Среди слепых....

Жил Томас в двухэтажном домике, рассчитанном на четыре семьи - по этажу и по входу на каждую, и занимал левый второй этаж. Дочке меня представил сыном знакомых, с которыми у него какие-то дела, а мне он показывает город. Джейн, так звали дочку, посмотрела на меня без интереса. Я смотрел на неё с недоумением. Типичный "трудный подросток". Пятнадцать лет. Стриженные и крашенные волосы. Масса побрякушек, вызывающая одежда. И при этом бледность, анемия и худоба. И от чего тут лечить?.. Осторожно спросил у Томаса, хочет ли он счастливую дочь, или здоровую?.. Томас помялся и спросил, можно ли совместить. Я пожал плечами, и пошёл в комнату Джейн. Постучав, я вошёл, прикрыл дерь, и отпустил Избранного "прогуляться". Избранный, скотина такая, поболтал о музыке, шмотках, путешествиях и развёл бедную девочку на то, что она хочет на какой-то фестиваль, но денег нет, отец не отпустит и ехать не в чем, после чего ей дали тысячу фунтов, с обещанием покупать только то, что хочется, ни тратить ни пенса на других, и повеселиться, а с отцом он договорится. И похлопал её по плечу, гад, передавая всю магию, что была. Уверен, что всю, потому что ещё до того, как эта коза выбежала из комнаты, Избранный посмотрел на неё отечески, и ушёл спать, а я бухнулся, где стоял. Не знаю, что там было у этой малолетки, но таким объёмом магии я бы мог кратер на Луне отрыть. Слабым голосом позвал Томаса - он подслушивал под дверью, и теперь стоял как статуя Лотта, и перед тем, как вырубился, успел сказать" уложи меня под Дуб". Чтоб я ещё раз был хорошим бесплатно. Тело затекло, я замёрз - не май месяц и не Гоа - и чуть не обоссался во сне. Под Дубом было хорошо, но я ж не кот, что на цепи по нему бродит. Стуча зубами и вприпрыжку перемещаясь в сторону туалета, я пообещал себе, быть очень плохим мальчиком этим вечером. Умом я понимал, что сознание взрослого плохо справляется с детскими гормонами и привычными эмоциональными реакциями, но ум одно, а реакции это другое. Хотелось сладкого и пошалить. В туалете я вспомнил анекдот про "ве-е-ечный ка-айф!", порадовался, что могу смеяться над этим - в том мире у меня были с этим проблемы, кстати, и с либидо и эрекцией у меня тоже должно быть всё огого, что не может не радовать. Настроение быстро улучшалось, а после чая с куском пирога, выданных мне Джоном, я был готов любить весь мир. Правда на всплеск гормонов наложилась мысль о том, как именно, куда и в каких позах будет эта любовь. Да, так и до шизофрении недалеко. Нужно подумать о долговременных практиках по соединению тела, духа и разума в единое целое, а то через год из меня получится тот придурошный пацан из советской сказки, про спички желаний. Значит надо быстро, "пока не началось", разобраться с текущими делами и заняться этим. Томас на меня дулся. Он, как и все обыватели, "знал", как работает магия. Магия это такое "фух! фрр! взиу!", много вспышек, облако дыма, и всё стало, как ты хотел. Такие "знатоки" перестали меня раздражать ещё в первый год моего обучения и практики. Простец, что с него взять. Магл, на языке аборигенов. "Человек не способный мыслить связно и управлять тем, о чём думает" - прозвучал в голове голос учителя. Кстати, об этом. Попросив Томаса притормозить, я достал волшебную палочку - давно пора подумать, где достать подходящую мне, а не эту, трофейную - и пробормотав "легименс", полез стирать у Томаса лишние воспоминания. Чтобы быть прислужником Избранного, нужно иметь развитый дух, тело, разум или эго. Лучше, всё вместе. Задатки у Томаса были, но пока более чем на роль униформиста в цирке он не тянул. Стерев ему всё утро и часть дня, я перебрался на переднее сиденье, и скомандавал везти меня на Тисовую. В доме тётя пила чай с мисс Оренфорт, и обсуждала упадок нравов и уровня обучения. На меня посмотрели так, что я прошмыгнул к себе в чулан, пробормотав "советские люди на такси за хлебом не ездють...". Тётя и мисс Оренфорт нашли друг друга, обе сухие, желчные, считающие себя ответственными за меня, и обе думающие, что знают обо мне, гораздо больше окружающих, что придавало им веса в своих глазах. Не спорить, пока они вместе и вправить мозги по одиночке. Кстати, мисс Оренфорт не подходила ко мне вчера. Или нет желаний, или фанатичка. Разберёмся. Меня напоили чаем, и, старательно избегая скользких тем, расспросили про самочувствие, школу, и виды на будущее. Я, стараясь не заржать, старательно нёс бред. Наконец, чай кончился, тётя извинилась и стала убирать со стола, а я уединился с мисс Оренфорт в моём чулане. Оказалось, что моего дядю уже прижали к ногтю, разъяснили и сейчас он бодро подписывает необходимые документы - мистер Третт передал мои пожелания, касаемо финансовой стороны вопроса. Но вот что касается стороны опеки... Глаза мисс Оренфорт загорелись фанатичным блеском. Она явно нацелилась усыновить меня, если не сама, то отдать меня в руки кого-то, близкого ей. И судя по выражению её лица, вопреки общественному мнению, к педофилии склонны не только мужики. Этого ещё не хватало. Ничего не имею против растления дамой старше этого тела, но через пару тройку лет, и к бдсм отношусь резко отрицательно. Ограничить мою свободу верный способ очень неприятно умереть. Пришлось категорично объявить о своих желаниях. Я остаюсь здесь. Никаких санкций к моим опекунам, кроме тех, что я сам попросил. Никакого давления - достаточно моего. Никакой слежки. Один визит раз в две недели с чаепитием с тётей вполне достаточно. - Но Гарри, ты должен... - и вот тут моё сознание раздвоилось. Я взревел и потребовал распятого и расчленённого тела этой козы на алтаре, вытягивания шагами прибитых к Дубу кишок, и водопада тёплой крови, вылитой в выгребную яму; вторая моя часть улыбалась этой большой девочке, считающей, что только она понимает, "как надо", такой несчастной, одинокой и дающей себе немного свободы на праздниках Колеса Года. Её нужно было пожалеть, объяснить и дать новый путь. Я решил не устраивать себе когнитивный диссонанс, и покивав, пригласил мисс Оренфорт составить мне компанию в посещении некого клуба. Будет ей и алтарь и новый путь. И мне полезная практика. Тётя, удостоверившись, что я еду куда-то с мисс Оренфорт, успокоилась, спросила когда вернусь - из соображений готовить ли на меня ужин, и услышав "завтра", чопорно кивнула и удалилась на кухню. Мы забрались в машину мисс Оренфорт, пристегнулись и поехали в городской центр - мне опять была нужна одежда. На этот раз я запасся костюмом для рыбалки - плащ, плотная куртка-непромокайка, свитер, тёплое бельё, брезентовые штаны, сапоги, и шляпа с полями, потом взял несколько наборов для повседневной носки, джинсы-футболки-рубашки-кроссовки, взял несколько видов обуви, от низких модельных туфель, до ботинок с высоким берцем на шнуровке, и, найдя лавочку, торгующую и шьющую кожаные изделия, заказал двое наплечных ножен - под кортик и палочку. Кортик должен висеть или вдоль пояса, рукояткой под ладонь, или от подмышки к паху, рукоятью вниз. Вдоль пояса было пока не очень удобно - тело у меня слишком узкое, и конец ножен выпирал, а вот вдоль тела вполне нормально, если носить свободную одежду. То же и с палочками - логично было носить её в рукаве, как стилет, но длина локтя не позволяла, а из носка доставать долго - наклониться или сесть, задрать штанину выше колена, вытащить... Пока мне наскоро сшили простенький чехол, с двумя подвижными петлями, и я повесил палочку на шею, под рубашку, зафиксировав нижний конец на ремне. Чтобы достать, придётся лезть за пазуху, но это лучше, чем в носок. В пабе я переоделся в классический серый костюм, ставший уже не таким модным и новым, после моих приключений, но всё ещё очень приличным, разложил купленную одежду в шкафу, и, прихватив кортик - пришлось сунуть его сзади за пояс и проверить, прикрывают ли его полы, и палочку - она опять отправилась в носок, жилетка и сорочка под размер, мало подходили для маскировки под ними оружия, я кивнул Джону, и сев в машину мисс Оренфорт, назвал адрес. Недомагов Золотой Зари мы оставим на будущую неделю, а сегодня повеселимся с поклонниками Кузнеца.