***
- Бенни, идешь сегодня вечером с нами? – Матс задал этот вопрос тихо, не отводя взгляда от своего подноса. Соблюдал конспирацию. По крайней мере, старался. Он смиренно стоял у Хёведеса за спиной последним в очереди на завтрак и делал вид, что их беседа абсолютно невинна и затрагивает тему не важнее чем то, с каким джемом выбрать рогалик – малиновым или абрикосовым. А на самом деле ему не нужны были лишние уши. - Мммм, – невнятно ответил еще не до конца проснувшийся Бенни. – А что будет? - Как в старые добрые времена! Покер на раздевание! - Уууу! – не сказать, что Хёведес проникся его энтузиазмом. - Бенни, очнись! – Матс чуть не обиделся. – Ты что? Это ж такая веселуха! - Я не сплю, я думаю, – Бенни прихватил щипцами из плетеной корзинки еще один рогалик. – А кто еще будет? - Нойер точно, – Матс зашел с козырей. – Швайни мы спрашивали, он сказал «Нет». Андре тоже, да и слава Богу, он в покер играть совершенно не умеет. Пера даже не беспокоим, дабы не травмировать ему психику, у Месута и Сами я еще не спрашивал, но они скорее всего откажутся. Остальных спросим по ходу дня. Но молодняк не трогаем, – Матс тараторил, стараясь вывалить как можно больше информации в единицу времени и не привлекать к их разговору дополнительного внимания. - А где будем играть? – Бенни, словно нарочно, продолжал задавать идиотские непринципиальные вопросы. Матс невероятным усилием воли взял себя в руки и не хлопнул его подносом по лбу для повышения скорости мыслительного процесса, хотя ему очень захотелось так сделать. - У меня. Собираемся через полчаса после ужина. - А что скажет Филипп? – Бенни с недоумением на лице повернулся к Матсу. Типа, нет, тебе показалось, я уже в состоянии размышлять здраво, видишь, стратегией интересуюсь. - Бенни! – Матс с укором посмотрел на него. – Так ты идешь или нет? - Ну, иду, иду я, успокойся… Так что Фил? Он же не любитель таких мероприятий! Он точно нас Лёву не сдаст? - А он пообещал, что если наберется достаточно народу, то готов пожертвовать собой ради общего блага. Потому что, если мы засядем в «Доме образцового порядка», никто и не подумает нас палить раньше одиннадцати. - Ох, Лам – человечище!.. Приду, конечно, – Бенни зевнул и подвинул свой поднос дальше. – Разве ж я могу такое пропустить, куда я денусь… Тряхнем стариной. Матс с облегчением выдохнул: хоть один пункт программы решился положительно. Осталось донести до сознания Хёведеса самое главное. - Бенни, ты меня слушаешь вообще? Я тебе говорю – молодняк не трогаем. - Да слышу я, слышу. - Нет, ты меня не понял, Бенни, – Матс обеими руками взял Хёведеса за плечи и основательно потряс. – У тебя десять часов, чтобы избавиться от Дракслера на вечер. Чего ты так глазами лупаешь? - А как я от него избавлюсь? – растерялся Бенни. - Ну, уж придумай как-нибудь! – Матс безапелляционно сунул ему в приоткрытый рот рогалик и гордо удалился, подхватив свой завтрак.***
На тренировке Бенедикт как-то сторонился его, ближе, чем на пять метров, не подходил, а Матс и не настаивал. Не стоит вызывать подозрений у Дракслера. Пусть он насладится своей дневной нормой общения с Бенни, чтоб вечером не привязывался, а уж Матс потом свое получит… Мануэль Нойер, потягиваясь в рамке, разговаривал с вечно позитивным Томасом. Заметив, что Матс на него смотрит, он лукаво подмигнул и наклонил голову в сторону Мюллера. Матс понимающе кивнул. Томас обернулся, скривился в веселой усмешке и дружелюбно помахал ему. Томас – это подходящая компания. Уж ему-то к раздеваниям и переодеваниям на спор не надо было привыкать – продуется так продуется, плюс один к забавным воспоминаниям команды об этом турнире. Обитатели домика под начальством Пера Мертезакера, кого Матс выловил, по очереди отказывались от чести принять участие в вечерней веселухе, и это было досадно – если насчет Сами и Месута, как ни крути, так и так было ясно, то Цилер или Боатенг могли бы здорово влиться в коллектив. Особенно Жером, который, по мнению Матса, еще в молодежке пятилетней давности хорошо себя зарекомендовал в покере. Зато за обедом на аналогичное предложение положительно ответил Гётце. Тони Кроос, ставший свидетелем разговора, инициативу не поддержал. Короче говоря, по ходу дня народ постепенно подбирался, и Матс поймал себя на том, что уже смакует грядущий вечер. Будет весело, ой, как же будет весело… От радостного предвкушения его отвлек Бенедикт – умеет же человек капитально испортить настроение. После обеда Бенни выловил его в дверях столовой, и выражение его лица сразу заставило Матса задуматься о бренности бытия и вернуться с небес на землю. С таким лицом хороших новостей не говорят, и дело могло касаться только одного. - Матс, а если… - Н-ну? – протянул Матс. – Как успехи? Бенни нахмурил лоб до фирменной складочки. Молчание в данном случае явно означало, что за дело он даже и не брался. - Ай-яй-яй! – не удержался Матс. - А как же ваши соседи? Эрик и Кристоф? Они не влезут? – взялся допрашивать его Бенни, неумело пытаясь отвлечь от главного. – У вас у самих детский сад! - Я ж тебе говорил: Фил поможет. С нашей стороны все заметано. Дело за тобой. Видимо, в голосе у него проскользнуло что-то лишнее, потому что Бенни откровенно насупился: - А я тебе сказал, что разберусь, значит, разберусь. «Надеюсь». Не сказать это вслух Матсу еще хватило мозгов. Если слишком давить на Бенни, он вполне способен дать в ответ, и хорошо, если просто с размаха в бубен – слишком больная тема. С Хёведеса станется сорвать договоренности лишь потому, что он не может отказать Юлиану Дракслеру или не может отказаться от Юлиана сам. Отказать Матсу для него гораздо проще, это мы уже проходили, так что Матс держит язык за зубами, наученный горьким опытом. Мало ли что.***
После второй тренировки Бенни подотстал от группы, чтобы перекинуться с Матсом парой слов по секретной теме. - У нас еще все в силе? – Хёведес держал его за локоть. Если судить по тону разговора, то он был готов сказать «Нет». Матс разозлился. Ох, как же с Бенни трудно! Был бы это кто-нибудь другой, Матс не реагировал бы настолько остро, но Бенни каждым своим взглядом в сторону определенных товарищей по сборной тупым ржавым ножом выдергивал ему вены из-под кожи. - У нас-то да, – Матс взвалил на спину сетку с мячами, переключаясь в режим пофигизма. – А ты отвязался от Юлиана? - Еще нет, – громко выдохнул Бенни. – А почему обязательно надо от него отвязаться, а? Пусть придет. Как ты думаешь? Замолви за него словечко… Еще чего не хватало! Матс осуждающе покачал головой, тем самым выражая всю степень своей неудовлетворенности поведением Хёведеса. Мол, как это ты не понимаешь таких простых вещей? - Сам подумай, Бенни. Знаешь, кто согласился прийти? Я, ты, Мануэль, Мюллер, Гётце. Ты хоть раз играл с баварцами в карты? То-то же. Мы же его разденем в два счета. Оно тебе надо? Бенедикт вроде бы пропустил подъебку мимо ушей, но по прикушенной губе стало ясно, что он принял ее к сведению, и очень даже серьезно, однако предсказать, как он себя поведет, было невозможно. За ужином он утащил Юлиана за самый дальний стол и смешил его какими-то комментариями так, что тот фыркал от смеха на всю столовую, привлекая к себе ненужное внимание. Матс был на грани того, чтобы в открытую встать со своего места, подойти к ним и отвесить задушевный подзатыльник. От такого радикального решения вопроса его удерживали две вещи: безмятежность Мануэля Нойера за соседним столиком и то, что он не мог определиться, кому из этих двоих хотел бы наподдать сильнее – Бенни или Юлиану. К сожалению, вариант с обоими не прокатил бы, потому что один шалькер сразу же заступится за другого, и тогда наваляют уже самому Матсу. Приходилось терпеть. - Хэй! – окрикнул Матса Марио Гётце, решительно подошел к пустому столику возле окна, тяпнул оттуда баночку с зубочистками и тихонько потряс у себя под ухом. Это был ключевой ритуал планируемого вечером мероприятия – в присутствии посвященных обеспечить себе материал для ставок на предстоящую игру. Матс показал Марио два больших пальца – одобрено и учтено. Мануэль тоже одобрительно кивнул. Тут же сбоку с пустым подносом прошел Томас Мюллер и ловким движением стащил зубочистки со стола у Матса из-под носа. Нойер хихикнул, а сидящий с Хуммельсом и ничего не понимающий Эрик Дурм издал глухое «Э?» и удивленно обернулся к Матсу, ища разгадку. Тот только изобразил наигранную растерянность в духе «Что к чему понятия не имею», встал, подошел к заканчивающему трапезу Жерому Боатенгу и со словами «Вы позволите?» взял баночку с его стола. Месут и Сами также заметили этот маневр и оба разулыбались, вспоминая веселые деньки в Швеции. Они догадались, зачем Матсу потребовались зубочистки в таком количестве. - Удачи! – сказал Жером и подмигнул Матсу. Матс в свою очередь обернулся к Мануэлю и вопросительно поднял брови, мол, а ты? Ману показал пальцем на Матса, типа, сам контролируй, встал и гордо прошествовал к стойке раздачи, где среди коробок с чистыми столовыми приборами, банками с приправами и упаковками салфеток стояли нетронутые баночки зубочисток. Вот ведь зараза, всегда все заранее продумает! Гётце, наблюдающий за этой сценой из дверного проема, напоследок громко заржал и скрылся из виду. Выходит, без условного капитала оставался лишь Бенни. Матс и Мануэль заговорщицки переглянулись. Ману поиграл бровями, растянул лучезарную улыбку и направился к столику, где тот все еще сидел с Юлианом. Одному богу известно, видел Бенни, что остальные запаслись зубочистками, или нет, но если он не передумал всерьез, то он должен сделать то же самое прямо сейчас. - Юле, можно тебя на минутку? – елейно произнес Мануэль, положил свою широкую ладонь Дракслеру на плечо. – Бене, ты не против, если я ненадолго похищу у тебя Юлиана? – Он сказал это так, что ни у кого из присутствующих не возникло даже мысли ему возразить. Бенни было вякнул: «Да мы, в общем-то, ничего такого важного не…», Юлиан встал, собрал посуду на поднос и в сопровождении Мануэля вышел на веранду столовой. Тот все не отрывал руки от Юлиана, направляя его движения в нужную сторону. Зрелище было странноватое. - Это чего они там обсуждать собрались? – подозрительно поинтересовался Бенни. Матс схватился за волосы: - Какая хрен разница, Бенни, бери зубочистки, ты один без капитала, мы все уже готовы! - Бля! – с чувством сказал Хёведес и сунул в карман зубочистки со своего столика. – Ну, все, все, теперь ты доволен? Матс молча смотрел на него несколько секунд. Вот что у Бенни за манера перекидывать с больной головы на здоровую? Он же и сам прекрасно знает правила. - Без четверти восемь увидимся. И на твоем месте я бы сейчас воспользовался моментом и сбежал от него без объяснений, – сухо сказал Матс, тренируясь постигать дзен. Он вернулся к своему столику, чтобы отнести опустевшие тарелки и стаканы и забрать Эрика, который без него не собирался уходить с ужина, а потом едва ли не вприпрыжку побежал переодеваться в основную форму. До оговоренного срока оставалось чуть больше тридцати минут.***
Перед игрой в «Домике образцового порядка» атмосфера была на редкость расхлябанная, пожалуй, сказался факт, что Филипп Лам покинул доверенный ему пост. Он, как и договаривались, взял под белы рученьки Эрика и Криса и отчалил в неизвестном направлении, пообещав Матсу и Мануэлю заранее сигнализировать о своем возвращении. Сам же Матс старательно готовил свою комнату к предстоящему вечеру, чтоб не пришлось отвлекаться. Здесь было все: и ненавязчивая музычка для фона, и подушки на стулья, и несколько бутылок минералки, и печеньки на закусь, и яблоки с бананами из стратегических запасов. Мануэль с усердием помогал ему, притащил стулья, чтобы на всех хватило, но затем под каким-то туманным предлогом отошел и как в воду канул. Уже подтянулись и безалаберный Томас, и постоянно опаздывающий Гётце, а Ману как сквозь землю провалился. В форму он точно переоделся, Матс сам видел, а вот что случилось потом… Было без десяти, когда к ним предпоследним присоединился Бенедикт. Он был излишне напряжен и очевидно нервничал. Матс не выдержал: - И как? - Жестко. Сказал, что на минутку отойду, пожелал всем доброго вечера и слинял. Он так и остался на лежаке. Наверно, думает, что я еще вернусь…И где там черти носят Ману? – спросил Бенни, переводя стрелки с неприятной темы. - Да небось в бассейне полощется… – начал было Томас, но не успел договорить. - А вот и мы! – Нойер оказался легок на помине. Матс с облегчением улыбнулся. Ну, слава богу, устроилось. И тут за широкими плечами вратаря внезапно появилась до боли знакомая темноволосая макушка. Матс поморгал, пытаясь удостовериться в том, что ему показалось, но это были не галлюцинации – в комнату вошел Юлиан Дракслер, немного смущенный, но при полном параде. Гётце и Мюллер отреагировали на его появление нейтрально, что неудивительно, они же были не в курсе перипетий под девизом «Молодежь не трогать». Донельзя довольный произведенным эффектом Мануэль практически лучился собственным светом. Матс от удивления никак не мог закрыть рот. Бенедикт прошил его офонарелым взглядом, где явственно читалось: «И нах ты меня тогда так грузил с самого утра?», а Матс беспомощно развел руками: не привлекать к игре новичков сборной предложил ему сам Нойер. Получается, Юлиана он за новичка не считал? Нет, ну, если подходить к этой теме формально, то да; Крамер, Дурм, Гинтер, Мустафи – вот кто был зеленой молодежью Бундесманншафт по определению. По сравнению с тем же Вайденфёллером, которого впервые вызвали в сборную около полугода назад, Дракслер мог считаться чуть ли не завсегдатаем. Но вот чтоб настолько – это перебор, Матс был уверен, что понял Мануэля совершенно однозначно… Чертовы шалькеры! Все у них не так, как у нормальных людей! У него в голове не укладывалось. Пацану же всего двадцать лет! Они в его возрасте едва успели выиграть молодежное Евро-2009… Нахрена Ману его припер, может кто-нибудь ему объяснить? - Это что? – первым не вытерпел Бенни. Его фраза была обращена главным образом к Мануэлю. Тот радостно оскалился: - А мне случайно по дороге попался Юлик, и я решил его тоже позвать. «Ни фига себе, случайно, это где ж надо было так ходить?» – подумал Матс, представляя Дракслера, мечущегося в поисках Бенни по базе и заглядывающего во все возможные места. - Привет, Бенни, – добавил Юлиан от себя, нервно одергивая край футболки. – Почему ты не сказал, что у вас такие грандиозные планы на вечер? Тот недвусмысленно скосил глаза на Матса: - Ну, понимаешь, как-то так спонтанно получилось… Просто не успел… Вот, блин, гельзенкирхенская компашка попалась! Один случайно, второй спонтанно, как сговорились, блин… Матс был вынужден расплывчато подтвердить сказанное: - Ээээ… Ну, присоединяйся! Правила знаешь? - Ты имеешь в виду, что ставки принимаются перед переменой, но можно не поднимать? – Юлиан Дракслер явно был хорошо информирован об устоявшихся издавна обычаях, и Матс догадывался, кого им за это надо благодарить. Убил бы. Что за длинный язык у Бенедикта! Тот и сам ощутил неловкость от поведения своего протеже. - А на что ты будешь играть? Гётце засуетился, почувствовав неладное. Томас напротив, невозмутимо сидел и болтал ногами. - У меня есть, – сказал Юлиан, сжав губы в тонкую нитку. – Ману подтвердит. - Подтвердю, – Ману пригладил волосы, стукнул по столу своей баночкой зубочисток и уселся спиной к двери, всем своим видом показывая, что дальше копаться в этих деталях он не намерен, поэтому тему Дракслера лучше считать закрытой. – Но в принципе можно поднимать ставки после второго круга обмена на сколько угодно, – добавил он, потягиваясь и устраиваясь подобнее: одной подушки под задницей ему было маловато. – Вдруг захочешь рискнуть. Бенни возмущенно засопел. Таких советов Юлиану он бы точно не стал давать. - Минутку! – Матс пошел в комнату к Филиппу Ламу, чтобы забрать оттуда еще один стул. Тем временем Бенни усадил Юлиана напротив себя, наверно, для того чтобы максимально контролировать игровой процесс с его стороны, и Матсу, чтобы занять место за столом, пришлось всобачивать стул куда придется. Получилось между Бенни и Ману. Главное, что не рядом с Томасом – этот любит посмотреть в чужие карты одним глазом. А то и обоими. - Ну, в общем, да, ставки ограничены только твоим наличным капиталом, то есть, зубочистками, – продолжил объяснять Бенни, наполняясь уверенностью в себе. Ему-то, естественно, было не впервой что-то объяснять Дракслеру. – Проигравший снимает с себя что-либо из формы, один проигрыш – одна вещь. Играем до первого оставшегося без трусов. - Или пока не спалит тренер. Ну, не исключен еще вариант, что нас разгонит Фил, – предположил Мюллер. Вероятно, для него это было более-менее привычно. - То, что снимают отдельно, считается за единицу, – уточнил Гётце. – Шорты – одна штука, носков два. Бутсы в расчет не берем. - Можно и шмотку поставить, если зубочистки выйдут, – как бы невзначай вставил Мануэль, и Матсу точно не показалось, что Бенни попытался пнуть Нойера под столом. – Мало ли. - Ага, – кивал Юлиан, изо всех сил изображая понимание. - Носки идут по десять, футболка за пятнадцать, шорты – двадцать, до трусов еще никто ни разу не заигрывался, так что пусть будет сорок, – Мануэль закончил вводить Юлиана в курс дела. - Капиталы осмотрим? – поднял вопрос Матс. - А то! Фишка заключалась в том, что играли в первую очередь на зубочистки как на интерес, а уже потом на раздевание. Зубочистки были тем капиталом, который обеспечивал принятые ставки, – и каков это капитал окажется, точно никто не знал до начала игры, потому что их воровали в самый последний момент при свидетелях. Можно утащить непочатую коробочку, а можно было напороться на полупустую упаковку. Обычно же попадалось среднее между этими двумя крайностями, что позволяло играть с азартом. Матс мог быть вполне удовлетворен своими «финансами». Бывало и хуже. - У кого рука легкая? – спросил Марио. - У Матса, – пробасил Мануэль, протягивая тому колоду без лишних разговоров. - Да, – добавил Бенни. Томас кивнул, мол, пусть будет, и ободрительно улыбнулся, Юлиан напрягся, но промолчал. Матс и не спорил, он часто был распасовщиком. Ему нравилось чувствовать некую ответственность за ситуацию и быть в центре внимания, да и карты в руку. Хотя его нельзя было назвать большим везунчиком. Вот в свое время Марко Марин или Бен-Хатира… Раздав по пять карт, Матс сосредоточенно уставился в них, ибо у него не было ничего выше восьмерки, так что накрутить нечто серьезное с ходу не получалось. А с другой стороны – почти готовый стрит: восемь пик, шесть бубен, пять пик, тройка пик и двойка треф. Сюда б четверочку… Или флэш, еще лучше, но рассчитывать на то, что ему теперь валом повалят пики, было глупо. Мануэль слева сидел с каменной физиономией. Насколько помнится, в картах ему несказанно перло, поэтому надо внимательно присматриваться, сколько карт он будет менять и куда задерет ставку после второго обмена. Дракслер смотрит в свои карты, словно не соображает, что это за штучки такие. «Ох, намучаемся мы с ним сегодня», – непроизвольно подумалось Матсу. Гётце вдумчиво раскладывает карты по одному ему ведомому порядку. Мюллер как лыбился во время раздачи, так и продолжает любовно пялиться в свои карты, и поди пойми, что там творится. Бенни – Матс чуть-чуть поворачивает голову вправо – чешет затылок. И все. - Три? – вяло спрашивает Мануэль и окидывает взглядом присутствующих. - Поддерживаю, – отвечает Томас. Бенни кивает. - Куда деваться, не носки же сходу ставить, – Марио красноречиво косится на сползающие гольфы Томаса. Ноги Мюллера торчат во все стороны. - Без вариантов, – соглашается Матс. Первый круг торга традиционно проходит под знаком трех, больше обычно никто не предлагает, поэтому он начинает обмен слева направо, не интересуясь, разбирается ли Дракслер в этих тонкостях. Просто неохота портить себе настроение мыслями о том, что еще Бенни мог ему рассказать о молодежном Евро и что из рассказанного Юлиан до сих пор помнит в деталях. Пренебречь, вальсируем. Три так три. Мануэль меняет одну карту, и по его лицу на полсекунды проходит тень разочарования. У Дракслера явная паника в стиле «Что делать, куда бежать?», но, поменяв две карты, он с облегчением выдыхает. Гётце тоже меняет две. Судя по тому, куда он их пристраивает, никаких радикальных перестановок в его позициях не произошло. Мюллер меняет одну карту, Бенни тоже. Понять, что произошло в их раскладах, невозможно. Матсу же кровь из носу надо думать, что сплавлять из перспективного стрита – крайнюю восьмерку или двойку. Он отдает двойку и получает шестерку пик. Это намек на то, чтоб собирать флэш повыше и избавиться от несчастной бубны? Стрит-флэш призрачно маячит на горизонте, а тут все только закрутилось… На втором круге торга с подачи Мануэля ставки зависают на пяти зубочистках. Видно, что Юлиан слишком настороженно относится к происходящему, больше сосредоточившись на том, чтобы показать себя крутым профи в покере, чем реально на игре. Бенни, ясен пень, исходил потом скорее из-за Юлиана, чем из-за собственных карт. Томас парил в облаках, не забывая то и дело стрелять глазами в карты Бенни, Ману рулил делами, Матс все еще был не в своей тарелке, и лишь Марио Гётце нетерпеливо елозил на стуле и с надеждой косился в сторону бананов. Кажется, темп игры, в обычных условиях достаточно быстрый, был ему не по нраву. Матс тасует. Ману опять меняет одну карту. Юлиан тоже одну – заметно трясущимися руками. Что-то там у него не получилось, судя по тому, как он поджимает свои почти невидимые губы. Бенни ощутимо напрягается под правым локтем Матса. Гётце меняет две карты, и один черт знает, что там у него теперь получилось. Мюллер меняет одну. Бенни меняет две карты и принимается теребить мочку уха в раздумьях, но сразу же сам себя обрывает. Матсу приходится решать насчет бубновой шестерки и единственной пары… А, черт. Вместо бубновой шестерки выгадал червовую. М-да. А так бы с тройкой сидел, хотя тройка из шестерок тоже не бог весть какой навар… - Семь? – предлагает Мануэль. - Пас, – один за другим отзываются Марио и Матс. Ну не лезть же ему на первом раунде с парой шестерок? Томас с искренним азартом торгуется, Юлиан подхватывает, Ману и Бенни принимают, так что ставка постепенно ползет к десяти и там и замирает. Бенни в конце концов задирает ставку на двенадцать, и здесь пасует даже Дракслер, но Ману не поддается, и они втроем торгуются еще с минуту. В результате Бенни сгребает к себе кучу зубочисток и открывается: у него две пары – тузы и дамы, весьма неплохо для первого захода. Матс хвалит себя за сдержанность и благоразумие. После этого за столом как-то сразу потеплело, осталось чисто игровое настроение. Парни расслабились и разговорились. Гётце взялся за банан, Матс бы тоже к нему присоединился, но руки были заняты раздачей. - Будем считать, начало положено, – Мюллер с любопытством наблюдает за тем, как Бенни собирает выигранные зубочистки в коробочку. - Хорошее начало, – задумчиво тянет Юлиан. Что он в действительности хочет сказать, понять нельзя: голос тихий, глаза горят, ладони смиренно лежат на столе в ожидании карт, ноги нервно выбивают музыкальный мотивчик. Запутанный клубок противоречий, а не человек. Матс любуется своими картами. Ну вот, теперь черви – дама, пятерка и двойка, плюс валет пик и пятерка треф. Еще одна попытка флэша? Ману и Юлиан синхронно хмыкают и тут же перекидываются озлобленными взглядами. Гётце заново раскладывает свои карты. Мюллер радостно осматривается по сторонам: - А ты точно помешал, у меня те же самые карты, что и в прошлый раз! Эта фраза заставляет Дракслера напрячься. Матс игриво посылает Томасу воздушный поцелуй и добавляет веское «Нахуй!». - Пять? – задирает ставку Ману. Звучит здраво – подняли, но совсем немного. У Ману потрясающее чутье на обстановку вокруг. Дракслер поддерживает, Бенни кивает, Гётце бурчит с набитым ртом «Угу», и его щеки покрываются румянцем. Ману меняет две карты и растекается лужей счастья – привалило так привалило. Юлиан меняет одну и сопит, косясь на Ману. Гётце тоже меняет одну карту, как-то успокаивается и перестает жадно уплетать банан. Мюллер меняет две карты. Он все так же радостно лыбится, подтягивает гольфы, но что там у него в картах, фиг разберешь. Бенни меняет две и сидит, в растерянности перебирая зубочистки в коробке. Матс решает собирать черви и действительно, разживается девяткой – и семеркой пик. Флэээш, приди… - Окей, семь, – начинает Мюллер. - Семь, – Мануэль присоединяется. Матс мычит в знак поддержки. - Да, пусть, – и Бенни туда же. Гётце подбрасывает зубочистки в общую кучу. Юлиан следует его примеру. Матс снова на раздаче. Ману меняет одну карту, после чего глубоко вдыхает с облегчением, и это заставляет Дракслера нервничать. Что там у него? Ничего хорошего. Гётце тоже загадочно молчит на полученное. Мюллер меняет две карты и продолжает лыбиться, хоть комнату освещай его улыбкой. Бенни меняет две карты и гаснет, возможно, свою удачу на сегодня он растратил в первом же круге. Матс меняет одну и… Туз треф. Черт тебя дери. - Я пас, – объявляет он. Гётце и Нойер яро торгуются, по ходу дела доводя ставку до двадцати. - Опупеть, – констатирует Мюллер и сдается. Шалькеры обмениваются многозначительными горячими взглядами. Матс невольно сравнивает это с молчаливым диалогом, после которого и Бенни, и Юлиан, словно придя к компромиссу, складывают карты. - Вскрываемся? – предлагает Гётце на двадцати двух. - Ты или я? – парирует Мануэль. Кое-кто сейчас потеряет не только ставку, но и деталь гардероба. Марио кладет на стол фул-хаус: три восьмерки и две дамы. Мануэль задумчиво чешет лоб и выдает: - С тебя носок, – и гордо раскрывает три туза и две тройки. Гётце ахает, лупит кулаками по столу и снимает носок. Ману гребет зубочистки к себе. - Они у меня с самого начала были, – басит он, видимо, о тузах, и дружески подмигивает Матсу. Матс раздает карты в третий раз и постепенно приходит к выводу, что это просто не его вечер. Опять пики – король, валет, семерка, двойка. Что ж ему в этот вечер так призрачные флэши-то маячат, а? Тем временем Мануэль по-прежнему спокоен, как удав, а Дракслер неприятно суетлив – флэш-рояль парню привалил, не меньше, раз он не может сдержать распирающих эмоций. Гётце постепенно краснеет целиком, Мюллер щурится, а Бенни на миг демонстрирует складку на лбу. Короче, атмосфера среди играющих медленно, но верно накаляется. После торга Ману осторожничает и меняет одну карту. Юлиан тоже радостно избавляется от чего-то и боится выдыхать после обмена. Гётце скидывает пару и довольно угугукает. Мюллер меняет две карты, загадочно бросает им «Ах, вот вы как?» и уходит в раздумья, что производит достаточно забавное впечатление при его извечно шутовском поведении. Бенни меняет две карты и снова хмурится. Матс меняет девятку бубен на шестерку червей и нетерпеливо сопит. После второго торга на кону стоят десять зубочисток, и Матс сдает карты. Ману меняет две карты, чем ставит Дракслера в полный тупик. Гётце меняет одну карту и краснеет еще больше – нервы у парня никуда. Мюллер во второй раз меняет две, но уже не разговаривает с ними, что должно означать, судя по всему, высокий градус напряжения. Бенни качает головой. Матсу нужна карта пик… но он достает черви. Черт. Торговаться ему теперь не за что, и он сразу же пасует. - Пятнадцать, – нагловатым голосом объявляет свою ставку Дракслер. - Придержи коней, – говорит Бенни. – Двадцать. - Я пас! – захохотал Томас. - Томас, блин, кончай ржать! – с укором говорит ему Юлиан. - Слушайте, анекдот в тему вспомнил. «Бабушка, Вы возле ипподрома живете, Вам лошади не мешают? – Нее-ее-ее-ет!» - Не смешно, – Юлиан очень, очень серьезен. У него там нечто. Матс поймал себя на том, что переглядывается с Марио. Они оба в этой ситуации вспомнили одного и того же человека. Но Лукаш по крайней мере рассказывал смешные анекдоты, а принцип, по которому выбирал шутки Томас, Матс так и не уловил. - Это он на кодовое слово, – объяснил Мануэль. – Окей, двадцать. - Ну уж нет, – говорит Марио, сбрасывая карты и потянулся за следующим бананом. «Эдак он лопнет, совсем себя не бережет, наш маленький обжора», – подумал Матс. - Двадцать две, – говорит Юлиан. - Нет, вы это видели? – смеется Мануэль и сдается. - Двадцать две, говоришь? Окей, – Бенедикт задумчиво смотрит на Юлиана и подбрасывает зубочисток в кучку. У Матса создается впечатление, что он может прочесть его мысли – чем быстрее дать Юлиану по ушам, пока на нем есть что-то еще, кроме шорт, тем меньше он будет рисковать, доводя до крайностей. Шалькеры остаются в игре один на один. Юлиан тоже докладывает и открывается; у него стрит – невысокий, но-таки самый настоящий: шестерка и пятерка пик, четверка бубен, тройка треф и двойка бубен. Хёведес разом выкладывает поверх его карт флэш из червей. Ха! Юлиан обреченно взирает на это, выдыхает и сдергивает носок. Бенни широко улыбается. То, что Юлиан проиграл именно ему, пожалуй, для него частично снимает мутный осадок от самого факта, что Дракслер постепенно стал оголяться. - Я не хочу дальше раздавать, – говорит Матс. – Не прет ваще. Это последний круг, окей? На этот раз у него четыре черви – валет, восьмерка, семерка, шестерка. И пятерка треф. Сколько раз он пытался собрать флэш? Не отделаться ли стритом? Если сплавить вальта… Ага, в почти невероятном шансе на четверку или девятку. С другой стороны, червей в колоде все равно больше, чем четверок, хотя, если подумать, сколько их сейчас угнездилось у него в руке, так шансы считай что равны… Пока Матс над этим раздумывает, ему уже не до прочих игроков. Первый торг доходит до пяти, и это нормально, самое то. Ману меняет две карты, Юлиан тоже две и затем старательно их перекладывает. Гётце тоже меняет две и бледнеет. Мюллер и Бенни меняют по одной. Матс сбрасывает пятерку треф. «Это точно самый последний раз, когда я пытаюсь собрать флэш», – обещает он себе и смотрит на полученный трефовый туз. Ну как в кино. И что прикажете с ним делать? Зла не хватает. Торг идет ни шатко, ни валко, в результате ставки повышаются до десяти – у кого-то в коробочках с зубочистками слишком отчетливо проявилось дно. Ману меняет две карты, черт знает, что он задумал… Юлиан отдает одну карту и чуть не плачет. Гётце скидывает одну. Мюллер две. Бенни тоже две. Матс избавляется от своего приблудного туза… и оба-на! Наконец-то! Десятка червей! Пока Матс приходит в себя от нежданной радости, Бенедикт, Томас и Юлиан пасуют. Вот надо же, а он сейчас трусы готов поставить!!! Марио кусает губу и объявляет: - Двенадцать. - Принимаю, – Матс успешно притворяется, что он спокоен. - Двенадцать так двенадцать, – Нойер одобрительно потирает ладони. – Только я пас. - Пятнадцать? – вопрошает Марио, и они остаются в игре вдвоем. Гётце докладывает зубочисток: - Ты или я? Матс кивает ему и мысленно прощается с носками, но у Гётце стрит, и Матс с облегчением пригребает зубочистки к себе. Все. Лимит удачи можно считать исчерпанным. Гётце хоть и босиком, зато при бананах. - Пусть Ману сдает. Мне надоело. - Ладно, – тот не против. Пока он тасует колоду и раздает, Матс потягивается, но потом ему снова становится не до смеха. Ну и рука у Нойера! Матс нервно утер лоб. Трефовые валет и семерка и опять черви – дама, пять, двойка. Они прям-таки его преследуют. Дракслер равнодушно меняет две карты. «Я не я буду, если у него там не тройка», – приходит к выводу Матс. Гётце меняет пару и нетерпеливо вертится на стуле. Мюллер меняет две карты и сам себе кивает. Бенни тоже меняет две. Матс ловит взгляд Юлиана, направленный на Бенни, и решает скинуть трефы, раз уж прут ему сегодня черви, и они его не разочаровывают – до кучи еще и семерка привалила. Плюс пятерка бубен. Ну, не все сразу. Мануэль меняет две карты. Торг идет совсем вяло, ставки по четыре. Дракслер меняет две карты. Гётце тоже. Мюллер обреченно выдыхает. Бенни облизывается. Матс потеет. Пятерка бубен… Дама пик. Что ж, хотя бы пара… Торг поднимает ставку до пяти зубочисток. Кажется, Ману раздал хреновые карты не одному ему. Матс пасует, остальные вяло торгуются на семи, потом все пасуют, и зубочистки забирает Юлиан. Матса не подвела интуиция – у него тройка тузов. - Чертовски жалко! – хвастливо заявляет тот. – Такие карты, а никто повышать не хочет! Матс перебрасывается взглядом с Бенни, который едва удерживается от фейспалма, и Матс разводит руками. Тем временем Ману раздает карты, что-то мурлыкая себе под нос. М-да. Таких карт у Матса еще не было. Как говорится, одни морды: два короля, дама, валет и восьмерка пик. Мюллер теребит губу. Ману каменно спокоен. Юлиан недоуменно пялится на свои карты. Торг останавливается на пяти. Юлиан меняет две карты. Судя по дерганому движению его колена ему это не особо помогло. Гётце меняет одну, и после обмена у него багровеют щеки. Мюллер продолжает теребить губу и меняет две, после чего задумчиво сводит брови к переносице. Бенни хмыкает и меняет две. Матс избавляется от восьмерки, чтобы получить тройку червей. И как с этим всем выкручиваться, становится совершенно непонятно. Ману меняет одну карту и тут же задирает ставки до десяти. Мюллер тоже гнет. Матс бережет своих королей и по мере сил поддерживает имитацию бурной деятельности. Юлиан и в этот раз меняет две карты, Гётце меняет одну, но толку от этого чуть, если учесть, с какой самоотдачей он взялся за новый банан. Как бы ему после не поплохело… Мюллер меняет одну и поднимает глаза с настолько холодным выражением лица, что от одного его вида становится неприятно. Бенни меняет две карты. Матс сбрасывает тройку с валетом до кучи и остается при своей паре – туз бубен и шестерка пик ему как мертвому припарки. Торг еще не успел начаться, а Юлиан и Марио сразу пасуют. Ману чешет лоб и поднимает на двенадцать. Бенни принимает и ласково гладит свои карты по верхнему краю. Матс решает, что с парой королей ему здесь делать нечего и тоже пасует. Мюллер задирает ставку на пятнадцать. Ману внимательно рассматривает его и пасует. Бенни принимает. Что ж у него там, интересно… Хёведес одну за одной выкладывает бубны – двойка, пятерка, шестерка. Пауза. Дама и король. Мюллер громко выдыхает: - Ну ладно, ладно, красавчик. Бенни улыбается и дергает его за футболку. Мюллер показывает язык: - Свою снимай. У меня каре. И это действительно каре из десяток. - Ничего себе! - Я тебе носками отсыплю, – ехидничает Бенни, обнажая левую пятку. Мюллер высовывает кончик языка, перекладывая зубочистки к себе в баночку. - У меня был стрит, – сообщает Ману. – Я вовремя остановился, – он разворачивает свои карты с восьмерки до четверки и с этими словами берется тасовать колоду. Мюллер встает и складывает снятые носки горкой у порога комнаты. Матс изучает доставшуюся ему мелочь – девятка треф, шестерка и пятерка бубен, четверка треф и туз пик. Это никуда не годится. Дракслер и Гётце обмениваются разочарованными вздохами. Ману спокоен. Уж себе-то он сдал, как пить дать… Торг доходит до четырех без особого энтузиазма. Юлиан меняет одну карту, и по его слегка удивленному лицу Матс видит, что теперь у него есть некий план. Гётце меняет одну, Мюллер сбрасывает две, и полученное заставляет его растерянно переложить пару оставшихся карт на край. Бенни явно думает пойти по его стопам, решается на две и опять морщит лоб. Матс меняет свой туз пик на аналогичную четверку. Ману меняет одну карту. Торг поднимает Томас, на кону по шесть. - Никто же не против немного повеселиться? – предлагает он. - Не с моими картами, – отрезал Бенни. - Шесть – это какое-то адское веселье, как на похоронах, – добавляет Марио Гётце. Юлиан меняет одну карту и буквально гаснет, похоже, его планы кардинально обломались на корню. Гётце меняет одну и пожимает плечами. Мюллер меняет две и улыбается. Бенни меняет две и сглатывает. Матс решает, что ему эта пара четверок нах не нужна и получает взамен туз и восьмерку треф. Ничего не поделаешь. Ману меняет одну. Торг не идет. Наверно, все сидят с такой же фигней, как и у Матса. Юлиан отважился урвать банк, но с парой восьмерок это трудно, и он лишается второго носка. Банк забирает Мюллер с парой десяток. - Хреновые карты, – резюмировал Гётце. – Пусть теперь Томас сдает. Никто не возражает? - Да мне пох, – Мануэль протянул карты Мюллеру. - Да пожалуйста, – взял колоду тот и сосредоточенно принялся мешать, посвятив этому минут пять, за которые Матс и Ману успели сгонять в сортир, Бенни сменил музон в колонках на что-то местное с барабанами и дудками, а Марио сожрал еще один банан. Хорошо, что у них в запасе еще полно бананов, чего, увы, нельзя сказать о зубочистках в баночке Матса, хотя он играет очень осторожно. - Карты, деньги, два ствола! – объявляет Томас, раздавая. – Поберегись! Матс старается понять намеки судьбы – пятерка бубен, семерка бубен, семерка червей, валет треф и валет червей. Так-то получается две пары на руках, неплохо для начала. Охотиться на бубны или на черви? Или к черту сомнения, рискнуть собрать пару повыше, чем семерки? Или от добра добра не ищут, и умнее всего было бы разменять наудачу пятерку, мало ли что из этого выйдет? Судя по тому, как Бенни перекладывает карты туда-сюда, ситуация у него приблизительно такая же, как и у Матса – варианты есть, но все какие-то разнокалиберные, не знаешь, что выбрать. Гётце за неимением банана вдумчиво жует нижнюю губу. Мюллер мелко-мелко моргает. Мануэль мотает головой в такт музыке. Юлиан Дракслер заводит торг на пять зубочисток. Бенни меняет две карты. Матс скидывает бубновую пятерку, чтобы получить трефовую десятку и в очередной раз задуматься о парах и перспективах флэша из треф или червей. Нойер меняет две. Дракслер меняет две. Гётце меняет одну – осторожненько-осторожненько, чтобы не спугнуть. Сам Мюллер меняет две. Пока он сдает карты, торг идет в таком же вялом темпе и ступорится на семи. Бенни опять меняет две – ну и бардак же у него в картах, судя по всему. Матсу терять нечего, кроме двух пар, и он меняет свою десятку. С полученной четверкой бубен он остается при своем. Ману меняет одну карту. Юлиан меняет две и закатывает глаза в потолок в бессильном отчаянии. Гётце меняет две. Мюллер тоже. Похоже, у кого-то тройка образовалась… А у Матса две пары… Черт. Рисковать незачем, при таком незначительном количестве зубочисток носки ему еще потребуются. Скоро играть не на что будет даже с такими умеренными запросами, все-таки надо сдерживаться. Мюллер поднимает ставку на две зубочистки. - Ну, народ, экспрессивнее, энергичнее! – подкалывает он. – Можно ставить майки и шорты, тоже сгодится! Я разрешаю! - Тебе охота посмотреть или похвастаться? – роняет Мануэль. – Десять. - Ну блиииин, – протянул Бенни. – Десять и ни носком больше. - Принимаю, – решительно сказал Гётце, похлопывая Томаса по спине. – Десять. Если бы у меня были носки, я бы поставил, но у меня их уже нет. Сорри, дорогой. - Одиннадцать, – веско вставил Томас. - Я пас, всё, – сказал Бенни. - Бенни, ты не рискуешь, – заметил Юлиан. - Мне карта не идет, – пытается оправдаться тот. - Не верь ему, – махнул Нойер. – Он всегда так говорит первые два часа. Потом раскочегарится, вот увидишь. Двенадцать. Юлиан обиженно засопел. Он, конечно, с трудом переваривал тот факт, что кое-кто знаком с Бенни и его привычками дольше и ближе, чем он. - Если и повышать с такими картами, как у меня, – вздохнул Мюллер, – то тоже, не выше, чем до пятнадцати. Что скажете? - Ну, ты прям ва-банк, – гоготнул Нойер. – Окей, пятнадцать. - Пятнадцать, – Юлиан нахмурился. - Хорошо, – сказал Матс. – Я в игре. Пятнадцать. - Нет, – сказал Марио. – Не могу себе позволить. - Значит, пятнадцать, принято, ставок больше нет. Кто начнет? Матс и Юлиан молча переглянулись, зато отозвался Мануэль: - Сам заварил, сам и… Давай я? Он медленным расчетливо показным движением опустил свои карты на стол: - Тройка! - Х-ха, – выдохнул Мюллер и стал выкладывать карты по одной: шестерка треф, семерка пик, восьмерка треф, девятка червей, десятка червей… - Ой, нет! – Матс был готов разорвать свои две пары на клочки и съесть. - Бубновый валет! – застонал Дракслер. - Стрит, – выдохнул Хёведес. – Ну, ёпта, Юлиан! Доигрался до футболки! - М-да, стрит, он самый, – кивнул Мануэль, снял носок и пододвинул Томасу зубочистки. – Надо спокойно признавать свои поражения, – добавил он. – К тому же противник достойный. Матс чертыхнулся и тоже стянул носок. Томас рассмеялся: - Вот обидно донельзя! На такую фигню такие карты прут. Юлиан разделся и получил от Гётце пальцем в обнаженные ребра: - Горячий гельзенкирхенский парень скоро продуется в пух и прах! - Еще один такой рисковый заход, Юле, и ты получишь от меня затрещину, – пригрозил Бенни. Юлиан в ответ показал ему язык. - Еще скажи, что вечером ты его строго накажешь, – посоветовал Мануэль. К тому моменту, когда Томас раздал карты, Матс не смог унять смех. У него опять все красное – король бубен, валет червей, восьмерки и семерка червей. Он решает остановиться на ставшей уже традиционной сборке флэша из червей, ничего получше ему не светит. Ману качает головой. У Юлиана на лице пляшет глупая растерянная улыбка. Бенни после ремарки Мануэля стыдится лишний раз пикнуть, и после первого формального торга он меняет две карты. Сам Матс вместо бубен получает две девятки – треф и червей – и продолжает следовать избранной тактике: черви так черви, вполне жизнеспособный вариант. Мануэль меняет две. Юлиан тоже. И Гётце. Мюллер тоже поддерживает. Можно предположить, что у всех в картах царит редкостный разброд, зато торг оживляется, доходит до семи зубочисток, но игроки осторожничают, выжидая до второй перемены. Бенни меняет две карты. Матс получает бубнового вальта и остается с никчемной парой. Ману меняет две, спокойно. Юлиан меняет одну. Гётце тоже. Мюллер меняет одну, сразу же следом еще одну и напрягается во второй раз. Матс не решается поддержать его ставку и пасует. Юлиан тоже, но подействовали скорее угрозы Бенни, чем здравый смысл. Мюллер задирает, Мануэль принимает, Бенни и Марио тоже докладывают в кучку из зубочисток до десяти. Мюллер опять поднимает: «Двенадцать». Гётце опять принимает. Бенни отваливается и идет пить минералку. Мануэль соглашается: «Пятнадцать!», и Томас с воплем «Ы!» сдается. - Дуэль! Ты и я, – Марио смотрит исподлобья. – Пятнадцать. - Восемнадцать, – говорит Нойер. - Двадцать, – повышает Гётце. Ему сейчас нет никакого дела до бананов, и это знак для посвященных. - Нет, это уж слишком, – с досадой цыкает языком Мануэль, сбрасывая тройку дам. Марио хмыкает и открывается. Юлиан хохочет в голос. Это такой дикий набор неформата, что может считаться по старшей карте, коей в данном случае является девятка. Ну и нервы у него! Если б Мануэль принял ставку, он бы выиграл. Гётце просто взял его на понт и разжился на этом приличной кучкой зубочисток. - Ффух! – напряженно выдыхают все, и в первую очередь вовремя остановившийся Нойер. Марио навел шороху, ничего не скажешь! За окном окончательно стемнело. Мюллер сдает. У Матса три семерки, восьмерка бубен, дама треф и прекрасное настроение. Бенни меняет одну карту. Матс остается при семерках и получает шестерку и бубновую тройку. Мануэль меняет две карты, а Юлиан – одну, кажется у него поперло. Гётце тоже сменил одну, Мюллер меняет две. Что происходит у него, понять сложно. Торг поднимают до восьми зубочисток, и это крайне перспективно. Бенни меняет одну карту. Матс скидывает свои бубны. Толку ноль – девятка червей и шестерка треф, ни про что, одним словом. Мануэль меняет одну. Юлиан находится в творческом поиске – теперь он меняет две карты. Гётце меняет две карты и вытягивает губы трубочкой, видать, упустил хороший расклад. Мюллер меняет одну. Матс так и не решает ввязаться в их с Марио разборки по-серьезному и тихой сапой уходит из-под торга со своей тройкой. На тринадцати зубочистках на кону игру покидают Мануэль и Бенни. Хёведес держится за голову, глядя на то, что творится за столом – ставки неуклонно растут до семнадцати. Наконец, карты вскрываются: у Гётце оказались две пары, дамы с двойками, а у Мюллера стрит с десятки. То есть нельзя сказать, что он вот уж совсем нагло блефовал, это хороший расклад. Юлиан косится на Бенедикта. - Юле, – с укором говорит Бенни. - Чего «Юле»? – огрызается Дракслер и напоказ хлопает резинкой шорт по голому животу. – Я сам разберусь. - Я ведь тебе говорил! Матсу почему-то стыдно это видеть. Юлиан выкладывает на стол четыре карты – короля, вальта, десятку и девятку пик. Одна карта все еще у него в руке. Мюллер скалится: - Только не говори, что у тебя там стрит-флэш. На ройял-флэш это уже не тянет. - Нет, – хихикает Юлиан. – Хватило бы и флэша, чтобы вас раздеть, но, к сожалению, пик больше не подвалило. У меня обычный стрит, – и добавляет даму треф. – Я выиграл. Мой ведь старше. Так? - Напомните мне, что я должен ему затрещину, ладно? – просит Бенедикт, пока Гётце снимает футболку, а Томас – носок. - Моя полоса удачи кончилась, – говорит он. – Кто-нибудь хочет на раздачу? После непродолжительной дискуссии карты сдает Марио Гётце. Матс нервничает: у него король червей, дама пик, четверка треф, четверка червей и двойка треф. Мюллер меняет две карты и что-то выгадывает. Бенни меняет одну, Матс сбрасывает трефы и выгадывает бубны – туза и тройку. Ману меняет две карты, Дракслер и Гётце тоже. Торг идет на удивление бурно и заканчивается восемью зубочистками на кону. Марио тасует колоду. Мюллер меняет одну карту. Бенни тоже. Матс скидывает свою мелочь и получает туз пик и даму треф. Выходит, он остается с двумя неплохими парами. И то хлеб. Ману меняет две карты, Юлиан – одну, Марио – тоже одну. Получилась редкая хрень. Сначала все активно, перебивая друг друга, быстро доводят ставки до двадцати, потом, испугавшись, останавливаются на двадцати одном и на этом вскрываются. У Нойера каре из пятерок. У Дракслера – стрит красным, с короля по девятку. У Мюллера – фул-хаус, два туза и три семерки. У Гётце трефовый флэш. У Бенни тоже фул-хаус – пара вальтов и восьмерки. Матс со своими двумя «неплохими» парами чувствует себя круглым идиотом. Огромную гору зубочисток загребает Мануэль. Томас, Бенни и Матс снимают с себя последние носки, Юлиан и Марио вынуждены раздеться до трусов. - Вообще-то это не носки, а гольфы, – говорит Мюллер. – Если вам важна точная терминология. - Какая хрен разница? – обиженно цедит Матс. - Гольфы – это звучит гордо! - Вы только посмотрите на него! – Бенни показывает на впившегося зубами в яблоко Мануэля. – Сидит с целым деревообрабатывающим комбинатом и хоть бы хны! - Лучше сюда смотри, – парирует Нойер и обводит пальцами Юлиану вокруг соска. Дракслер дергается от него в сторону и испуганно прижимает руки к груди. - Напомнить тебе насчет двух затрещин? – ехидно интересуется у Бенни Матс. Бенни уверенно кивает. - Одна радость, с нами нет Жерома, – переключил разговор с горячей темы Марио. – На зимних сборах он раздел полкоманды. Мануэля в том числе. - Это да, это было незабываемое шоу, – поддакивает Томас. – Уйдет из футбола, пойдет в профессиональный покер, будет зарабатывать не меньше. Мануэль хрустит яблоком, сдает опять Гётце. У Матса не расклад, а недоразумение какое-то: туз пик, король червей, восьмерка пик, двойка треф и двойка бубен, черти что и сбоку бантик. Мюллер меняет одну карту, Бенни меняет две. Матс не знает, что делать, чтобы не испытывать соблазна с двумя парами или фул-хаусом, и сбрасывает парную мелочь, причем на редкость удачно – получает двух королей, бубнового и трефового, опупеть, как поперло-то на ночь глядя. Ману меняет две карты, Дракслер и Гётце меняют по одной. - Ита-а-а-ак, второй круг. Ставки принимаются. Ману? Ты самый богатенький, заводи. - По маленькой, пусть будет пять. Один носок еще при мне, чего не скажешь об этих голодранцах, – он указывает влево от себя на Юлиана и Марио. Юлиан заведен и способен на глупости, а Марио спокойно воспринимает все насмешки, как говорится, виноват, заслужил. Мюллер меняет две карты, Бенни тоже – и дергает себя за губу. Матс без раздумий сплавляет восьмерку и не может поверить своим глазам – король пик! У него ж каре с тузом, мать вашу, и на нем еще шорты и трусы! Все просто в шоколаде! Ману меняет две карты. У Дракслера неразбериха – он меняет две карты. Гётце меняет одну, и едва он деловито объявляет «Ваши ставки, господа!», как со всех сторон летит: - Восемь? - Десять? - Одиннадцать? На риск после предыдущего раунда, казалось бы, нет причин, каждый свое уже получил, но торг активно доходит до четырнадцати. - Ааааа! – подвывает Юлиан, пасуя, не иначе как бережет свою задницу. Если он сейчас потеряет еще и трусы, то Бенни точно ему ее надерет, это ясно всем. У него оказался невысокий фул-хаус – пара четверок и тройка двоек, но при определенной ситуации это было бы недурственно. Бенедикт с облегчением выдыхает и продолжает наращивать ставки вместе с остальными. На шестнадцати зубочистках Мюллер тоже пасует, а оставшиеся в игре вскрываются. У Мануэля флэш из червей – двойка, тройка, шестерка, семерка и валет, он, наверно, душу дьяволу продал или принес какие-то кровавые жертвы местным богам удачи, настолько ему везет в картах. У Гётце – нихуя ж себе! – пиковый стрит-флэш с девятки по пятерку, он шел ва-банк и выиграл. Бенни разочарованно сбрасывает фул-хаус из девяток и тузов, да и Матс со своими королями оказывается не при делах, кто бы мог подумать, и они оба избавляются от футболок. Мануэль закидывает ногу на стол и под аплодисменты Юлиана и Марио стягивает с себя второй носок. - О-о-о, да-да, продолжай, так, оооо, дас ист фантастиш, – Томас имитирует громкие непристойные стоны, дополняя эту картину, и получает мягкий подзатыльник от Бенни, у которого, кажется, руки чешутся выместить на ком-нибудь свою досаду. Но Юлиан вне досягаемости. - Ну что? Продолжим? – Мануэль на миг лукаво задирает на себе футболку. - Продолжим, – вздыхает Томас. - Отберите у Гётце карты, – раздается из трех углов одновременно. - Ну вот, только мне счастье подвалило! – Марио протягивает карты Бенни, но тот отказывается. - Не люблю. Простите. - Пусть Ману возьмется, – предлагает Матс, с тоской изучая свою коробочку с зубочистками; осторожничал-осторожничал, а толку ноль – активов с трудом хватит на один раунд, и то при условии, что ставки будут не больше двадцати. Если кто тут и проигрался вусмерть, то это именно он. Задача номер один теперь – любой ценой удержать на заднице шорты, чтобы никто не узнал о таком его позоре, как последняя зубочистка. Весь вечер ему упорно не фартило, и оставалось лишь подтолкнуть к тотальному фиаско кого-либо из оппонентов. Томас нетерпеливо вертит головой туда-сюда – с его-то горой зубочисток можно не экономить. Вон, даже в баночку не влезают. Мануэль берет колоду, и Гётце инстинктивно тянется к бананам. Раздача карт и резкие взлеты-падения стоили ему значительного количества калорий. После раздачи Матс не понимает, что делать с такими картами. Из начального набора – валет треф, девятку треф, девятку бубен, четверку треф и двойку червей – так и прет перспектива флэша, потому что о парах ему уже и думать противно, и вообще, он всерьез не рисковал, вот и сидит теперь на бобах. А ставки-то по пять. Юлиан меняет две карты, Гётце меняет одну, Мюллер – тоже одну. Бенни меняет две карты, Матс получает еще одну трефу, на этот раз восьмерку, и пиковую даму. Ману меняет две карты. Торг поднимает ставки до семи зубочисток. Матс скоро сможет пересчитать свое богатство буквально по пальцам одной руки. Юлиан меняет одну карту, Гётце тоже меняет одну, Мюллер меняет две, Бенни – одну, и у Матса голова идет кругом – он сплавляет свою даму в обмен на двойку треф. У него флэш из треф, невероятно, чудо какое-то. Фортуна дала ему шанс отыграться. Ману меняет одну карту и с разгона задирает ставки с семи до десяти. Матс смотрит на своей флэш и соглашается – это все, что он в состоянии себе позволить. Юлиан тоже принимает ставку, а вот Гётце и Мюллер пасуют. Бенни молчит и кивает, докладывая до десяти зубочисток. Ману поднимает. Матс снова смотрит на свой флэш. Он выиграл всего один раз и не так уж и много, этот раунд явно станет для него финальным, но он принимает ставку в пятнадцать. Юлиан медленно кивает. Хёведес сопит и соглашается. Ману предлагает двадцать. Юлиан принимает. Бенни нехорошо щурится на него и поддерживает. Матс рассматривает Ману. У того в глазах черт знает что. Матсу чертовски жалко свой флэш, но ему приходится сбросить, чтоб иметь минимальную возможность сохранить лицо. - Ну, Матс, что ты решил? – спрашивает Нойер. - Пас. Любопытный Мюллер лезет в его карты, но Матс не позволяет, смешивая их с колодой. Назревает не пойми что. Ману опять задирает – двадцать пять. Юлиан сопит и поддерживает. Бенни напряженно слушает их диалог. - А если я скажу «пятьдесят»? – ядовито улыбается Мануэль. Что же у него там? Гётце давится бананом. Юлиан принимает ставку. Черт знает, о чем он думает, но Бенни тоже от него не отстает и вытряхивает свои запасы, при этом посылая такие горячие взгляды в адрес Юлиана, что Матсу стало совсем нехорошо, и он потянулся к прохладненькой минералке. Кучка зубочисток на столе превращается в гору, хоть костер разводи, ими завалено все вокруг. - На всё, – отчаянно говорит Юлиан, придвигая свою ставку. - А ты посчитай, сколько там у тебя всего, – продолжает ухмыляться Мануэль. Кто-кто, а уж он себя не ограничивает. Матс подозревает, что зубочисток у него больше, чем у Юлиана и Бенни вместе взятых. Когда оказывается, что Юлиан готов накинуть еще двадцать три, Ману кивает: - Итак, семьдесят три. Ну, докладывай. Бене? Ты как, с нами? Бенедикт зажимает зубами нижнюю губу так, что она наливается багровым. - Шорты – двадцать? – напоминает он. – Я ставлю шорты. Семьдесят пять. - Принимаю, семьдесят пять, – кивает Ману и отваливает из своих запасов еще пачку зубочисток. – Юлиан? – обращается он к Дракслеру. – Трусы не хочешь поставить, чтобы задрать ставки? Творится что-то из ряда вон. Молчит даже Мюллер. Юлиан отвечает: - Куда уж выше? Найдется еще две. Принимаю. - Сто предложить не хочешь? – ехидно спрашивает Бенни. - Отличная идея! – провоцирует Ману. В этот момент музыка в колонках заканчивается, но никто не идет ставить диск на повтор. Никто не отвлекается от того, что происходит за игровым столом. - Ты хочешь ровным счетом? – печально вопрошает Юлиан. – У меня есть еще три зубочистки. Не считая трусов. Но их пока не будем трогать. Бенни сверлит его глазами, и Матсу невольно представляется, как на стену напротив проецируется надпись большими буквами «Бросай, пока не поздно, Юлиан!». - Ключевое слово: «пока», – делает вывод Мануэль. – Еще три? Это получается семьдесят восемь. Бене? Бенни кладет еще три зубочистки. - А вот я – пас! – заявляет Нойер и сливается. Неугомонный Мюллер лезет к нему, раскладывает карты по столу – три короля и две шестерки. Фул-хаус… Матс некстати вспоминает свой трефовый флэш. Он бы обломался с такими картами, а так трусы и шорты еще на нем. Выходит, остаются Юлиан, Бенни и чертова прорва зубочисток на двоих – Мануэль вынудил их пойти ва-банк друг против друга. При этом они оба выгребли все свои запасы. Тот, кто спасует, по-любому не сможет продолжить игру, ему просто не на что будет делать ставки. Раньше надо было бить по тормозам, теперь уже поздно. - Открывай, – говорит Бенни. Открываясь, Юлиан смотрит на него, а не на карты, и покрывается гусиной кожей. У него на руках тоже фул-хаус, поменьше, чем у Ману – восьмерки и пара дам, вот за это он и цеплялся до последнего. А у Бенни всего лишь пара – валеты на фоне мелочевки. С таким Матс не отважился бы поставить больше десятки. - О-хо-хонюшки, – засмеялся в кулак Мюллер. – Ну и карты! - Бенни, ты что, нас разыгрывал? – неуверенно пискнул Дракслер. - Э? – Матс внимательно исследовал комбинацию карт Хёведеса, ища хоть каплю логики в действиях. Какого черта? Он что, хотел взять всех на понт? Так не похоже на него… - Поздравляю! – тихо-тихо проговорил Бенедикт Юлиану. - Шорты он тоже должен отдать тебе, – добавил Гётце, ткнув в Юлиана пальцем. – Когда ставят натурой, то ее забирает выигравший. - Бене продулся! – подвел итог дискуссии Мануэль Нойер. Бенни сидел, нахохлившись, плотно сжав губы, раздраженно водил глазами по сторонам и безропотно выслушивал подколки товарищей по команде. Веснушки, проступившие на его щеках, служили единственным показателем той точки кипения, на которой он на самом деле находился. А Матс уже и забыл, что у него веснушки, надо же, как давно при нем Бенни не доводили до ручки. Однако все это было настолько по-детски, что Матсу стало его невыразимо жаль: - М-да… С кем не бывает, – постарался он разрядить обстановку, но проще не стало. Бенни метнул в него убийственный взгляд, тяжело вздохнул и обреченно поднялся со стула: - Ладно. Проиграл – значит, проиграл, но лучше в карты, чем в футбол, согласитесь же? - Правильно, – поддакнул Гётце, прицелившись банановой кожурой в мусорку. – Не везет в картах, повезет в любви! - Тебе музыку поставить, или так разденешься? – Нойер намеревался придерживаться формальных правил до самого конца, давая всем понять, что ни в коем случае не собирается сводить проигрыш Бенни к шутке. - А поставь что-нибудь подходящее, – ехидно бросил в его сторону Хёведес, поправляя одежду. Блаженную тишину бразильского вечера практически без вступительной мелодии взорвали ударные, и противный женский голос с электронным прононсом невнятно проблеял первую строчку какого-то отдаленно знакомого мотивчика, слова второй Матсу удалось различить более отчетливо: «I don’t want to be a reason of your erection». Ничего себе! Кажется, Мануэль заранее тщательно готовился. Впрочем, кто бы сомневался. Ману уж точно ничего не делает от балды. Бенни повернулся спиной и громко выдохнул – это было слышно даже сквозь музыку. Юлиан неловкими пальцами расправлял чудом оставшиеся на своем законном месте трусы. Гётце растерянно улыбнулся и задрал брови. Мюллер натянул свои гольфы и задрал их чуть ли не до колен. «Нойер просто задрал», – подумал Матс. - I don’t want to be your little pretty superstar! Южноамериканский, по местным меркам несильный загар неровно покрывал Бенни – были и почти белые места на теле, например, под мышками, но были и более поджаренные – ноги ниже линии шорт, загривок, кисти рук. Он качнул головой, шевельнул плечами – под кожей вверх-вниз хищно сдвинулись лопатки – и решительно сдернул с себя шорты, демонстрируя белые плавки. На бедрах полосками отпечатались розоватые следы от долгого сидения на стуле. Откровенно пошлый, похабный кадр. Забыть бы его, никогда бы не видеть. Матс сглотнул. Бенни на миг оглянулся, словно почувствовал его мысли. Он выглядел слегка испуганно, но при этом очень соблазнительно, хотя он и не пытался пританцовывать или что-то в этом роде, нет, он стоял и раздевался под музыку без лишних заморочек. Матс с удовольствием навалился бы на него, вынудив прогнуться под собой, чтобы зарыться носом в его волосы, развернул бы его, заставляя подставить рот под затяжные поцелуи… Бенни умел отдаваться, этого у него не отнять. - I’m dancing on my own! И вдруг Матс вспомнил, как они были соседями по комнате на молодежном чемпионате Европы. Тогда Бенни стеснялся их вынужденной интимной близости и фактически прятал от него свое тело. Впервые Матс увидел его голым дней через пять после заселения, и то лишь потому, что ввалился в номер раньше оговоренного срока. - I don't want to be a honey on your piece of bread… Можно ли назвать Хёведеса красивым? Матс раньше об этом не думал. В начале их знакомства и на первом этапе тесного общения этот вопрос был слишком странным, потом, по мере углубления отношений, он отошел на второй план; Матс постепенно привык к Бенни, сросся с ним, сроднился, и это было все равно что размышлять о своей красоте – то есть, думать-то, конечно, можно, тайком, но признаваться себе в этом – нет. Вообще, да, Бенни точно был привлекательным – и для девушек, и для парней: не жеманный, спокойный, уверенный в себе, веселый, сильный, ответственный. - It's a start of war! Но главное, за что Матс его ценил, была не внешность, а то, каким он был ладным – всюду к месту, всюду как свой. Из-за этого с ним было хорошо везде и всегда, разумеется, не считая некоторых эпизодов из Ревирдерби и того, когда он совершенно однозначно пялился на Юлиана Дракслера как на свою личную неприкосновенную собственность. В такие моменты хотелось въебать ему как следует в буквальном и в фигуральном смысле. И это тоже была составная часть их игры. - You'll be target. «Непринадлежность» лежала в основе их связи, Матс сам предложил не заморачиваться и не ревновать, сам и расхлебывал. Бенедикт, наклонившись так, что косточки позвоночника на секунду вынырнули из его гладкого тела и тут же снова скрылись в плоти мышц, все-таки стянул с себя трусы, обнажая ягодицы. Контраст потемневших рук и белой, не тронутой загаром нежной кожи сводил с ума. Матс моргнул несколько раз, желая избавиться от наваждения – так и представилось, как Бенни их раздвигает для него, как между этими белыми округлостями движется его вспухший от возбуждения член. Томас автоматически тасовал колоду. Юлиан нервно покачивался на стуле. Марио смотрел на него с осуждением, наверно, просек фишку. Почему-то Матсу подумалось, что при всем при том задница Гётце никогда не вызывала у него таких фантазий. - Повернись … ко мне… – сказал Нойер. У Матса кровь застыла в жилах, когда он услышал, с каким неприличным придыханием Ману это произнес. Едва заметная пауза между словами заставляла покраснеть. У Дракслера уши уже алели. Он сжал кулаки и на последних остатках благоразумия удерживался от того, чтобы спрятать лицо в ладони. И Бенни повернулся. Все-таки мозг у него был в полной отключке, зря Матс сомневался. - Уа-а-а, – невинно подтягивал за певицей Мюллер. Бенни замер, прикрывая пах. Он был очевидно возбужден и пытался это скрыть. Матс погасил в зародыше размышления о том, отчего у Бенни встало. Точнее, от кого. Он не хочет этого знать, и точка. И вдруг у Мануэля загудел телефон. Он принял вызов, недовольно буркнул «Ага, спасибо» и гордо обратился к присутствующим: - Народ, звонил Фил. Он с детьми возвращается. Нам пора сворачиваться, если мы не хотим отвечать на разные неудобные вопросы. Кончай концерт, Бене. Бенедикт обрадованно подхватил свои шмотки с пола и кинулся одеваться со скоростью пожарника, торопящегося на выезд по тревоге. Матс пристально наблюдал за происходящим, поэтому от него не укрылся факт, что шорты Хёведес напялил задом наперед, но он благоразумно решил промолчать. Хватит с Бенни на сегодня, он и так огреб выше крыши.***
Кристоф с Эриком под надзором Лама как раз переступали порог домика, когда картежники стали расходиться. Гётце поспешил в одну сторону; Бенни, Юлиан и неадекватно хохочущий от каждого блика света Томас направились в другую. Матс и Мануэль в качестве провожающих довели их до веранды и продолжали смотреть вслед, пока их силуэты не скрылись в темноте. - Хорошая игра получилась, да? – как бы чисто из вежливости поинтересовался у Матса Ману. – Классно посидели. Матс ковырял носком шлепанца доски пола. «Посидели», да он тут чуть не поседел заодно. И как за такой обыденной фразой может таиться столько сарказма? Нет, они неплохо повеселились, и он сам, между прочим, от души ржал над Бенни за компанию. Но как-то не так все это должно было быть, совсем не так, и это смутное ощущение не давало Матсу покоя, заставляя нервничать при Мануэле. Впрочем, нет, он знал, что ему мешало полностью расслабиться, и понимание этого вынуждало его крепко сжимать деревянные перила веранды в бессильном раздражении, граничащем с бешенством. Причиной был Юлиан Дракслер, который очень плохо играет в покер и который по всем статьям должен был проиграться в пух и прах, если бы не Бенни. Бенни в последний момент перетянул облом на себя. С идиотскими картами в запасе он повышал и повышал ставки, чтобы упертый, как баран, Юлиан оказался в зоне безопасности. А кашу заварил Мануэль Нойер. Отменную такую кашу. Возле уха прожужжала какая-то мошка. Матс нервно повел плечом. Между ним и Мануэлем вспыхнула полоска света из окна. - Мужики, вы спать идете или нет? – Лам на мгновение высунулся из-за занавески и снова исчез в своей комнате. - Уже идем, – проговорил Мануэль. Матс поднял на него глаза и лишь тогда абсолютно убедился в том, что прав. Выражение лица вратаря было похоже на истекающее медовым соком манго – сладкое-сладкое, довольное-предовольное. Мануэль ответил Матсу невозмутимым взглядом, но улыбку подавить не смог. – Ну, Матс, и чего ты на меня уставился, как бык на красную тряпку? - Ману, скажи мне честно, пожалуйста, вот какого хрена ты его припер? – не вытерпел Матс. Дополнительных комментариев не потребовалось, Нойер и так понял. - Матс! Ну, подумай сам, как бы мы еще смогли раздеть Бене? Он же всегда так осторожничает в картах, – разводит руками он. – Если б не Дракслер, то максимум, на что стоило бы рассчитывать, это стриптиз от Гётце. Так вот, учти, что я и его, и Мюллера голыми в душевой вижу регулярно. Какой мне резон их обыгрывать, а? - Что? Ману… – у Матса слова кончаются. Возможно, они у него и не начинались. Возможно, их и не было. Никогда. Не только у него. Вообще. – Ману… Ты… Так ты… - А что, разве не ради этого все затевалось? – в голосе Мануэля сквозит искреннее недоумение. Его глаза полны мягкой солнечной радости, и он ободряюще хлопает Матса по спине. – Пошли спать, Матс. Не бери в голову. Это был замечательный вечер. Я прекрасно провел время. Давно так не развлекался.