Поскользнулся, упал, очнулся - гипс!

Глава 14. — Вальбурга, милая, — певуче, на весь дом проголосил в стельку пьяный Блэк, — ты где? — Что происходит, Орион? — Растрепанная, только что поднявшаяся с постели, Валентина взирала на своего мужа и не могла поверить глазам, яркая красочная картина не укладывалась в голове. Порванный пиджак, расстегнутая белая рубашка и совершенно шальной взгляд – всё это создавало образ её мужа, её мужа, который был в стельку пьян. — Я вернулся! — Он гордо покачнулся около ступеней лестницы и улыбнулся обалдевшей жене. — Очень жаль, — холодно заявила она. — Ты меня не ждала? — Серебристые глаза подозрительно сверкнули, и Валентине на миг показалось, что он вовсе не пьян, наваждение прошло, оставив непонятный след в сознании. — А ты хотел бы, — приближаясь с каждым словом к нему, шелестя подолом ночного платья об мраморные ступеньки лестницы, тихо говорила она, — хотел бы, что бы я тебя ждала? — Хотел бы, даже очень, — проговорил он тихо, смотря темно-серыми глазами в упор. — Тогда почему, почему всё это так? — Она беспомощно взмахнула рукой, и вздохнула. Ледяная маска спала с лица и теперь перед ним стояла настоящая Вальбурга, уставшая и прекрасная женщина, бывшая его женой. — Что не так? — Орион встал на одну ступеньку выше, между ними осталось три ступеньки из темного мрамора, и она всё же пока была выше его на полголовы. И смотрела, смотрела, смотрела. В воздухе повисла пауза. Госпожа Блэк устала, устала от вечных дум, о том, что может быть дальше с её семьей, и что она может сделать, теперь ещё Дамблодор, будь он не ладен, она чувствовала, что он опасен, слишком опасен для них всех. А через несколько дней состоится прием у Ленстренджей и ей надо быть идеальной, идеальной во всем. — Всё это не так, я устала, правда, Орион, — она призналась и выдохнула, стало немного легче, темно-серые глаза мужа смотрели пронизывающе, и она тонула, смотреть в них сверху вниз было непривычно, и она шагнула на ступеньку вниз, словно сдавалась, она так устала быть сильной. Теперь он был чуть выше её, несмотря на то, что она стояла на одну ступеньку выше, теперь она могла чувствовать запах его дорогих духов, и дорогого алкоголя, а Блэк смотрел ей в глаза и не мог оторваться. — От чего? От моих выходок, от брака? От чего ты устала, Вальбурга? — Мужчина затаил дыхание, ответ жены был важен, он чувствовал, что сейчас она действительно искренняя с ним, настоящая и поэтому её ответ был бы таким же, настоящим. Она же вдруг рассмеялась, немного нервно, немного непонятно, и темные пряди волос подпрыгнули на плечах, она не собирала их в высокую прическу, когда ложилась спать, она вообще их не собирала в какую-либо прическу. — Дурачок, конечно нет, не от тебя, и не от брака, — она выдохнула, и теперь оказалась еще ближе к нему, Орион облеченно выдохнул вместе с ней и встал ещё ближе, если бы он хотел, то мог бы коснутся её губами, — я просто устала быть сильной, — теперь она сдалась окончательно и даже выглядела беспомощно, Блэк бережно, аккуратно притянул её за талию и она уткнулась ему в плечо, одинокая слеза скатилась куда-то в ворот его пиджака. Орион притянул её ещё ближе и тихо, почти неслышно, зашептал ей на ухо: — Милая моя, прости, я так часто прошу твоего прощения, что казалось не заслуживаю его вовсе, ты и не должна меня прощать, я так виноват, бросил тебя здесь совсем одну, а ты всё равно справилась, всё это время справлялась, и оставалась такой же сильной как и была до брака, я, — он вдруг замолчал, и через некоторое время продолжил, ещё тише, и медленнее выговаривая слова, — я тебя люблю, слышишь? Люблю. Повисла пауза. Он хотел уж отстраниться, лишь бы не видеть её разочарованные, разочарованные в нём глаза, не слышать её сожаления, и если у неё есть поводы, а они безусловно есть, поводы послать его ко всем чертям, но Валентина только обняла его крепче, и прошептала, также тихо, невесомо касаясь уголка его губ, — Я тоже люблю тебя, Орион. И он целовал её, аккуратно касаясь губ, таких родных, теплых, касаясь невесомо глаз, щек, потом снова возвращался к губам, и теперь целовал уже настойчиво, он соскучился и не мог потерять её снова, ни за что на свете, а она таяла в руках мужа, растворялась в его поцелуях, которые пьянили, ощущала привкус его дорогого виски на губах и понимала, что действительно влюбилась в собственного мужа, как последняя дурочка, но очень счастливая дурочка. ⁎⁎⁎ — Доброе утро, — перед Беллактрикс предстала, видимо полностью в приподнятом настроении, тетушка. — Доброе утро, леди Блэк, — ответила девушка с каким-то опасением в голосе. — Зови меня просто Вальбурга, — она улыбнулась совсем искренне, и Белла с удивлением заметила, что тетя вдруг словно помолодела. — Хорошо, тетушка, — она кивнула и вдруг вспомнила свою мать, которая ею не являлась. Друэлле никогда не были интересны её дети, да она ухаживала за ними во время болезни, наряжала их и иногда читала сказки, спрашивая, как прошёл их день, но всё это делалось механическим голосом. Друэлла делала это всё, потому что она была должна, должна и обязана мужу и его семье. Она всегда безумно любила только мужа, поклонялась только ему, исполняла любые его желания и, когда тот уделял внимание детям, стала ненавидеть дочерей ещё больше, чем во время их рождения. — Белла, милая, у тебя всё в порядке? — И Валентина внимательно прищурила глаза, выражение лица племянницы ей не понравилось. — Да, всё отлично, — девушка кивнула, не стоит расстраивать тетю по таким мелочам, да и вообще, она же Блэк, и не должна показывать свои слабости, даже перед близкими людьми, а значит у неё всегда всё в порядке, даже сейчас. — Врать нехорошо, Беллатрикс, — тетушка бесцеремонно присела на краешек кровати, — а теперь послушай меня внимательно, — комнату окутала неизвестная пелена магического покрова и женщина продолжила, — возможно, я скажу глупость, возможно, ты будешь не согласна, но поверь, это лучше для тебя же. Я часто была не права, Белла, излишне строга к тебе и своим детям, разумеется воспитание и этикет – это важные атрибуты, как и величие нашего рода, но настоящая семья строится прежде всего на доверии между самыми близкими, на понимании, без этого семья рухнет в тяжелые времена моментом, а они, поверь мне, настанут очень скоро. По этой причине я хочу стать ближе к своим родным, и я очень надеюсь, Белла, что мы сможем с тобой подружиться, по-настоящему, слышишь? — Слышу, я, — девушка запнулась, слова давались ей с трудом, быть откровенно слишком тяжело, особенно, когда после откровений тебе причиняют боль и ты принимаешь решения, больше не открываться никому, ведь трудно ударить того, кто ударяет первым, — я тоже буду очень рада, не могу обещать, но со временем я надеюсь, что у меня получится, я очень рада, Вальбурга. — Замечательно, а теперь рассказывай, — и Валентина легко обняла племянницу. ⁎⁎⁎ — Рудольфус Ленстрейндж, какая встреча, — Нотт оскалился, в предвкушающей улыбке, действительно, как не улыбаться, если за тобой ещё три сильных мага и все на твоей стороне. — Мистер Нотт, — холодно и совершенно спокойно, префект всегда отличался спокойствием, а ещё он никогда не был трусом и даже сейчас. — В прошлый раз, мистер Лестрейндж, мы с вами не сошлись во мнениях, — тот лениво усмехнулся и сделал шаг на встречу, — но я хочу вам пояснить маленькую деталь, Беллатрикс Блэк скорее всего станет моей женой, разумеется помолвки ещё не было, но о ней не стоит и волноваться, и ваше вмешательствo, даже как префекта было бы нежелательно, вы понимаете? Рудольфус молчал и лишь так же спокойно продолжал смотреть в бегающие от предвкушения глаза Мартина*. — И именно поэтому, мистер Ленстрейндж, я прошу вас подальше держаться от моей будущей невесты, это понятно? — Мартин предвкушал реакцию, любую, кроме этого спокойствия, но Рудольфус даже не повел бровью, он только позволил себе усмешку уголком губ и презрительно смерил холодным взглядом фигуру Нотта. — Если вы закончили, мистер Нотт, я могу идти? — Да как ты смеешь, — первым не выдержал Нотт и хотел было пустить заклинания, но соперник превосходил не только умом, но и физическими умениями, поэтому он оказался намного быстрее, теперь мистер Нотт был зажат между стеной и рукой Ленстрейнджа, всегда спокойные глаза которого вдруг потемнели и теперь стали черные. Ноту даже показалось, что на дне их бушует адское пламя. — Запомни, Мартин Нотт, если ты посмеешь, хоть взглядом коснуться Беллы, то род Ноттов лишится наследников, это ясно? — Прошипел префект, так тихо и так спокойно, что Мартин почувствовал, как стадо мурашек прошлось от пяток до самого горла, и ему вдруг стало холодно от пронзительного и острого взгляда. — Понял, что вы, — он перешел на вы, и с удивлением понял, что Ленстрейндж действительно может убить, и ему за это ничего не будет, потому что его семья намного влиятельнее и богаче, да их попросту бояться, — мистер Ленстрейндж, я ведь и думать не мог, что могу помешать вам. — Вот и славно, вот и славно, мистер Нотт, что сейчас у нас с вами возникло полное взаимопонимание, вы можете быть свободны. Коридор снова был пуст и Рудольфус облегченно выдохнул. Нотт трус, но ещё больше Нотт собственник и если он уж положил взгляд на Блэк, то просто так это всё не закончится, а значит, пора придумать что-то действительно стоящее. Лорд Блэк сидел в кабинете и занимался бумагами, очередными и не очень веселыми, огромные окна, почти до пола, пропускали много света, темно-зеленые шторы создавали атмосферу деловую, но уютную. — Орион, можно, — Вальбурга стоит на пороге кабинета мужа и спрашивает его разрешения войти, да, раньше такие мелочи её не сильно волновали. И отрывается от бумаг, ему не нравятся такие предложения и намёки, они пугают. Позади жены он с удивлением замечает Беллатрикс. — Доброе утро, Лорд Блэк, — Белла, как и положено склоняется в поклоне и в отличии от его дражайшей супруги, явно испытывает беспокойство, что может его потревожить. — Беллатрикс, доброе утро, а почему ты сегодня не в Хогвартсе, что-то случилось? И прошу, не стойте над душой, садитесь, — и он кивает на пару кресел около стола, видимо разобрать отчеты и почту ему сегодня не удастся. — Дело в том, что у нас, то есть у меня, — мгновенно поправляется жена и твердо смотрит ему в глаза, Орион безнадежно вздыхает, он не зря с ней прожил столько лет и прекрасно знает, что обозначает этот взгляд, она всё давно решила и его мнение не играет важную роль в этой пьесе, — есть предложение. Беллатрикс надо выдать замуж. В кабинете повисла пауза.