Моя последняя надежда

Цок-цок-цок. По асфальту звонко стучат каблучки с металлическими (тупо потому, что влом постоянно их менять) набойками. Я рывком открываю входную дверь и захожу. Теперь звуки шагов глухо разносятся по всему подъезду. А мне плевать! Мне глубоко фиолетово! Я на одном дыхании залетаю на второй этаж, трясущимися руками открываю замок и захожу в квартиру. Я сползаю по двери на пол и закрываю лицо руками. Хочется плакать. Хочется просто растечься по всей площади жилища ненужной, грязной лужей. Хочется умереть. «Я – Учиха, ты – Хьюга. Мы враги!» Но нельзя ни плакать, ни умирать, ни раскисать. Я же провела десять не самых сладких лет в детдоме. Вспомни, дура, вспомни!!! И я поднимаюсь, утирая злые, невольно сорвавшиеся, горячие слезы. Взгляд падает на какую-то продолговатую коробочку, лежащую на тумбочке в коридоре. А, точно! Это тот комплект украшений, который Итачи подарил мне на восьмое марта. Я еще хотела отвезти его завтра к ювелиру, чтобы почистить. А вот теперь этого не нужно – я все равно не надену больше его подарок. Хотя, коробочка-то увесистая – может пригодиться. Как ни странно, апатия сменилась гневом. Хотелось уже не умирать, а крушить и ломать, причем желательно крушить и ломать Учиху. Но коробочка-то, конечно, неплохая. Я схватила ее и понеслась к окну, пылая гневом. Так и есть: учиховский «мерс» стоит во дворе и уезжать, по-ходу, не собирается. Я мстительно улыбнулась и высунулась в открытое окно на кухне по пояс. Машина заурчала. Я улыбнулась еще шире и, прицелившись, швырнула футляр с украшениями в «Мерседес». Нет, мне определенно не нужно много пить. И злиться. Даже учитывая то, что слова Учихи отрезвили меня лучше ушата с холодной водой, я промазала. То есть, по машине-то я, конечно, попала, но метилась-то я в лобовое стекло. А попала по капоту. Коробочка, весело подпрыгивая, сделала три небольшие вмятинки в оном, каким-то хером, противореча всем законам физики, разбила сразу обе фары и красиво легла на асфальте. Я невольно залюбовалась этим полетом и едва не выпала из окна. А Итачи медленно вышел из машины, невозмутимо потрогал ямки своим длинным пальцем и поднял свои очи на меня. Учиха лишь укоризненно покачал головой. Это он что, взывает к моей совести? Я нервно засмеялась и мило помахала бывшему любовнику ручкой. Не ответив на сей приветственный жест (каков наглец, а?), Итачи поднял бяку, помявшую ему капот. Мне показалось, или у него действительно задрожали руки, когда он открыл коробку? Да, точно показалось: Учиха, как ни в чем не бывало, сел на водительское место и быстренько уехал. Я затащила свое тело обратно на кухню. А-то вдруг соскользну вниз? Немного постояв рядом с открытым окном, я решительно его закрыла. И вот тут-то из коридора, где я кинула свою сумку, раздался сигнал СМС. И кого там еще черти принесли? Я рылась в своей сумке, пытаясь отыскать мобильник, но попадались лишь ненужные вещи: помада, блеск, лак для ногтей, перочинный ножик. Я уже прокляла все на свете, когда фортуна улыбнулась мне, и в руку ткнулся мой маленький телефончик. Тэк-с, посмотрим, кому и чего от меня надо. Не дури Охренеть! Эта сука мне еще и сообщения имеет наглость отсылать! Определенно, нужно менять номер, да и квартиру не мешало бы сменить. Я окинула взглядом свое жилище. И, не сдержавшись, заревела. Вот тупо заревела, свернувшись калачиком на полу. «Я – Учиха, ты – Хьюга. Мы враги!» Его последние слова будто вытолкнули из меня что-то, оставив внутри пустоту. За что? За что он так со мной? Хьюга что, не люди? Или он просто захотел себе новую, запретную игрушку? Хм, да еще и редкую – я же единственная здравствующая из старшей ветви. «Пидор», - ругнулась я, принимая вертикальное положение. Честно говоря, как-то легче стало. Подумаешь, несчастливая любовь! Ха, не хватало еще из-за таких глупостей в депрессию впадать. Ну да, приятного мало в том, что меня на протяжении месяца нагло – а главное, сексуально – эксплуатировали. Но от этого же никто не умирал еще! Это же не СПИД, не ипотека… Нет, как-то не получается мыслить позитивно, не получается… Наверное, мне просто скучно! Определенно! Мне просто нужно чего-нибудь выпить! Я привела себя в порядок: стянула надоевшее платье и влезла в любимые джинсы и майку, умыла лицо холодной водой, посмотрела в зеркало на свои красные глазюки и еще раз ополоснула свою харю (это опухшее нечто по-другому и не назовешь). Тэк-с, уже лучше! Я протопала к холодильнику, где всегда стояла бутылочка моего любимого напитка – мартини. Убедившись, что ничего во внутреннем убранстве моего холодного друга не изменилось, то есть, бутылка, как стояла, так никуда убегать и не торопилась, я все же решила, что такой повод, как разрыв с Учихой негоже отмечать слабоалкогольными напитками. Поэтому я открыла морозилку с заначкой «на черный день». Заначка включала в себя три литра спирта, которые Хидан спрятал здесь от всевидящего ока Итачи, ратующего за трезвые будни своих подчиненных. Ну, думаю, товарищ не обидится, если я буду заливать свои душевные раны его спиртным. Я достала бутыль и водрузила ее на стол. Чего-то не хватает. Но чего? Точно, не хватает стопарика и закуски. И если с посудой я еще хоть что-то смогу придумать, то вот насчет еды меня терзают смутные сомнения: мои чудные охранники сегодня не заглядывали, а посему ничего съестного в моей квартире не было и быть не могло. Я немного приуныла: не особо хотелось напиваться (точнее, в моем конкретном случае уже похмеляться) без чего-либо посущественнее засохшей печенюшки, которую я нашла на верхней полке навесного шкафа. Я еще раз взглянула на бутылку, манящую меня своей запотелой стеклянной поверхностью, еще раз вздохнула и потянулась за кружкой, которая заменит мне стопарик. Но на полпути к сей посуде я одернула руку – в мою прелестную, симпатичную, да еще и умную (да-да, сама себя с утра не похвалишь – весь день как обосранная ходишь) головку пришла гениальная идея. Идея заключалась в том, что нужно поделиться с ближним спиртом, и тогда ближний поделится закуской со мной. Так как из ближних у меня были лишь соседи (действительно, куда уж ближе?), я, не забыв и предмет деления, пошлепала к Наруто. Почему не к Кибе? Ну ведь он же повез свою возлюбленную Ино домой. При мысли о том, что у некоторых-то все очень даже неплохо на личном фронте, идея нажраться стала еще притягательней, и я прибавила шаг, буквально вылетев на лестничную клетку. Дзынь. Дззынь. Дззззззззззззыыыыыыыыыынннннннннннььььььь. Ба-бах. Почему-то Узумаки, зараза такая, не хотел мне открывать. Поэтому пришлось подкрепить последнее нажатие кнопки звонка и неплохим ударом ноги в дверь. Дверь негодующе затряслась, но распахиваться передо мной совсем не думала. Я задумчиво поскребла ногтем морду лиса, нарисованного на ней, прошлась пальчиками по дверным петлям, прикидывая как бы побыстрее открыть соседскую квартиру. То, что сегодня выходной, да и вообще еще рань несусветная – три часа утра, - как-то не вспомнилось. Зато спирт начал медленно, но верно нагреваться. Кто виноват? Что делать? Виноват, само собой, этот мерзкий Итачи, который бросил меня одну-одинешеньку и не догадался напомнить мне про то, что нужно купить еды. А вот со вторым вопросом дело обстоит куда тяжелее: то ли вернуться к себе и пить в гордом одиночестве, запивая спиртное водичкой из-под крана и загрызая печеньем, которое, судя по черствости, недавно отмело свое совершеннолетие; то ли каким-то образом попасть в соседскую квартиру. Честно говоря, портить праздник печенюхе не хотелось. Да и мои зубы могли не выдержать столь близкого знакомства с сим шедевром пекарного дела. А я хоть и не лошадь, но хотела бы остаться при всей своей челюсти. Короче, идея проникнуть к соседям показалась мне еще более притягательной. Я еще пару раз для проформы позвонила в звонок, постучала кулаком и ногой. В это же время и придумывала план захвата себе собутыльника (а с ним же и закуски и территории этого собутыльника). Дверь, конечно, я не выбью – она стальная, да еще и двойная. Можно попробовать перебраться с моего бывшего балкона на их. Но нет, этот вариант я сразу отмела: Итачи же, мать его, что-то сделал с дверью и открыть ее стало невозможно. Впрочем, я бы могла попытаться совершить сей подвиг. Но не в три же часа ночи и не в состоянии «после свадьбы»! Оставалось одно: аккуратно (ну, в идеале) взорвать дверь. Я еще раз задумчиво осмотрела преграду, прикидывая, куда бы заложить взрывчатку. И вот когда я уже практически определилась, дверь открылась, и на площадку выполз заспанный Наруто. Узумаки удивленно приподнял бровь, проследив за моим кровожадным взглядом. Я мигом скорчила невинную мордашку и похлопала ресничками. Взгляд соседушки опустился еще ниже, к моей руке, все еще сжимающей горлышко бутылки. - Привет, - я решила, что не лишним будет и поздороваться, уж если я пришла в гости. - Привет, - Узумаки явно был удивлен моим столь поздним визитом. - А у тебя есть че пожрать? – в лоб спросила я. - Рамен, - еще не проснувшийся Наруто все же посторонился и впустил меня в квартиру. - А меня Итачи бросил, - едва слышно прошептала я, щелкая выключателем электрического чайника, чтобы заварить рамен. - Ох, - только и смог сказать Узумаки. Но если соседу отказал дар речи, то память была еще при нем. А Наруто помнил, что если у девушки какое-то горе и она решила напиться, то никто ей в этом не помешает. Поэтому Узумаки красивым движением достал две стопки, два стакана под сок, этот самый сок (точнее, варенье, разбавленное водичкой, но тоже ничего), нарезал хлеб, заварил рамен и поставил в центр стола отнятую у выпавшей из реальности меня бутылку. И начал выводить меня из депрессии…