Мой океан - это ты

Он смотрел на меня с вызовом, но также глаза его были полны желания. Он провел рукой по моим волосам, затем сжал их и потянул назад, чтобы я посмотрела на него. Снизу вверх. Стоя на коленях перед его ширинкой. - Давай же. А я никогда не делала того, что он так просил. Я бы все отдала сейчас, чтобы не находиться сейчас здесь перед ним в таком положении. Я была слишком неопытна, а он слишком требователен, что нравилось мне не меньше, чем ему моя чертова невинность. Он был так счастлив узнать, что я до сих пор девственница, решив меня всему учить и с таким сладострастием сделать меня женщиной. - Не могу я, - честно призналась я, а он закатил глаза. Мне жуть как хотелось доставить ему удовольствие, но я даже не видела полового члена никогда, кроме как в учебнике биологии, не то, что прикасалась к нему губами. До недавнего времени я даже не целовалась, однако, оказалось, что я многое потеряла, или Зейн был слишком искусен во всем, что касалось секса. По сравнению с ним я выглядела совсем уж ничего не знающей малолеткой. Кто бы мог подумать, что Беннетта привлекают именно такие?! - Просто, расстегни ее, черт возьми, - вся эта ситуация начинала его раздражать. Ему везет, он сейчас не борется с самим собой, пытаясь сделать что-то пугающее его самого. Колени уже начинали неприятно ныть от твердого паркета, - Рикки, просто расстегни, это не страшно, - он усмехнулся. Действительно, Рикки, соберись! Пора становиться взрослой и доставить удовольствие этому притягательному мужчине, очаровавшего меня одной только улыбкой своей и своим голосом такого приятного тембра, что душа трепетала, а голову посещали мысли не особо приличного характера. - Может, выключим свет? - Я хочу видеть тебя за этим занятием, как твои губки... - я потянулась пальчиками к его ширинке, заставляя его перестать говорить эти пошлые штучки, я без того была смущена. Собравшись с силами, я дернула язычок молнии вниз, а он помог мне, стянув джинсы к полу, - Дальше, Рикки. Если ты справишься и доставишь мне удовольствие, потом и я доставлю его тебе. Представив, как Зейн срывает с меня одежду и покрывает все мое тело поцелуями, не оставляя без своего внимания ни один участок моей кожи, а потом избавляется от моих трусиков и... Я согласна на все, лишь бы ощутить то, что так часто воображает мое сознание, так хочется осязать то неистовство чувств, которые я уверена, будут намного ярче жалких фантазий. Я медленно потянула за резинку его трусов-боксеров, спуская их к его хаотично валяющимся на полу штанам. Я услышала теплый смех Зейна и вдруг осознала, что зажмурила глаза. Сейчас я жалела, что не согласилась на секс с моим первым парнем еще в 9 классе, по крайней мере, я не выглядела бы сейчас такой жалкой. Но он в успокаивающем жесте погладил мою скулу. И я распахнула глаза, заливаясь краской, что очень забавляло этого засранца. А что он скажет, если я сделаю так? Я коснулась кончиком языка к головке члена и вобрала ее полностью в рот. Я чувствовала вкус самого Зейна Беннета, что доводило меня саму до головокружения. И во что бы то ни стало я заставлю его кончить, буду импровизировать. Мои руки были прохладные от волнения и когда я дотронулась ладонью до набухающей плоти, услышала блаженный выдох, который надеялась услышать еще не раз за сегодняшний вечер. Я продолжила двигать ладонью по его стволу, реакция парня не заставила себя долго ждать, теперь почти не умещающейся в сомкнутой в кольцо руке. Я старалась не смотреть на его лицо, потому что просто бы задохнулась от смущения, к тому же с дыханием сейчас у меня было совсем не в порядке от нахождения с ним сейчас в такой интимной близости. Это упрочняло наши связи, если раньше мы оба полагались на внезапно вспыхнувшие чувства, то теперь, вспоминая о Зейне, я могу сказать, что он был первый, кто побывал у меня во рту. И будет первым моим половым партнером, потому что только он заставляет меня испытывать подобное, и больше я никому в этом не доверюсь. Я хочу обладать им и готова отдаться ему полностью, пусть делает, что хочет, главное лишь, что это Зейн Беннетт. Я чувствую, как мои трусики намокают лишь от его рваных вдохов-выдохов. Я пытаюсь вобрать его в себя полностью в надежде, что делаю все правильно. Он вцепляется в мои волосы обеими руками и буквально трахает мой рот! Черт возьми, ты грязная шлюшка, Рикки Чедвик! Ну и что? Зато я делаю приятное своему любимому мужчине, и мне это слишком уж нравится, хотя и глаза чуточку слезятся от такого уж рьяного напора парня. В горле моем разливается тепло, которое я тут же сглатываю. Сейчас я горжусь собой больше, чем когда-либо. Я - причина его оргазма, я - следствие его сладостных стонов, и я уже не горю от стыда, а просто довольна, потому что доволен он. Он подает мне руку, чтобы я поднялась с колен, они совсем уж затекли, что не слишком уж волнует меня сейчас. И неожиданно целует, лаская мой язык чудесными незамысловатыми движениями, потом целует губы с небывалой нежностью. Неужто ему не противно так жадно меня целовать после того, чем я сейчас была занята? - Ты молодец, моя маленькая русалка, я в тебе и не сомневался. Как и обещал, я отплачу тебе. Он прильнул губами к моей шее, оставляя почти невесомые поцелуи. Будто бы зная, где коснуться, чтобы я буквально теряла рассудок. Он прикусил мочку уха, а мои колени непроизвольно подогнулись, чуть не заставив меня упасть, ладонь, поддерживающая меня за талию, не дала это сделать. Он чмокнул уголок губ так целомудренно, а затем с рыком впился в сами уста совсем уж не невинным поцелуем, кусая мои губы до боли, которая была настолько приятной! Такой контраст! Низ живота тянуло. Господи, не может же быть ТАК хорошо! Мы будто были рождены, чтобы стоять сейчас рядом и с таким неистовством пробовать губы друг друга. Его ладонь с талии переместилась мне под майку, едва притрагиваясь, он легко гладил мою спину. - Ты бы знала, Рикки, как сложно мне сдерживаться сейчас. - Не сдерживайся. Просить его дважды не пришлось, он стянул с меня борцовку, освободил от шорт. Белье благо дело я надела сегодня красивое, белое кружевное, что он с удовольствием отметил, облизнув нижнюю губу. Я несмело помогла ему высвободиться из футболки. Он будто боялся чего-то. До этого момента он часто шептал мне на ухо, что хотел бы сделать со мной, как было восхитительно, что он стал бы моим первым и надеялся быть последним. Он боялся не оправдать моих ожиданий, не смея раздевать меня догола? - Рикки, - я услышала, как дрожит его голос, - я никогда не испытывал подобного ни к кому. Ты столько всего для меня сделала, я сейчас не про минет говорю, хотя было здорово, - его уголки губ приподнялись, - Про все, вообще про все. Ты поддерживала меня во всем, ты стала незаменимой, стала частью моей жизни. Я подталкивал тебя на это, но сам никак не решусь. Ты - моя маленькая девочка, я боюсь причинить тебе боль. Если ты не готова - скажи. Я был дураком, превращая все это в извращенную игру. Он боится сделать мне больно... Вместо слов я расстегнула застежку на бюстгальтере и опустила нижнее кружево на пол. И теперь мы стояли друг перед другом полностью обнаженные. И я вдруг поняла, что дороги назад нет, я погрязла в этом человеке, не вытянуть его кусачками из моего сердца, а прикосновения рук никогда не смыть, они вонзились в меня, заклеймили, сделали полностью своей. Мне хочется, чтобы это мгновение длилось вечно, когда глаза в глаза с осознанием нужды друг в друге, вечной, сильной и нескончаемой. С осознанием желания, которое сейчас пробило мурашками все мое тело. Как можно любить настолько сильно? - Я люблю тебя, Рикки Чедвик, - это ломает все барьеры. Я пропащая в нем навечно. Город за окном медленно гасит свет, за окном уже темень. Я ощущаю даже некоторую романтичную атмосферу, будучи прижатой всей массой его тела к приятным на ощупь простыням без единого шанса на высвобождение. Вроде сегодня не полнолуние, а я схожу с ума. Он медлит. Почему же он так мучает меня? И почему мне до жути это нравится? Моя грудь касается его. И это до невозможности кажется мне чем-то самим собой разумеющимся. Соски затвердели. И когда он облизывает их, я понимаю, что уже не в силах сдерживать эти сладостные пытки, медленно, нежно. С ним мое тело - сплошная эрогенная зона. Где бы он ни дотронулся, это обязательно скажется пятном естественной смазки на белых простынях. Если даже будет больно, мне все равно. Я наслаждаюсь каждым моментом, я счастлива, что рассмотрела Зейна в ином свете тогда, что дала шанс нашим отношениям. Его шершавые пальцы, которые только что дарили ласку моей груди, переместились на половые губы, чуть раздвинув их, он языком очертил незамысловатый узор, а руки разместил у меня на бедрах, сжимая их, как хотелось ему, порой грубовато от нахлынувших эмоций. Похоже, ему нравилось доставлять удовольствие мне, как и мне до этого ему. Он умело целовал меня там так, что руки непроизвольно комкали несчастную простынь. В тандем собственному языку он добавил палец, также стимулирующий клитор. Мне захотелось кричать от наплыва порочных ощущений. - Не сдерживайся, - передразнил он меня, отодвинувшись, увидел, как я кусала губу, сдерживая стоны. И я просто отдалась ощущениям, закрылась глаза, чувствуя невообразимой остроты блаженство, растекающееся по всему моему обнаженному телу, никогда ничего подобного не испытывала. Просто невозможно так чувствовать! Невозможно так любить! Он притянул меня к себе, заключив в объятия. А я только и могла, что глубоко дышать, пытаясь привести дыхание в норму. Слабо получалось, если честно. - Готова, милая? - Я полностью твоя, Зейн. Он с большой аккуратностью заполнил меня, продвигая свою плоть все глубже неспешно, трепетно целуя мои реснички, нос, губы, щеки. Минутной боли вмиг вовсе не стало. Он двигался медленно, и каждое его движение выбивало меня из колеи, пальцы на ногах покалывало. Он любил меня прямо сейчас, в каждом действе было проявление любви. Я чувствовала это. Позу менять мы не стали, еще будет много раз на эксперименты, а сейчас мы оба были вымотаны и невообразимо счастливы в этом чудесном единении тел и душ друг друга.