Среди слепых....

Рекурсия магических действий, вот что стало ключом к моему плану. До этого я хотел бегать от проблем, и уворачиваться, если будут зажимать. Кто говорит, что бегать от проблем - не решение, никогда не бегал от напавшей собаки до забора. Бегать нельзя от решения, но бегство - тоже решение. А теперь я могу не бегать. В Договоре с Хогвартсом прямо сказано - смерть или отчисление недопустимо, и отдельно очень строго оговорено, в каких случаях исключение возможно. Практически это две статьи - преднамеренное убийство и вмешательство в родовую или личную магию. То есть, я могу изнасиловать пару десятков студентов обоего пола, и мне будет общественное порицание, а вот за попытку на территории и под ответственностью замка манипулировать чужой магией, мне будет очень плохо. А за убийство по сговору отомстит сам замок. Подозреваю, что Предатели Крови это как раз месть замка: ни денег, ни положения, ни здорового потомства. Не считать же здоровым человека, обманывающего гоблинов, и думающего, что ему сойдёт это с рук. Кстати, историю с Уизли частично замял Дамблдор - в газетах не было сказано, в чей именно сейф они полезли. Наверное, надавил на жалость - дескать, как бы не затравили остальных Уизлей, за Мальчика-Который-Выжил. Вернон вернулся в семью. Рассказал, что клятые магуи что-то с ним сделали, что он ничего не помнил, но - спасибо, Гарри - вспомнил всё, и тут же вернулся. Как они будут теперь уживаться, не знаю. Волшебница Петунья, Вернон, наверняка гуляющий теперь налево до одурения, и Дадли, ничего не понимающий в переменах, что пришли в тихую семейную жизнь Дурслей. А я залёг на дно. Чтобы Дамблдор не лез в мою жизнь, я продавал, через старика Линсея, пару палочек золота в неделю, и этого хватало, чтобы состоятельные семьи обретали самостоятельность, независимость и начинали объединяться. В каком-то смысле Дамблдор гений политики, но тактик, не стратег - пользуясь смутой, набрал сил, по одному передавил глав семей, и держал в подчинении, исключительно личной силой. Сомневаюсь, что она у него своя, скорее заёмная. Хогвартс хранит много секретов, да, директор? Теперь же, благодаря моему золоту, это влияние начало превращаться в фикцию, из серебра стали делать амулеты, связанные с луной, и какой-то умник, по экпериментировав с "живым серебром", выяснил, что оно оказывает сильное, но нелетальное воздействие на оборотней, что давало шанс разработать вакцину от укуса. Партия "светлых" посмотрела на эту новость и открывателя очень косо - оборотни были старым пугалом для волшебников, кроме того, все доступные запасы "живого серебра" сейчас в условно нейтральных руках, а значит неуправляемы. К счастью, умник догадался выложить все лабораторные исследования, и убивать его было бессмысленно - третий сын малозначимого рода, спекулянтов едой - из магловского мира, но об этом мало кто знал - мнящий себя гением алхимии, и за счёт очень состоятельных родителей проводящий дикие эксперименты в свой лаборатории. Ума мало, знаний мало, а дорогих и оттого редких ингредиентов много, и никакого трепетного отношения к ним, отсюда и дикая идея, опробовать "живое серебро" на никому не нужных оборотнях. Я обратил внимание мастера Линсея на это исследование, и попросил найти алхимика с руками и головой, спонсировать его достаточным количеством денег и "живого серебра", и довести исследование темы оборотней до конца, но по-тихому, без огласки. Мастер покряхтел, когда я на вопрос "достаточным" это сколько?", ответил - "сколько попросит". Нанимая ещё людей, и заключая магические Договора, я развил бурную, хотя и скрытую деятельность. Золота у меня было много, очень много, в лавке Линсея пришлось выделить особое место под сейф, зачаровать сам сейф, и потом таскать в него золото из нескольких сумок - до этого их на поясе носил сам старик Джозеф. Сейф быстро заполнился. Бедняга Линсей, сделал ещё один - побольше, и заполнял теперь его. Я учился, тренировался с несколькими нанятыми иностранными наёмниками, и тратил массу денег в немагическом мире, благо пан Кацман регулярно сносился со мной, передавал очередной "кирпич", и со вкусом рассказывал, как хорошо продаётся то, что я привожу - решив не усложнять, я находил какого-нибудь подонка на Лондонском дне, ангажировал его на разовую работу, в тихом месте накладывал "Империо", и использовал по полной, а потом распускал на ленточки для бескозырок на алтаре под Дубом. Золото и серебро вёз десятками и сотнями килограмм. Пан Кацман, не сумевший отказать себе в желании, присоедениться к моим эскападам, был на седьмом небе, и только что не целовал меня в дёсны, при очередной встрече. Сделал ещё один рейд на кладбище, на этот раз, был более осторожен, но всё прошло спокойно, и, переплавив золото в подвале дома Пруэтов, в том же противне, перенёс его в лавку, и вывалил на стол. Старик лишился дара речи, а я распорядился, не снижая цены, расширить торговлю, брать заказы, особенно от старых семей, и всеми способами стараться не допускать попадания этого товара в министерство и сторонникам Дамблдора. Разумеется, полностью этого избежать не получится, но важно озвучить линию политики. К Линсею уже подкатывали и аврорат - пытались банально наехать, обещая защиту, и были посланы, точнее выброшены в Антарктиду, эти старики-артефакторы, такие затейники, когда доходит до защиты от агрессивных идиотов - и люди из министерства - эти пытались давить на патриотизм и нужды страны, и были посланы ещё дальше, именно посланы, потому что достаточно сильных волшебников, чтобы выбраться из Антарктиды среди них не было, и какие-то мутные личности - эти просто обещали заплатить, всё равно за что, и пытались выведать источник редкого товара. Ну и из ловушек раз-два в неделю извлекались парочки и одиночки, возомнившие, что могут забраться в дом мастера артефактора. Этими я подкармливал рунный камень в доме Пруэтов, и отдавал некроманту - оказался у старика и такой знакомый, готовый покупать волшебников в любом виде, были бы живые, и без вопросов. Платил он не то, чтобы много, но контакт и хорошие связи значили больше. Возможно, дело и в том, что сей учёный муж, столкнулся со мной в лавке, и хотя Джозеф назвал меня своим учеником, высокий худой с горящими глазами мужик, посмотрел на меня, и, со слов, Джозефа, стал спрашивать вещи, которых в лавке артефактора заведомо не могло быть. Я распорядился продавать ему алхимического золота вдвое больше, чем другим, рассудив, что редких специалистов надо поддерживать, хотя бы так. И теперь, если я был занят, а клетки наполнялись быстрее, чем обычно, Джозеф звал этого ловца человеческих душ. Наконец, все подготовительные работы были выполнены, и запасясь литрами Оборотного, я начал действовать: уже через пару месяцев запустил старую типографию, выкупленную за небольшие деньги во Франции, и доведённую до ума теми же знакомыми Линсея, и теперь этот древний, обработанный магией станок, мог выдавать любую полиграфию в количествах достаточных для выпуска ежедневной газеты тиражом в сотню тысяч и объёмом в пять-шесть листов. Это было более чем достаточно, но я делал с изрядным запасом. Найденный ещё покойным Розье историк - его координаты оказались записаны в ежедневнике - оказался молодой вдовой, настоящим Индианой Джонсом в юбке. Бурная молодость, дикие места, неуёмная энергия и полное отсутствие страха, плюс абсолютная мобильность - как эта мисс смотрела на мою сумку! - дала идеального журналиста, для опасных расследований. Я дал ей карт-бланш на кадры, золота, фунтов, и направление для расследования, и Нерушимый Обет. Потом были журналисты, боевики, разрушители заклинаний, специалисты по рекламе из маглорождённых, художники, и много кого ещё. Пока Дамблдор судорожно пытался восстановить свои позиции в Визенгамоте, я наладил и запустил печатный станок, и уже в апреле, по всей Магической Англии, даже по закрытым манорам, был разослан пробный номер новой газеты. Цветные движущиеся иллюстрации, новости высшего света, политический обзор, советы домохозяйкам и советы модницам, страница "новости в магических науках", колонка писем, и страница юмора, кроссвордов, ребусов и шарад. У каждой страницы было еженедельное приложение - не толстый журнал, по тематике страницы. Журналисты работали круглые сутки, редактором я нанял магла, ушедшего с места редактора "Ньюсвик", по причине здоровья, и за обещание новой жизни и восстановленое колдомедициной здоровье, и щедрого выходного пособия - при условии обученного преемника - он был готов работать по двадцать часов в сутки. Газета называлась "Газета", журналы приложения - по названиям страниц, цена была невысокой - я надеялся через год выйти "в ноль" - а качество великолепным. Несколько юных равенкловцев, с Прыткопишущими перьями, записывали всё, что рассказывали различные люди, готовые делиться интересными воспоминаниями из жизни, создавая картотеку - и за несколько месяцев, картотека превратилась в базу данных, можно было не волноваться, что не о чем будет писать - всегда были статьи на тему "истории из ЖЗЛ". Так же, когда спрос на "Газету" стабилизировался, стал выходить "Исторический вестник", где были разгромные статьи о тёмных страницах истории. Министерство пробовало науськать на нас сначала "Ежедневный пророк", потом аврорат. И те и те обломались - "Газета" выходила за рубежом, а сюда только поставлялась, причём не по совиной переписке, а порталами - благо алхимическое золото позволяло привязать портал к любому месту, и один артефакт мог вместить до нескольких тысяч многоразовых порталов. Сколько было вложено сил в эти золотые, чуть мерцающие диски! А сколько портальных точек было собрано, отфильтровано и вложено... Сколько работы, сколько нервов и времени... Но теперь этот буквально золотой станок приносил золотую прибыль. В ноль мы вышли через два месяца. "Ежедневный пророк" пытался вопить о "беззаконии иностранных коммерсантов", но Визенгамот отклонил поправку к закону "о печатных изданиях", фактически запрещающий "Газету". Старые семьи мгновенно учуяли, откуда дует ветер, и что алхимическое золото, проданное им, теперь работает и на этой газете. Дамблдор пытался заслать соглядатаев - неудачно, потом поговорить с бывшими учениками, работающими на "Газету" - но их прикрывали иностранные наёмники, резко реагирующие на любые несанкционированные попытки общения с их объектами, и Дамблдору пришлось отступить, наконец он напрямую пожелал поговорить владельцем "Газеты" - "Во имя Добра и Света", как было написано в безвкусно украшенном письме. Ему ответили стандартной отпиской, что владелец ни с кем не общается лично, и его личность неизвестна даже сотрудникам, работающим в "Газете". Наконец, десятки килограмм золота, десятки тысяч галеонов, сотни тысяч фунтов, и гекалитры пролитого пота, сделали своё дело - механизм набрал обороты, все распоряжения на случай чрезвычайных событий хранились в запечатанных конвертах. Денег было вдосталь, я успел попрощаться со всеми... кроме Арабеллы. Странно, но я не искал её. Она изредка появлялась в доме Пруэтов, но на мои записки не отвечала. Можно было выследить её... Но почему-то я не стал этого делать. Близился сентябрь. На Тисовую пришло письмо из Хогвартса. Опекунов я навещал, но нечасто. Они как-то ужились - Вернон даже оказался рад, что дом теперь так блистает, что сад приезжают снимать для журналов, а Петунья расцвела, да и его здоровье и внешний вид улучшились. Дадли, по моему настойчивому совету, отдали в школу кадетов, и прибыв оттуда на побывку, он показал себя сильно похудевшим, адекватным, хотя и с нездоровым воодушевлением рассказывающий о тактических учениях, и сожалел, что это только учения. Пришлось пообещать тёте, что в случае чего, я найму "её Дадличка", и отдам его на воспитание страшным дядям из своей охраны, чтобы "её Дадличка не попал на какую-нибудь ужасную войну". Тётя не знала, чем я занимаюсь, но пару раз со мной была охрана, и мои ребята произвели на неё огромное впечатление. Я поселился в своём чулане, и ждал провожатого в Косой, как было указано в письме. Через пару сотен писем с совами и без - дядя Вернон только поднял брови, когда на доме сидело пара десятков сов, а фонтан писем из всех отверстий привёл его в полный восторг, он даже спрашивал, нельзя ли заказать столь полезную услугу?.. Вообще дядя здорово изменился - полгода жизни успешным человеком делают из любой личности сибарита и философа - что толку беспокоиться из-за ерунды, тем более, что она так забавна, а магия... Что магия - вон жена ведьма, и никаких странностей, одна польза во всех смыслах. Дядя даже пожалел, громко и вслух, что нельзя и его, или хотя бы Дадли сделать волшебниками. И покосился в мою сторону. Я промолчал, но поднял одну бровь. Дядя расценил это, как "подумаем и посмотрим на поведение", и снова занялся газетой. Его фирма процветала, кстати. Не с его подачи, но грамотное управление, педантичность и не любовь к сюрпризам, возведённая в степень дают крайне полезного работника управления, а лицемерие и подхалимаж из него выбило большими деньгами - унижаться и врать нужно если слаб. Как я говорил - большие деньги быстро меняют людей, и часто в крайне странную сторону. Наконец в дверь позвонил - сломав звонок - а потом постучал - чуть не выбив дверь - полувеликан. Рубеус Хагрид, лесник и Хранитель ключей. Открыл ему я, готовый ехать, куда укажут. Мне было скучно, и Хагрида я слушал вполуха, да и нечего было там слушать - пропаганда, мычание и бред. Оделся я скромно, в обычный костюм серой шерсти, взял трость - мой посох - и надел красную бейсболку, уже ставшую частью моего имиджа, для знакомых. В "Дырявом котле" Хагрид прилюдно "спалил" меня, и стиснув зубы, я раскланивался с парой десятков потасканных выпивох обоего пола, лезущих меня благодарить. Когда меня благодарит человек, которому я вернул жизнь, дал новый смысл жить и ссудил на это денег, прося только работать - я принимаю это, но когда мне тискают руку, своими липкими от пива пальцами здоровяк, всю жизнь ничего тяжелее палочки и кружки с пивом не поднимавший, и просидевший всю жизнь в пивной, тратя деньги более трудолюбивых предков - меня выбешивает. И объект моего бешенства стоял рядом и улыбался, словно это он меня родил, выучил и натаскал убивать Волдемортов. Наконец мы пошли в Косой, я украдкой вытирал пальцы платком, а Хагрид потащил меня в Гринготс, за деньгами. Деньги мне были не нужны, но мне было интересно, как он собирается их брать. Громила отвлёк какого-то гоблина от пересматривания стекляшек - если бы хоть один из этих камней, что они грудами складывают перед собой, был настоящим, то давно венчал бы корону монарха, или хранился в госфонде, я не большой специалист, но знаменитый бриллиант "Орлов", венчающий скипетр Российской Империи, или алмаз "Шах", весьма скромного размера камни, "Шах" размером в кусок толстого карандаша, "Орлов" с половинку крупной вишни; на столах же гоблинов лежали стекляшки, рассчитанные на попытку своровать подобное "чудо", и тем попасть кабалу к этим мелким уродцам. Гоблин, переклонившись через столик, злобно посмотрел на меня, а потом спросил ключ. Ключ у Хагрида нашёлся. Да-а, аврорат прогнил на корню - единственный ключ изъяли у Уизли-старшего, и он должен был быть возвращён мне. Хагрид уже направился к тележке, но я остался стоять. Не сомневаюсь, что Дамблодору крайне интересно, что же такого лежит в моём сейфе. - Ну что же ты, Гарри, идём, - прогудел Хагрид, оборачиваясь. - Полагаю, господин Хагрид, что я имею право попасть в сейф моих родителей, а теперь и мой, в одиночестве. - Э-э... - замялся полувеликан, отроду ничего в Гринготсе не хранивший. - Мистер Гарри Поттер прав, - проскрипел гоблин, стоя у вагонетки, - Он может взять с собой сопровождающего, если только сам того захочет. - Ключ, мистер Хагрид, - сказал я полувеликану, стоя и глядя ему в глаза, - Мне нужен мой ключ, - отчеканил я, видя, что до него не доходит. - Э-ээ... - снова протянул полувеликан, но деваться ему было некуда, и он не стал спорить. Доехав до сейфа, я открыл его, но заходить не стал, а принюхался. Из-за двери не тянуло сладковатым запахом тухлятины, значит в сейф никто не заглядывал. Гоблин отвернувшись, смотрел в противоположную от сейфа, сторону. Я сел в вагонетку, и мы поехали обратно. Хагрид ждал меня на выходе из банка. - Идём, Гарри, - немного растерянно, пробормотал он мне, и повёл меня покупать мантии. Правда, сам он внутрь не зашёл, а сказав, что подойдёт позже, ушёл в сторону паба. У мадам Малкин неплохая одежда, но славится она обслуживанием - быстро, корректно и профессионально. Я заказал мантии из приличного сукна, пару костюмов, подобных тому, что был на мне, и рубашки. Рядом со мной, на примерочном стуле стоял белобрысый мальчик, и смотрел на мои переговоры с мадам Малкин и одежду со странным выражением лица. - Ты грязнокровка? - наконец выдал он, услышав, как мы обсуждаем тонкости кройки моих костюмов, подбой и пуговицы. Я искоса смерил его взглядом, оценил стиль и богатство одежды, и, не сочтя ровней, хмыкнул уголком рта, ответил с непереносимым пафосом: - Разумеется да. Белобрысый вскинулся, и хотел мне что-то сказать, но я повернулся к нему, положил руки на трость, и стал рассматривать это чудо природы, как зверька в зоопарке - с вялым интересом, от скуки только. Белобрысый выдал длинную тираду про грязную кровь, отбросы магического мира, и грязь на его обуви, которую они недостойны слизывать. Я, после упоминания грязи, посмотрел на чистоту его ботинок, ещё раз хмыкнул, подождал, когда он сравнит чистоту моей обуви - безупречно чистую - со своими замаранными в осенней грязи ботинками - и только после этого повернулся к нему боком, снова обратив внимание, на как раз вошедшую мадам Малкин. Белобрысый глотал воздух, но молчал. Правильно - ему объясняли, что нельзя переходить на личности, это повод для дуэли, а продолжать говорить вообще о грязнокровках было унизительно, когда на тебя не обращают внимания. Белобрысый не выдержал, визгливым голоском он начал говорить что-то про моих родителей, меня, и нашу ущербность. Я, не поворачиваясь, от ноги, ударил его тростью в лицо. Белобрысый, даже не поняв, что произошло, слетел со стула, и обрушился на пол. По приставной лесенке спустился и я, подошёл, и стёр капли крови с посоха о его мантию. Критически осмотрел посох, скривился, и вернулся обратно на стул. Белобрысый очумело подёргивал головой, и прижимал руку к быстро опухающему лицу, и переносице - бью я сильно, нос сломан, и скула рассажена, встать он не смог, и принялся тихонечко скулить на одной ноте. Да, измельчали волшебники, измельчали. Мадам Малкин, вернувшись, всплеснула руками подняла белобрысого, остановила кровь заклинанием, но и бровью не повела в мою сторону, а потом из-за ширмы, куда они вышли, послышался срывающийся от боли и обиды голосок, и кто-то твёрдо и быстро зашагал в мою сторону. Я с интересом чуть обернулся. Вошёл Люциус Малфой, мы с ним работали, вот только я был под Оборотным, и он не знал, кто я. Лорд Малфой был рассержен - меньше, чем показывал, и больше, чем мог себе позволить показывать. Серьёзный мужик. Он успел осмотреть меня, что-то оценить, и выбрать линию поведения - я не выглядел полным идиотом, бьющим кого-либо, просто так, а наоборот, не распускающим руки без веского повода. - Мистер Как-Вас-Там... - прошипел Малфой-старший, вставая напротив, и упираясь в трость рукой. - Мистер Поттер, Гарри Поттер, лорд Малфой, - чуть поднял уголки губ вверх я. Ситуация начинала меня забавлять. За оскорбление родителей, тем более "славных", то есть "прославленных в народе", полагалось устраивать "дуэль на месте" - проще говоря, убивать оскорбившего, если тот не успевал защититься, а родне запрещалось мстить - с них брали Непреложный Обет - и этот закон продолжал действовать, его не отменяли. - Мистер Поттер... - проговорил лорд Малфой, осознавая, что мог сказать его сын, и что я мог и имел право сделать. - Вы пришли поговорить о вашем сыне, лорд Малфой, я полагаю, - светски осведомился я, опираясь на трость, и заставляя ногу за ногу. Смотрел я на Малфоя-старшего чуть сверху, что добавляло комичности ситуации. - Вы ведь едете в Хогвартс, мистер Поттер? - я кивнул в ответ, - Тогда я хотел бы просить вас, взять моего сына под неофициальный патронаж. Я чуть не кивнул с одобрительным лицом. Силён мужик. Так сходу переиграть, и вывернуть ситуацию к своей пользе. Неофициальный патронаж, это присмотр без Договора, то есть меня попросили, "по-дружбе", а я присмотрел. И отказывать в такой ситуации мне должно быть неловко... Вот только я не одиннадцатилетний мальчик. - Что ж, хорошо. Но вряд ли я смогу осуществлять патронаж, если мы окажемся на разных факультетах. Политические игры в Визегамоте, дошли и до Хогвартса, - и я чуть поморщился, с недовольством и злостью. Малфой чуть кивнул, в тон мне, и проговорил, наклонив голову: - Достаточно вашего обещания, мистер Поттер, и совместной поездки. Мой сын быстро учится. Тут он прав, если его сын унаследовал гены отца, то... С другой стороны, Малфой, опасаясь за сына, практически никуда его не выпускал, а учиться вести себя по примеру отца... Что же, посмотрим. Я кивнул согласно, и мы раскланялись. Готовые мантии я взял, а за костюмами обещал зайти завтра, и расплатившись и оставив чаевые помощницам, вышел в Косой переулок. Хагрида не было, а идти искать его в баре... И я направился в магазин "зачарованных сундуков, сумок и ридикюлей". Там купил сундук, с чарами лёгкости, сжимания и удобства, попросил тут же наложить чары упаковки и от воровства, расплатился со сразу ставшим уважительным хозяином магазина, сгрузил в сундук вещи, и пошёл дальше, скупая всё по списку. Уже в "Флориш и Блоттс", меня догнал Хагрид, посмотрел, как я небрежно бросаю проглатывающему сходу сундуку книги, как копаюсь в фолиантах, и покупаю пару справочников, и интересный труд о рунах - о чудо! - на старославянском, небрежно отдав за него четыре сотни золотых, и выхожу на улицу. - Э-ээ... Осталась только волшебная палочка, Гарри, - пробасил Хагрид, не осмелившись положить мне руку на плечо. Я осмотрелся, и направился в лавку Олливандера. Старый некромант тут же выскочил сзади, едва мы вошли, и я едва сдержал магию - для него это было и развлечением, и тренировкой, но первый раз, посетив его лавку, мы успели обменяться парой интереснейших заклятий, и мило побеседовали о них, а потом я с удовольствием взял у него пару уроков вивисекции... О, какой редкий специалист и обходительнеший человек! Я был так впечатлён и так доволен, что он показал мне некоторые ухватки и работу сложным инструментом, что рассыпался в благодарностях, и дал неформальное обещание, поставлять всё редкое или необычное, что является для меня рядовым. Расстались мы практически друзьями. Какая ирония - практически бессмертный колдун, некромант, на виду у всех, и даже год рождения указан скорее всего настоящий. Гаррик Олливандер. Изготовитель палочек. Я оценил шутку старого некроманта. - Чем могу служить, господа? - проговорил Олливандер, тараща на нас глаза. Не сдержавшись, я улыбнулся - какой актёр пропадает!.. - Мы бы хотели приобрести палочку, для мистера Гарри Поттера, - проговорил Хагрид, махнув в мою сторону рукой. Некромант уже успел осмотреть мой посох, посетовал, что в своё время не смог обзавестить таким, а теперь уже и не сможет - "опыт, молодой человек, имеет как свои достоинства, так и свои недостати, но это понимаешь только прожив пару тройку сотен лет...". - Гарри Поттер, - и наверняка, чтоб немного развлечь меня, "Олливандер" вытаращил глаза сильнее, и придвинулся ко мне, сделал потешно открытое лицо. Я старался не засмеяться - видеть, как этот человек, как истинный виртуоз, двумя(!) сложными ножами одновременно(!) и помогая себе невербальной беспалочковой магией, разбирает тело человека, попутно успевая давать массу информации, замечаний и отсылок, и при этом не на секунду не теряя контроля... И тут эдакий Док Браун, встретивший Марти в прошлом. - Святые угодники, - тихо пробормотал я, под нос, но "Олливандер" внезапно отвернулся, и... Звук он успел подавить магией, но в зеркальном стекле я увидел, как он расхохотался, и пошёл меж рядов стеллажей с коробочками. - Попробуйте эту, мистер Поттер, - сказал он вернувшись, и подавая мне палочку. Я взял её в руку. Интересно. Это не волшебная палочка, а палочка с наложенным заклинанием, срабатывающим от встряхивания и потока магии. - Взмахните палочкой, мистер Поттер! Я покорился. Из палочки ударил длинный луч, взорвавший большую вазу. - Неет! - возопил "Олливандр", выхватывая у меня палочку и убегая с ней в магазин. Я понял, что долго так не выдержу, и скоро начну ржать и не смогу остановиться. Великий Дуб, некромант! Приносящий палочки детям! И прямо говорящий, из чего - или кого - он их сделал! И с воплями бегающий по магазину, когда дети палят в его сторону заклинаниями!.. Я замычал, от сдерживаемых эмоций. Через полчаса я тихо рыдал от ужимок "Оллиандера", благо Хагрид отошёл и стоял у окна, тупо глядя на улицу. Наконец, некромант успокоился - какое счастье, когда над твоей шуткой искренне смеются и ты можешь посмеяться вместе с ним! - и принёс мне коробку с настоящей палочкой. Я взял её в руки. Джокер. Он же Шут. Ненавижу. Но пришлось изобразить для Хагрида искры и радость, дать старику шесть обычных галеонов, и седьмой, только что, трансфигурированный мной из "золотого карандаша" в кармане, шепнуть - "за великолепное представление, от всего сердца!", поймать ответную понимающую улыбку, и выйти на улицу. От навязываемой Хагридом совы я отказался, и взяв билет на Хогвартс-экспресс, вызвать с помощью новой палочки - "следилка" от Министерства работает и как маячок, для поиска, вот и используют её для вызова автобуса, регистрации и отслеживания магии -"Ночного рыцаря", и доехать до Тисовой. Там я наконец выплеснул накопившийся смех, да так, что пара бойцов, присматривающих за домом, прибежала меня спасать и успели наложить на меня пару сканирующих заклинаний, прежде чем сумел, сквозь слёзы и подвывания, их успокоить. Но до самого вечера я изредка гыгыкал, вспоминая этот потерянный взгляд и ловкие пальцы, держащие палочки, как обглоданные кости. Господин "Олливандер", я ваш поклонник, навеки. С этим я и уснул.