Среди слепых....

Однако, подумал я, и выдернув из кармана отобранную у первого фокусника палочку, направил на нового пришельца, и окликнул его: "Эй, магун!", тот мгновенно обернулся ко мне, как-то хитро крутнул рукой, и что-то блеснув, вылетело в мою сторону. Я, на автомате чуть отклонился, скрутив корпус, и позади меня громко звякнуло, разбиваясь, стекло. Незнакомец ещё раз сделал пасс, и в меня снова полетел цветной лучик, и я снова чуть сместился, пропуская его. Тело слушалось меня великолепно, рефлексы, явно развитые частыми побоями, действовали мгновенно, и не тратило лишних сил на пустые движенья. Уклон ровно настолько, чтобы уклониться и не дюйма больше. Если это всё, на то способен этот клоун, то я легко его замотаю, собью ритм и подобравшись за мебелью, воспользуюсь кортиком - мне очень не понравился звон разбивающего стекла там, куда попадали это "лучики". Я забыл про мистера Третта, а он, поступил просто - подхватил чайник, и раскрутив, швырнул его в магуна. Глухо стукнуло, и магун, свалившись на пол, через пару секунд заорал в голос. Да, массовые ожоги от кипятка это не шутки, тем более, что его ряса не даёт ему отодвинуть мокрую ткань от тела, и он, по сути, варится сейчас заживо. Жаль, что не целиком. Мистер Третт тем временем ловко швырнул полную сахарницу в голову магуя и попал, тот отшатнулся и начал медленно водить и качать головой - нокаут. Оставалось подойти, выбить палочку из руки, и добавить "блекджеком" по голове, что и было проделано. - Мистер Третт, кажется нам лучше уйти отсюда, тут стало шумно и слишком целенаправленно себя ведут эти клоуны. - Согласен, Гарри. Возьмём их с собой?.. - Пожалуй. А они влезут в багажник? - Думаю, да, - с сомнением ответил мне мистер Третт, оглядывая две скованные за руки, фигуры. - Тогда займитесь ими и мисс Оренфорт, а я наведу порядок, и спрошу кое-что у тёти. Вам понадобится моя помощь? - Да, Гарри, когда будем загружать их, было бы хорошо, если бы ты придержал дверь и помог упаковать их плотнее, - говоря это, мистер Третт, быстро и ловко обыскивал и связывал обоих клоунов с помощью шнура от гардин. - Я быстро, мистер Третт, а если что - позовите, как будете готовы. - Хорошо, мистер Поттер, - кивнул мистер Третт мне, явно думая о своём. Я подошёл к своей кладовке, и какие-то шепотки и шорохи за дверью тут же стихли. - Тётя, вы понимаете, что происходит? - спросил я, не особо надеясь на ответ. - Гарри... - голос у тёти Петуньи был странный, там смешалась и злость, и страх и какая-то тоска, - Гарри, понимаешь... Твои родители, они... - Что - мои родители? - Они... Они... Они волшебники. Мило. Родители Гарри Поттера - волшебники. По логике - и эти два клоуна рясах тоже. Это точно не мой мир. Как сказал классик - не та это площадь, и полночь не та... - Гарри... Когда нам принесли тебя, мы с Верноном решили, что ты не будешь таким же... Таким же, как моя сестра... - И поэтому вы били меня, запирали на целые недели в кладовке, морили голодом и не давали учиться? - я не был саркастичен, я действительно пытался получить хоть крохи информации из этой недалёкой обиженной дуры, моей биологической тёти. - Нет... Это... Это получилось само... Когда ты делал.... Делал странное... Вернон, он... Он решил наказывать тебя.... Думал, это поможет... И ты перестанешь... И само собой, так получилось, что... - после паузы, я понял, что тётя плачет. - Тётя, а вы не подумали, что в таких условиях я вырасту психопатом, всё узнаю, и отомщу вам всем за мои испорченные детство и юность? - за дверью сначала стало тихо, а потом рыдания перешли в вой. - Сейчас я ухожу, - я постучал по двери, и вой притих, - Но когда я вернусь, мне нужны будут ответы на все вопросы. Правдивые, искренние ответы, если вам хоть немного дорога ваша семья, жизнь и здоровье, я уже не говорю о благополучии, и, - тут я вовремя вспомнил, что я в Англии, - и ваша ре-пу-та-ция. - Да, Гарри, да, мы всё!... - дальше я не слушал, а пошёл помогать мистеру Третту. За десять минут мы выкатили машину Вернона из гаража, загнали в него нашу - точнее, машину мистера Третта, загрузили два бесчувственных тела в багажник и полностью дезориентированную мисс Оренфорт на заднее сиденье, я сбегал и расстегнул ремень на Верноне, так и сидящему в отключке, в кресле, и через минуту мы уже ехали в сторону паба. - Мистер Третт, я очень обязан вам, за помощь, - начал я, но мистер Третт, не отвлекаясь от руля, вежливо остановил меня, - Не за что, Гарри, ты просто не понимаешь, что ты значишь для нас... Для меня... - Об этом я и говорю, мистер Третт. Что бы вы хотели получить за помощь? Просите, и обещаю, если это в моих силах и не превышает мои средства, я сделаю это для вас. Даю Слово. Странно, но я дал именно "Слово", а не "слово". Это было как потерять голос, в середине фразы, и сказать басом, вместо дисканта. И я точно знал, что исполню это Слово. Это походило на те Договоры, что я заключал в своём мире, с различными сущностями, но никогда это не было настолько отчётливо и ясно. Наверное, это очень удобно - если суть и дух Договора настолько ясны и чётки, что их можно... Да, их можно записать - подумав об этом, перед моим внутренним взором тут же возникли буквы, складывающиеся в строки "...сим обещаю, за данную добром помощь в делах моих, без умолвки заранее, исполнить просьбу, кою ограничиваю Силой и Мощью мя, и в том даю Слово, Третту Доновану, из семьи Треттов, без магии живущих..." Удобно, оценил я перспективы, и мысленно расписываясь в Договоре - из алых, буквы стали синими, и поверх моей подписи лёг странный оттиск, что-то напомнивший... А, это же след Дуба, на моей ладони. Да и моя подпись была необычной - на мою привычную простенькую закорючку, словно наложили огромную графическую картину, вписав её, как основу для картины. Пока я предавался радости от новых перспектив, мы доехали до паба, объехали его и подрулили к неприметным воротам, погудели двойным гудком, и через минуту ворота открылись. Пленных оттащили к Дубу, и положили у каменного алтаря, а мистер Третт, перемолвившись парой слов с Джоном, хозяином паба, поманил меня, сказав "дела потом, сначала ужин". По астрономическому календарю, Мабон ещё не прошёл - сегодня последняя ночь, а значит, пара часов на подготовку у нас есть. Ужиная, я между прочим, заметил обслуживающему нас Джону, что ритуал проведу сам, и что имеет смысл позвать тех, кто достоин, чтобы участвовать, и прочих, на небольшой пир, после. Поев, я сказал мистеру Третту пойти со мной, и поднялся в свою комнату. - Вы надумали, что хотите получить, мистер Третт? - спросил я, роясь в саквояже и одежде, выбирая нужное. - Да, - голос, да и вид, у Третта был странный, как будто из него, говорил другой человек, более мягкий, более нервный и ранимый... И гораздо более несчастный. - И что же вы хотите? - Ваше Лесное Величие!.. - поименовав меня таким страным образом, мистер Третт упал на колени и пополз. "Какие, однако, страсти", подумал я, жестом поднимая его с колен, и указывая на столик - там стояло несколько глиняных бутылок с пивом. - Говорите в простых словах - что?.. В простых словах опять не вышло, но суть, сбивчивой и нервной речи я уловил. Женщина, всегда - женщина. Чужая жена, умница, красавица, детей нет, но... Его в упор не замечает, но в браке явно несчастна, а он - любит... Любит так, что спит под её окнами.... И мечтает, что - заметит, что - разведётся, и что будет у них семья и дети... Но положение - муж гораздо выше его, простого инспектора, и сама она тоже не из простых, хоть и не богатая семья, но всё же... И так уже пять лет. А ещё он пишет ей письма - всё, что может себе позволить. Она не отвечает, но читает, он сам видел. Так вот, и желает он - счастья, счастья с этой женщиной!.. Так банально, и так по человечески. Выслушав, я перевёл это в более простые слова и пожелания, и мысленно вызвал и дополнил Договор, написав ниже пару строк, озаглавив "Слово же даю в том", и вписав имя женщины. Договор мигнул, слова пошли красным, а потом посинели и Печать стекла ниже, под строки. Договор заключён и заверен. - Я вас услышал, мистер Третт. Сейчас я спущусь вниз, и начну подготовку к ритуалу, а вы приведёте себя в порядок, и спуститесь, мне понадобится ваша помощь. - Хорошо... - на моей постели сидел разбитый человек, смотрящий на меня взглядом брошеной на улице собаки. Из одежды я выбрал балахон из некрашеного полотна, с подвязанными рукавами и сандалии из соломы, и в таком виде, подойдя к алтарю, осмотрел пленных волшебников. Вот этот, первый, проваляется в бесознанке ещё долго, а второй, уже почти пришёл в себя. Значит с него и начнём. Попросив Джона принести сюда мисс Оренфорт и усадить рядом на стул, я раскрыл саквояж, и достал набор хирурга и шёлковые ленты. Мелки и свечи не нужны, а вот чаша... Чаша, а точнее потир, нашёлся под Дубом, в груде подношений. Ну что ж, можно начинать, только... А, вот и мистер Третт. - Мистер Третт, уложите вот этого, на алтарь и зафиксируйте. Через пару минут, волшебник был растянут на полукруглом камне, со специально вбитыми кольцами для растяжки. Очень удобно. Осведомившись об этом - да, аутент, ритуальный друидический камень, примерно шестой век, только кольца пришлось обновить, я выбрал нож, обычный скальпель, и неглубоко резанул волшебника по лбу. Как я и думал, он почти очнулся, и тут же отпрянул и открыл глаза. - Кто вы и что делали у меня в доме? - спросил я, и взяв другой нож, поднёс его к грудине, примерно к середине, там где нервы располагаются особенно близко. - Ты... Ты же Гарри Поттер! Ты не должен!.. - не дав ему закончить я кольнул его прямо в нерв. Волшебник дёрнулся и взвизгнул. - Отвечать только на мои вопросы. Кто вы и что делали в моём доме? - Я... - тут он как-то внутренне напрягся, пытаясь что-то сделать, я это почувствовал, и ткнув его снова, не стал вытаскивать нож, а оставив в ране, надавил. Волшебник взыл и задёргался. - У нас мало времени, - сказал я с интересом смотрящего на меня, мистеру Третту, - Тащите второго. - Что вы сделали с мисс Оренфорт? - и я кивнул в сторону сидящей рядом и в полной прострации оглядывающей всё вокруг, мисс Оренфорт. - Обливейтил... - "Обеспамятил" перевёл я, покрутив в голове латинские корни слова. - То есть вы стёрли ей память? - Волшебник кивнул, с каким-то недоуменем глядя на меня, - Как скоро она придёт в себя? - Гарри... - начал он, пытаясь говорить убедительно и мягко, как ребёнку. Я прервал его, пошевелив нож в ране, и свободной рукой достав крючок, удобную штуку с деревянной ручкой. Этим инструментом поднимают что-либо из тела, чтобы было удобнее резать. Или наоборот отжимают что-то вниз, чтобы не мешал резать. Это зависит от операции. - Откуда вы знаете моё имя? - Все знают твоё имя... - Вот это новости. Я даже отвлёкся на секунду от разреза. Все. Однако. - Кто - все?! - жестко спросил я, поднимая крючок так, чтобы он видел и направляя его в разрез. - Все!.. - его глаза увлажнились, - Все волшебники! Вся Магическая Англия! Не надо, Гар-р-ри-и!!! Я воткнул нож в надкостницу и медленно начал резать вниз. Волшебник дёргался и жутко выл. Кажется у меня есть несколько вопросов к Верховному Друиду, он же мистер Джонсон, адвокат. Разрез раскрывался, как цветок, розовый, серый, красный, алый, снова белый, кровь текла на камень, нож скрипел о кость. Стоит пожалеть инструмент, для кости есть пила. - Зачем вы пришли в мой дом?! - как всегда, чужая кровь быстро превращала меня в зверя, и вместо обычного голоса, из меня вырвался низкий, почти звериный рык. - Чтобы стереть тебе память! Тебе и твоим родным! Ты не должен был помнить!.. - зачастил волшебник, с ужасом глядя мне в лицо. Наверное моё обычное выражение, перенесённое на лицо мальчика десяти лет, выглядело.... Жутко. - Что я не должен был помнить? - я ввёл крючок в рану и подцепил отошедший слой надостницы. У волшебнико дико исказилось лицо, наверное, это очень, мм, неприятно, - Что я должен был забыть? - Всё! - вдруг зарыдал он, и сразу обмяк, - Не надо, Гарри!.. Всё!.. Дамблдор сказал, что не должен ничего знать о нас, должен жить как обычный магл, не покидая своего городка, а лучше бы ты вообще не покидал свой дом! Так он сказал!.. - Сколько раз вы стирали мне память? - Пять... - Пять, - повторил я, вдыхая и выдыхая, густой сухой тягучий воздух, - Пять раз. - Он лжёт! - вдруг подал голос второй, - Только я стирал тебе память раз!... - и осёкся. - Я не лгу! - завизжал первый, - Я стирал Гарри память пять раз за последний год, и трижды его родным! - Пять, - повторил я, и достал хирургическую пилу. Старенькую, почти прямую, с слабовыраженными зубьями и неудобной, угловатой ручкой. Такой пилить - только мучаться, подумал я, и, запихав в рот волшебника какую-то тряпку, начал отпиливать ему правую руку. Кровь мгновенно забрызгала всё вокруг, камень алтаря запульсировал, скоро затрещала кость под пилой. Волшебник бился головой о камень всё сильнее, пока я не рявкнул, - Держите же его, и принесите горелку или факел, или хотя бы головню! Бледный мистрер Третт, упёрся в лоб, чуть выше белых от боли глаз, и отвернулся, где-то под ногами валялся второй волшебник и блевал, перемежая это вскриками ужаса, а я пилил, как заведённый. Через несколько минут, кость треснула, подалась, и я быстро распустив ампутационным ножом оставшиеся мышцы, срезал с запястья впившуюся верёвку, и бросил руку под Дуб. Не знаю, что чувствовали другие участники, но то, что чувствовал я, было криком нимфоманки обдолбаной кокаином и ЛСД, за миг до оргазма и звучало как "Е-Е-Е-Е-Щ-Щ-Щ-Щ-Ё-Ё-О!!!!!". Эманации боли и кровь будили этот спящий алтарь и давали силу Дубу над ним. Мне сунули зажжёную паяльную лампу, и повернув регулятор и исторгнув длинный, клокочущий язык пламени, я обжёг культю до корочки. Мистер Третт, отпустил голову вырубившегося волшебника, и невнятно извинившись, отбежал в сторону - проблеваться. Оглядев культю - кровь запеклась и не текла, я увернув пламя, и присел ко второму волшебнику, невменяемому от ужаса, и поднёс слабо чадящую горелку к его лицу. - Так сколько раз ты стирал мне память? Это был очень долгий вечер. И очень тяжёлая ночь. Я многое узнал. У меня жутко болели запястья - пришлось отпилить ещё одну руку и две ноги, а потом и голову, старой, тупой пилой, и пальцы почти сводило от боли в мышцах и связках, и усталости. Второй волшебник, некто Мундугус Флечер, многое мне рассказал. И, выслушав его, я приказал растянуть его на Дубе, распорол ему живот ритуальным серпом, вытаскивал понемногу кишки, и наполнял его живыми углями, засовывая их голой рукой - и горящий уголь не жёг меня, и крики не трогали мою душу, и кровь, пролитая под корнями Дуба, у врагов Избранного, дала новые всходы. Тело потом обезглавили, содрали кожу и закопали под корнями, как положено, принеся жертву. Помощники впали в транс уже на второй перепилеваемой кости, пели, водили медленный хоровод, жгли костры в больших жаровнях, кажется кто-то причастился каннибализма, и все были как единое растение, мгновенно подносили нужное или уносили мешающее, подставляли руку, там где мне требовалось, вспарывали кожу, там где нужно, втыкали иглу, куда я только подумал, а Дуб светился изнутри, и кровь на алтаре казалась оранжевой и прозрачной, как янтарь. Крики жертвы попадали в ритм пения и получалась истинная Песня Боли, а когда я вырезал серпом сердце, из обескровленной, едва живой, чуть шевелящей свежими культями, туши, то обратился к Дубу, прося за моего верного слугу, Третта, и сила, данная мне, изменила Договор, моё имя исчезло, а строки стали зелёными, и уплыли, а мне было сказано, что отныне, я, как Пробудивший, всегда найду силу в том, что жило или росло на Земле и Под Сенью Дуба. А потом были танцы в брызгах крови, и оглушающий запах листьев, и жар, такой силы, что хотелось содрать с себя кожу и бегать подставля плоть ветру и дыму, и сам Кернунос спускался с неба, по ветвям Дуба и его глаза смотрели сквозь наши души, оставляя в них языки пламени, ростки и влажную землю.... Это была долгая ночь, полная боли, крови и силы. Никогда я не видел такого, хотя успел повидать многое. И этот мир будет моим, чего бы мне это не стоило. Проснулся я поздно, ничего не болело, и я великолепно выспался. Завтракая, я принялся разбирать то, что я узнал. Магическая Англия. Министерство. Аврорат. Частные армии, именно - Пожиратели и Фениксы. Борьба за власть. Пожиратели руководствовались идеей чистой крови, а Фениксы просто поддерживали серого кардинала Дамблдора. Мои родители участвовали в массе локальных стычек, хотя и были всего лишь свежевыпустившимися студентами. Потом было сделано пророчество, и моя беременная мать скрылась под некими чарами, неприступными, если не знать пароля. Пароль был сдан предателем и за мной пришёл сам Тёмный Лорд, лидер Пожирателей. Убив отца и мать, он почему-то не смог убить меня, и почему-то пропал. Это было восемь лет назад. Потом суды, амнистии, шаткий мир. Я культовая фигура, которую спрятали ото всех, но держали в чёрном теле и угнетённом духе. Зачем - понятно, хотели сделать разменной пешкой, поэтому регулярно промывали мозги и стирали память мне и моим близким. Точнее, Гарри Поттеру и его опекунам. Три дня назад метка поставленная на меня, показала, что я был в городе, на следующий день - тоже, потом метка исчезла, и появилась только наутро, а вечером она стала смещаться к дому. Всё это выяснилось позже, за мной следили не очень тщательно, больше полагаясь на стирание памяти всем причастным, это было удобнее и дешевле, чем круглосуточное наблюдение. Как только я оказался дома, туда послали Мундугуса, чтобы обездвижить всех, и стереть всем память, а потом, кто-то решил подстраховаться, и переместился вслед за Мундугусом. Кстати, его имени я так и не спросил. С помощью палочки можно колдовать, точнее излучать точечную магию, а так же изменять предметы, превращая их в произвольном виде. Перемещение называется "аппарация", и мне повезло, что Мундугус такой трус - для применения требуется особая концентрация, а он от ужаса, не смог сконцентрироваться. Так же аппарации препятствует боль, причём только в нервах, поэтому и наш второй гость не смог переместиться. Судя по описаниям, маги были крайне глупы и неразвиты, прогресс практически остановился, они чурались логики и научного подхода, и, что меня очень воодушевило, крайне, практически фанатично, снобированы. Это просто была утопия снобов. Самодовольные, самоуверенные снобы, считающие свои сраные Оловянные Острова центром земли, и свою историю, законы и нравы - практически божественным откровением, и презирающие буквально всех. И хотя этот снобизм стоил им потери всего - а страна явно находилась в глобальной жопе во всём, кроме слепого следования традициям, жителей Магической Англии это явно не волновало. Впрочем, мне это как раз очень подходило. Скрипя зубами, мне пришлось попросить Джона отвезти меня на Тисовую улицу, с указанием, что как только мисс Оренфорт придёт в себя, и мистер Третт введёт её в курс дела, приехать за мной. С этим я и отбыл, потратив лишнее время только на поиски ключей в клумбе и обустройство хоть немного приемлемого спального места в своей каморке, и привязывания шнурка от старого ботинка одним концом к двери, а вторым к кровати, так, что резко открытая дверь, гарантированно будила бы меня. На большее меня не хватило, и практически засветло я уснул.