савада впервые слышал, как он смеётся, до этого он видел только улыбку брюнета, которая означала, что надо бежать. А если Хибари улыбался тебе, то даже бежать было уже поздно. Несомненный плюс был в том, что когда суровый ГДК смеялся, он не мог нормально прицелиться и ударить, но лучше бы он бил. Его смех вызывал в подсознании какие-то смутные, леденящие душу воспоминания, которые сформировались ещё у далёких предков Цуны в пору их сидения на деревьях. Правда, совсем испугаться у юного босса не вышло, потому что ему было дико обидно. – Хибари-сан! Блин, ну я же думал, что хоть вы смеяться не будете! – Зато я тебя шантажировать не буду – мне всё равно никто не поверит. Правда, можно продать эту информацию Мукуро, и тогда привет, сплетни… – Кёя перестал смеяться и помрачнел. Иметь общие дела с туманником он пока не был готов чисто морально, потому что его терпения хватало лишь до тех пор, пока Рокудо не открывал рот. А так как тот болтал без умолку… – Ну и чего ты от меня хочешь, а? – Не знаю, – честно признался Савада. Кёя, задумавшись, потёр подбородок и неожиданно улыбнулся. Инстинкт Цуны заорал, что пора бежать, а гиперинтуиция Вонголы резонно отозвалась, что поздняк метаться. – Что? – обречённо спросил он. – Савада, ты ко мне не зря пришёл! Я тебе организую встречу с твоим достославным предком, и ты сам у него всё спросишь. – Эээ… Хибари-сан, я не уверен, что понял вас… мой предок вроде как умер, а спиритизмом вы не увлекаетесь… я надеюсь. – К чему такие сложности? Я тебя просто убью. – Хиии, Хибари-сан! Вы же шутите?! – Ну да, – не стал спорить Кёя. – Ты же живучий, тебя разве убьёшь! Опыт подсказывает, что это плохая идея. Но у меня есть Игольчатая Сфера, и я научился ею пользоваться! Ну, почти. Мне как раз нужна практика. – Хи… Хибари-сан! А может, я того… к Юни-чан? Она опять призовёт Джотто… – Савада, – Хранитель Облака печально покачал головой, – я тебе как человек говорю – полезай в Сферу и не связывайся с этими чокнутым родом, тем более, в четыре утра, тем более, если Юни, я напомню, меньше года! Нет, как вариант, можешь пойти и спросить у сакуры… Десятый Вонгола надулся и скис, а пока он спешно придумывал контраргументы, Хибари быстренько активировал ежа. Когда Цуна опомнился, Сфера уже захлопывалась. Юный мафиози постучал кулаком по стене и прислушался. Поздно. Тогда он торопливо проглотил таблетки и попытался пробить свою тюрьму Пламенем, но тщетно. Если взрослый Хибари знал свои силы и считал ниже своего достоинства сражаться с ребёнком всерьёз, то Кёя-подросток исходил из принципа «жахнем Пламени со всей дури и посмотрим, что получится». К сожалению, Савада не мог поступить так же и использовать Икс-баннер – его применение в столь замкнутом пространстве было сродни взрыву атомной бомбы в маленьком подвале. Тем более от интенсивного горения Пламени воздух быстро исчезал, и вот уже Вонгола, устало зевнув, прилёг на дно Сферы и закрыл глаза. Ну и ладно. В конечном итоге, с Джотто он всё равно увидится, а тот или снова поможет потомку выбраться, или Цуна, наконец, избавится от всех этих мафиозных проблем…