Глава 3. Лето перемен
1 мая 2016 г. в 18:01
Все, кто хоть когда-нибудь ненадолго уезжали из дома - неважно, на курорт к морю или в другой город по делам, - знают, что по возвращении их ждёт радостная встреча с объятиями, поцелуями и прочими радостными эмоциями. Именно так встречали Гермиону её родители на вокзале Кинг Кросс, стоило ей только лишь выйти за пределы дробной платформы, несмотря на то, что они вроде бы недавно, на Рождество, провели несколько дней вместе.
Но всё равно это было очень приятно, хотя и несколько смущающе – девочка уже давно считала себя совершенно взрослой и независимой, а потому совсем запуталась в том, как ей реагировать на подобную сцену, устроенную родителями, на глазах стольких свидетелей. Впрочем, она нет-нет, но иногда ловила себя на том, что из-за посторонних взглядов тянется к палочке, ощущая острую необходимость в массовом стирании памяти.
Короче говоря, встреча прошла в тёплой дружеской обстановке, исключая неприятное столкновение на выезде с парковки, где их подрезал минивэн с очень злым, матерящимся и довольно упитанным водителем за рулём, в котором Гермиона узнала Вернона Дурсля. После чего они, нигде не задерживаясь, поехали домой.
Опустим несколько дней, которые девочка была вынуждена потратить на внимание своей семьи. Хотя под конец она уже едва сдерживалась от того, чтобы не повлиять на родителей, вложив им мысль оставить её в покое - к примеру, дать заняться домашним заданием. Но, благо, хватило простых слов. Впрочем, любимая и единственная дочь уже заложила в необъятной глубине своего разума мысль об организации отвлекающего манёвра, позволившего бы ей перевести фокус внимания взрослых на что-то иное. Или кого-то. Например, на будущую сестричку или братика. Девочка в тот момент так ласково и многообещающе улыбалась своим мыслям, что вызвала лёгкую обеспокоенность объектов своих размышлений.
Переживала же Гермиона не зря, ибо отпущенное ею самой время утекало неумолимо, и, в случае опоздания, грозило очень серьёзными проблемами для неё и её планов. Вот и делай после подобного добрые дела под влиянием чувств.
«Нет эмоций, но есть покой».
Поёжившись от не вовремя всплывших воспоминаний, девочка продолжила свои размышления на тему, что в бытии безэмоционального разума есть свои плюсы – хотя бы проблем на пустом месте сама себе не организовываешь. Прибила бы она этого героя, и не пришлось бы теперь судорожно собираться в Литл-Уингинг на Тисовую улицу. Подумаешь, пропал бы мальчик с концами. А на неё бы никто и не подумал бы. Эх, мечты, мечты…
Воспользовавшись услугами кеба за вполне умеренную цену, она относительно быстро добралась до двадцатого дома на Тисовой улице, на котором она, собственно и заканчивалась, после чего пошла пешком мимо места временного заключения особо злостного хулигана, любуясь видами, эмоциями и мыслями окружающих.
М-да… После того, как Гермиона прошла примерно половину расстояния до цели своего назначения, перекинувшись как бы мимоходом несколькими парами фраз с обитателями этого места, она уверенно могла порекомендовать данный населённый пункт, как место для сбора идей к сериалу «Чисто английское убийство». Такой концентрации в одном месте фальшивых улыбок, зависти и корысти, скрытых за приветливыми и красивыми фасадами, девочка ни разу ещё не встречала. А она-то, наивная, думала, что в людях ещё сильнее разочароваться нельзя.
Гермиона, держа на лице лёгкую приветливую улыбку, лёгким шагом приближалась к дому номер четыре, уже продумывая, как будет продолжать разговор с Поттером, если её предположение о том, что заклинанию стирания памяти препятствовал процесс активного слияния памяти из крестража, окажется ошибочным, когда ей в глаза бросился сидящий верхом на заборе чёрный жирный котяра далеко не маггловской наружности. Или низзл, если по-простому.
Да, проблемы из-за её добрых дел не замедлили проявить себя уже в самом начале.
Впрочем, Гермиона ведь и так ожидала, что за Поттером будут присматривать, пусть по его внешнему виду этот факт и вызывал некоторые сомнения. Остановившись около восьмого дома, девочка завязала для вида разговор с женщиной, ухаживающей за своей относительно маленькой аккуратной клумбой, красоту которой создавали несколько лилий, россыпь фиалок, четвёрка оранжево-чёрных настурций и даже парочка гиацинтов. Ко всему этому разнообразию женщина собиралась высадить нежно-розовые георгины.
Прошерстив её память, девочка заочно познакомилась со всеми полуниззлами миссис Фигг, а для некоторых даже узнала клички – Мистер Лапка, Мистер Тибблс, Хохолок и Снежок. Судя по чужим воспоминаниям и одному живому надзаборному представителю, Арабелла Фигг прекрасно понимала, что за нарушение Статута Секретности её по головке не погладят, а потому все полукровки были фигурно острижены, явно для того, чтобы с помощью выпяченной необычности скрыть заметные особенности этой магической породы.
Также, всё из того же источника информации, Гермиона узнала о сменности заборного караула. Кошки бдили не за страх, а за совесть – отлучались они очень ненадолго, правда, меняя свою дислокацию при появлении взрослых Дурслей, явно чтобы не попадаться тем на глаза. Последнее соседка странным не находила, так как мистер Дурсль обладал взрывным характером, и наглый котяра рисковал получить весомый презент от всей ширины души, альтернативно-любящей всё семейство кошачьих.
Последнее размышление женщины стало отправной точкой последующих действий Гермионы, которая очень не хотела проверять свои способности в легилименции на магических полуразумных животных. Точнее, проверить-то она хотела, но точно не на карауле Поттера.
Мистер Тибблс спокойно сидел на заборе, лениво наблюдая за противоположным домом, высматривая, не появится ли во дворе юный волшебник. Лениво он поглядывал потому, что, как и все низзлы, вполне себе мог ощущать магию двуногих волшебников, пусть и не очень далеко. И это самое его чувство говорило, что мальчик уже долгое время сидит в доме на одном месте, чему Тибблс был только рад – солнышко приятно пригревало, местные шумные мальчишки поблизости отсутствовали, а из дома хозяйки тянуло будоражащими инстинкты запахами, обещая вкусный обед. Чёрный котяра довольно вытянул и втянул когти на передних лапах, оставляя глубокие отметины в белых досках забора, прищурив свои синие глаза от удовольствия. Последнее как раз и не позволило вовремя заметить появление неожиданной опасности.
Увесистый булыжник прилетел коту откуда-то сбоку со стороны улицы, отчего полуниззл жалобно взмявкнул, свалившись с внутренней стороны забора участка миссис Фигг. Удар о землю лишь добавил разнообразия в обиженный мявк несправедливо обиженного представителя семейства кошачьих.
— Да! – Радостный азартный выкрик мальчишеским голосом разнёсся по всей улице, привлекая внимание её обитателей. Ну, из тех, кто его услышал. Арабелла Фигг была как раз из таких.
Дальнейшую суету Гермиона наблюдала из-за поворота ограды, осторожно выглядывая так, чтобы поймать взгляд миссис Фигг, подбежавшей к своему пострадавшему любимцу. На Полкисса она внимания уже не обращала, да оный и сам сбежал, только пятки засверкали, стоило лишь внушению отработать все заложенные действия.
Старушка суетилась над пострадавшим, а Гермиона, всё-таки поймавшая её мимолётный взгляд и успевшая ознакомиться с поверхностными воспоминаниями кошатницы, легонько и размеренно билась головой о доски забора, изо всех сил вытрясая из себя сомнения в том, что Дамблдор не выжил из ума и явно имел в виду что-то хитрое, поставив присматривать за Поттером престарелого сквиба, явно страдающую если не склерозом, то уж точно особым взглядом на мир.
Вот как можно считать совершенно нормальным побои Поттера, оправдывая их строгим воспитанием? Да ещё размышлять, дескать, строже с ним надо быть, ведь раз он герой, то и спрос должен быть с него больше.
Кажется, Гермиона уже догадывалась, кто станет для Гарри первым объектом отработки знаний из крестража. Конечно, если они договорятся, и она не заблокирует лишнюю информацию обливиэйтом.
Дождавшись, когда старушка и все её питомцы скроются в доме, Гермиона осторожно бросила в сторону дома Дурслей чары обнаружения, чтобы найти настоящего охранника или охранников Поттера. И тут её ждал очередной сюрприз. Больше никого рядом с домом не было, а внутри был один маг и один маггл. Похоже, фраза «это тайный план Дамблдора» для неё станет основным оправданием всех его странных поступков.
Сделав глубокий вдох, а затем медленный выдох, девочка пошла ко входной двери дома Дурслей. На стук дверного молоточка ей открыла высокая худая женщина. Лицо её, честно сказать, не блистало красотой фотомодели, а рыжеватые волосы, стянутые в аккуратный хвост, были тусклыми и ломкими даже на вид. Поверх платья на миссис Дурсль был надет фартук – стук в дверь явно отвлёк её от готовки. Все эти делали внешнего вида женщины дополняли картину классической домохозяйки. Даже немного усталой домохозяйки.
— Вы что-то хотели, мисс? – недоумённо спросила женщина.
— Гарри в чулане? – не стала ходить вокруг да около Гермиона.
— Что? – На лице Петунии проступило удивление, быстро сменившееся сначала лёгким испугом, а потом злостью. – Ты кто ещё такая?!
Гермионе не улыбалось выслушивать ещё и вслух всё то, что и так она уже знала из мыслей этой женщины, а потому она просто внушила ей приказ не замечать себя, после чего смело прошла внутрь дома. Петуния замерла на полуслове, словно её выключили. Недоумённо осмотревшись вокруг, женщина пожала плечами и закрыла входную дверь.
Гарри Поттер нашёлся в саду за домом, занятый подстриганием газона ручной газонокосилкой. Однако стрижка газона, судя по его отсутствующему взгляду, мало что значила для него в этот момент. Он просто тупо выполнял то, что ему приказали.
— Гарри, привет! – радостно улыбнулась ему Гермиона. – Только со школы приехал, и сразу помогать бросился. Молодец!
«Остановись. Аккуратно положи косилку, и молча иди за мной, не привлекая внимания. Не слушай больше никого, кроме меня. Имитируй встречу хороших друзей, пригласи меня погулять в парке.»
Гарри замер на середине движения, после чего проделал всё то, что она приказала ему мысленно. Гермиона поморщилась – куклу явно нужно дорабатывать.
— Герми, привет! Рад тебя видеть. Может, в парк сходим, чтобы в доме не сидеть?
— С удовольствием, Гарри. Пошли!
Обойдя дом вокруг, чтобы лишний раз не напрягать Петунию, дети вышли на улицу, и, держась за руки, пошли в парк. Полуниззлы отсутствовали, явно морально подбадривая своего пострадавшего друга, а для всех остальных свидетелей дети выглядели вполне естественно – счастливая девочка держала за руку мальчика, который послушно шёл за ней и очень глупо улыбался, явно не видя ничего вокруг, несмотря на очки.
Забравшись глубже в парк, так, чтобы их никто не видел за густыми кустами и множеством деревьев, Гермиона вплотную занялась получением результатов одного из своих экспериментов, пусть уже и почти перешедшего на заключительную стадию.
Её любознательную натуру уже давно корёжило от того, как убого маги относятся к имеющимся у них возможностям. Например, ментальным наукам, они же магия разума, к практическим примерам которых относятся заклинания «легилименс» и «обливиэйт». Исходя из своего пусть недолгого, но обширного и разнообразного опыта работы с людьми, Гермиона наловчилась так комбинировать внушение, чтение мыслей и стирание, а, точнее, блокировку воспоминаний, что фактически из россыпи несвязанных картинок создавала нужные ей сцены с правильными акцентами.
И всё было бы замечательно, если бы для этого не требовалось её непосредственное участие, что резко ограничивало широту возможных операций и их безопасность с точки зрения раскрытия личности самой девочки. И тогда она вспомнила о непростительном «империо». Точнее, не так. О самом заклинании она и не забывала, только область его применения Гермиона сознательно ограничивала немагами – слишком уж явные для знающих оно оставляет следы. Да и по изменившемуся поведению легко вычислить жертву подобного заклинания, даже при относительно недолгом общении.
Влекомая своей натурой исследователя, она решила создать свой аналог непростительного, который бы не имел подобного недостатка. Первоначально она пыталась убрать внешние признаки заклинания подвластия, оговаривая поведение до самой последней мелочи, но ничего путного не вышло – внешне поведение человека также отличалось, а любой легилимент легко определял жертву по угнетённости сознания. В итоге об «империо» в ответственных областях, однозначно ведущих к ней, пришлось забыть.
Далее было ещё много провальных попыток, пока Гермиона не нащупала вроде бы верный путь – если не можешь повлиять на сознание так, чтобы скрыть своё воздействие, значит, надо создать такую личность, в мыслях которой этого бы видно не было. А тут и подопытный оперативно нарисовался. Всё одно к одному. К концу первого года что-то у неё даже стало получаться. По крайней мере, искусственная матрица, внедряемая в разум объектов, вполне уже могла поддерживать разговор и проявлять эмоции, опираясь на имеющиеся воспоминания, с чем было напряжённо при «империо». Жалко только, что чем дольше функционировало её творчество, тем более заметным становилось отличие от полноценной личности, что она сейчас и наблюдала на примере с Гарри. Ну не Бог же она, чтобы, творя на коленке и из подручных материалов, создать новый разум. Её силёнок пока хватает только на «сотворить». Что-то. И как-то. Бывает, что и со смертельным исходом.
Тогда так неожиданно случилось, что, по сути, у неё нормального выхода из сложной ситуации с Поттером и не было – пусть она и через слово повторяла себе «нет человека – нет проблемы», но, если бы Гарри исчез с концами на территории школы, Дамблдор бы всех наизнанку через задний проход вывернул, чтобы лично на гланды полюбоваться. А так ей нужно было перенести вопрос с клятвой из стен школы куда подальше, благо, там всего одна ночь оставалась, и больше разговоров с директором не предвиделось.
В итоге, пусть и под её присмотром, но всё получилось. А угрюмость мальчика и односложные ответы все списали на недовольство Гарри незаслуженной оценкой его действий от директора. Среди умных людей он даже пару баллов заработал.
Но вернёмся к теме «куклы». А именно так Гермиона решила назвать этот свой приём, когда основное сознание мага погружается в глубокий сон, а на освободившемся месте создаётся псевдоличность, способная обращаться к воспоминаниям временно отстранённого владельца. Ну, личностью она является только в первом приближении – тут уместнее будет сказать, что тот же самый человек, но с кардинально изменёнными побудительными мотивами. Гермиона, на текущем уровне знаний, была способна только лишь заблокировать лишние воспоминания, а из оставшихся обрезков сложить новый паззл личности, считающий белое – чёрным, а чёрное – белым. Плюсы такой методики были видны сразу – свобода воли при принятии решений, наличие эмоций, отсутствие опасности сброса «империо». Минусы же… точнее, был только один – качество сильно зависело от того, насколько силён в контроле был накладывающий данную технику, ведь нужно было не только почти полностью подавить исходные взаимосвязи, но и перевязать отобранные воспоминания по-новому, стараясь в этой куче узелков не упустить ничего важного, из-за чего бы мозг объекта воздействия не начал бить тревогу, уже самостоятельно восстанавливая образовавшиеся лакуны.
Закончив исследовать состояние Гарри и наложенной на него псевдоличности, Гермиона снова убедилась, что пока ещё не может найти ту грань, когда исходное сознание ещё не способно вернуть контроль, а кукла уже не коллапсирует от логических нестыковок в своей основе. Гарри уже почти очнулся. Что же, пора продолжить их разговор.
Уложив мальчика на траву, чтобы не набил себе шишек в процессе смены рулевого, девочка убрала остатки своего творчества, вернув настоящую личность. К её удивлению, Гарри просто широко распахнул свои зелёные глаза и судорожно вздохнул, рефлекторно сжав траву в кулаках. Первая судорожная реакция прошла довольно быстро, после чего тело мальчика внешне расслабилось. В эмоциональной же сфере его обуревал такой вихрь чувств, что Гермиона предпочла отстраниться от подобной какофонии, пока не заработала себе мигрень. Да и вообще отойти от него на пару-тройку шагов. Просто на всякий случай.
— Гермиона, – спокойным голосом обратился к ней Гарри. – Знаешь, ты та ещё сука. И это не ругательство, а констатация факта.
Девочка озадаченно наклонила голову, рассматривая его с новой точки зрения. Подобная рассудительность в такой момент была довольно странной. Но это не помешало ей улыбнуться.
— Спасибо за комплимент, Гарри. Но с чего такая рассудительность? Ты, судя по эмоциям, должен был сейчас как минимум пытаться свернуть мне шею.
— Много чести.
Гермиона озадаченно моргнула, что не укрылось от Поттера, скосившего на неё глаза.
— Ты и сама себе довольно скоро её свернёшь, а я буду с удовольствием наблюдать за этим процессом из первого ряда, – пояснил свою мысль Поттер.
Девочка на этот его спич лишь хмыкнула.
— Не дождёшься.
Гарри медленно принял сидячее положение, осторожно поворачивая голову в разные стороны, словно хрустальную. Судя по тому, как он морщился, голова у него сильно болела.
— И где свидетель? Или ты всё же решила меня… того? – смотря прямо в глаза девочки, спросил Гарри.
— Нет, убивать я тебя не собираюсь. По здравому рассуждению я решила, что твоя смерть принесёт слишком много минусов в долговременной перспективе, внеся смуту в уже поделённое политическое болото магического мира. Так что, как с тобой поступить, я решу сразу после получения очень важной для меня в данный момент информации.
— И когда же ты её получишь? Я не собираюсь тут весь день сидеть – меня потом Дурсли ужина лишат же, как минимум.
— Не волнуйся, мне надо проверить только одну вещь. И это не займёт много времени, – ответила Гермиона, направляя на Поттера свою палочку из грецкого ореха с сердцевиной из сердечной жилы дракона. – Обливиэйт!
Расширившиеся от удивления глаза Гарри резко потеряли свою осмысленность.
— Всё же сработало? – удивилась Гермиона. – Вот и ладушки – одной головной болью меньше.
Стерев, а, точнее, заблокировав отдельные куски воспоминаний, в которых фигурировала она настоящая и Тайная комната, единственная подруга Гарри Поттера смущённо поблагодарила его за прогулку и экскурсию, после чего они попрощались недалеко от дома номер четыре по Тисовой улице, пообещав писать друг другу.
Дождавшись, когда мальчик скроется из виду, девочка убедилась, что хвостатых наблюдателей по-прежнему не видно, после чего набросила на себя заклинание незаметности и уселась на лавочку, раздумывая над дальнейшими планами на лето. При этом она из любопытства воспользовалась заклинанием тонкого слуха, желая убедиться, что в доме из-за её появления не случится ничего необычного. О, она сразу поняла, как же оказалась права в своём предположении, когда расслышала проклятия Вернона Дурсля, звук смачной затрещины с перекатыванием по полу чего-то лёгкого, вскрик голосом Гарри, ещё один удар об стену, как будто что-то в неё швырнули…
— Посиди пока в чулане, мальчишка! Будешь знать, как от работы отлынивать и без спросу сбегать допоздна! И ужина не получишь!
М-да… Быстро просмотренные обрывки воспоминаний не передавали целиком всю картину «заботы» о национальном герое. На секунду у девочки возникло желание вернуться к Дурслям, и… быстро прошло – не ей сейчас ломать планы Великого Светлого Волшебника. Скорее уж оный её сломает и не заметит.
Стон Гарри отвлёк её от размышлений, а после следующих звуков она всецело сконцентрировалась на происходящем в чулане.
— Козёл! – прохрипел Поттер. – За что мне это! Я же ничего не сделал!!!
До девочки донёсся треск разрываемой ткани и пыхтение с резкими шипящими вздохами, когда от боли перехватывает дыхание. И всё усиливающиеся всхлипывания, явно переходящие в тихий плач.
— Гермиона… – сдавленно доносился до неё голос Гарри. – За что?! Я же думал, что ты мой друг. Только ты и Рон. Я бы никогда никому не рассказал… Почему? За что мне это?! Родителей убили, Дурсли и меня скоро убьют, единственная подруга – стерва, способная непонятно на что… Если ещё и Рон…
Оная вздрогнула от неожиданной боли и разочарования, прозвучавших в голосе Поттера. А потом вздрогнула ещё раз, когда ощутила со стороны дома номер четыре ощутимый ток магии. Несколько секунд она озадаченно смотрена в сторону этого дома, а потом до неё резко дошло – Поттер! Настолько сильные переживания стали причиной зарождающегося стихийного выброса.
Именно зарождающегося. Если у обычных детей они начинаются, или просто происходят, то выброс Гарри зарождался, всё сильнее усиливая ток магии от него. Гермионе стало страшно – она просто растерялась. С одной стороны, сдохнет – и ладно, хотя и немного жалко пацана, с другой – вдруг выживет, ведь это же грёбаный Мальчик-Который-Выживает. Тогда его начнут проверять, а на нём следы обливиэйта и её прочего творчества. И ей станет очень нехорошо.
Плюнув на всё, девочка рванула к Поттеру. Усыпив с одного взгляда Дурслей, отчего те опустились на пол прямо там, где их застало воздействие девочки, Гермиона рванула дверь чулана.
Открывшееся ей зрелище заставило судорожно сжать зубы да прошипеть сквозь них пару ругательств – Дурсль так избил Гарри, что на том места живого не было. И при этом мальчик умудрился перевязать себе грудь, пытаясь утянуть, видимо, треснувшие или сломанные рёбра.
И тут девочка с сожалением поняла, что Гарри был тогда полностью прав – она бессердечная стерва. И даже не заметила, когда стала такой. Впрочем, это сейчас несущественно – надо успокаивать героя.
— О, Боже, Гарри, прости! – рухнула рядом с ним на колени Гермиона.
— Т-ты? – От удивления Гарри даже привстал, сразу же, правда, болезненно застонав.
— Тише, молчи! – закрыла ему рот ладонью девочка. – И не шевелись! Он тебе, похоже, отбил всё, что мог, и сломал рёбра. Сейчас, у меня были зелья.
Гермиона убрала руку от губ мальчика, проговорила пару заклинаний, поведя палочкой над телом пострадавшего, и стала вовсю рыться в своей бездонной сумочке, уже не обращая внимания на то, с каким выражением продолжал на неё смотреть Поттер. Как и начавшее спадать возмущение магии. Наконец, она нашла искомое.
— Пей по очереди и залпом – вкус отвратный. – Гермиона выставила ряд бутылочек, а первую, уже открытую, поднесла ему ко рту.
— Почему?.. – Продолжение его вопроса потерялось при глотании зелья, когда Гермиона просто-напросто сжала его челюсть так, чтобы можно было влить в рот Гарри содержимое склянки, а затем аналогичным мануальным способом заставила проглотить влитое. И пока мальчик собирал мысли в кучку, она повторила этот процесс с остальными бутылочками.
— Сама не знаю. Считай, испугалась, что на твоём трупе найдут следы моих заклинаний, – ответила на давно прозвучавший вопрос Поттера Гермиона, смотря при этом куда угодно, но не на Гарри. – Я ведь просто хотела, чтобы ты забыл о том, что случайно узнал. Но на тебя сейчас не действуют, или же почти сразу спадают, любые заклинания из ментальных.
Гарри, переставший чувствовать боль, явно начал приходить в себя. И в первую очередь это выразилось в его вопросах, только вот девочка была не расположена отвечать на них.
Суровый тон отказа девочки разбился о хитрую змеиную усмешку губ мальчика.
— Нет, Гермиона. Немного не так. Ты не можешь избавиться от меня, и не можешь стереть мои воспоминания о тебе настоящей. Так что ты расскажешь мне всё, что я хочу узнать, или можешь бежать из Англии прямо сейчас.
Лицо девочки заледенело настолько, что стало похоже на безэмоциональную маску.
— Итак, какой твой положительный ответ?
Если бы взглядом можно было убивать, то мальчик рисковал не то, что умереть, а просто-напросто испариться.
— Ты меня шантажируешь? – как-то озадаченно уточнила она.
— Ага. У тебя научился. В этом плане ты очень хороший образец для подражания.
Девочке очень сильно захотелось стереть эту самодовольную ухмылку с лица Поттера.
— Ну, сам напросился, – злобно оскалилась она ему в ответ. – В тебе просыпается крестраж Волан-де-Морта.
Видя непонимание на лице оппонента, она поспешила исправить пробелы в его знаниях.
— Крестраж – это кусок души, который нужен для того, чтобы с его помощью создатель оного мог вернуться к жизни после своей смерти. Или, если по-простому, ты превращаешься в того, кто пытался убить тебя десять лет назад. Содержит все воспоминания оригинала на момент своего создания.
— А… А… - ошарашенно что-то пытался произнести Гарри.
— Ахренеть? – ласково предположила Гермиона. – Абалдеть? Апупеть?
Гарри лишь помотал головой из стороны в сторону на эти её предположения.
— А… как так? – смог произнести он через некоторое время.
Однако ответ Гермионы был прерван самым неожиданным образом – сквозь открытую дверь чулана пролетела сова, села рядом с Поттером, и протянула оному лапку с привязанным к ней посланием.
— Гарри, не сме… - попыталась она остановить потянувшегося за письмом мальчика, но так и не успела предотвратить получение им письма. – Да в кого ж ты такой импульсивный?!
Гарри же, не обращая внимания на её возмущение, вскрывал доставленное ему письмо. Однако содержимое оного его очень сильно разочаровало.
«Дорогой мистер Поттер!
Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать часов восемнадцать минут были применены заклинания «Вулнера санентур» и «Эпискеи».
Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приёмы чародейства. Ещё одна такая провинность - и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).
Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (магглы), является серьёзным нарушением закона согласно Статута секретности Международной конфедерации колдунов и магов.
Счастливых каникул!»
— «Счастливых каникул!» - передразнил он вслух окончание письма. – И что мне с этим делать?
Гарри озадаченно посмотрел на Гермиону. Девочка посмотрела на него своим фирменным взглядом, сочетающим в себе фразы «Я лучше знаю» и «Что за глупый вопрос?».
— Уже ничего. Забей. Раз не сказано, что тебя накажут, то это просто предупреждение. В крайнем случае, если спросят, посмотри в глаза вопрошающему, и вспомни, как этот морж тебя избил, включая всю гамму ощущений и эмоций. Гарантирую - вопросов к тебе не будет.
— А заклинания?
— Скажешь, что жизнь заставила выучить. Тем более, что они не запрещены. – Гермиона тяжело вздохнула перед тем, как озвучить окончание своей фразы. – Я тебя им научу.
Девочка поднялась с колен, на которых продолжала сидеть с момента своего появления в чулане, и протянула мальчику руку.
— Пошли отсюда, пора нам прийти к обоюдному соглашению.
Гарри, внимательно посмотрев на предложенную помощь, осторожно встал сам. Девочка демонстративно фыркнула на подобную самостоятельность.
— И куда же?
— Туда, куда министерские совы не прилетают. Только я твоим Дурслям память подкорректирую.
Быстренько обработав родственников Поттера, причём Гарри внимательно наблюдал за тем, как она склоняется над каждым телом, после чего оное, будто зомби, пошатываясь и запинаясь, медленно перебирается на диван или кресло, Гермиона достала из своей неизменной сумочки обычную перьевую ручку, и протянула её мальчику.
— Это порт-ключ. Возьмись за неё и не отпускай.
Гарри с опаской коснулся кончика ручки своими пальцами.
— А его не засекут?
— Этот? Да ни в жисть. Величие гения.
Стоило прозвучать фразе активатору, как Гарри прочувствовал всю гамму ощущений от желудка, свободно болтающегося по всему телу. А Дурсли, очнувшись в пустом доме, радовались тому, что удачно сплавили в летний лагерь мелкого урода, да ещё и бесплатно.