Обычные будни ДА-5

Ветер приносил с моря соленые брызги, запах водорослей и тины, а еще он был пронзительно холодным и старался забраться под одежду и утащить те крохи тепла, что еще оставались у вышедшего ему навстречу человека. Официально Такео осматривал местность на предмет обнаружения противника. На самом деле он просто сбежал погулять и теперь стоял на старом дощатом, рассохшемся от времени и морской воды причале. Старые полусгнившие доски скрипели и трещали под его ногами, но рушиться не спешили. Причал стоял здесь уже давно. Также давно им никто не пользовался, оставив догнивать, ведь никого уже и не осталось из тех, кому он был дорог или просто нужен. Он был заброшен так же, как и пустой дом, ставший им очередной базой. Местные жители поговаривали, что дом проклят, и поэтому никто не спешил селиться в двухэтажном особняке посреди скал. Возможно, проклятье и другие суеверия здесь были ни при чем, но всем больше нравилось пугать ими, а не подсчитывать, во сколько обойдется ремонт особняка и невыгодное расположение последнего от основной дороги. Снайпер не обращал внимания на холод: он просто смотрел на небо, переливающееся причудливыми красно-золотыми красками уходящего солнца, и вдыхал солёные запахи. Ветер играл волосами, развевая их наподобие плаща или знамени за спиной. В небе парили птицы, волны белыми барашками бились о камни, пеной выплескивались на песок и возвращались обратно в море. Вокруг царила та оживленная тишина, которую можно услышать только на морском берегу, оставшись в гордом одиночестве. Разведка на местности ничего не дала. Предполагаемые противники на территории не встретились, не нашлись даже следы пребывания кого-то чужого. Он встретил лишь чаек, гнездившихся на утесах, и решил их не беспокоить. К тому же по ним и их поведению тоже можно было определить начало штурма. Спрятанный среди громоздких камней небольшой пляж с моря виден не был. Он словно прятался за скрывавшей его скалой специально, будто стеснялся чьих-то взглядов. Его можно было рассмотреть только если знать где искать или с помощью хорошего оборудования. И если их противники решат все же напасть на них, то именно это место будет одним из самых легких путей. Подплыви к нему, сойди на причал, пройди по песку и камням, и ты уже окажешься перед лестницей, ведущей вверх к дому. Прежние обитатели особняка предпочитали любоваться видом спрятанного от посторонних глаз кусочка суши с террасы с резными перилами, но никак не ожидать прибытия штурмовиков или спецслужб. Купаться в воде никто из них тоже не стал бы. И не потому, что не хотели. Хотели. Но не могли. В естественную бухту постоянно прибоем выносило куски водорослей и иногда разный мусор, и его прибивало к берегу, засоряя и так небольшой пляж. Ракушки, крошившиеся под ногами, лежали вперемежку с одноразовыми пластмассовыми комками посуды, щепок и осколками непонятно откуда взявшегося стекла, целлофановые пакеты плавали, как медузы, и взгляд всё это безобразие не радовало. А еще был сильный запах йода от водорослей и соли, а на склизких камнях стоять было неприятно. Особенно босиком. Переданные хакером небольшие, словно игрушечные, малыши -маячки были установлены среди камней, а несколько даже лежали на дне моря. Если кто-нибудь все же решит навестить их, собираясь прийти незамеченными и непрошеными гостями, то маленькие стражи тут же сообщат своим лаем о визитерах. Радиус действия у них был достаточно большой. Хаммер тоже оставил тут парочку своих игрушек и к голосам собачек-сторожей присоединятся еще и несколько достаточно мощных взрывов. Такео знал, где что находится, ибо самому на них подорваться не хотелось. Он не спешил возвращаться в дом, зная, что ничего нового там не произошло. Видеть скалящуюся над ним рожу подрывника не хотелось, а уж довольную физиономию Акулы, вновь детально и со всей своей кровожадностью пересказывающего недавнее сражение и хвастающего своими «подвигами», не хотелось вдвойне. Пока у него есть время подумать и отдохнуть от всех них. Когда закат практически полностью дотлел и на небе стали появляться первые звезды, он решительно направился к дому. Скорее всего, его уже ждут и еще немного и кого-нибудь отправят за ним, дабы проверить «не утоп ли он» или «не съели ли его еще пингвины». Причем последнее выражение вылетавшее из уст хакера казалось даже смешным. При должной фантазии. Каменные ступени, ведущие наверх, в темноте сливались со скалой, и обычно тут ходили подсвечивая себе путь фонариком. Порадовавшись, что с его-то зрением в подобном не было необходимости, снайпер дошел до террасы и остановился. Свет в доме горел одиноким светлячком на нижнем этаже в одной из комнат. Судя по всему, в гостиной, где обычно все собирались. Они «жили» здесь уже неделю, как и раньше по поддельным документам с «легендой». И до сих пор приказа возвращаться не поступало. После одной их успешно проведенной миссии нужно было на время исчезнуть. Затаиться и подождать, пока не уляжется шумиха, возникшая практически на пустом месте. Также они не должны были привлекать внимания к своему Центру, ибо сильно своими действиями подгадили одному из старейшин. И теперь Центр прикидывался веником, делая вид, что их спецгруппа тут совсем ни при чем. Но на всякий случай присматривали, не тянется ли за ДА-5 хвост из свидетелей и желающих припомнить сию выходку. Поэтому ДА-5 всю неделю разбирательств, кто виноват, а кто нет, сидела в неком «карантине» и носа из убежища не казала. Терраса казалось совершенно пустой, но снайпер напрягся не случайно. Все же там кто-то стоял. Стоял в тени и не афишировал своего присутствия. На их территорию незамеченным бы никто не сумел пройти, а значит это был свой. Акула, например. Этот кадр часто пытался подловить его на невнимательности, дабы потом поржать и поприкалываться. Правда, ему это никогда не удавалось и он уходил «с поля боя» с синяками и фингалами в виде подарка. И сейчас Такео не стал нарушать устоявшуюся традицию. Сделал вид, будто не заметил. Прошел мимо. А поравнявшись с тенью, нанес удар, почувствовав движение воздуха от атаки своего «невидимого» соперника. Обычно, после такого «приветствия» рыбка долго и заковыристо материлась, обещая все кары мира на его голову. Но не сейчас. От атаки противник сумел уклониться, и удар пришелся в пустоту. Руку схватили, словно железными тисками, стиснув запястье так, что кости хрустнули. Тело словно само развернулось и впечаталось в стену дома, вывернутую до предела руку прострелило болью. Отметив, что плечо вывихнуто, а запястье сломано, снайпер уже собирался потянуться свободной конечностью за оружием и начать стрельбу, как почувствовал укол в шею. За секунду перед глазами проплыли сотни разноцветных точек, тело стало ватным, ноги начали подгибаться. Он бы и упал, если бы тот, кто его держал, прижав к стене, решил бы отпустить. Разодранная щека начала саднить, обагряя кровью деревянную обшивку дома. Несколько мелких щепок вошли в тело, мешая регенерации. При всей своей прыти Акула бы не смог так виртуозно уделать его, а, значит, кто-то все же проник незамеченным. То, что некоторым лабораториям, принадлежащим другим Старейшинам, иногда нужны были подопытные образцы, дабы полюбопытствовать: «А чем тут союзнички на досуге страдают и не пытаются ли они какую-нибудь модификацию новенькую скрыть от Организации», — он хорошо знал. И то, что их модификациями эти любопытные уже давно интересуются и неоднократно пытаются «пробить» в базе, тоже. Их предупреждали, что могут возникнуть подобные неприятные инциденты и они должны быть готовы к такому повороту. Но знать это одно, а попасться в ловушку -другое. Разум, пока тело предательски отказывалось повиноваться, просчитывал варианты действий с запредельной скоростью. Если он не мог пошевелится и даже закричать из-за препарата, то единственный выход — принять Д. Одна из пилюль была в воротнике. А сам воротник практически под носом. Дотянуться до него зубами он смог. Вот только его противник тоже знал о его маленьком секрете. Вместо воротника Такео «поймал» зубами чей-то палец. Сильно укусить он все равно не смог, но маты за спиной раздались. — Такео ты решил мне палец откусить, как эффективный прием самообороны? — …? — За промах и недооценивание предполагаемого противника будешь наказан. Ты мало того, что подпустил меня слишком близко к себе, так еще и позволил себя обездвижить. А в бою полагаться только на винтовку тебе нельзя. Понял? — Да. — Твоими дополнительными тренировками я займусь лично. А пока свободен. Через несколько секунд снайпер понял, что может двигаться более или менее сносно. Место укола побаливало, пульсирующе тянуло, но спрашивать, что и зачем ему ввели он не стал. Если Кранц хотел, он сказал бы сам, а раз он этого не сделал, то были причины. Картина, что застал снайпер когда вошел впечатляла. Хаммер с обиженной моськой гипнотизировал лежавший на столе бутерброд, с опаской косясь на вошедшего Кранца. Шарк сидел молча и даже не зубоскалил, как обычно. Красноречиво глянувший на них лидер, довольно ухмыльнулся и, вольготно усевшись в кресло, разрешил Хаммеру выйти на дежурство. Того как будто смыло волной. Только ветер от его бега колыхнул волосы снайпера. Удивленный взгляд, адресованный хакеру, как единственному источнику информации, был проигнорирован. Тао, погрузившись в работу, ничего и никого вокруг не видел. Решив, что раз никто не собирается вводить его в курс событий, то спрашивать не стоит, он пожал плечами. К тому же заданий на сегодняшний вечер у него не было, а стоять столбом посреди гостиной просто глупо, поэтому он принял решение еще раз почистить оружие.

***

Тао оторвался от монитора компьютера и с удивлением обнаружил, что наступила ночь. Взлом этой программы оказался намного сложнее, чем он думал, и времени, соответственно, ушло намного больше, чем он же и планировал. Но все равно он ее взломал. Представив себе удивленно-шокированные лица остальных, он хихикнул. Да он просто гений. А так как сослуживцы считали его успехи порядком вещей и совершено не придавали значения той колоссальной работе, что он каждый раз проделывал, хвалил он себя исключительно сам. Лидер раз от раза ставил для него подчас невыполнимые задачи, даже не пытаясь вникнуть в то, что большинство из них выполнить невозможно. Приходилось из собственной шкуры вылезать, взламывать, искать по косвенным данным, анализировать. Иногда ему казалось, что еще чуть-чуть и превратится в компьютер. А иногда он жалел, что не может стать машиной, ведь машины ничего не чувствуют, не испытывают угрызений совести, страха и всех других эмоций, от которых он бы очень хотел отказаться. Они ему мешали. Невозможно искать информацию на тех, когда ты знаешь, что их и ничего не испытывать. А машины не знают жалости — они бездушны. Они не сломаются, если в их присутствии будут резать глотки или взрывать, превращая в фарш, обычных людей, виновных лишь в том, что оказались не там, где надо или на пути их спецгруппы. Тао хорошо понимал, для чего нужно было проходить все эти тесты, выполнять немыслимые задачи, порой не отличавшиеся от обычных убийств. Он хорошо помнил тот тест, на котором он впервые убил человека. Сколько тогда вариантов развития события в его голове пронеслось, начиная от «пристрелить вместо жертвы охранника и дать ему сбежать», до «пустить пулю себе в висок». Но все же он выстрелил. Человек упал мертвым, а он остался живым. Потом ему оставалось только утешать себя, убеждая, что поступил правильно, а человечность не входит теперь в список его качеств. Такео тогда не выдержал и отказался стрелять. Хакер хорошо помнил, что было после. А потом стрелку сообщили о его сестре и тест «на первое убийство» он все же прошел. Правда, именно после него он замкнулся в себе окончательно, заморозил чувства и от своей винтовки стал мало отличаться. Тао потянулся и зевнул. От долгого сидения на одном месте и в одной позе спину ломило, а мягкое место будто окаменело и оквадратилось. В общем, он ощутил привычное для него состояние, после которого делал зарядку, разминая затекшие мышцы. А еще ему хотелось спать. И спать на нормальной кровати с хрустящей от чистоты простыней, мягким одеялком и подушечкой в виде клавиатуры, а не в кресле, согнувшись буквой зю, как обычно. Не будь он таким сонным, заметил бы человека, который подошел к нему со спины и положив руки на плечи, сжал их. Тао застыл сусликом, не зная, что делать. Кто стоял позади, он уже понял, а смысла сопротивляться не видел. Лидер на то и лидер, и он отлично привил им привычку к подчинению. Если надо, он ломал не только физически, но и морально. Хакер приготовился принять наказание, начав припоминать свои «шалости» и мысленно перечислять, за что же ему может влететь. Хотя он тут практически уснул и не заметил «предполагаемого противника», то есть не включился в игру под названием «Кранц вышел на охоту» и вовремя не среагировал. Просидел дохера времени, не подумав о поиске напарника для прикрытия своего самого уязвимого места — спины, а, может, их лидер обнаружил жучок у себя в комнате, где запретил их располагать? Или Акула пожаловался на языкастого «полосатика». Или еще кучу всего, о чем успел надумать за столь короткое время. Но лидер не спешил наказывать, вместо этого он чуть сжал руки на его плечах. Потом чуть переместил правее и снова сжал. Затекшие мышцы плеч разом заныли и затребовали продолжения этой притягательной пытки. Сильные руки двигались, разминая и сжимая их. Вечно растянутая кофта, с одной стороны открывающая плечо, оказалась почти что стянута, обнажая выпирающие лопатки. Это было странное поведение их лидера, но хакеру было уже не до анализа, он полностью отдался блаженству, про себя поставив задачу — обязательно как-нибудь выбить себе возможность сходить к профессиональному массажисту. Он словно таял, как кот, которого чешут за ушами и, кажется, еще секунда и замурлычет. Кусая губы, чтобы не застонать, ибо со стороны, его стон показался бы слишком вульгарным, Тао перестал существовать на этой грешной земле, уносясь мыслями куда-то под небеса. А ведь это был всего лишь массаж, а не какие-нибудь прелюдии к… чему то. На не вовремя вошедшего снайпера рявкнули так, что тот вылетел быстрее пули из своей винтовки. Последнее, что заметил он, был пневматический пистолет-шприц и обиженная физиономия хакера, которому и досталась порция препарата. Лидеру отдали, как он понял приказ испытать новый препарат на ДА-5 в полевых условиях, но сделал он это как обычно по-своему. То есть объединил тренировку и тест. — Тао, надеюсь ты понял, что твое самое уязвимое место, это слепая зона за спиной? — Нравоучительно произнес лидер. Хакер согласно похлопал глазами, ибо тело ему не подчинялось совсем. — На будущее учти. Проводив глазами лидера, Тао облегчено вздохнул. Та херь, что ему вкололи, начала отпускать. Одеревеневшие пальцы начали гнуться под нужным углом, а не в разные стороны, как ему казалось после укола. Блять, вот и расслабился называется. Он снова вздохнул. Нормально поспать все же не получится.

***

Утро выдалось достаточно прохладным, чтобы заставить местных жителей не вылезать из своих домов, а сильный ветер с моря загонял обратно тех, кто все же выполз. Пляжная полоса была безлюдной, купаться зимой нормальные люди никогда бы не стали, а вот гулять, любуясь хмурым тяжелым небом, запросто. Такео, для маскировки вылезший из формы, надел джинсы и легкую куртку, на ноги — обычные кроссовки и изображал спортсмена — любителя бега. Одиноко бегущего вдоль линии прибоя человека было видно издали, а развевающиеся за спиной волосы неестественного цвета сразу же бросались в глаза. На что и делался упор. «Если противник еще не был обнаружен, значит, он просто хорошо маскируется, сволочь, » — решил Шарк. А раз уж их снайпер привлекает к себе внимание, то почему бы ему не поизображать приманку. А тем временем другой модифицированный понаблюдает, кто же клюнет на их фиолетовую рыбку. Пока что никто не клевал. Такео бегал с минимальной для себя скоростью (максимальной для обычного человека) и привлек к себе внимание разве что чаек. Шарк злился. Злился на всех и на всё. Особенно на этого чистоплюя, мнящего себя благородным. Да вот только крови на его руках было не меньше, чем у самой Акулы. Но все равно гребаный снайпер казался чистеньким и невинненьким, яки белый барашек. К этой наглой морде было другое отношение, нежели к нему самому. Ему разрешали лазать, где вздумается, отказываться от некоторых поручений и даже разрешалось убивать. А вот ему, Шарку, нет. Он мог заниматься любимым делом, не когда захочет, а только если ему разрешат. А убивать он любил. Любил вседозволенность, любил чувство власти над жертвой, любил слышать предсмертные хрипы и любоваться фонтанами крови, бьющей из ран, нанесенных умелой рукой. Недаром его излюбленное оружие — ножи. И они же стали основной его «фишкой», как взрывчатка для Хаммера или винтовка для Такео. Он мог часами любоваться на их плавные изгибы рукояти, полировать метал и точить и без того острые лезвия. Для него ножи были всем, и когда он как-то раз потерял один, то очень печалился. Отвлекшись на секундочку, он ухитрился выпустить из виду их бегуна, а когда вернулся к наблюдению, то обнаружил его мило болтающим с неизвестным мужиком. Тот сидел на коряге, скрытый за одним из больших камней, будто в засаде, поэтому Шарк его и не заметил. Зато заметил Такео и тут же полез, куда не нужно. Шарк сошел с дороги, возле которой стоял, спрятавшись за большим валуном, и убрал в чехол бинокль, намереваясь подойти поближе. Отсюда ему хорошо было видно часть пляжа, но вот обилие больших камней, разбросанных, словно рукой великана, по всей полосе, напрягало. Чертыхаясь, он соскользнул со своего места и тут же получил чувствительный удар в спину. Под ноги кинулся маленький валунчик, заставляя грохнуться носом в песок. Сверху еще кто-то наступил, прижимая к земле. Маты были благополучно заглушены утыканием его мордой в этот гребаный песок, а шею прострелило болью. Когда до Шарка наконец-то дошло его плачевное состояние, он утешил себя тем, что лидер намного его сильнее, да и их зазнайка-снайпер тоже получил по самое не балуй и пришел с помятой рожей. К счастью для Акулы, его рожу побитую никто не увидит. Он выслушал лидера, отчитавшего его и указавшего на ошибки, промычал, что согласен, выплюнув песок и был отпущен. На прощание в ухо ему засунули передатчик, который он, уходя, не соизволил взять, так как на задание его никто не отправлял, а выделиться хотелось. Поэтому он пошел на свой страх и риск не взяв с собой Хаммера, который, скорее всего, на него «обидится» и, естественно, не брал и связь. За это его еще раз пнули и напомнили о дисциплине. Кранц осмотрел деяния рук своих, задумчиво попинал ногой распростертое тело и направился к стоящей вдалеке парочке. То, что при этом он по распростертому телу еще и прошелся, его нисколько не колыхнуло. А вот выяснить с кем ведет задушевные беседы снайпер надо было обязательно. План по введению препарата «подопытным мышам» был выполнен, ошибки были указаны и теперь оставалось только наблюдать за ними. Препарат был еще толком не проверен, лабораторные опыты хоть и показали свой результат, но, как говорится, только на бумаге и на электронике. Как он подействует на модифицированных, зависело не только от состава препарата, но и от того, в каком состоянии они находились на момент инъекции и других факторов. Хаммер, пострадавший самым первым, не выказывал никаких особых причин для волнения. Действия препарата на нем никак ее отражались. Разве что, есть стал больше. Диагностика в лаборатории оказалась верна — препарат на взрывника не подействовал, как и предполагалось. Остальные должны были испытывать приливы агрессии или апатии, а его задача была эти самые взрывы сдерживать. Все шло нормально, пока Центр не сообщил, что на побережье будут проводиться учения нескольких спецподразделений этой страны. Ему было приказано не вмешиваться в ход их игрищ. А после пришел дополнительный приказ, как это ни странно, оказать дружескую помощь если понадобится, как будущим союзникам. В общем они на примере должны были (если свыше все же прикажут) вмешаться, продемонстрировать преимущество модифицированных перед обычными людьми и при этом никого не отправить на тот свет. Что, как раз, было самым сложным из всего с чем он сталкивался раньше. Сдерживать рвущегося в бой Шарка — то еще наказание. Особенно если уровень его неконтролируемой агрессии должен вот-вот возрасти. Как он и предполагал, на связь с ним вышли сразу же. И, конечно же, первым, на кого они ухитрились наткнуться, был Такео. У их снайпера вообще была странная привычка находить себе приключения на задницу. И постоянно вляпываться, нарушая все возможные запреты на контакты с потенциальными свидетелями. И на сей раз он мило болтал о погоде с одним из присланных военных. К счастью для него, распознать в нем модифицированного было невозможно, да и снайпер больше присматривался к собеседнику, чем просто беседовал. Он сразу же уловил в нем военную выправку, хотя тот был в гражданке, и теперь пытался выяснить, с какой целью он тут обретается. И не является ли он тем самым гипотетическим противником, которого они все ждут. В поле зрения тут же замаячила тушка подрывника, который тоже решил блеснуть и выпендриться. Хотя, возможно, что он, как и остальные, просто учился самостоятельно принимать решения и бить на опережение. Замаскировав внутренние переговоры под телефонный звонок и отправив одного «навестить больную бабушку», а другого по связи послав «покормить хомячка», он вышел к связному. Все же был риск нападения обиженных их действиями модифицированных одного из старейшин, у которых из-под носа увели достаточно ценные разработки в сфере модификаций. Так что расслабляться и терять бдительность не стоило. Среди их «врагов» были отличные эксперты и в области прослушки. Да и силой обижены они уж совсем не были. Они были достойными противниками для них, о чем Центр предупредил сразу. Подойдя поближе, Кранц с удовольствием выяснил, что снайпер так и остался для военного случайно пробегающим мимо спортсменом, которого он с его группой не связал. Отправив и его тоже подальше кивком головы, приступил к делу. Переговоры долго не затянулись.

***

После введения препарата к вечеру Такео почувствовал себя плохо. Нет, он не ощущал физическую боль, скорее душевную. Все, что он делал, казалось ему неправильным и гнусным. Все то, о чем он старался забыть, о чем старался не думать и что из него так же старательно выбивали специалисты-психологи и еще куча разных спецов, вернулось, грызя изнутри. Он не мог сбежать от того, что находилось внутри, не мог выкинуть мысли. Внешне все его душевные терзания остались незамеченными, но внутри кипел вулкан. И когда он вскроется, то извержение неизбежно. Пытаясь перестать терзать себя, он решил расслабиться. В горячую воду был добавлен флакончик с мятой и ромашкой. Пушистая пена возвышалась настоящей горой. Погрузившись в ванну и отдавшись теплу, он расслабился и начал медитировать. Остановился на восприятии запахов и звуков. Прислушиваясь к тишине, вспоминал тихий шепот океана и, казалось, начал слышать его сквозь стены. Также постепенно он перестал это бессмысленное самокопание, погрузившись в медитативный транс, который столько раз его выручал. Особенно тогда, когда физическая боль могла свести с ума. Внезапно нахлынуло то, что обычно называют воспоминаниями, а, может, это был сон. Он не знал точно. Чувства, яркие картинки из прошлого закружили его в необычном хороводе. Ему осталось только впустить их и поддаться искушению. — Обнуление не прошло полностью. Как вы видите подопытный сохранил остатки памяти. Что? — Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Не помню. Как меня зовут. Шок, отразившийся на моем лице, заставил задуматься ученых. Один из них обернулся на женский голос и что-то начал торопливо объяснять. Я слышал его, словно через вату, таким был мой шок. Теперь я понимал, почему тот парень напротив выглядел таким потерянным. Девушка в странном черно-красном платьице подошла ближе так, что я хорошо ее теперь видел. На ней не было белоснежного халата, и я недоумевал, что она здесь забыла. Но окружающие относились к ней так, словно она был их начальством. И, возможно, так и было. Она тоже пристально рассматривала меня, слушала сбивчивые отчеты почему-то робеющих ученых, но меня не волновало даже то, что я тут голый и связанный перед девчонкой. Меня больше пугала мысль о том, что постепенно я начинаю забывать все, что знал раньше. Когда пришел в себя, я могу поклясться на чем угодно, что я помнил и свое имя и своих родителей и всю жизнь, что когда-то у меня была. А теперь мою память постепенно смывает, словно волной. Она исчезает. Истончается и уходит. И мне остается только молча страдать, не имея возможности вернуть её. Душу словно на изнанку выворачивает. Я чувствую, как на месте моего прошлого образовывается пугающая пустота, от которой сердце разрывается пополам, истекая кровью. Девушка смотрит. Смотрит так, словно видит не человека, а красивую куклу. Красивую и безумно дорогую. Проводит рукой по лицу. Чуть касаясь пальцами. Но мне от этого становится страшнее. Я боюсь её и одновременно тянусь к теплу её рук. Холодно. — Великолепно. Дайте данные по модификации. Ей что-то передали. Окинув хорошо ей, видимо, знакомые данные, она хмурится, а потом рвет их. Зачем? — Что-то не так? — Ой, я передумала. Такой великолепный экземпляр не хочется пускать на мясо. Он идеален. Такой сладкий. И так мило краснеет. Не то, что остальные. Этот не потерял своей привлекательности и уж точно не должен быть овощем. Вроде бы, в составе моей группы нужен кто-то? Вот и будет пятым. И надо бы проработать его новый облик. Пусть у него будут длинные шелковые волосы и глаза цвета неба… И да, наверное, ему больше подойдет фиолетовый цвет. А еще он с норовом. Кранцу пришлось за ним побегать. Ха-ха-ха. Вот потеха. Как тут мимо пройти…

***

Кислородная маска тут же появляется из ниоткуда. Глаза начинают слипаться, а сознание мутнеть. Девушка что-то говорит и говорит без остановки. — Теперь у тебя есть имя. Такео, что в переводе значит «подобный бамбуку». Не правда ли, мило? — Все дружно закивали, хором соглашаясь. Перечить ей никто не стал. — Самой не забыть бы, как назвала. Ясно, значит, меня зовут Такео. Сознание изо всех сил цепляется за реальность, но та ускользает, уплывая все дальше и дальше. Память тоже исчезает. Исчезает все кроме имени. Но кто же ты, девушка, образ которой, никак не хочет исчезать? Она, наверное, прочла вопрос в моих глазах, которыми так восхищалась только что, а может, просто решила вспомнить о правилах приличия, поэтому произнесла: — Меня зовут Айрис. И я твоя любимая сестренка. Помни об этом всегда. ПОМНИ? ЧТО ПОМНИТЬ? Помнить имя или вспомнить все, что забыл? Что это было только что? И причем здесь сестра? Да и сестра ли? Она казалась такой чужой в том сне. — Такео! — Грозный окрик заставил очнуться от наваждения. Но вскочить не получилось. Кранц придавил рукой не разрешая подняться из уже остывшей воды. Обеспокоенное лицо их хакера из-за плеча лидера исчезло, как по волшебству, поняв, что с парнем все в порядке и можно больше не волноваться. Лидер почему-то был очень зол на него, хоть снайпер не понимал почему. — Что происходит? — Снайпер постарался взять себя в руки и перестать дрожать. — Я у тебя хотел спросить, что происходит. Ты не отвечал. — Со мной все в порядке. — Ответили невпопад. Выпустивший его лидер вопрошающе смотрел на быстро одевающегося снайпера. Молчал и ждал. Но тот явно не хотел ничего говорить и это Кранца злило и раздражало. А еще он солгал ему и собирался без объяснения сбежать. Зло фыркнув, он схватил его за рубашку и не давая уйти, отбросил, приложив со всего маху к стене так, что посыпался на пол кафель. Упершись руками о стену возле лица снайпера, он практически прижал того к стене своим телом, таким образом заключая его в своеобразную ловушку. Кранц, зная, как неприятны тому чужие прикосновения и как тот боится впускать кого-то в свое личное пространство, намерено сократил расстояние между ними еще чуть-чуть. Парень же старался отодвинуться подальше, вжимаясь в стену сильнее. Когда эта игра Кранцу надоела, он, перехватив его за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Тот замер, пытаясь отвести взгляд, но ему не позволили. — Ты лжешь. Так что? Выдохнув и вдохнув, словно перед прыжком в ледяную воду, снайпер неуверенно признался в том, что на несколько секунд к нему вернулись некоторые воспоминания, которые теперь он помнил уже смутно и начинал снова забывать. Кранц задумался. Только что ему пришлось успокаивать Шарка. Тот тоже начал чудить, собираясь «слегка» поиграть в войнушки вместе с военными, вмешавшись в их учебную операцию. Вот только без резни он не представлял себе «развлечений». А это было совершено не нужным сейчас. Если причина вспышки злости у их Акулы — это частичные воспоминания, то теперь его раздражения стали понятны. Пустоту вместо памяти ему нужно было чем-то заполнить, и ярость для него была самым действенным способом забыться. О таком побочном эффекте ему не говорили в лаборатории. Хотя, возможно, они и сами не ожидали подобного. Шарка он успокоил обычным способом, хорошенько отлупив и оставив под присмотром Хаммера и уже собирался связаться с Базой для доклада, когда Тао заметил отсутствие снайпера. А когда он нашел этого придурка с практически остекленевшими глазами, в мутно-красной воде, то вспомнил, что у того, как сказали ученые, разрабатывающие препарат, «…возможны суицидальные наклонности. Убить себя он не сможет, но возможность попытки есть.» и разозлился. Кивнув на воду, окрашенную в красный, поинтересовался: — Почему в воде кровь? Такео удивлено попытался через его плечо взглянуть куда указывает ему лидер, а потом смущено ответил: — Это соль для ванны. Если верить этикетки, должна успокаивать нервы. А красная из-за красителя в солях. Понимаю, глупо это все, но меня немного лихорадило, и нервы были слишком натянуты. Тут же поняв, что сам невольно подался навстречу и практически прижался к лидеру, Такео шарахнулся к стене снова. Все же действие препарата не закончилось и, скорее всего, он снова дал о себе знать. Вот только снайпер никак не мог понять, что же происходит с его телом сейчас. По венам то огонь, то холод пробегал, стягивая в узел что-то внутри и опускаясь вниз. Кранц снова задумчиво посмотрел на подчиненного, кусающего губы, но ничего не сказал. Пустую коробочку из-под этой соли он уже заметил лежащей возле ванны. То, что Такео снова оказался под действием побочного эффекта, было ясно. Также он понял, что в отличие от остальных сумеет подавить в себе раздражение медитацией и приказы по прежнему будет выполнять беспрекословно в абсолютной точности. — Хорошо. Постарайся держать себя в руках и не провоцируй Шарка. А лучше всего иди и постарайся выспаться.

***

Обеспокоенный Тао сидел, словно на иголках, готовый в любую минуту вскочить и кинуться… то ли останавливать Шарка, то ли искать Кранца, то ли следить за передвижениями учений, так не вовремя начавшихся на его голову. Разорваться на несколько частей он не мог. К тому же постепенно до него стало доходить, что препарат вводился и ему тоже. Пока что у него не было вспышек безумия или хандры, но то, что хотелось истерически заржать, самому не нравилось. Представив, как он смеётся, словно последняя истеричка, и совершено без причины вызвав недоумение у окружающих, он немного успокоился. Хоть и потряхивало немного, он держался, сконцентрировавшись на мониторе и анализируя действия неведомых ему военных. Их тактику можно было без труда предугадать, и основной своей задачей он сделал наблюдение за ними. И, конечно же, следил за тем, чтобы они не пересекали границы их «владений» и не сунулись к ним. Хоть тех и предупредили, но придурки были всегда и везде. Могли и «забыть» о запрете, показывая свою крутость. Вскоре процесс просто наблюдения ему надоел. Захотелось большего. И тогда он сам присоединился к Игре. Было весело, вмешиваясь в переговоры с помощью спецаппаратуры и дешифратора голоса, отправлять разные команды, имитируя голоса командиров спец групп. Учения проходили по плану, но такому бездарному, что руки так и чесались что-нибудь исправить и внести суматохи побольше. Отправив одну из групп захватывать несуществующий склад оружия, он весело потер лапки. Когда на месте они обнаружат, что пытаются ворваться в чей-то хлев с живностью в виде свинок, им будет не до смеха. Особенно когда получат настоящие координаты места, находящиеся совершено в другой стороне. Их оппонентам он отправил координаты предполагаемого противника, и те должны будут взять в плен вместо разведчиков-лазутчиков отбившуюся от стада корову. Опустившийся туман как раз был кстати. А что, найдут, отведут хозяину. Польза от их учений хоть будет. Сначала он «пакостил» осторожно. Внимательно следя, чтобы лидер не заметил его игр, а потом азарт захватил его целиком. Даже мечущийся из стороны в сторону Шарк уже не раздражал. С детским восторгом он придумывал пакость за пакостью, отдавая ложные команды. В общем, он развлекался, как хотел, оставаясь незамеченным и никем не разоблаченным. В конце концов и эта игра ему надоела, а язык зачесался. — Шарк, ну что ты дырку в полах прохаживаешь, сядь отдохни, и хватит уже икру метать. — Что ты сказал? — Шарк тут же взвинтился. — Не нервничай, а то нервные клетки не восстанавливаются. А ты еще молодой, зелененький, яки деревце после зимы. Тебе нервы еще пригодятся. — А что это ты такой болтливый стал, а полосатик? Тебе что, скучно стало? Так я могу тебе помочь. Говорят, кровопускание в народной медицине очень полезно. — Ой, Шарк, ты такой заботливый, я ж не могу. Прямо как мамочка. Шарк покрутил нож и хмуро глянул на веселящегося парня, прикидывая не подпортить ли тому настроение, а Хаммер посмотрел на них обоих с присущей ему ленцой и снова принялся меланхолично жевать. Обычно Шарк цеплялся к Такео, обходя языкастого хакера стороной, ибо Тао мог высказаться так, что потом оставалось только голову ломать, похвалил он или опустил оппонента ниже некуда. Пока что конфликтов не было, и подрывник отдыхал непонятно от чего, лишь вполглаза наблюдая за Акулой. Ну не считать же мелкую перебранку за ЧП. — Шарк, хватит уже ходить туда сюда, уже голова кружится. — Пожаловался он наконец. Акула остановился и с обидой посмотрел на него. — А что? Почему это мне нельзя поразвлекаться. Нам же разрешили вмешиваться… — бурчал тот, скорее жалуясь, чем действительно собираясь туда рвануть. — Не бурчи как девица при ПМС. — Хохотнул Хаммер, разглядывая дернувшегося соратника. — Ага, а то смотри, поставят тебе диагноз: «Недотрах обыкновенный», что делать будем? В смысле чем лечить? Оба заржали, а Шарк, скуксившись, уселся в кресло. Тао и Хаммер, поняв, что тот обиделся и будет долго дуться, играя в «молчанку» и поглядев на спину рыбке еще раз, снова вернулись к прерванным занятиям. Один — к жеванию гамбургера, другой — к порче настроения неизвестным военным и срыву очередной операции. Кранц, задумчиво стоящий в тени, наблюдал за ними и улыбался. А что? Может, и стоит задуматься над словами хакера. Да и, как известно, секс марафон достаточно хорошо расслабляет и лечит нервы. Не засовывать же Шарка в ванну с ароматическими солями для успокоения. Да и самому отдых нужен. К тому же еще кое-что не давало ему покоя. Датчики в телах его команды не только фиксировали их местонахождение, но еще и передавали информацию медицинского содержания. И они же фиксировали увеличение тестостерона. А как известно, лучшее лекарство от стресса — это отдых и перемена места.