Ночной звонок

Звонок будит Энди посреди ночи. А Энди вернулся в Джакарту на неделю каникул не для того, чтобы просыпаться по первому зову настойчивого будильника или телефона. Даже если это звонок от одного из бывших одноклассников, ради встречи с которыми он и приехал сюда вместо того, чтобы отдыхать где-то, где ему больше нравились бы климат и условия жизни. И все же он поднимает трубку, не отрывая головы от подушки, просто прикладывает телефон к уху. — Да? — можно даже не смотреть на экран, он и так знает, кто именно из его бывших друзей способен звонить в столь неподходящее время. Да еще и в первый же день, когда Энди появляется в местах своего детства, своей юности. — Энди, дружище, у меня дома перегорела лампочка, только электрик может меня спасти! — Джек живет неподалеку, по крайней мере тогда, когда не живет в общежитии своего крутого университета. Энди не настолько пробивной и креативный, у него нет такого таланта ни к спорту, ни к актерскому мастерству, так что он учится в местечке попроще, но здесь они вроде как равны. — Иди нахрен, Джек, это вообще не смешно, — сонно и обиженно бормочет Энди, но все же открывает глаза, понимая, что Джек едва ли прекратит этот разговор, даже если бросить трубку прямо сейчас. — Да ладно, по-моему, это уморительно, — не обязательно видеть его в этот момент, чтобы знать, что сейчас бывший одноклассник улыбается самой блестящей из своих улыбок. Скорее всего, он и сам уже почти спит, но ему слишком скучно одному, чтобы просто лечь и уснуть без лишних надоеданий окружающим. Джек ведь всегда был любимчиком общества: и девушек, и парней. И он так привык к этому, что каждый раз, оставаясь один, начинает терроризировать всех звонками и сообщениями, лишь бы кто-нибудь обратил на него внимание. — С твоим идиотским чувством юмора и прислать мне посылку с кокосами было забавно, — все тем же оскорбленным тоном напоминает Энди, смиренно поднимается с постели и подходит к окну, наслаждаясь видом ночного города. Все равно сон окончательно разрушен, и едва ли оставался шанс, что удастся уснуть в скором времени. — Ты не можешь спорить с тем, что это было забавно! — в голосе слышна теперь уже усмешка, и Энди не знает, злится ли он или же хочет просто увидеть Джека. Также Энди не может решить, хотел бы он ударить его за то, что тот разбудил его, или же просто посмотреть на это подобие Аполлона, с которым они не виделись больше года. Поначалу Энди надеялся, что красота Джека непостоянна, но с каждой новой встречей и фотографией этот паршивец только становился привлекательнее, а сам Энди находил в себе всё больше и больше недостатков на этом фоне. Энди искренне завидовал тому, что у Джека получалось быть таким самоуверенным, таким гордым и сильным. Проще говоря, если бы можно было выбирать, то он бы с радостью поменялся жизнями с этим белобрысым придурком. Не то чтобы Энди вообще должен думать что-то о том, как выглядит его бывший одноклассник, но на самом деле он всё-таки думал. Его по-настоящему мучила эта мысль, терзало само присутствие этого образа в сознании и, что особенно паршиво, в подсознании. И поделать с этим было решительно ничего нельзя. — Эй, ты уснул? — интересуются на том конце провода, и Энди хочется положить трубку куда-нибудь под одеяло и сделать вид, что он вовсе не говорит с Джеком, а спит, видит третий или четвертый сон, быть может, даже о человеке, с которым сейчас ведет диалог. Но, увы, подсознание Энди попалось потрясающе вежливое и вредное, поэтому он отвечает раньше, чем успевает до конца продумать этот невероятно коварный план. — Нет, — он неприятно для самого себя хрипит, отвечая человеку, который может ухватиться за любую мелочь в своем невероятном желании подколоть. И поэтому приходится заранее говориться к тому, что сейчас на него накинутся с какими-нибудь неприятными шуточками. — Это хорошо, — неожиданно спокойно отвечает Джек. Сначала Энди даже кажется, будто тот и сам решил, что сон вполне может состязаться с разговорами по уровню интереса, но собеседник снова оживляется. — Потому что все остальные реально уснули. Нет, серьёзно! Даже Джеймс, и тот уснул, а я потратил на него лучшие дни в мысленном эксперименте! Представляешь, какой козел? Энди улыбается, слушая, какой бред несет Джек. В общем-то, ему и самому следовало догадаться, что вряд ли он был первым в списке тех, кому звонил мальчик-Аполлон. В любой другой момент это разочарование наверняка подкосило бы бедного «электрика», но сейчас ему даже смешно от упоминания того глупого дня в их разговоре. Нет, Энди не считает глупым само подобное поведение, ему правда радостно смотреть, как бывший одноклассник использует что-то противное, чтобы сделать чем-то хорошим, забавным. За исключением тех случаев, когда Джек мучает его темой с кокосами, электричеством, окостенением и прочими атрибутами его роли в любом из экспериментов. — Просто ужасно, — сочувственно тянет Энди, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы продолжать диалог. Из окна дует на удивление холодный ветер, и он вздрагивает от внезапно пробегающих по телу мурашек и решает вернуться в постель, раз уж окружающий мир оказался таким недружелюбным. — Нет, ей богу, Энди, если бы я тебя съел, от тебя и то больше толку было бы, чем сейчас! — вдруг возмущается Джек, опять заставляя друга вспомнить самые ужасные моменты их урока философии. — Ну спасибо! Все, я вешаю трубку, — конечно, Энди не обижается по-настоящему. Он и правда не лучший собеседник, особенно сегодня, но это все равно не значит, что нужно постоянно вспоминать тот акт каннибализма, пусть даже и чисто теоретического. Ну и кроме того, он правда хочет спать, а это отличный повод распрощаться. — Стой! — успевает крикнуть Джек, прежде чем вызов действительно будет завершен. Энди не отвечает, оставляя Джеку последний шанс, а потому тот всё-таки продолжает. — Я на самом деле хотел тебя попросить… Энди ждет продолжения, какой-нибудь колкости, хоть чего-то, но его собеседник будто исчез, потеряв всякий интерес к их дальнейшему диалогу. Словно Джеку просто хотелось сделать так, чтобы последнее слово осталось за ним, и поэтому он и заставил Энди задержаться. — М? — все же глухо тянет засыпающий Энди, уже действительно мучаясь любопытством, зачем Джеку могла бы понадобиться помощь такого человека, как он. — Может быть, ты приедешь? — как-то робко спрашивает Джек, снова заставляя Энди улыбнуться своим мыслям. Но он все же хочет уточнить, чтобы быть уверенным, что ему не придется сидеть с детьми, или собаками, или, не дай бог, семейством бурно растущих кокосов. — Ты не решаешься попросить по телефону? — осторожно спрашивает Энди, понимая, что уже готов наплевать на сон и поехать хоть на другой конец города. — Да нет, это вся просьба. Мне грустно, скучно и… — «одиноко» так и просится в этот список слов, которые могли бы описать сейчас то, каким жалобным старается быть Джек, но он не произносит его вслух. — И вообще, приезжай, а? Пожалуйста? Обещаю запереть кокосы в другой комнате. Энди снова слышит в голосе бывшего соседа по парте что-то, заставляющее понять, что собеседник улыбается одной из тех очаровательных улыбочек, от которых таяли представители любого пола и возраста. — Может, не стоит так их наказывать? Позови Джеймса или… Паркера, — Энди сам не понимает, почему на ум ему приходят только любовники Джека в формате эксперимента и вне его. Но они оба и правда живут ближе всякий раз, когда возвращаются, Энди знает это. — Это будет непросто, потому что Джеймс отключил телефон, а Паркер… — Джек запинается буквально на мгновение, но Энди чувствует, что едва ли это та история, которую стали бы кому-то рассказывать, особенно по телефону. И это точно ошибка, потому что Энди уже не слышит того странного отзвука улыбки и радости, а значит, это уже конец. — Ладно, всё, понял, позвоню Бонни. — Нет, — вдруг обрывает Джека собеседник. — Скоро буду. Бонни бы точно приехала, Энди уверен. И потому отдает себе отчет в том, что собирается черт знает куда не потому, что у Джека нет иного выбора. Нет, ему кажется достаточной причиной уже то, что ему Джек позвонил раньше, чем своей лучшей подруге, и осознание этого почему-то очень греет душу. И прежде чем повесить трубку, Энди слышит только одно слово, окрашенное отзвуком самой лучезарной из улыбок: — Жду.