Бильярд

Вы замечали, что бильярд - это очень эротичная игра, возбуждающая. Если нет, то советую вам обратить внимание в следующий раз, когда решите весело провести время. То, как человек двигается, как наклоняется, чтобы поднести кий к шару, как замирает, чтобы прицелиться, как, наконец, ударяет по шару, но не испытывает облегчения - по-прежнему напряжен, сосредоточен, внимателен. Наблюдать за этим очень интересно, но и замечать то же самое за собой - интересно не меньше. А когда ты задумываешься, какой эффект это может произвести на твоего партнера... Начинается чистое соблазнение. Движения еще более плавные, кошачьи, наклоны еще более низкие, нескромные. Скольжение кия по пальцам во время расчета траектории, кончик языка, как бы случайно показавшийся между зубами, будто невзначай закушенная губа... Но ничто не выходит за рамки простой игры в соблазнение, потому что нет ни малейшего намека на внимание в сторону партнера. Существует только стол, только кий и шары, которые нужно закатить в лузы во что бы то ни стало. Партнер по съемочной площадке, хороший друг в жизни, здесь и сейчас - конкурент, противник, который должен быть повержен. Это мысли в ее голове, потому что по факту ей давно нет дела до игры в бильярд. Изначально они пришли сюда только затем, чтобы хорошо развлечься, погонять шары и посмеяться, это так. Однако теперь, не вместе, но каждый сам по себе, они перешли к другой игре, куда более интересной. Она пробудила небывалый азарт у обоих. Оставался лишь один вопрос: кто будет играть убедительнее. У Ланы получалось очень хорошо. Она даже ни разу не взглянула на Шона и его реакцию на все ее позы, демонстрируя колоссальную выдержку, силу воли и способность к самовнушению. "Бильярд - нужно победить, бильярд - вот, что важно..." - повторяла она сама себе и следила только за кием, только за расположением шаров, только за его ударами, сильными, уверенными, демонстрирующими, что мужчина не собирается сдаваться. А потом она медленно обходила стол, выбирая лучшую позицию ("лучшую" во всех смыслах), и снова вступала в игру. Абсолютно вслепую, полагаясь только на интуицию, полностью доверившись чувствам, эту игру она вела сама, стараясь не думать о том, участвует ли в ней другой человек. Она могла бы посмотреть хоть раз и тут же убедиться, что все идет именно так, как ей хочется, но неизвестность подогревала эмоции, усиливала напряжение внутри нее, заставляла содрогаться от мыслей и предположений и ждать только одного - ответа. Не в форме такого же немого соблазнения, на которое она не собиралась обращать внимание, но в виде чего-то более конкретного, более уверенного, более требовательного. Того, что бы окончательно вытрясло мысли о бильярде, что бы избавило ее от малейших сомнений. Она не знала, как это произойдет, но была уверена, что точно поймет, когда это случится, и ждала. Это случилось. Игра подходила к концу и оставался решающий удар. Последний шар, выгодная позиция, нужно только немного перегнуться через стол и сделать это - взять свое. Это был бы триумфальный конец игры в бильярд, но полный провал другой, более важной. Лана не могла поверить, что это все. Сейчас все закончится, не успев начаться, и они продолжат общение как ни в чем не бывало, обсуждая партию и обмениваясь улыбками и комплиментами. Она не собиралась сдаваться, она ждала, хотя риск остаться ни с чем был очень велик. Ей хотелось награды, но выпрашивать ее - было слишком унизительно, слишком глупо, ведь она и правда невероятно хорошо играла и желала искреннего признания. Подошла к нужному месту - Шон в паре шагов позади - встала устойчиво и зафиксировала ноги, медленно наклонилась и поставила кисть на стол; занесла кий и аккуратно положила его на пальцы, перехватила рукой и сжала сильнее, провела им туда-обратно, разрабатывая локтевой сустав и проверяя скольжение по кисти, сделала глубокий вдох, посмотрела на цель - напряжение достигло пика - закрыла глаза на миг, но тут же широко распахнула и замерла, задержав дыхание, не найдя сил расслабиться и выдохнуть. Может показалось? Новая волна мурашек, вызванная внезапным легким давлением на спину где-то в области лопаток, развеяла сомнения. Мышцы непроизвольно сократились, судорожный вздох, рука дернулась и кий задел шар, совсем не так, как рассчитывала Лана. Но это уже было не важно, ведь она дождалась. Давление между тем усилилось и женщина явственно ощутила, как кончик чужого кия движется вдоль ее позвоночника. Рука снова дрогнула и Лана нервно опустила ее на стол, выпустив кий и не заботясь о том, что он шумно покатился к бортику, задевая и второй шар. Дыхание совсем сбилось, а разумные мысли покинули сознание, оставляя женщину наедине с животными желаниями, которые не терпелось поскорее исполнить. Она немного прогнулась в пояснице и услышала тяжелый выдох совсем рядом, немного позади. Медленно Лана окончательно разогнулась и теперь стояла прямо, все еще чувствуя прижатый к спине кий и слыша дыхание лишь в паре дециметров от себя. Она не знала, как вести себя дальше. Увлекшись одной игрой, она не продумала правила следующей за ней, хотя с нетерпением ждала ее начала. А сейчас думать о поведении было уже поздно, потому что способности думать женщина лишилась. Вот рука на ее талии, вот кий, который миг назад упирался ей в спину, лежит на столе рядом с ее собственным, вот вторая ладонь мужчины захватывает тонкое запястье и тянет куда-то вверх и чуть назад. Лана чувствует на пальцах приятное тепло его губ и закрывает глаза, немного хмурясь. Объятия становятся крепче и, увереннее обхватив женщину за талию, Шон прижимается плотнее, опуская руку, только что согретую поцелуем, обратно к столу и переплетая их пальцы. Носом утыкается в ее волосы и делает глубокий вдох, отчего у Ланы вновь бегут мурашки. Она боится окончательно потерять контроль над своим телом и задрожать в его руках, боится, что захватывающая победа уже ничего не значит, ведь в новой схватке она неуверенна и слаба, здесь она заведомо проигравшая. Лана стоит, не шевелясь и прислушиваясь к его дыханию и стуку своего сердца. Как только она обращает внимание на это, понимает, что оно начинает колотиться внутри все сильнее, все громче. Кажется, что ее волнение сейчас может заметить любой на расстоянии десяти метров, и уж тем более Шон, который стоит совсем рядом и наверняка ощущает его почти так же, как и сама Лана. Она сжимает его руку, чтобы он не почувствовал, как задрожали ее пальцы, когда он наклонился и поцеловал ее плечо. Второй кистью она обхватывает его предплечье и с силой сжимает, не до конца отдавая себе отчет в том, для чего это делает. Шон, восприняв это как побуждение к действиям, проводит рукой по ее талии и кладет на живот, тут же усиливая хватку и смело прижимая Лану к себе. Она не смогла сдержать вздох, и мужчина усмехнулся, вспомнив, как всего пару минут назад она демонстрировала невероятное самообладание и незаинтересованность ни в чем, кроме победы в бильярд. Конечно, он видел, что Лана играла, за время их совместной работы он хорошо научился определять, когда она становилась актрисой. Но ему нравилось, как она это делала - искренне, с упоением, отдаваясь полностью, без остатка. Сейчас, в его объятьях, ей не было нужды продолжать. Можно было отдаться другим чувствам, другим эмоциям, и она сделала это, а он, как всегда, поймал этот момент и удержал его. Шон, не желая растягивать эту сладкую муку на весь оставшийся вечер, резко развернул Лану и впился в ее губы, тут же услышав стон. Тонкие руки обвили его шею и притянули ближе. Отстраняться от мягких, чувственных губ не хотелось ни на мгновение. Мужчина нежно обнял Лану, одной рукой крепко прижав женщину к себе, а другой - зарывшись в спутанные волосы. Она чувствовала, какое желание росло в нем и, что важнее, чувствовала, как и сама начинает хотеть мужчину так, что сдерживаться становится все сложнее. Они были очень близки в этот момент. Обнимая друг друга и продолжая целоваться, они были почти одним целым, но этого было недостаточно. Оба желали большего, причем как можно скорее. Лана сама не заметила, как оказалась прижата к столу. Она только почувствовала, что ей некуда отступать, позади только жесткий бортик, и совершенно нет места, чтобы отстраниться от мужчины. На секунду она запаниковала и вздрогнула, осознав, как далеко все зашло, но сомнения быстро рассеялись, когда она вспомнила о губах мужчины, теплых, мягких, таких нежных, которые все еще приникали к ее собственных и требовали ответа, как бы не понимая ее короткого замешательства. Она расслабилась: позволила себе чувствовать его тело, позволила ему чувствовать ее. Обняла широкие плечи, провела рукой по волосам, притянула ближе, наклоняясь назад и освободила страсть, что так долго сдерживала, в каком-то смысле, наслаждаясь сладким напряжением между ними. Она боялась, что связь пропадет, если сделать резкое движение. Но это были пустые страхи. Шон подхватил ее и усадил на стол, не разрывая поцелуя. Лишь на миг между их телами возникло расстояние и Лана сразу ощутила недостаток тепла. Она готова была застонать от недовольства, но мужчина ловко снял ботинки с ее ног, стянул носочки, прикасаясь к гладким голым стопам. Затем он положил руки ей на бедра, призывая помочь ему устроиться между ее ног. Она послушно сделала это, и Шон прижался к ней ближе, вновь согревая, и даже обжигая. Она обвила ногами его талию и теперь могла еще явственнее чувствовать их общее возбуждение. От этого закружилась голова, будто по ней ударили чем-то очень увесистым. Одной рукой Шон поддерживал Лану, обнимая за талию и не давая раньше времени упасть, провалиться и умереть. Другой - гладил ее ногу, бедро, проклиная грубую ткань облегающих брюк, которая не позволяла ему сей же миг прикоснуться к коже. Как он этого желал! Пожалуй так же, как и Лана желала прижать ладони к его обнаженной груди и слегка впиться в нее ногтями, оставляя еле заметные следы на коже. Решительность и смелость вернулись к женщине, и она первая начала освобождать Шона от одежды. На ощупь найдя край свитера, она потянула его вверх и, разорвав поцелуй, поспешила снять, чтобы как можно скорее вновь приникнуть к желанным губам. Теперь жар тела мужчины был хорошо ощутим сквозь тонкую ткань майки. Лана уже потянулась к поясу его джинсов, когда он неожиданно прервал ее и заставил упереться руками о стол. Недоуменный взгляд женщины заставил Шона улыбнуться. Она правда может думать, что сейчас он способен остановить сумасшествие, которое они начали вдвоем? Уверенным движением мужчина взял ее подбородок и посмотрел прямо в глаза - сейчас они были совсем темными и оттого еще более глубокими, они тянули его в бездну и он летел, не задумываясь. Еще раз улыбнулся, а затем наклонился и властно поцеловал ее в губы, в уголок рта, оставил несколько нежных поцелуев на скулах и приник к шее. Лана наклонила голову и закрыла глаза от удовольствия. А Шон, продолжая дарить ей нежные прикосновения, начал расстегивать пуговицы на ее рубашке. Как только это стало возможно, он проник под нее рукой и слегка сжал небольшую грудь, скрытую под тонким кружевом, опасаясь чего-то, чего сам не мог толком объяснить. Лана положила голову ему на плечо и стала стягивать его майку. Шон отстранился и покончил с этим, быстро откинув ненужную вещь в сторону и возвращаясь к Лане, на которой по-прежнему оставалось слишком много одежды. Последние пуговицы они расстегнули вместе и рубашка была брошена в том же направлении, что и майка Шона. Не в силах сдержать порыв, Лана приникла к его торсу и чуть не задрожала от ощущения близости чужого тела. Чужого, но такого близкого сейчас, когда она могла чувствовать стук его сердца, слышать тяжелое дыхание, прижиматься к широкой сильной груди и следить за тем, чтобы каждый ее вдох был одновременно с его выдохом. Шон провел рукой по ее спине и задержался на застежке бюстгальтера, думая, надо ли расстегивать его сейчас. Он подцепил ее пальцами и немного оттянул назад, просовывая ладонь и нежно прижимая ее к спине. Другой рукой он погладил ее живот и стал подниматься вверх, слегка касаясь кожи, ненадолго задержался на груди, нежно массируя прямо сквозь кружево, добрался до тонкой шеи и легко обхватил ее, борясь со странным желанием сжать изо всех сил. Через мгновение Лана почувствовала на губах требовательный поцелуй и ответила, раскрывая рот и позволяя языкам сплестись. Она бы могла целую вечность посвятить этой почти невинной ласке, исследовать его рот, посасывать и легонько покусывать податливые губы и разрешать мужчине делать все то же самое. Но остановиться на этом действительно было невозможно. Шон осторожно начал опускать женщину на стол, наклоняясь вместе с ней и продолжая ласкать языком ее губы. Когда голова Ланы коснулась жесткой поверхности, мужчина отстранился и, немного приподнявшись и опершись на локти, замер, вглядываясь в такое знакомое лицо. Сейчас оно не светилось привычной радостью, не выражало легкости, в глазах не было веселости и озорства. В темных омутах горел огонь, и он притягивал так, что оторваться было невозможно, к нему хотелось прикоснуться, ощутить его жар, остаться рядом, чтобы больше никогда не чувствовать холода. Самому сгореть в огне полыхающих желанием глаз и дать ей утонуть в бушующем океане его страсти. Всего несколько секунд длилась эта странная пауза, но им показалось, что прошла вечность. Лана не выдержала и снова потянулась к его губам, приподнимаясь, но тут же была возвращена на место уверенным движением. Шон прижал ее руки к столу, ухватив запястья, и навис над ней, приблизив лицо к ее маленькому ушку. Щекоча дыханием он прошептал всего два слова: - Просто доверься. И она доверилась, закрыв глаза и слегка кивнув, напряженно и нетерпеливо. Она не увидела его довольную улыбку, когда он вновь потянулся к ее губам, чтобы оставить на них поцелуй, на этот раз - совсем короткий. Шон стал опускаться ниже - к скулам, шее, ключицам, груди. Ловким движением он отодвинул тонкую, почти прозрачную ткань и приник губами к ее нежной коже. Лана тяжело вздохнула, сильнее обхватила ногами мужчину, стремясь быть еще ближе, и слегка прогнулась в спине. Шон воспользовался моментом и быстро расправился с застежкой бюстгальтера, после чего очередная ненужная вещь была аккуратно отложена в угол стола. Теперь мужчина мог совершенно беспрепятственно дарить женщине ласковые прикосновения и в награду слышать сбивчивое дыхание и тихие сдавленные стоны, изредка вырывавшиеся из уст женщины, когда сдерживать себя становилось слишком сложно. Лана нежно провела ладонью по голове мужчины, запустив пальцы в его волосы и запутавшись в них. А Шон опускался ниже, оставляя теплые поцелуи на коже ее живота и заставляя дрожать от предвкушения сладкого удовольствия. Он расстегнул пуговицы и молнию на ее джинсах и убрал ее ноги со своей талии, хотя сделать это было не так просто. Затем он быстро стянул с Ланы брюки, слегка коснувшись пальцами упругих ягодиц и стройных ног, гладкостью кожи которых он теперь имел возможность наслаждаться совершенно беспрепятственно. На женщине остались только черные кружевные трусики, и у мужчины немного закружилась голова, когда он осознал это и представил, как исчезает и этот элемент. Лана уже потянулась руками к ремню на его штанах, но у Шона была другая идея. Он вновь устроился между ее ног, обхватил их и стал нежно гладить кожу, мять ее и пощипывать, двигаясь от голени все выше и выше. Женщина лежала, крепко закрыв глаза и закусив губу. Брови ее взлетели вверх, когда Шон мягко провел большими пальцами по внутренней стороне ее бедер и переместил ладони к талии, на долю секунды коснувшись ее там. Сильнее сжав ее талию и одной рукой подперев ее спину, он стремительно поднял Лану со стола и, прижав к себе, поцеловал, жестче, чем до этого. За жалкие секунды, что Шон потратил на то, чтобы раздеть женщину, он успел соскучиться по мягким, полным губам и теперь желал наверстать упущенное. Казалось, Лану терзало то же чувство, потому что она сразу раскрыла рот и углубила поцелуй, проскользнув языком внутрь и встретившись там с его. Когда Шон опустил руки на ее ягодицы и властно сжал их, женщина задохнулась от возбуждения, ударившего где-то в груди и затем смолой разлившегося по всему телу. Она тихо застонала и прильнула к его груди, чтобы их тепло стало общим. Шон уже сквозь ткань джинсов чувствовал, как она горит, прижимаясь к нему что есть сил. Он сам хотел ее так, что одежда давно стала тесной и ужасно неудобной. Лана тоже чувствовала это и никак не могла понять, почему он медлит. Она решилась на провокацию и стала медленно тереться об него, продолжая параллельно ласкать языком его десна и небо, пока он не разорвал поцелуй, отстранившись и взяв ее за плечи. За пару мгновений, что Шон пристально смотрел на нее, Лана успела испугаться, что умудрилась все испортить, когда дело почти дошло до желанного момента, но мужчина бережно опустил ее обратно на стол и, быстро скинув свои ботинки, наконец принялся расстегивать ремень, что, однако, получалось у него с трудом, потому что пальцы не слушались. Он усмехнулся собственной беспомощности, и Лана улыбнулась в ответ, положив теплые ладони сверху на его дрожащие пальцы и слегка сжав их. Они вместе избавились от ремня, расстегнули пуговицу и молнию, и мужчина стянул брюки. Лана довольно ухмыльнулась, погладила его грудь, плечи, твердый пресс, опустилась ниже и не дыша зацепила пальцами тугую резинку. Медленно потянула вниз, стараясь аккуратно освободить орган, который, судя по ощущениям, должен был быть совсем не маленьким. Шон, не выдержав ее дразнящих движений, положил свои руки поверх ее, принуждая действовать решительнее. Лана лишь хмыкнула и продолжила. На самом деле ей было не очень удобно в таком положении раздевать мужчину, так что она была не против его помощи. Через пару секунд он это осознал и сделал то, что давно хотел, освободив горячую и напряженную плоть. Лана, почувствовала его член на своем животе - и частично, ниже живота - и новая волна разгоревшегося желания накрыла ее, так что умоляющий стон сдержать вновь не получилось. Мужчина погладил ее бедра, поднялся вверх, к талии, затем - к ребрам, к груди, наклонился и поцеловал шею, одной ладонью провел по щеке и волосам, невероятно, мучительно нежно. Его губы были так близко от ее собственных, что Лане захотелось снова целовать его, горячо, страстно, жестоко. Но Шон сам быстро сократил расстояние между ними и немного прикусил ее нижнюю губу, которую совсем недавно кусала Лана, пытаясь справиться с желанием. За укусом последовало мягкое прикосновение языка, а после - легкое посасывание. Лана обхватила руками его шею и вздрогнула, когда он пробежался пальцами где-то сбоку и быстро, чуть касаясь провел ими от груди вдоль туловища до бедра, сжав его. Лана наслаждалась его губами, но то, что упиралось в нее где-то там, внизу, в районе живота, отвлекало и лишало способности думать о чем-либо. В голове только повторялось снова и снова: "Когда же?.. Хочу... Поскорее, пожалуйста..." Она тихо возликовала, когда Шон начал стягивать с нее кружевное белье, последнюю преграду, что отделяла обоих от желаемого. Вскоре она ощутила горячее прикосновение мужской ладони к уже обнаженному телу и задрожала. Он медленно провел двумя пальцами вдоль ее складок и без труда ввел их внутрь, теряя голову оттого, насколько там горячо и влажно. Лана выгнулась навстречу и произнесла его имя, хрипло, еле слышно. Но на Шона это подействовало лучше любого приказа. Он уже давно был готов заполнить ее собой, и теперь оставались считанные секунды, последние мгновения сладкого ожидания, которое начало отдавать тупой болью от перенапряжения. Он приподнял женщину и обнял за талию, прижав к себе, Лана ухватилась за его плечи и почувствовала, что горячая плоть уже касается ее там. Краткий миг, и он вошел в нее, задохнувшись от наслаждения и заставляя задохнуться ее. Словно все, что держало их на земле, вдруг исчезло, и они стремительно взлетели ввысь. Несколько секунд они не шевелились, пытаясь осознать и прочувствовать все в полной мере. Затем Шон медленно двинулся внутри, и Лана издала протяжный стон. О Боже, он готов всю жизнь доставлять ей удовольствие, готов целовать ее ночи напролет, ласкать ее, забывая о времени, проникать глубже и глубже, только чтобы вечно слушать ее стоны, как самую прекрасную музыку. Женщина даже не пыталась быть тихой, в этом не было никакого смысла. Шон дарил ей удовольствие, такое, что словами описать было сложно, да и зачем пытаться описать словами то, что стоны могут объяснить гораздо лучше. Удобнее расположив Лану на столе, мужчина начал наращивать темп. Она извивалась под ним и стонала, крепче сжимая его плечи. Шон видел, как она кусает губы, закрыв глаза, и не мог оторвать взгляда - какая прекрасная женщина сегодня стала его. А может, это он стал её. Какая в сущности разница, если сейчас они оба счастливы и близки к пику наслаждения. Его толчки становятся жестче, быстрее, Лана понимает, что совсем скоро сама достигнет вершины блаженства, если это возможно - ведь принимать его в себя, чувствовать движения его плоти внутри - и так было самым потрясающим ощущением за всю ее жизнь. Лана получила оргазм, думая об этом, думая о Шоне, о том, что это, черт возьми, лучшее, что она когда-либо испытывала. От сокращения ее мышц вокруг него Шон тоже вскоре достиг пика, прижимая Лану к себе и впиваясь губами в ее шею. Должно быть, останется след, но его это мало волновало. Какое-то время они лежали на бильярдном столе, восстанавливая дыхание. Лана водила пальцами по его груди и ключицам и едва ощутимо приникала губами к плечу: на большее не было сил. Он повернулся и легко коснулся губами ее волос, положил руку на спину и нежно провел вдоль позвоночника, наслаждаясь теплом ее кожи. Наступившее умиротворение и покой действовали усыпляюще, но они не могли оставаться здесь. Скоро нужно было освободить бильярдную и вернуть ключи девушке на ресепшене. Шон усмехнулся, вспомнив, зачем они сюда пришли. Лана непонимающе на него посмотрела, но тоже улыбнулась. - Ты выиграла, - тихо произнес мужчина, продолжая улыбаться. Лана не смогла сдержать смешок и закусила губу, понимая, о чем он. - Думаю, это можно считать ничьей, - наигранно серьезно ответила она. - Что ж, согласен, - сказал Шон, перенимая ее манеру. - Хотя, знаешь... нет. Я бы назвал это "общей". Они засмеялись.