Неприкосновенный

Джей криво усмехается, смотря на сидящего перед ним Коула. Хотя, можно ли это назвать Коулом, если быть откровенными друг перед другом сейчас? От тела остался лишь полупрозрачный зеленоватый силуэт, да и дух Черного упал так сильно, что можно уже и не считать это Коулом вовсе. Джей закусывает губу, опуская взгляд. Он снова ощущает этот болезненный укол осознания собственной никчемности, и на этот раз место самое больное. Это он. Не какие-то глупые заморочки и незначительные проблемы, а он. И надо, надо сейчас сказать что-то, что-то очень важное, потому как иначе Коул разложится совершенно, и его можно будет полноправно окрестить мертвецом, но Джей молчит. Молчит, кусая губы, молчит, пытаясь высмотреть что-то в досках пола, упорно и истинно героически сдерживая просящиеся на глаза слезы. На самом деле, он привык к тому, что плакать при Коуле ему не было стыдно. Но не сейчас. Он привык к тому, что Коул помогал ему в сложных моментах, где было трудно. Так было обычно. Но не сейчас. А Джей все равно перетягивает ситуацию на себя, эгоистично, самовлюбленно. Разве так поступают друзья, близкие... Любящие? Нет. Джей поднимает глаза. Перед ним сидит Коул. Нет, это же точно Коул, правда? Да, это Коул, тот Коул, которого он давно знает, с которым он каждый день ругается по пустякам, цапается из-за любой ерунды, спорит о бессмыслице, а вечером смеется, глупо, громко, уже и не помня, что послужило предметом стычек. Это Коул. Коул, который любит сладкое, который любит тупо пошло пошутить временами, сильный, стойкий Коул, только для него мягкий и нежный. Коул, с которым они берегут свой секрет от чужих глаз, ушей и мыслей. Его Коул. Надо ему напомнить об этом, надо сказать, что ничего страшного в случившемся нет, надо уверить, что все будет, как прежде... И вот уже Уолкер в порыве решительности открывает рот, распрямившись, будто бы даже как-то расцветая в этот миг, как взгляд Коула заставляет слова застрять в горле наждачкой. - А я ведь даже не смогу теперь вытереть твои слезы, плакса, - горько произносит брюнет, и взгляд его пронзителен, как никогда. Синий поджимает губы, сгорбившись, опустив лицо. Подняв руки, он касается пальцами своих щек. И впрямь слезы. А он и не заметил... Джей быстро, дерганными движениями стирает их, вытирая руки о штаны. Он пересаживается на кровать, садясь рядом с Коулом. Его решимость на этом заканчивается и он снова молчит как рыба, даже не в силах пошутить, как он обычно делает в любой стрессовой ситуации. - Я пойму, если ты решишь разорвать наши отношения, - спустя паузу, негромко сказал Черный, опуская взгляд, рассматривая свои будто бы сотканные из плотного тумана руки. В груди что-то ёкнуло. Джей побледнел, сам становясь как приведение, и дико посмотрел на сидящего рядом парня, не веря своим ушам. Что он только что сказал? Он что, серьёзно?.. - Повтори-ка... - Уолкер неожиданно быстро оказывается прямо перед брюнетом, замахиваясь, чтобы уже влепить ему хорошенькую затрещину, но его рука, дрогнув, так и не опускается. - Призрак. Забыл? - произносит мастер Земли с печальной иронией. Джей медленно опускается на колени. Все. Больше нет сил. Больно. Больно от того, чем стал Коул, от того, в каком душевном состоянии его бравый лесоруб, от того, что он ему сказал... Синий тянет к нему руку. Он ведь прямо здесь, рядышком, зачем волноваться и плакать, они же вместе... Рука проходит сквозь чужую. Коул вздрагивает, замирая. Джей дрожит, в исступлении раз за разом пытаясь уже обеими руками схватить ладони брюнета, сжать их в своих, но все впустую. - Бесполезно. Я же говорю... Я пойму, правда. Я... - Ты меня за кого принимаешь, Коул?.. - едва слышно шепчет Уолкер, болезненно улыбаясь, - вот какого ты обо мне мнения. Я, конечно, слабак. Знаю, правда, знаю! Я хоть и дурак, но сумел это понять и, знаешь, даже принять. А-а-а... Я опять о себе, - мастер Молнии съежился весь, низко опустил голову, хватаясь за волосы, до боли их сжимая, - прости... Прости, я... Я не знаю... Я совсем не знаю нужных слов, я никогда их не знаю! Я... Я... - Джей, - мягкий голос брюнета звучит будто бы прямо у него в голове. Уолкер поднимает мокрое лицо, моргнув, и видит прямо перед собой зеленоватый туман, и совсем лёгкий, едва ощутимый холодок на губах и подбородке. Всхлипывает громче, отстраняясь и закрывая рот тыльной стороной ладони. Больно. Как же больно понимать, что эти руки, эти губы больше никогда не тронут его, не обожгут таким столь часто жизненно необходимым теплом, от которого шатен успел впасть в неутолимую зависимость. Все. Конец. Лимит исчерпан. Как же быть дальше?.. - Джей, - снова он зовет его по имени. Голос такой родной. Басистый, бархатный, с приятной хрипотцой. Синий жмурится, не в силах насытиться звучанием этого голоса, который эхом повторялся у него в голове, разбиваясь и утихая. - Джей... - Я люблю тебя, Коул. Ты же знаешь, правда? Ты же не такой дурак, как я, ты умный... Поэтому... Пожалуйста. Больше никогда так не говори, хорошо?.. Очень тебя прошу, - Уолкер поднимает взгляд, хлюпая носом, - хорошо? Обещаешь? - парень, пошатнувшись, встал, тяжело опускаясь на кровать, и посмотрел на Коула. Тот ответил долгим, почти что буквально тяжелым взглядом, после чего шумно выдохнул и, склонившись к ушку Синего, шепнул: - Обещаю. - Мне правда неважно, какой ты, - Джей положил ладонь на ладонь призрака, и пускай она прошла насквозь, парень уже не кривит нос. Он взял Коула за руку. Он совершенно точно держит его за руку! - Все отлично, пока мы вместе, кем или чем бы мы ни были... Н-ну... Во всем же есть свои плюсы, так ведь? Их надо находить во всем. И даже в этом... Не волнуйся. Ты все тот же громила с пушистой душой, - шатен понял, что глаза снова заполняются слезами, но на этот раз уже не сдерживал их, и лишь продолжил, правда, уже дрожащим голосом: - И все у нас будет хорошо... А ты уже собирался дать мне уйти! Ишь чего удумал, избавиться от меня решил? Н-нет уж, так просто ты не отделаешься от этого парня... Нет. Я не отпущу тебя, нет-нет-нет, ни за что. Я... Ледяные пальцы, настоящие, осязаемые пальцы обожгли его ладонь своим холодом. - Я люблю тебя, Джей Уолкер.