Свободные

Говорят, утро добрым не бывает. Моё так вовсе напоминало кошмар. У меня болело всё. Буквально. Во рту была пустыня и настолько мерзкий вкус, что складывалось впечатление, будто я ела из помойной урны. Ужасно. Собраться на работу было не простой задачей. Как бы я не старалась, видок у меня был, мягко говоря, так себе. — Привет! — жизнерадостно поздоровался Трой, как только я переступила порог редакции. — Привет, — глухо буркнула я, скривившись от звука собственного голоса. Хриплого и неприятного. — Воу, Криста, что за запах! — поморщился парень, но потом лицо его разгладилось и он, хитро прищурившись, спросил. — У кого-то был весёлый и удачный вечер? Я одарила приятеля хмурым взглядом, которой должно быть многое ему сказал, так как парень быстро ретировался в неизвестном направлении. Работа совершенно не клеилась, к тому же я обнаружила, что к вечеру уже пора сдавать материал, а я за прошедшие дни почти ничего не сделала. Я была так выбита из колеи возвращением Адриана, что буквально забила на работу. Интересно, чем я всё это время занималась? Я старалась не вспоминать вчерашний вечер. Не думать. Не помнить. Не анализировать. Силой воли возвела хрупкую перегородку между собой и океаном боли из-за двойного предательства. Нужно держаться, иначе я, наверное, рехнусь. Жизнь — странная штука. Она любит играть с людьми, подкидывая жестокие испытания. Я, как никто другой, знаю, что нельзя прогибаться под их гнётом, иначе проиграешь. Я просто не имею права сдаваться, мне нельзя показывать слабость. Мне кажется, что я начинаю понимать игру, которую затеял Джонсон. Ведь мне уже знаком этот метод. Сломать, подавить, причинить как можно больше боли, заставить ощутить собственную ничтожность. Он уже делал это, только на это раз он мучает меня не физически, а морально. И потому я просто обязана быть сильной, улыбаться, как бы не было больно. Нужно только перетерпеть эту бурю в душе, войти с этим Адом в симбиоз. На словах всё просто, а вот на деле… Я разбирала письма читателей, стараясь абстрагироваться от жуткой реальности, дабы давать дельные советы. Люблю свою работу, она даёт мне силы. Я достала очередное письмо и стала вчитываться в текст: Дорогая Криста! Я не знаю, как мне быть, жить совершенно не хочется. Меня предали два самых дорогих мне человека. Недавно я застала своего парня, которого люблю до безумия в постели с лучшей подругой. Они оба просят прощения и клянутся, что сами не понимают, как так получилось. А я не знаю, как мне быть. Как жить дальше? Стоит закрыть глаза, и я снова вижу их вместе… Дальше читать я не смогла, перед глазами все расплывалась. Вот он, толчок в бездну. Слёзы, о которых я так мечтала вчера, хлынули неконтролируемым потоком. Вскочив с места, я бегом бросилась из редакции. Не хочу устраивать шоу на глазах у толпы. Закрывшись в кабинке туалета, я рыдала в голос. Выла, как смертельно раненый зверь. Истерика истощала мои силы, но давала выход адовым эмоциям, клокотавшим внутри. Не знаю сколько прошло времени, прежде, чем я обнаружила, что снова могу держать себя в руках и связно мыслить. И мне определённо стало легче. И пусть физически я ощущала себя вымотанной, в душе появились столь необходимый силы, чтобы жить дальше. К чёрту Джонсона. Лию туда же. Они не увидят моих слёз и боли. Я буду улыбаться назло им. Буду радоваться жизни, вопреки их подлому поступку. Примерно такой же совет, я дала своей читательнице. К вечеру колонка была готова и я, повеселев, собиралась домой. Нужно зайти в круглосуточный гипермаркет и накупить вкусняшек. — Вот мы и встретились, Криста Паркер, — раздался женский голос, и я вздрогнула от неожиданности. Подняв голову, я увидела перед собой Оливию Джонсон, жену Адриана. Уже больше года, у меня сводит челюсти от одного только упоминания этого имени. Как бы я не ненавидела эту женщину, стоит отдать ей должное — она шикарна. Фигура, призванная сводить мужиков с ума, красивые черты лица, фарфоровая кожа и волосы цвета воронова крыла. Она источала ауру подавляющей самоуверенности и хищной сексуальности, в ней чувствовалась порода. На её фоне я ощутила себя совершенно серой и какой-то несовершенной. Мотнув головой, я сбросила с себя это чувство уязвимости и посмотрела женщине прямо в глаза. Я ничем не хуже её и Оливии придётся это понять. Похоже, она этого не ожидала, в карих глазах мелькнуло удивление. — Оливия Уайт, — холодно усмехнулась я. — Чем обязана? — Джонсон, — елейным голосом поправила она меня. — Оливия Джонсон. Я замужем, дорогуша, и именно это привело меня сюда. Мне совсем не нравится, что мой муж уделяет вам столько внимания и вы это поощряете. Запомните, мисс Паркер, Адриан — мой! Вы мне не соперница, но всё же считаю не лишним предупредить: я вас уничтожу, если будете волочится за моим мужчиной. От её слов, у меня челюсть отвисла. Первым порывом было ответить что-нибудь из разряда «да забирай, мне не надо», а потом проснулся мой бунтарский характер. Мне захотелось уязвить эту стерву. Кем она себя возомнила? И пусть у неё больше денег, связи, о которых мне только мечтать остаётся, и Адриан её законный муж, но это не значит, что она лучше. Она такая же женщина, такой же человек, как и все. Она и так слишком многое получила от жизни, не приложив для этого никаких усилий. Она получила мужчину, которого любила я, но меня ей не получить. Не получит она уничижительных оправданий или страха. — Должна вас разочаровать, — усмехнулась я. — Ни коим образом я не поощряю преследования вашего мужа, Оливия Уайт… Он сам постоянно возникает на моём пути. Зачем ему это нужно? Спросите у него сами. Губы девушки в тонкую линию, а лицо буквально побелело от ярости. Я намерено второй раз назвала её девичью фамилию, и она это поняла. Её буквально трясло от злости. Ясное дело, она явно рассчитывала на другую реакцию. — И мне вот интересно, чисто так, из любопытства, — ехидно продолжала я. — Если я вам не соперница, то что вы тут делаете? Или вы беседуете со всеми женщинами Адриана? — Не играй со мной, девочка, — прошипела Оливия. — Я таких, как ты, пачками на завтрак ем. Я тебя предупредила и если ты умная, то послушаешь меня. Не советую связываться со мной. «Обломаешь зубки» — хотелось ответить этой сучке. Я получала какое-то извращённое удовольствие от этой «милой» беседы. Адреналин в крови кипел, давая силы и подавляя страх. Я прекрасно понимала, эта женщина может быть опасна, с её деньгами и связями, ничего не стоит испортить мне жизнь, но не могла ей позволить одержать верх. Не позволю глумиться над собой. Хватит! Я и так слишком много плевков судьбы получила. — Я вас не боюсь, — дерзко бросила я. Не добро прищурившись, Оливия фыркнула и покинула моё рабочее пространство. Прошло, наверное, минут пять, прежде, чем меня отпустило. Я наконец поняла, с кем говорила и какого влиятельного врага нажила. С другой стороны, подругами мы бы точно не стали. Не люблю, таких как она, с раздутым самомнением, убеждённых, что весь мир вращается вокруг них. А ведь, по сути, лиши их денег и привычных с рождения привилегий — и ничего не останется. Они никто. Как самостоятельные личности ничего из себя не представляют. Домой я добралась на удивление быстро, не забыв при этом, закупиться различными вкусностями. В голове я уже строила планы, которые заключались в том, чтобы сделать уборку и выбросить кровать Лии и всё, что от неё осталось. Оставив машину на стоянке, я направилась к дому и невольно скривилась, увидев «подругу», поджидающую меня у подъезда. — Ты что забрать забыла? — ледяным тоном поинтересовалась я, поравнявшись с ней. — Нет. Мне необходимо с тобой поговорить. Я очень перед тобой виновата. Впервые за чёрт знает сколько лет мне стыдно за себя. И очень-очень горько. Криста, ты моя единственная подруга. Я никогда не умела ладить с женщинами, они меня всегда непереносили. До тебя у меня никогда не было подруг и только встретив тебя, я поняла, как была одинока. Я знаю, что сама всё испортила, но, Криста, дай мне шанс! Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила? Смотря на ту, которую ещё вчера, считала подругой, я недоумевала, как могла с ней связаться. Её показательные слёзы и мольбы, не произвели на меня никакого впечатления. И как я раньше не замечала этой фальши? Нет, всё-таки, я дура, раз подпустила так близко такую змею. Лия хорошая актриса, устроила яркое, правдоподобное представление, но на меня больше не действует. — Просто уйди, — безразлично ответила я. — Но, Криста! — девушка протянула ко мне руки и казалось, того и гляди встанет на колени. Переигрывает, однако. — Каждый имеет право на второй шанс! Не лишай меня его. Ты хочешь, чтобы я тебя умоляла, так я умоляю. Прости меня! И опять ничего во мне не откликнулось на её призывы. Странный покой и безразличие владели мной. — Не трать ни своё, ни моё время. Не стоит так унижаться, это бесполезно. С этими словами я обошла застывшую у входа в подъезд девушку и направилась к лифту. — Ты всегда была такой правильной и категоричной! — закричала Лия мне вслед. — Всегда считала себя лучше других. Но это не так! Ты обычная, холодная стерва! Потому у тебя и нет друзей! И мужик твой… Больше я ничего не услышала, так как двери лифта закрылись, и он пришёл в движение. Нет смысла отрицать, слова этой дряни задели что-то во мне. Холодная стерва и раздутым самомнением, меня правда так видят окружающие? Чушь. Я никогда не считала себя какой-то особенной, лучше других. Но тем не менее, на душе стало муторно, ведь с друзьями у меня действительно напряг. Спустя пару часов квартира сияла чистотой. Я выкинула уйму барахла, оставшегося от Лии, а вот с ненавистной кроватью, придётся повременить до выходных. Самой мне не под силу её разобрать или сдвинуть с места, придётся нанимать людей. Ну и ладно. Просто закрою дверь в ту комнату, запру на замок. Расположившись перед телевизором и большой упаковкой шоколадного мороженного, я во всю пыталась погрузиться в незамысловатый сюжет фильма, шедшего по одному из каналов, как раздался звонок в дверь. Наверное, соседка — древняя старушка. Опять скорее всего у неё что-то случилось. Распахнув дверь, я почувствовала, как меня просто-таки приморозило к месту. — Да вы издеваетесь! — прошипела я яростно. — Сегодня что, День Подлой Твари? Впрочем, не важно. Твоя любовница здесь больше не живёт. Стоящий на пороге Адриан, чуть прищурился, но не стал никак комментировать мои нападки. — У меня кое-что есть для тебя, — вместо этого сказал Джонсон и протянул мне довольно объёмную папку. — Ты как магнит притягиваешь к себе мразей и неприятности, Криста. Думаю, ты найдёшь занимательным содержимое этой папки. От возмущения я не могла даже вздохнуть. Даже не посчитал нужным извиниться за блядство, которое я наблюдала вчера вечером! При этом, он ещё судит моё окружение! — А началось всё с того, что когда-то в мою жизнь влез самонадеянный ублюдок, — ядовито огрызнулась я. — И с тех пор всё идёт через одно место. Адриан стоически молчал, разглядывая моё лицо, избегая встречаться со мной глазами. И снова цунами из боли, обиды и ненависти захлестнуло меня. Мне до крика захотелось стереть это спокойствие с его физиономии, вернуть ему хотя бы малую часть той боли, что он причинил мне. Только вот я не знаю, как. Можно ли причинить боль человеку без сердца и души? — Как ты смеешь судить окружающих, когда сам являешься конченой мразью? — процедила я сквозь зубы. — Как ты посмел явиться сюда, ко мне, после вчерашнего? Или, по-твоему, ты не сделал ничего особо страшного?! — я распалялась и громкость моего голоса росла. — Ты хоть понимаешь насколько ты омерзителен? Нет? Ты трахнул мою подругу! Мою подругу, Адриан! И после этого смеешь являться и что-то, про кого-то говорить? — Она никогда не была твоей подругой! — неожиданно закричал он мне в лицо. С его собственного наконец исчезло выражение безмятежного покоя. Оно исказилось, словно от невыносимой муки. — Её даже зовут иначе! Она наёмница, заданием которой была слежка за тобой! Она, не моргнув глазом, ни на секунду не усомнившись, потащила меня в постель. Подруга бы так не поступила! Он тяжело дышал. Руки сжаты в кулаки, будто пытается себя от чего-то сдержать. Глаза пылают гневом и непонятным мне отчаянием. Он прав, только чем он лучше Лии? Его слова заставили меня насторожиться, появился интерес к содержимому папки. — Ты прав, но ты ничем не лучше её, — с горечью констатировала я. — Ты знал о том, кто она мне, ты знал, как мне будет больно, ты всё знал! И всё равно трахнул её! Скажи, Адриан, ты специально, да? За что ты меня так ненавидишь? Почему стремишься сделать как можно больнее? Мужчина побледнел и прикрыв глаза, судорожно вздохнул. Словно ему самому больно. Только я не верила в это. Я больше ему вообще не верила. Он обыкновенный подонок. Лжец. — Я не могу, Криста, — выдохнул он, — Когда-нибудь. Когда-нибудь всё тебе расскажу. Сейчас же всего лишь прошу немного веры. Помнишь моё письмо? Всё написанное там — чистая правда. — Ты про унизительное послание, где предложил мне стать твоей любовницей? — оскорбилась я. Мне удалось частично вернуть контроль над собственными эмоциями и сейчас меня мучил жгучий стыд, за недавнюю вспышку откровенности. Дура! Опять унизилась! — Что? — недоумённо выгнул Адриан бровь. — Я тебе такого не предлагал! — Ага. А как же, стой, сейчас найду, — оглядевшись, я нашла глазами свою сумку в которой носила злополучное послание, найдя его, я зачитала, особо полюбившиеся строки: — «Оливия —удивительная девушка. Понимающая, с весьма широкими взглядами. Она не будет нам мешать. Не нужно видеть в моём предложении оскорбление, ведь любовница — от слова любимая». Адриан выпучил на меня глаза и даже рот немного приоткрылся. Весь его говорил о крайней степени шока. Будто эти строчки, для него неожиданность. Хорошо играет, правдоподобно. Я бы, наверное, поверила, не знай, какой он на самом деле урод. — Дай сюда! — он вырвал письмо из моих рук и побежал по нему глазами. — Твою мать! Криста, я этого не писал! Я саркастично усмехнулась. Не верю. Больше ничему не верю. Не верю ни ему, ни в него. По какой-то причине, он решил дать задний ход и теперь отнекивается от собственного послания. Только вот я не до такой степени идиотка, чтобы купиться на лживые слова. Почерк его и даже манера разговора. Не хочу знать, что побудило его пойти в отказ, но и лапшу на уши вешать не позволю. — Уходи, — холодно попросила я, не желая слушать новую ложь и оправдания. Устала. Надоело. Сегодняшний день меня вымотал, и душевная усталость навалилась многотонной плитой на меня, — Просто уйди и оставь меня в покое. Впервые за всё время этого дурацкого разговора, Адриан посмотрел мне прямо в глаза. Его собственные, когда-то такие любимые, глаза, о чём-то кричали мне. Я не хотела знать, чего означает его взгляд. И потому качнув головой, захлопнула дверь перед его носом. Прислонившись к ней спиной, я съехала на пол, до крови закусывая губы. Глаза невыносимо пекло, из груди рвались рыдания, но я не давала им власти. Почему каждая встреча с ним, равна жестокой пытке? Почему, стоит только взглянуть на него, как всё самообладание и контроль летят к чертям? Почему больно так, что даже вздохнуть не получается? В этот момент мне захотелось раствориться, исчезнуть. Просто не быть. Не знать этого Ада, этой агонии и невыразимого отчаяния. Я так устала. Хватит ли мне сил выстоять до конца, или я сломаюсь под гнётом обстоятельств, череды бед и предательств? Сколько мук вообще может вынести человек, и я в частности? Не знаю. Знаю лишь, что я просто ОБЯЗАНА выстоять, иначе, потеряю и те крохи самоуважения, которые у меня остались. Я просто не имею права сдаваться. Потому закрыв глаза, я начала снова вспоминать всё самое гадкое, что сделал мне Джонсон. Старый фокус, но ненависть великое явление, в котором можно черпать столь необходимые силы.